Губительная схожесть

14 сент. 2011г.

- Мама, мама, я принцесса
- Нет, Диман! Ты идиот! – расхохотавшись, ответил я Дмитриеву, и добавил - эта фраза убивает меня своей тупостью!
 Дмитриев сидел на своей кровати и тоже смеялся. Несмотря на то, что он был ефрейтором и по Уставу имел право отдавать мне приказ, на деле всё обстояло немного по-другому: я слушал его приказ– только чтобы не нарушать упорядоченность. В остальное же время – мы товарищи и спим на соседних кроватях, деля одну тумбочку (кстати, единственную во всем подразделении, у которой декоративная металлическая ручка и самое главное – двойное дно) на двоих, пачку сигарет, если это пачка или сигарету на двоих, если это последняя сигарета.
Дима открыл тумбочку, чтобы справиться о питомцах, которых мы привезли с собой из старой казармы с переездом в дивизион.
- Да, кстати, - лежа на кровати посоветовал я ефрейтору –  прикажи всем строиться и выйти на прогулку. Хватит уже обедать.
Но стоило открыть тумбочку, те бросились врассыпную.
- команды «Вспышка сверху» не было! Разбежались гады. Перетравлю вас.
- Даже тараканы не слушаются вас, Дмитрий Вячеславович. Давай дадим шанс – я тоже скомандую им. Может меня послушаются.
- Ребята, вы живете на нашей собственности, будьте добры и слушайтесь нас, в противном случае вы не оставите ефрейтору Дмитриеву выбора, как перетравить вас, а он парень сердитый – эти слова были сказаны, смотря на лицо которое не могло изобразить даже жалкое подобие ярости – У вас 45 секунд.
- Тебя они вообще послали и даже не шелохнулись
 - Просто… просто я внушаю неимоверный страх и ужас, как Казак на наш полк. –  Ладно, ничего страшного. У Демчука еще с лета осталась спираль против насекомых. Ночью мы расформируем нашу часть. 
Шутки шутками, но противно, чувствовать перемещение по себе таракана. Хитиновое покрытие их тела не такое твердое, как у остальных насекомых и они волочат своими лапами холодное ничтожное  тело. Я ненавижу тараканов, потому что они не могут не напоминать бесславных ублюдков, которым ежедневно из раза в раз приходится пожимать руку. Смелость не в том, чтобы вершить из под тешка, а смелость в том, когда ты выражаешь притязания на что-либо, не боясь  принять или бросить вызов.  Характер тараканов и таких людей поразительно схож.
Уже к вечеру, когда Андрюха отдал нам спираль, я вытащил все то, что могло быть отравлено ядовитым дымом спирали, а Димка позаботился о сохранности нашего особого содержимого: золотых бляхах, писем из дома, своем дембельском  альбоме и моём дневнике.  Спустя некоторое время из серого деревянного ящика с красивой ручкой начала сочиться тонкая густая лента дыма. Я увидел, как по углу пробежал один. Мы решили выкурить их только потому, что нам надоело такое соседство. Разумеется, этим дымом мы не уничтожим тараканом, но они вынуждены будут покинуть свое логово. Их беспринципность и живучесть вызывает презрение, а не восхищение: ведь тараканы умирают при радиации в 6.400 , рад, в то время как для людей уже  500 рад – смертельны, живут с оторванной головой три недели, так что Дима даже не представляет, что они спокойны к угрозам, касаемо обезглавливания.
Постепенно их начало становиться больше и больше. Мы были поражены не столько тем, как их много, а тем, где им удается прятаться в таком количестве. Это было отвратительно, и Димка снял тапок, чтобы бить каждую тварь. Он шлепал всё подряд и перебил немало неприятных нам сожителей.
Порой, мы сами не знаем не только то, насколько мы ценим, а еще то, как сильно испытываем отвращение к чему-либо или к кому-либо. Это как раз был такой момент, когда мы осознавали отвратительность образа жизни, которым живут тараканы. Эти создания триста миллионов лет не эволюционируют, потому что они беспринципно приспособлены и подготовлены ко всему наперед.
Я увидел насекомое, другое, вышедшее вместе с «флонентийцами» и следил за его передвижением. Насекомое тоже было рыжим, крылатым, но имело все признаки жука. Оно было единственным среди рыжих кукарача, о чем говорило то, что не было ни одного сородича. Как же устроена природа! Чтобы жить одни животные, не обладающие силой, прибегают к хитрости и придают себе вид других, действительно сильных, чтобы их не трогали хищники. По сути, такой же тактикой действую и я: с одной стороны, подобная мимикрия играет мне на руку, облегчая жизнь и снимая бремя лишних препятствий со стороны остальных, для которых из-за внешнего сходства с «земляками» имею превосходства, а для наиболее сильных  солдат-хищников – становлюсь «несъедобным». А дальше, когда круг сжат, выстоять кучку дикарей – терпимо. Да и они, полагая что я один из них, не поедают меня. Каннибализм присущ крысам, а считать себя крысой не хочет никто.
Пока я смотрел и думал, Димка задорно уничтожал наших прежних сожителей. Ни мы им, ни они нам никогда не нравились. С пруссаками было весело, но теперь рыжие насекомые нам надоели, и мы цинично избавлялись от них. Редко в жизни, что-то бывает взаимно, однако наша циничность имела такую особенность.
 - На и тебе, зараза, - и перед моими глазами мелькнул зеленый шлёпанец, который мгновенно лишил жизни объект моих раздумий, попавший «под общий шумок» геноцида тараканов.
Он был обессилен. Мягкие крылья в отчаянии учащенно трепетали. Из него выходила душа. И видя это, невольно посещала мысль, что мы можем лишь то, что в наших руках. А смотря на свои руки, я видел, что они пустые и в них нет мочи, чтобы вернуть к жизни хотя бы букашку.
Его судьбу решило не то, что он таракан, как они, а то, что он был насекомым, как и они. Поэтому, если даже у монеты есть обратная сторона, расплачиваться приходится всё равно целой монетой. Не исключено, что настанет миг, когда и про меня скажут: "какая разница, он тоже один из них" и, не рассматривая в отдельности как человека, мне придется поплатиться за схожесть с «земляками» для сдачи итогов работы начальства. Каждый хищник всего лишь жертва в глазах более сильного охотника.