Особняк

   
*                *                *

   После полугодового отъезда господин Хоссейн Сайиди сидел в своём кабинете. Восседая небольшим ростом на громоздком и тяжёлом дубовом кресле, подобно  ребёнку, вскарабкавшемуся на трон, он выпивл из маленькой чашечки маленькими глотками горький кофе и смотрел как на сильном ветру в облачный день на улице стоит с вещами молодой мужчина с густой бородой, его жена с маленьким сыном. По его заказу их дом был ранее снесен, и теперь они на улице. На продолговатом и педантичном лице Сайиди не содрогалась ни единая  морщина. Лишь хитрые маленьке глаза с припущенными веками пламенно искрились теплыми лучами света, выглядывающим из-за свинцовых облаков. 

*                *                *

 - Господин , могу только Вас поздравить с новым гнездом. - робком почтением обратился упитанный исполнитель - Наконец-то сбылась ваша мечта обладания особняком. Желаю, чтобы Ваша жизнь была наполнена светом и теплом в этом роскошном доме. Было приятно работать для такого человека, как Вы.
Исполнитель постарался изобразить на своем лице с пухлыми щечками между которых были усы, жалкое подобие улыбки, которая была неудачна. Да и сам подрядчик чувствовал себя неудачливым рядом с ним.
- Благодарю – сухо отрезал мужчина лет семидесяти,  оглядывая свой отстроенный особняк. Острый кончик носа, будто улавливал малейшее движение ветра, однако взгляд хозяина не зацепила ни единая роскошная деталь: ни массивный стол, ни плотные занавеси, не библиотека полная старинными и хорошими фолиантами. И даже не смотря на лицо собеседника, словно его и нет в этой сумрачной и грузной комнате, которая тяжело пахнет деревом, господин подошёл к огромному окну и одним энергичным взмахом бабочки и развёл занавеси, словно открывая ворота свету. От такой неожиданной яркости после мрака, зрение собеседника испытало болезненное напряжение, и он невольно закрыл лицо руками. Старик долго не отрывая взгляда устремлено смотрел в окно. Его острое продолговатое лицо с маленькими глазами смотрели вниз и он иногда чему-то кивал.   
       Хоссейн Сайиди был своеобразен. Он не скупился отдавать большие деньги за красивую и практичную вещью, объясняя это тем, что он не так богат, чтобы покупать дешевые вещи. Он не хвалил, не критиковал, не высказывал дружественности или враждебности, он был беспристрастен ко всем без исключения. Господин Сайиди слушал других, но никогда не рассказывал о себе самом и тем самым создал впечатление у окружающих того человека, о жизни которого не спрашивать было табу. Никто не мог сказать о нем плохо или хорошо с уверенностью. Хоссейн Сайиди появлялся в жизни неожиданно не становясь ни другом, ни врагом.
    - Ну, как – протянув первое слово, робким ожиданием промолвил исполнитель работ – вам… вам нравится?
  Хозяин стоял прямо и невозмутимо. Осанка его была по-молодому аристократична. Строгий костюм сидел точно по туловищу, шейный платок из узорной ткани элегантно закрывал его шею, а глаза были всё также устремлены в окно и немного промолчав, он также сухо ответил:
- Конечно.
  Исполнитель словно гору с плеч скинул, и выдохнул с облегчением. - По физиономии после кульминационного напряжения расплавилась застывшая в эмоциях улыбка.Его верхняя губа всё еще дрожала от напряжения, а лоб от волнения предательски потел, сколько бы он не старался скрыть этого
 - Конечно же нет, – прозвучало недовольство… как гром среди ясного неба –  я покупал место на одно из живописных мест в Иране, а не на вид полуразрушенной лачуги.
   Исполнитель заказа неуверенными шагами подошел и глянул в окно и увидел молодую женщину, на которой был приятного оттенка сиреневый хиджаб, поправляющую одежду маленькому ребенку и молодой парень, вправлявший слетевшую цепь велосипеда.
   - Что это? – сухо, даже немного грубо спросил старик
   - Это? Это ваши новые соседи, господин.
  - Ответ не верный. Про людей неуместно слово «ЧТО?». Отвечаю: это счастье. Счастье, когда рядом с тобой есть кто-то, когда твой дом полон звуков радости и человеческого шума, когда твои зеркала полны отражениями твоих любимых. У них было счастье и вид на живописные горы , а теперь у них есть и особняк.
  - Как есть особняк? Ведь он Ваш, господин! – в недоумении заторопился спросить собеседник
 - Зато я не вижу его, а вижу, лишь хижину напротив моего роскошного, великолепного,  подобного дворцам особняка.
   Последние слова звучали явно с едкой иронией, договорив которые господин Сайиди стянул шторы обратно.
  - Завтра же поговорите с этой молодой семьей. Скажите, что вместо их прежнего жилья будет возведен новый дом.
  - Хорошо господин Сайиди. Но позвольте задать вам один вопрос.
  - Задавайте – коротко спросил старик
  - Зачем Вам это нужно?
  Старик короче, на пол мгновенья улыбнулся и впервые посмотрел с начала общения на исполнителя.
  - Я люблю себя. Все мы любим себя больше всех на свете, - чеканяще начал говорить господин Сайиди - как бы мы не хотели обмануть себя в обратном. я же не люблю обмана. Видя развалины можно стать богатым, но быть счастливым, видя развалины– может только несчастный.   
*                *                *
   На улице стоит с вещами молодой мужчина с густой бородой, его жена и их сын. Их дом был снесен, и теперь они на улице. Сайиди пил свой горький кофе и смотрел из окна дома на них и находил радость. Его глаза искрились до тех пор, пока из ворот не вышел исполнитель и не дал семье ключи от нового жилища. Мечта богача, известного и влиятельного человека сбылась: перед его домом красовался трехэтажный особняк, а позади него даже живописный вид оказался таким же, как он рисовал себе в мечтах. Маленький уютный дом обставленный со вкусом, он построил прямо рядом с лачугой некогда жившей в нём семьи. Теперь, его глаза перестали искриться и он широко и мягко улыбнулся. У каждого из них было счастье и вид на живописные горы и свой особняк в котором они будут жить.