Сын или муж?

  У Смирновых не было детей.

  Года  два  после свадьбы  о  детях и не думали, обустраивали  жизнь,  в отпуск ездили к морю,
не пропускали театральных премьер,  зимой в выходные  любили встать на лыжи... Молодые, здоровые, красивые, любящие...

  У  всех  люсиных  подружек  родились  дети, а  у некоторых  уже  и  вторые.  Приходя в гости,  она хватала малыша на руки, жадно вдыхала особый младенческий запах,  целовала  атласные щечки, подбрасывала вверх, смеялась вместе с крохой. И однажды поняла, как  ей  хочется своего ребенка!

  Но свой не заводился! Начались обследования, хождения   по   врачам,   лечение  в  санаториях.  Признавали,  что   никаких особых отклонений нет. У  мужа  тоже  все  в порядке. А  ребенок  не  получался!

  Нерастраченные материнские чувства доставались Геннадию. Ему готовили все самое вкусное и разнообразное - гораздо лучше, чем в ресторане. Всегда свежая  рубашка,  часы самые дорогие, туфли самые модные,  все  самое-самое...

  Шесть лет жизни потратила Люся на неудачные попытки  родить.   Думала   об   усыновлении,  но муж не соглашался:

- Люся, подумай о наследственности! Сейчас не война, сирот нет, эти отказные  дети не нужны  ни маме,  ни папе,  ни дедушкам,  ни бабушкам,  ни дядям, ни тетям! Значит, вся порода - дрянь!

  Так  и  стали  жить  дальше.   Люся  перестала лечиться, смирилась с судьбой, еще трепетнее стала заботиться о муже.

  И, вдруг - прошло двенадцать лет их брака - Люся  поняла,  что у нее  будет ребенок. Она
 не   сразу   сказала  об  этом   мужу,  боялась ошибиться, себе не верила.

  И  все  шло  распрекрасно!   Носила  Люся  легко, родила легко, молока хватало. Мальчишка вышел прехорошенький. Одна  беда - перепутал день с ночью: помногу и спокойно спал днем, а ночью - мало и чутко.

  Сын полностью завладел сердцем,
мыслями и вниманием Люси. Муж
как-то даже выпал  из  поля зрения.

  Суп варился в большой кастрюле, и пока он
не кончался, был один и тот же день за днем. Котлеты жарились оптом и потом только разогревались. Мало того! Бедного мужа уже не будил по утрам запах кофе, которое он пил или со свежими блинчиками, или с печеньем, или с яблочным пирогом - Люся раньше сама пекла. И яичница с беконом, и омлет с зеленым горошком исчезли из привычного утреннего меню. Рубашку приходилось менять теперь раз в три дня!

  Отец с недоумением смотрел на ничтожный кусок плоти - сына - так ухудшивший условия его существования! Самое  сильное  чувство  к  ребенку  -  любопытство, как  у  публики  в  зоопарке к какой-нибудь редкой зверюшке.

  Люся, поглощенная уходом за долгожданным  обожаемым  сыночком,  ничего  не  замечала.

  Геннадий недолго страдал молча. 

  Он  стал просить, капризничать, требовать, наконец,   устраивать  скандалы:  потрясал ворохом  неглаженных  рубашек,  с  пафосом указывал  на немытую  посуду в раковине...
Уже  в  ожидании вкусного ужина Геннадий
не спешил домой с работы, стал все чаще 
и  чаще где-то выпивать.

- Я работаю, а ты дома сидишь, ничего
 не делаешь, не можешь сахару купить,
третий день нету!

  Люся была недовольна, Геннадий был недоволен. Дальше - больше. Скандалы  учащались,  отчуждение  росло.   У  нее
радость - сын. А он чувствовал себя обиженным, ненужным. Этим он оправдывал оформившееся пристрастие к выпивке.

  Родители   Люси  жили   в   большом  городе  в большой квартире.  Когда отец скопопостижно скончался, Люся взяла трехлетнего  сынишку и уехала жить к матери.

  Геннадий больше не женился, совсем не спился, работал, но  пил  часто. Прошлая жизнь казалась ему сказочным призрачным сном.