Чуча
- Мариш, привет!
Как давно мы не виделись! Бывшая однокурсница бежит навстречу, нагруженная сумками, как вьючная лошадь.
Симпатичная миниатюрная Маринка, кружившая когда-то головы мальчишкам с нашего курса, похудела и поблекла, и постарела, и одета небрежно, без старания. Наверное, за время, что прошло с нашей последней встречи, я тоже изменилась не в лучшую сторону, но себя со стороны, к счастью, не видишь.
Она еще и расстроена, только что не плачет.
- Что с тобой? Дети в порядке?
- Да, более-менее! В пределах допуска! Представь, в кафешке сейчас с одним поцапалась! Пора бы уже и привыкнуть, но … обидно же!
Чувствуется, что ей надо выговориться. Подходим к скамейке и садимся. Она пристраивает свои сумки и начинает рассказывать:
- В общем, захожу я сегодня в кафе. Хорошее такое кафе, уютное. Симпатичная девочка за стойкой улыбается, проходить приглашает. Сумки мне, правда, мешают. Видишь, одна здоровая, а две – поменьше, но тяжелые...
Сумки у нее, в самом деле, тяжелые и неудобные.
- Но все-таки одной рукой поднос беру, ставлю на него салатик с соленой семгой, чай с лимоном, блины с французским таким названием… Забыла… А, с жульеном! Все собираюсь уточнить, что это такое, жульен этот самый, да все некогда. Что-то с грибами и курицей, кажется. Есть можно, если голодный. А я голодная, с утра, кроме чая, ничего во рту не было. Первое я не ем принципиально. Да и руки после сумок дрожат, расплещу же все, пока до рта донесу! А поднос-то тяжелый! Думаю: "Боже, помоги до свободного стола его дотащить! Уроню же!"
Но нет, не уронила. Поставила на стол и сама села наконец-то!
Куртку на стойку повесила, - присматривать за ней надо. Народ, правда, кругом все интеллигентный, но кто их знает! Студенты, клерки, медработники, – тут больница неподалеку, так они на обед сюда бегают. Улицу хорошо видно, окна широкие. Машины несутся, люди куда-то бегут. Сижу. Отдыхиваюсь.
Как ты думаешь, "отдыхиваюсь" – это неологизм или какое-то безграмотное безобразие?
- Наверно, безобразие все-таки, но…
- Ну, отдышалась наконец-то, можно есть. Напротив девочка сидит, миленькая такая. Я, кстати, подойдя, разрешения сесть у нее спросила, - она ничего против не имела. Сидит, ждет парня своего, наверное. Улыбается. А тут и он, с подносом. Высокий, худой, а глаза-то какие сердитые!
- Чего ты ее сюда пустила? - говорит. - Чего я на нее смотреть должен?
- Это он что, про меня, что ли? – думаю.
Да, про меня, оказывается. Надо же! Сердится и выговаривает ей, выговаривает…
- Да не сердитесь, молодой человек! - говорю. - Места за столом всем хватит! (Если скажу, что разрешения спросила у девочки, прежде чем сесть, так он ее совсем загрызет!)
Беру вилку, начинаю есть. Салат неплохой, похоже - свежий, и рыба вкусная. На парня стараюсь не глядеть. А он все никак успокоиться не может.
- Шла бы ты, Чуча, - говорит, - в-о-он за тот стол, там тоже место есть.
Я сначала не поняла, что это он меня какой-то Чучей назвал. А когда дошло, то так мне обидно стало! Ты помнишь, как на меня парни заглядывались? А этот – Чуча, говорит! Имечко-то какое!
Маринка чуть не плачет. Рот у нее обиженно кривится.
- Да послала бы ты его подальше , - говорю, - наркомана обкуренного!
Но интеллигентная Маринка и раньше не умела никого «посылать», и до сих пор так этому и не научилась.
- Я старая и страшная, да? – спрашивает она жалобно.
- Ты милая, симпатичная и слишком добрая, поэтому на тебе все ездят. Только ты устала, и тебе надо отдохнуть! – говорю я.
- Нет, так транзит глория мунди! – говорит Маринка. - Я Чуча!
На глазах у нее слезы.
Если бы я встретила этого парня, я бы его убила!
Свидетельство о публикации №214040400167