***

  Кондуктор троллейбуса не обращал на меня никакого внимания. Я стоял с протянутой к нему карточкой, а мужчина лишь поворачивался направо и налево, отыскивая пассажиров, которых он до сих пор не проверил с предыдущей остановки. Глаза его были опущены вниз, и казалось, что он скорее исследует грязные пятна на полу, нежели выполняет свои прямые обязанности. Наконец, когда он в очередной раз закружился вокруг своей оси, краем глаза подметил возле средних дверей некоторое движение, замер и поднял глаза. Секунду стоял он в нерешительности, всерьёз недоумевая, откуда я вообще здесь взялся, после чего всё-таки решился подойти и проверить мой проездной, что уже десятый раз вместе с моей рукой вырисовывал в воздухе непонятные жесты.

  Теперь всё в порядке. Я постоял ещё немного в середине троллейбуса, а затем перешёл в переднюю часть, чтобы не мешать заходящим людям.

  На поручне сверху были подвешены подвижные пластиковые ручки, за которые можно держаться, не протягивая руки высоко вверх до самого поручня. Формы их были выполнены таким образом, что повторяли контур держащейся за неё среднестатистической руки, образуя углубления для четырёх пальцев; изготовленные из жёлтого пластика, ручки поблёскивали, переливаясь отражениями падающего из окон дневного света.

  После остановки у Горного института троллейбус оказался заполненным студентами. Покачиваясь взад-вперёд, не в силах протиснуться сквозь поток машин, троллейбус то и дело трогался и тут же останавливался. Вошедшие пассажиры рассредотачивались по салону, доставая свои проездные билеты и выискивая считывающие устройства на поручнях, но не находили их; тогда их взгляд устремлялся дальше в поисках затерявшегося кондуктора. И тут троллейбус трогается вновь, да так резко, что многие оказываются застигнутыми врасплох. Кто-то ударяется лбом и проклинает водителя, кто-то роняет на пол громоздкую сумку, а кому-то случается завязать более близкое знакомство с материалами поверхности пола. К счастью, мне, держащемуся за повисшую на поручне ручку и крепко стоящему на ногах, удаётся сохранить равновесие, но в то же мгновение на меня падает какая-то девушка. Стоявшая в двух метрах правее и копающаяся в сумочке, она не смогла устоять на ногах и с разбега врезалась в меня. И всё бы ничего, она смягчила своё падение, но, будучи сбитым с ног, теперь уже падаю я. Висящая пластиковая ручка вслед за моей рукой соскальзывает дальше по поручню, сталкивая при этом ещё три подобные ручки; ударяясь друг о друга, они издают звук, напоминающий стук деревянных ложек. По салону многократным эхом разливается выразительное щёлканье, олицетворяя образовавшийся вокруг хаос; в довершение этого сгруппировавшиеся ручки под давлением моей руки с треском врезаются в вертикальную опору; раздаётся отдалённое мерное постукивание четырёх маятников. Высвободив руку, я продолжаю падать в сторону кабины водителя, словно массивный шкаф, готовый разбить всё на своём пути, но в последний момент успеваю среагировать и цепляюсь снизу за вертикальный поручень.

  Я встал обратно и огляделся. Недовольные возгласы утихли, и на смену залетевшей непогоде в салон троллейбуса ступила безмятежная тишь…