Рассвет

3 декабря, 2010 год.


 И увидел Бог свет, что он хорош,
и отделил Бог свет от тьмы
(Бытие 1:4)

     - Раз. Раз. Раз-два-три. Раз. Раз. Раз-два-три. Ногу держите, уроды! - кричал ефрейтор Левицкий, когда его слух овчарки улавливал сбившийся шаг в строю. Должен заметить, чем больше смотрю на Левицкого, тем больше в сознание втирается (как бы ни хотелось оправдать его в своих глазах и найти ряд смягчающих обстоятельств) правдивость высказывания, что лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора. В его поведении, действиях (очевидно, не я один) не смог найти капли благородства и человеческого достоинства.
     Мы шагали на плацу. Было ещё темно, когда вышли в колонну по одному из теплой казармы на утреннюю прогулку. Холодный воздух резкостью нашатыря, привёл в сознание ещё полусонный мозг и окончательно пробудил от непривычного распорядка сна. 
Небо было тёмно-синим, а сгустки разорванной ваты облаков, подсвеченные Луной, немного голубоватыми; а далеко, за теми же облаками, за семью небесами, мерцали звезды. Порой, некоторые вещи в этой жизни, несмотря на свою несбыточность, кажутся реальнее и доступнее лишь из-за того, что их можно видеть, слышать, осязать. Словно эти звёзды, далекие на много миллионов лет, были сейчас ближе родного дома.
Наверное, эта несуществующая темно-синяя пелена неба, скрывающая за собой от наших глаз мрак Вселенной, и является источником мечтаний ведь она, давала мечтать людям, вдохновляла поэтов и пропитывала нежностью, которую изливали в своих строках... Но смотря на это широкое бездонное полотно, и поглощаясь этой мыслью, мне становилось страшно. Страшнее, чем от истерик Соколовского, рёва Левицкого и многих тому подобных ничтожных вещей и неудобств. Этот расширяющийся и заполняющий собой всё сердце  ужасающий страх приходил при одной только мысли о том, что же мог принести своими вдохновениями источник, которого нет… Хороший способ перестать бояться – это найти силы залатать прореху, из которой сочится страх в сердце. А лучший – найти Короля Страхов и уничтожить его. Ничто не вечно и всё, будь то хорошее или плохое имеет свой и любая дорога когда-то упирается в тупик. Даже лучи, казалось бы, не имеющие конца рано или поздно долетают до Земли, завершая свое путешествие.  Всё найдет свой конец неживым, каким оно нашло себе начало в том же. Жизнь - как снег, который появляется из тьмы, проходя, лишь ненадолго, путь перед зеленоватым фонарным светом и снова окунается в темноту небытия. «Ничто не вечно» - эта фраза радость в горести и горесть в радости. В таком узком понятии, как армия, она придает сил маршировать дальше, думать о рассвете, наблюдать за людьми и впитывать их образы, черты характера, мимику и поступки, помогает стоять уверенно и не сломиться.
Но когда приходится мыслить шире, тяжело мириться с пониманием того, что предстоит однажды закрыть глаза и погрузиться навечно в такую же темноту, в которой пребывают звезды над головой. Неужели всё вот так? Люди плачут на похоронах, потому что видят перед собой живой пример, если это выражение, конечно, применимо к покойному. Смерть ходит вместе со страхом, а из-за её спутника труп называют – покойным, закапывание тела – преданием земле, а свои неудобства и то, что умерший оборвал некоторые планы – трауром. Разные слова не меняя суть, меняют оттенок и придают новый угол преломления вещи, как и свет, состоящий из семи цветов по мере уменьшения длины световой волны, придаёт цвет небу.
На востоке из-за горизонта просочившиеся краски лучей начали медленно и уверенно разливаться на темную краску пока ещё ночного неба, делая мрак бледным, а затем и вовсе оттесняя растекающейся акварелью своей теплоты.
Если не было света, что тогда было бы? Мир, не имеющий ни настоящего, ни будущего мог бы видеть лишь чужое прошлое, произошедшее много тысяч лет назад - мерцания звезд, летевшие через множества скоплений и галактик до тех пор, пока не оказались схваченными чьим-то взором
Но не будь на земле темноты то, как можно было бы познать цену света? «…и отделил Бог свет от тьмы.
Свет восторжествовал над тьмой и пленил её в очередной раз до тех пор, пока силы не покинут его, и пленница не вытечет коварно из объятий, чтобы вновь красоваться россыпью прошлого на своем покрывале – мерцаниями звезд, долетевших сквозь огромное количество лет.
Окончание прогулки, объявленное ефрейтором, вырвало меня из бесконечных, как Вселенная, размышлений и вернула к тому, что вокруг меня степь, мороз… и Левицкий.
Но если бы не подлецы, откуда можно было знать, что такое достоинство? Впрочем, он не подлец, а просто у нас разные понятия о достоинстве и человечности.