Про ненаписанные книги

ДМИТРИЙ БАСКАКОВ - http://www.proza.ru/avtor/furax - ПЕРВОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "ПОПУТЧИКИ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

 - То же, что и последние двенадцать лет, - ответил Антон. - Я всегда загадываю одно и то же.
- Что именно? - спросил я.
- Так тебе и скажи...
- Ну, всё-таки?
- Ну... - Антон с какой-то тихой грустью глядел на проплывающие за окном белые от снега деревья. - Знаешь... Вообще, я мечтаю написать книгу.
- О чём? - спросил я.
- Это неважно, - отмахнулся он. - Сюжет есть всегда, просто... Ну, например... Вот кто, по-твоему, делает историю?
- Полководцы, - сказал я наобум.
- Ну, предположим... А ещё?
- Короли. Историки. Журналисты. Политики... Чёрт, хоть бы одно приятное лицо.
- Ну, пусть так. А теперь представь себе человека, который может влиять на ход истории: он умеет оказаться в нужном месте в нужное время, сказать нужные слова, устроить какую-нибудь заварушку - или, наоборот, потушить пожар - и так далее... Но он этого не делает. Знаешь, почему? Потому что он убеждён, что всё происходящее - не более чем, скажем, фильм... Или сон... Или даже компьютерная игра... И всё, что ему остаётся, - это дождаться титров, чтобы спросить, наконец, у автора, что же тот хотел всем этим сказать... Хотя на самом деле всё наоборот: это мир зависит от воли этого человека, но он этого не осознаёт. Но есть и такие, которые осознают, кто перед ними... - Антон задумался и замолчал.
- Это ты к чему?
- Да это сюжет, - по лицу Антона было видно, что он уже жалеет, что ввязался в этот разговор. - Просто сейчас в голове крутится... Раньше ещё принцесса была... И так, по мелочи...
- Так а что не напишешь?
Антон, поджав губы, пожал плечами:
- А ты что загадал?
- Да так... Выиграть в лотерею.
- А главный приз какой?
- Поездка на Кипр.
- И как?
Я с кислой физиономией обвёл взглядом вагон. Если и есть в мире электрички, хоть чем-то напоминающие Кипр, эта явно была не из их числа.
- Я мир посмотреть хочу, - словно оправдываясь под пристальным взглядом попутчика, пробормотал я.
- Ну-ну.
- Прошу прощения, - раздался у меня над ухом чей-то голос.
Я повернул голову. В проходе стоял невысокий молодой человек в лохматой рыжей шапке; даже в своей потёртой зимней куртке он выглядел чресчур худым.
- Прошу прощения, - повторил он, глядя на меня заискивающим, но, в то же время, каким-то пронзительным взглядом. - Я... Просто я сидел рядом, вот там, - он показал, я посмотрел, - и краем уха случайно услышал ваш разговор, и... Вы позволите?
Он опустился на лавку напротив нас. Мы с Антоном глядели на него без особой приязни.
- Видите ли, я... Меня заинтересовало... Мне кажется, я мог бы чем-то помочь, или... Посодействовать, - взгляд незнакомца блуждал по нашим лицам. - Понимаете, я... Ну, волшебник...
- Добрый, - утвердительно кивнул Антон.
Наш странный попутчик на секунду задумался.
- Нет, не думаю, - с сомнением в голосе ответил он. - Добрыми или злыми бывают дела, и то люди потом часто спорят, доброе оно было или нет, а сами люди... Так что, наверное, это, всё-таки, чуточку сложнее, и... Ну, в общем, я умею исполнять желания, и я подумал, что...
- За деньги, - понимающе закончил я.
- Нет, отчего же?.. Если вы в том смысле, что, мол, шапка и всё такое... - маг снял свой затёртый головной убор и рассеянно покрутил его в руках. - Нет, тут дело, наверное, тоже не такое простое... Понимаете, просто я исполняю одно желание - только обязательно искреннее желание - и только один раз. "Один раз" - это, пожалуй, самое грустное...
Мы помолчали; потом Антон спросил:
- И много желаний вы уже исполнили?
- Нет, не очень... К счастью, не так много, как мне бы хотелось, иначе... Ну... Лучше, наверное, на примере, - вздохнул он. - Вот, взять хотя бы вас... Вы позволите?
Антон равнодушно пожал плечами.
- Вот вы тут говорили, и я невольно подслушал... Вы хотите написать книгу, но у вас не получается? Это замечательно, это очень хорошее желание, очень искреннее и... Ну, личное, что ли... Я даже мог бы его исполнить, и вы написали бы книгу... Про супергероя? Ну, пускай про супергероя... Да... Но, видите ли... Проблема в том, что я исполняю желание один раз, и потом... Ну, потом вы бы уже не смогли написать ничего.
- Вообще ничего?
- Вообще... Или, пардон... Конечно, я имею в виду книгу. Птичку там в квитанции поставить, или письмо, или список покупок - это пожалуйста... А вот книгу - нет.
- Так я и так, наверное, уже никогда не смогу ничего написать, - развёл руками Антон. - И в чём же тут соль?
- Да... Как вам сказать... - волшебник выглядел потерянным. - Да... Давайте лучше с вами, это проще, - он повернулся ко мне. - Вот вы говорите: посмотреть мир. Что вы под этим понимаете?
- Ну, проехаться... Плавать, летать... Пляжи, горы, - меня понесло. - Подземелья, пирамиды там всякие... Залезть на Эверест, пробежаться по Альпам...
- А если искренне? - очень тихо и очень грустно спросил маг. - Куда бы вы поехали?
- Ну... - я лихорадочно соображал. - На Кипр... Нет, не то... Нет, ну в Париж однозначно... Потом - в Лондон... В Бразилию, может, заглянуть... На Кубу...
- Месяц, - грустно сказал волшебник.
- Что?
- Месяц. За месяц можно объехать всё, что вы сейчас сможете искренне пожелать. Понимаете, аппетит приходит во время еды, и, как бы вы сейчас не старались... Ну, хорошо, - месяц. А потом? Вы ведь не старый человек, вам ещё жить да жить... А между тем, после этого вы проведёте остаток жизни, в этой нашей богом забытой дыре, не вылезая дальше... Простите, какая сейчас станция? Шапитовка? Ну, пусть не дальше Шапитовки... Оно вам надо?
Я с открытым ртом смотрел на странного попутчика, накинувшего за последнюю минуту лет двадцать. Чародей посидел немного, невидящими глазами глядя себе под ноги, а потом заговорил тихо-тихо, словно ни к кому не обращаясь.
- Одна девочка хотела летать. Тогда я был ещё совсем молод, тогда я ещё верил, что простое исполнение желаний может сделать кого-то счастливым... В общем, я дал... В смысле, у неё выросли крылья - розовые, воздушные, как она и хотела, - и она летала целый день и целую ночь, а потом легла спать, и... - он глубоко вздохнул. - И она больше никогда не летала. Даже в мечтах. Даже во сне.
- Она не выросла? - спросил я сквозь подступивший к горлу комок.
- Что? Нет, простите, не в том смысле... Конечно, она выросла, сейчас она уже такая, - он изобразил что-то руками в воздухе, - солидная дама, у неё есть свой магазин, где она обсчитывает покупателей и хамит продавцам, просто... Просто она больше никогда не верила в чудо. Вы представляете? Один раз она взлетела - и потом всю жизнь мороз на сердце...
Волшебник снова глубоко вздохнул и надолго замолчал. Мы тоже молчали; наконец, он снова заговорил:
- Или вот ещё: один мальчик хотел достать с неба звезду и подарить её маме... - он пожевал губами. - Нет, даже рассказывать не хочу...
- А без последствий вы что-нибудь можете? - спросил я.
- В каком смысле? Нарушая привычный ход вещей, мы всегда имеем последствия определённого сорта... Как бы это сказать... В обмен на исполнение желания я просто забираю у человека возможность делать то, что я делаю за него один раз... Или вы имеете в виду, когда такая возможность самому человеку и не нужна, и для него всё идёт во благо?
- Ну... Допустим.
- Ну, как же! - волшебник приободрился. - Такое тоже бывает, правда, не так часто, как мне бы хотелось. Ну, например... Один клерк очень ненавидел своего начальника и хотел его убить. Вы знаете, была дьявольски тёмная ночь, лило как из ведра, свет фар терялся в струях дождя, машину несло на мокром шоссе... И он его сбил; насмерть. Ему дали, кажется, года три, не больше; сейчас он должен был уже выйти на свободу - я как-то не интересовался. Да... Более того: смею вас заверить, что теперь это самый милый и добрый человек, который до конца своих дней никого не убьёт и мухи не обидит, даже в мыслях... До этого он, правда, любил компьютерные игры, но... Что уж тут поделаешь, - он с улыбкой пожал плечами.
- Или ещё один, - продолжал он после небольшой паузы. - Он мечтал убить себя во имя своего божества и забрать с собой побольше народу. Для него не было решительно никаких последствий... Ну, это в нашем мире, - я же не берусь судить о том, что было там, куда он попал, да и попал ли... Впрочем, это, пожалуй, тоже грустная история.
- А добрые чудеса вы умеете делать? - с нажимом спросил я. - Знаете, по-настоящему добрые.
- Ну... - волшебник замялся. - Я умею делать всё, чего желают люди, только вот... М-да... Ну, вы меня понимаете. Вообще, если делить все чудеса на добрые и злые, то получается так: либо с человеком случается какое-то злое чудо сразу, либо что-то доброе потом, э-м-м, не случается... Да, пожалуй, так будет точнее всего...
- Но позвольте, - настаивал я. - Если я, скажем, захочу счастливой любви, - это ведь означает, что я буду счастлив до конца жизни, и ваше "потом"... Ну, просто не настанет?
- Как бы, - развёл руками маг. - Как бы. Это... Как вам объяснить... Вы ведь не сможете пожелать любви на всю жизнь. Вы ведь знаете, что может, например, произойти несчастный случай, когда вы останетесь один, или вы можете встретить человека, который будет лучше того, кого вы любите, во всех отношениях, и тогда... Ну, вы понимаете... А раз вы это знаете, то желание автоматически становится не искренним, а... Ну, пусть не совсем искренним, не от чистого сердца. Нет, оно, конечно, по-прежнему может быть исполнено, но насколько вас - в смысле, вашего желания - хватит? Ну, год, ну, пять лет, а потом? Потом вы уже не сможете найти счастливой любви никогда. Понимаете? Никогда...
Мы помолчали.
- Или, например, вы захотите излечить своего смертельно больного родственника... Очень часто бывает, очень сильное желание... Только, видите ли... После этого вы не сможете излечить вообще никого и никогда... Ну, вы не врач, - себя, в первую очередь. И значит, в следующий раз, когда вы заболеете, даже если это будет обычный насморк... Ну, вы понимаете...
Волшебник глядел на нас как-то затравлено.
- Поймите, я никого ни к чему не принуждаю, просто я... Просто я предлагаю свои услуги, - он сунул руку в карман и протянул мне засаленную визитку. - Понимаете, мне самому очень хочется, чтобы люди действительно становились счастливыми, пусть и на один раз, но вот только... Ну, в общем... Если вы когда-нибудь придумаете, если решите воспользоваться...
Я взял грязную картонку из его пальцев.
- А сейчас - прошу прощения, - он поднялся. - Моя остановка. Да, на всякий случай, я не прощаюсь.
Он коротко поклонился и направился к дверям. Я пожевал губами и протянул карточку Антону; тот покачал головой.
- Знаешь, - сказал он, когда электричка тронулась и смешной человечек, промелькнув в окне вагона, исчез. - Пусть я никогда не буду знаменит. Пусть из меня никудышный писатель. Пусть я даже никогда ничего так и не напишу. Просто... Ты знаешь, они ведь такие хорошие, может быть, даже талантливые... Ты их холишь, лелеешь, носишь у сердца, вскармливаешь, растишь, сам растёшь вместе с ними, стараешься сделать их лучше, а потом долго плачешь, когда они умирают... Умирают у тебя на руках, когда ты не смог... Они... Они как живые...
- Кто?
Антон посмотрел на меня непонимающим взглядом ребёнка, которого дурацким вопросом выдернули из страны снов.
- Кто? Книги. Книги, которые я так и не напишу...
За окном бесконечными сугробами проплывал белый снег. Где-то на другой стороне снежного поля был Париж.