2. 28. Глава 17. Ход белых. Сны и Явь

Глава 17.  Ход белых.
Сны и Явь.

Нынче мне снятся чужие сны — ярче моих и выше,
Снится мне медных небесных змей звонкая чешуя,
Тайные комнаты снятся мне, снятся крутые крыши,
Снится мне, в общем, что я — не я и песенка — не моя… 

Спой мне, красавица, я, хоть и дурак, непрост,
И не пуста моя голова,
В ней обитает ветер — девятибалльный Ост,
Тот, что приносит лето на острова.

 (C) Олег Медведев

Утро третьего дня, проведенного Сергеем и Наташей в Вене, прошло весьма предсказуемо. Проснувшись много позже чем накануне, Герои пожелали повторить часть весьма личных взаимных развлечений, испытанных ими прошедшей Ночью. Автор нисколько не осуждает их, поскольку…

Ну, в общем, не Автору их осуждать! :-)

Когда же «огонь желаний» несколько, хм… скажем так, «приутих», настало время решать, что делать дальше. Уважаемые Читатели, наверное, не удивятся, узнав, что на руках у Героини уже были билеты на вечерний поезд, совершающий ночной путь от Будапешта, через Вену, Зальцбург, Грац и прочие города в Австрийских Альпах, до немецких земель Швейцарии, кантона Цюрих. По странному стечению обстоятельств, этот поезд назывался «Wienner Walzer», Венский Вальс.

Завтрак они, естественно, безнадежно проспали. Но это их не расстроило. Сергей предложил прогуляться, как следует, по Вене, забросив предварительно чемоданы на Центральный вокзал. И с удивлением узнал, что тот вокзал, на который их два дня назад доставил «Зеленый Кот», хотя и называется Центральным, никакого отношения к их поезду не имеет, и вообще, обслуживает, по сути, только ветку в сторону Аэропорта. А «Wiener Walzer» приходит совсем на другой вокзал, вернее вокзалы, поскольку проходит их, двигаясь в сторону западных земель и Швейцарской границы. Ну и нет необходимости самим тащить чемоданы, если можно отправить их в камеру хранения вокзала прямо из отеля.

Сергей оценил преимущества цивилизованного подхода к перемещению багажа, и согласился с Женой (да простят Автора Уважаемые Читатели, но ему легче обозначить статус Героини именно с большой буквы, тому есть свои причины! – прим. Автора). Благо ее вариант сулил в буквальном смысле этого слова свободу рук, в последние, и, наверняка, интересные, часы пребывания в Вене.

Покинув отель, Супруги направились бродить по городу. Наташа все-таки зашла проститься к Отцу Вениамину. Священник принял их достаточно тепло. Как обычно, наговорил много велеречиво-нравоучительного, насчет добродетельной жизни Супругов, воздержания от грехов и соблазнов и прочего высокого и духовного. Сергея, к концу утомительного монолога Наташиного дяди, так и подмывало самым невинным тоном осведомиться у Святого Отца количеством звездочек на его погоне, и не пора ли «обмывать» очередное звание. Но, наш Герой, к собственному удивлению, сдержался, чем заслужил позднее дли-и-инный и отнюдь не «невинный» поцелуй «в уста сахарные» от Наташи, по достоинству оценившей его терпение. Все-таки, совместная жизнь с его Упрямицей вырабатывала у него умение смиряться с чужими недостатками и принимать людей «как есть».

Наконец, воздав должное родственнику, Сергей и Наташа дали волю своей склонности к пешим прогулкам. Вена охотно постелила им под ноги свои старинные мостовые. Казалось, старинный город сам вел их по красивейшим местам своего прошлого. Они не фотографировались, считая пошлым и не нужным фиксировать факты «обязательной программы» туристов. Типа, «Были там. Здесь тоже были. А здесь еще и нахулиганить успели». Просто впитывали в себя зрительные, слуховые, обонятельные и прочие ощущения от Вены. Принимая ее такой, «как есть», и не без оснований надеясь на взаимопонимание.

Сидя с Наташей за столиком в небольшом, но старинном кафе, Сергей внезапно ощутил мистическую суть Вены. Да так, что вдруг заныло сердце. Ну конечно! Этот странный, нежный город, по сути, чудом уцелевший реликт иного времени, эпохи начала очередного несостоявшегося «прыжка» Человечества в иное существование, величественный и печальный памятник «Belle epoque», «Прекрасной Эпохи». Эпохи, когда Человечество могло пойти по совсем другому Пути. И Реальность выстроилась бы совсем иначе. Так получилось, что в очередной «точке бифуркации» кто-то незримый «повернул» движение чуть по-другому, и все в жизни миллионов людей опять пошло наперекосяк, ломая вполне реалистичные, и по всем ощущениям, добрые перспективы… 

Зачем?

Каждый раз, видя признаки этих незримых действий, ломавших только-только наметившийся позитивный расклад в жизни человеческих Сообществ, Сергей задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Иногда пытался разговаривать об этом с другими, подчас вроде бы умными и образованными субъектами. И не находил у них ни малейшего понимания. Причем, страшнее всего было то, что в подавляющем большинстве своем окружавшие его человеческие индивиды не только этого не видели, но и совершенно не понимали, о чем он пытается с ними говорить.
Наташа, как всегда, почувствовала его беспокойство и с тревогой заглянула в его глаза своими синими очами. Он поделился с ней своими тоскливыми мыслями. К его удивлению, Наташа с полуслова поняла его.

- Ты прав, - сказала она. - Я тоже всегда чувствовала, что тогда, в 1914 году что-то случилось, и Мир будто разломился надвое, до и после 1 августа. И Вена действительно осталась в «Belle epoque». Наверное, я душой оттуда, из виртуального, несостоявшегося Мира, начало которого было перемолото в мясорубке «Великой Войны». Возможно, именно здесь, в Вене остался крохотный островок той виртуальности. Наверное, именно поэтому мне здесь так хорошо… 

- Тебе повезло, - вздохнул Сергей. - У тебя есть Вена, которую ты ощущаешь своей. Не спорю, мне тоже здесь приятно, и я даже готов остаться здесь жить, но увы, судя по всему, я не отсюда.

- Возможно, ты из другой виртуальности… - задумчиво сказала его понимающая собеседница. – Может быть той, от которой не осталось даже осколка. Тогда мне остается только помочь тебе смириться с утратой. И радоваться тому, что хотя бы ты уцелел…

Сергей озадаченно поднял на нее глаза, но Наташа отвела взгляд, и не стала продолжать эту тему. Сергей тоже не стал поднимать вопрос об источниках ее ощущений, чувствуя, что, хотя вопросы эти весьма серьезные, обсуждать их еще рано… 

…Тихо-тихо наступил вечер. Сергей и Наташа стояли на перроне вокзала Westbahnhof. Медленно, почти бесшумно, как гигантский змей, к перрону скользнул «Wienner Walzer». Пройдя стандартные церемонии с проверкой билетов, Герои оказались в двухместном купе спального вагона. Поезд тронулся, застучали колеса. В окне потянулись городские огни.

А дальше, как это водится, последовало переодевание в одежду «для поезда», которая у наших Героев не слишком отличалась от домашней. Что делать, халаты и спортивные костюмы решительно претили их эстетическому вкусу, а джинсы нет. Так получилось. Сорри.

Ну, а потом… Супруги заперли дверь, и прочие таинства Их вечера происходили сугубо между ними. Но Автор имеет свои источники информации, и с согласия заинтересованных лиц поделится ею с Уважаемыми Читателями, поскольку на его нескромный взгляд это важно. 

- Сережа! - загадочно улыбнулась Наташа. - Сегодня суббота.

- Что ты имеешь в виду? - Сергей хитро сощурился, хотя прекрасно понял, о чем сейчас пойдет речь.

- Пока еще суббота, - вежливо напомнила Наташа. - Через час может быть поздно. Ты не исполняешь свои обязанности. Ты забыл, что должен исполнять Поучение?

- А как? - пожал плечами Сергей. - Розог нет. Нечем.

- А за те провинности, что у меня, полагается кнут, а не розги, - вздохнула его Возлюбленная.

- Где же его взять, кнут? - спросил Сергей.

Наташа молча предъявила ему тот ремень, который вчера столь чувствительно "прогулялся" по ее плечам.

- Не похоже, - авторитетно заявил Сергей.

- Сейчас исправим, - обнадежила его Супруга, вынимая из сумки палочку из прочного дерева длиной в две трети фута.

- Явара! – удивленно отозвался Сергей. - А я думал, ты ее оставила дома! Это же холодное оружие…

- Так уж и холодное! – усмехнулась его Жена. - Для любопытных вполне сойдет легенда о том, то это пестик для ступки. У настоящей явары заострены оба конца, а здесь только один.

С этими словами, она извлекла из женской сумочки два строительных винтовых хомута небольшого диаметра. Примерила к яваре ремень так, чтобы ворсистая часть прилегала к палочке. При этом, пряжка ремня осталась чуть ниже плоского конца. Потом продела в хомуты ремень, затем вставила в них явару. В результате получилась странная конструкция, в которой явара с ремнем, сверху и снизу, была перехвачена хомутами.

- Подкрутишь? – протянула Наташа странный агрегат Мужу.

Сергей, раскрыв «швейцарца», воспользовался отверткой и завинтил хомуты, плотно закрепив импровизированную рукоятку. Опробовал, и критически поглядел на свою Возлюбленную.

- Не очень, - честно признался он ей. - Неудобно. И длинно.  А здесь места мало, не размахнуться.

- А ты уж прямо «раззудись плечо, размахнись рука!» - улыбнулась Наташа, - Мог бы и не столь… Резко…

После этого она перехлестнула ремень через обратную сторону явары и вывела его конец в пряжку. Протянула полученный результат Сергею, и он, снова воспользовавшись «швейцарцем», проделал шилом дополнительную дырку, закрепив на нужную длину кожаную полосу в пряжке. Получилось довольно элегантно. Но Наташа, взяв создаваемое орудие наказания в свои умелые ручки, заботливо обмотала рукоятку скотчем поверх кожи. Потом поцеловала кнут, и с поклоном подала его Сергею.

- Накажи меня, Любимый! – ее голос был и насмешлив, и серьезен одновременно.

- За что? – столь же серьезно спросил Сергей.

- За то, что я пыталась манипулировать тобой, - серьезно ответила Наташа. – И за то, что не доверяла тебе. 

- За это тебя стоит выпороть, - согласился Сергей. - Раздевайся.

Наташа покачала головой.

- Пожалуйста, раздень меня сам, - сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Сергей положил кнут на откидной столик и, исполнил требуемое, сняв с Наташи последовательно все предметы одежды, невзначай касаясь ее тела пальцами. Эти аккуратные, совсем не пошлые, не «лапающие» прикосновения вызывали ее одобрительные улыбки, как будто ей всякий раз удавалось доставить ему удовольствие. Когда она осталась перед ним обнаженной, он ласково погладил ее плечи, на которых чуть виднелись следы вчерашнего ритуального бичевания.

- Здесь мы славно поработали вчера, – сказал он своей Жене, - поэтому, придется разукрасить твой «нижний бюст». Ложись!

Наташа беспрекословно легла на застеленную полку, лицом на подушку, привычно расслабила тело. Сергей взмахнул рукой, и кожаная полоса с размаху впечаталась в ягодицы его Возлюбленной…

Стегал он не в полную силу, и даже не так сильно, как вчера, во время ритуального Поединка. И все же, на десятом ударе Наташа спрятала лицо в подушку, чтобы приглушить вырывающиеся стоны. Потом резко подняла голову и повернула к Сергею искаженное лицо. Сергей опустил кнут, испугавшись выражения ее глаз. Но Наташа, взяв себя в руки, упрямо мотнула головой и резко произнесла, почти выкрикнула:
- Завяжи мне рот! Крепко!

Сергей взял полотенце и накинул его на рот наказываемой, оставив нос для дыхания и завязав узел у нее на затылке. Наташа отвернула голову и попыталась расслабить тело. Поняв, что просить снисхождения она не собирается, и приняв тот факт, что «нежничания» с его стороны прекрасная Упрямица тоже не потерпит, он снова взмахнул импровизированным кнутом, и продолжил порку.

С Наташей происходило нечто странное. До этого она много раз получала разные телесные наказания от Мужа, болезненные и не очень. И всякий раз неприятные ощущения ограничивались болью, когда терпимой, когда заставляющей кричать в голос. А сейчас боль от кожаной полосы, впивавшейся в ее тело, каким-то странным образом «задала» волну страха, который стал мучительным фоном для всплесков боли. Наташа не понимала, чего именно боится. Ну не Мужа же она боялась, и не порки, ставшей для нее вполне привычной процедурой, иногда даже вызывавшей загадочные всплески наслаждения. И в конце первого десятка ударов боль ушла на второй план, а страх, нет, СТРАХ стал основным чувством. Хотелось даже не орать, а по-волчьи выть, чтобы выплеснуть это кошмарное ощущение из себя, избавиться от него. Именно поэтому она попросила Сергея завязать ей рот, поскольку боялась, что Сергея и ее примут, соответственно, за маньяка и его жертву, когда она начнет издавать эти кошмарные звуки. О том, что Муж охотно прекратит этот кошмар по первому ее даже не требованию, а намеку, Наташа и не подумала… 

И когда Сергей продолжил порку, Наташа фактически оказалась в западне. Хотелось кричать, но рот был завязан по ее же требованию, и она не могла ничего ни сказать, ни выкрикнуть. Страшнее всего, что она, погружаясь в СТРАХ, напрочь забыла о том, что не привязана и может в любую секунду уклониться от ударов, прикрыться руками или просто сдернуть повязку и заорать в голос.

Она «провалилась» в странное состояние, скорее даже в странное «пространство», где СТРАХ стал главенствующей Силой, которую она не могла преодолеть. Она попыталась сориентироваться в этом пространстве,  и  внезапно ощутила свое одиночество. Того, кто ей был нужен, здесь не было. И в ее сознании началась паника. Мысленно она кричала и звала ЕГО, а Он не отзывался. И в этом был уже не страх, а ужас, что она не потерялась сама, а потеряла того, кто ей дорог. Она уже не чувствовала боли. Нет, не так. Боль ощущалась отдаленными всплесками. Но эти всплески были как спасительные ориентиры, подсказывавшие, что есть что-то за пределами пространства Страха. Они чуть-чуть отвлекали ее от этой жуткой всепоглощающей эмоции. И Наташа попыталась ухватиться за эти ощущения, и дотянуться до источника боли, который представлялся ей в тот миг не причиной страдания, а спасительным маяком, который должен был ее вывести отсюда, из этого ужаса.

Сергей чувствовал, что все происходит не так, но не понимал, что именно пошло неправильно. Наташа лежала под достаточно жгучими ударами, оставлявшими красные полосы на ее заду, так, как будто порка происходила под анестезией. Лицо было отвернуто от него, но он чувствовал, что Наташа испытывает какие-то непривычные и неприятные ощущения. После двадцать шестого удара по обнаженным ягодицам, его Жена резко напрягла все тело, и он ощутил приступ СТРАХА.

Отшвырнув кнут он нагнулся, сорвал с нее повязку и увидел ее абсолютно безумные глаза. И начал хлестать ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Где-то на седьмой пощечине глаза Наташи приняли чуть осмысленное выражение. А дальше…

Произошло что-то странное. Сергей всегда предполагал, что его Супруга отличается недюжинной силой, хотя всю дорогу она играла в слабую и временами даже покорную Женщину. Но сейчас она вела себя совсем неожиданно. Наташа набросилась на него, перевернула и бросила на полку, где только что покорно принимала «еженедельное Поучение». Он упал навзничь, головой на подушку, мокрую от ее слез. Наташа обрушилась на него сверху и закрыла его собой. Она бессвязно шептала странные слова о том, что не отдаст его, не отпустит, не даст ему снова уйти ТУДА. Куда именно, он не понял. Понял, что что-то ее страшно напугало. И не придумал ничего лучше, чем обхватить ее руками и «запечатать» ее рот поцелуем.

Это возымело неожиданный эффект. Наташа начала срывать с него одежду. Сергей почувствовал, что его сейчас изнасилует собственная Жена, и дал ей пощечину. Наташа тут же откинулась чуть назад, приподнявшись над ним, прохрипела: «БЕЙ! Только останься!»

Сергей попытался взять ее за руки. Наташа перехватила его ладони и прижала их к своим обнаженным грудям.

- Жми. Тискай. Лапай. Все ТВОЕ, – шептала она, прикрыв глаза. – Только не уходи…

Потом Наташа наклонилась, поцеловала Сергея в шею и прошептала:
- Возьми меня…

… Через несколько минут она замерла в его объятиях. На глазах ее были слезы.

- Ты не ушел? – тихо спросила его Наташа.

- Нет, – ответил Сергей, так и не понимая, что происходит.

- Я испугалась, что ты уйдешь… - тихо сказала Наташа.

- Куда? – спросил Сергей, сбитый с толку ее словами и поведением.

- В Небытие… - странно ответила Наташа.

- Уйдешь от тебя… - проворчал он, хотя финалом сцены остался скорее доволен, - Ты же со своей экспрессией с «того Света» достанешь!

- Достану, - тихо пообещала Наташа, - Верну, даже «оттуда»…

Сергей попытался чуть удобнее устроиться на узкой полке, и это ему почти удалось. Он заглянул в Наташины глаза, в которых уже не было прежнего безумия.

- Что это было? – тихо спросил он.

- Ничего. Просто страх… - ответила Наташа, и он замолчал, не пытаясь больше получить ответ на мучившие его вопросы…

…Сон, после такого странного дня, пришел к ним сразу. Вернее, сны, ибо те визуальные и прочие образы, что посещают человека ночью, обычно строго индивидуальны. Правда, некоторые уверяют, что у Супругов встречаются и общие сны. Но это, наверное, как повезет…

…Сергею снились здания Вены, мимо которых они столько бродили в предыдущие двое суток. Но здания гораздо новее, без этого, патинообразного налета старины, который всегда покрывает туристический город-памятник. Нет, это была живая Вена времен «Belle epoque». И люди были вокруг другие. На нем была странная военная форма того времени. Удивительно, но она его не смущала. Наоборот, форма была привычной и ладной, изумительно подогнанной по фигуре и не стеснявшей движения.

Сергей шел на свидание с Женщиной своей мечты, с которой познакомился здесь, в Вене. В его душе все пело. То есть, все как положено Влюбленному.

Вдалеке показалась знакомая женская фигура в платье стиля «ар нуво». Он узнал Наташу, но тут же вспомнил, что это не ее имя. Попытался вспомнить настоящее имя той, которая шла ему навстречу, освещая улицу своей нежной и загадочной улыбкой и…

Не смог. Лишь помнил, что тогда ее имя было другим.

Внезапно, улица исказилась, как при помехах в плохо отстроенном телевизоре. Наташа вскрикнула от ужаса и посмотрела в небо. Сергей проследил за ее взглядом и с ужасом увидел, как небо меняет свой цвет, буквально выгорает и превращается в ничто. «Что-то» буквально «стирало» слои Реальности. Сергей откуда-то знал, что происходит, и бросился к Наташе, но его путь был прерван трещиной в мостовой, которую он не успел перепрыгнуть. Он видел ужас в глазах Наташи, протянутые к нему руки, безмолвный крик и… исчез, растворился под невесомой, но давящей, безжалостной тяжестью того «чего-то», что даже не уничтожало, а переводило все вокруг, в том числе и его, в какую-то «условную» плоскость бытия, которая даже на «небытие» не походила.

Но он выдержал. ОНИ, те, кто стоял за этим страшным Ударом, невидимые ему похитители людей и пространств, не смогли его стереть. ОНИ даже память об основных событиях, предшествовавших Удару (откуда-то он знал, что это именно Удар!!!) не смогли у него стереть полностью.

Он чувствовал, что их ловушки слабы, хотя и весьма замысловаты. Пошевелился и ощутил, что пространство вокруг понемногу начинает подчиняться ему. Хотя и весьма неохотно.

Он понял, что это шанс и попытался мысленно дотянуться хоть куда-нибудь за помощью. Пустота… Пустота и Боль были ему ответом…

Но он не сдавался. Он рвался, напрягая все свои ментальные силы, из ловушки, в которую угодил по чьей-то злой воле…

Получилось. Он обрел возможность передвигаться внутри того странного места, куда его занесло…

А дальше…
 
Он шел через странное черно-белое пространство, напоминавшее шахматную доску, буквально ломая грани между «виртуальностями», заключенными в каждой клетке.

Наверное, ОНИ испугались его ярости и предпочли сами его отпустить. Внезапно, Сергей ощутил себя свободным от «шахматной клетки» и оказался в ином пространстве, где со сладостным чувством не увидел, нет, скорее ощутил близость Наташи, вернее той Дамы, которую встретил тогда, в Вене, и которую знал сейчас под этим именем. Они были рядом. Хотя и почти бестелесные, нереальные, не существующие. И ждали чьей-то помощи…

И эта сцена странным образом накладывалась на голос поэта, под гитарные аккорды жестко обозначавшего суть ситуации.

Выпадет шанс, и некто Святой придет спасать твою душу.
Ты встанешь, схватишь его за грудки, и будешь трясти как грушу.
Ты скажешь: «Мне не надо спасительных слов,
Их своих у меня как грязи!
Мне не надо ни стен, ни гвоздей, ни холстов,
Слышишь, дай мне Канал Связи!»…

…Наташе снилась Боль... 

Вернее множество странных видений, проходивших перед нею под когда-то взволновавшую ее песню о Боли.

Певица со странным, приятным, но каким-то по-особому «драйвовым» голосом, пропевала жестокие слова под переборы сдавленного звука электрооргана и резкие реггеобразные аккорды гитары. Арефьева всегда восхищала и пугала Наташу своим буквально «ведьминским» напором безупречного вокала. Когда она несколько лет назад читала Пулмана, ей казалось, что именно так могла бы петь Серафина Пеккала, если бы имела за плечами консерваторское образование и десятилетие поэтических и музыкальных опытов.

(Имеются в виду Филип Пулман, его книги серии «Темные начала», и одно из действующих лиц, вечно юная ведьма Серафина Пеккала - прим. Автора)

Слыша голос Арефьевой, Наташа одновременно видела странные картины. В них была она сама, видимая ею же, как бы со стороны. Только одета она была иначе, и звали ее по-другому…

Она знала, что ее нет, вернее, что ее «условно» нет. Что-то «стерло» ее из Реальности. Но она откуда-то ЗНАЛА, что это еще не конец, что можно еще бороться, и пыталась вырваться из странной пустоты, которая ее окружала.

Она сделала ШАГ, ДРУГОЙ, ТРЕТИЙ… С каждым шагом ее пронзала Боль. Моральная и Физическая. И слова Арефьевой четко описывали то, что происходило с ней ТАМ, куда она угодила по чьей-то злой воле.

Каждый шаг - через больно,
Каждый жест - через больно,
Движение вверх - иное,
Чем путь вниз под уклон.
Кто знает, что это такое -
Путь под углом,
Тому суждено породниться с болью,
Тот долю свою найдет во всем.

Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полета и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.

Теперь Наташа медленно шагала по странным клеткам гигантской шахматной доски. Только доска была бесконечная. Странная и нелепая клетчатая поверхность, с холмами, впадинами и равнинами до самого горизонта. И в каждой клетке был свой Мир, изолированный от других, так же замкнутых в нелепые четырехугольные границы, Миров. И эти Миры, один за другим, медленным шагом пересекала Наташа, двигаясь по Черным и Белым пространствам, наполненным невообразимыми живыми существами и странными событиями.

Она с усилием проходила сквозь упругие границы шахматных клеток, в которых были заключены, «заархивированы» горы и океаны, пустыни и леса, и вообще невообразимые ландшафты, которые почти невозможно описать. Черная клетка… Белая клетка… И так бесконечно долго…   

А голос Арефьевой пел о том, что творилось вокруг Наташи.

Шаг е-два - е-четыре
По клеткам для птиц и рептилий,
Черно-белым клеткам для пойманных вольных,
Где выход через замок.
Кто-то не мог перейти через поле,
Кто-то взлетел, ослепнув от пыли,
Не было силы, не было тока,
Не было крыльев по самые локти.

Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полета и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.

Наташа краем глаза видела множество картин происходящего вокруг. Каждая клетка это Мир, вернее, его вариант, несбывшаяся и плененная кем-то могущественным «виртуальность». Господи, сколько же их! Она шагала, стараясь не обращать внимания на кружащиеся вокруг нее видения. Она знала, что ей нужно найти ЕГО, того, кто когда-то шел ей навстречу. Да, это было в Вене… Вена… Что это? Или, кто это? Кажется, это все-таки Город, Город, который она любила, и которого больше нет. Вернее, есть, но это скорее призрак, оболочка того, что было раньше. Тогда, когда ей навстречу с улыбкой шагал молодой офицер, и когда между ними пролегла гигантская трещина, после чего Реальность была кем-то безжалостно стерта.

Но Наташа осталась. Последнее, что она запомнила, было яростное лицо Офицера, пытающегося вырваться из наползающей на него Пустоты, чтобы помочь Ей, Наташе. Чтобы спасти ее. И она знала, что у нее хватит силы, чтобы пройти этот бесконечный ряд «виртуальностей», пойманных в гигантскую «шахматную» сеть какими-то омерзительными «птицеловами», вернее, «ловцами Миров». Она двигалась, не обращая внимания на происходящее, черпая силу в Боли. Потому, что ее больше неоткуда было взять…

Белые голуби бились о стены,
Не было ног до самых коленей,
Было страшно идти по скользким ступеням
Там, где не властна любовь.
Не было смелости выйти из тела,
Не было слабости сдаться на милость,
Но время пришло - и небо взлетело -
Силу дала боль.

Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полета и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.

Она вырвалась в иное пространство, пусть и находящееся в двух шагах от той «шахматной доски», где они какое-то время находились. Наташа встретилась с Ним. И это было счастьем.

Но они были почти бестелесными, почти несуществующими. Наташа знала, что они скорее абстракция, чем реальные люди. Им нужна была помощь. Кто-то должен был протянуть им руку и «вытащить» из «виртуальности» в Реальный Мир… Иначе зачем они с ее Избранником, прорывались сквозь странные пространства, купаясь в адском страдании? И Наташа нашла выход… 

«Любовь моя! Что же делать? Мы вместе, но… Застряли здесь, в пустоте…»
«Любимый! Потерпи, сейчас я ненадолго исчезну и потом позову тебя! Услышь мой Зов и двигайся ко мне! Нам помогут!»
«Кто поможет? Кто в силах одолеть это пространство безличия?»
«Это человек. Кажется, он медиум, сенситив. Я почувствовала его и обратилась к нему. Он меня услышал и обещал нас вытащить отсюда. Это шанс! Доверься мне! Позволь мне тебя похитить у этой Пустоты!»
«Меня затягивает! Сеть снова близко! Я…»
«Держись! Ощути меня! Следуй за мной! Вместе мы сильнее! Я люблю тебя!»…
 
… Сергей и Наташа проснулись одновременно. Взглянув друг на друга, они почувствовали, что ничего говорить нельзя. Обняли друг друга и долго лежали рядом на боку, замерев и боясь пошевелиться… 

Выйдя из прибывшего в Цюрих поезда, они направились к стоянке такси. Безупречно вымытая машина доставила их в отель на улице NNN* (Нефиг иностранным деятелям забесплатно рекламу делать! У нас и своих жмотов среди коммерсантов хватает! – прим Автора). Снова двухместный номер. Снова ставшие уже почти привычными хлопоты по заселению. Безупречный немецкий язык Наташи в этом кантоне их выручает не хуже, чем в Вене.

Наконец, они одни. И Наташа с рыданиями падает на кровать, даже не раздеваясь. Ее тело трясет крупная дрожь. Это похоже на истерику. Но нет, это что-то другое.

Чуть успокоившись, Наташа начинает рассказывать Сергею тот сон, что стараниями Автора уже известен Уважаемым Читателям. Сергей не перебивает, молча отмечая корреляции с тем сном, что снился ему самому. Наташа докладывает свое сновидение в подробностях, постепенно успокаиваясь. Потом Сергей рассказывает почти то же сновидение со своей стороны. После окончания его части рассказа, оба сидели несколько минут молча, пораженные сновидениями друг друга и опустошенные их безрадостностью.   

- Совпадение? – спросил Сергей.

- Нет, - покачала головой Наташа. - Это воспоминания. Общие. Это было.

- Когда?

- В предыдущем воплощении, реинкарнации, или как там это у мистиков называется? 

- Так и называется, - подтвердил Сергей.

- Значит, мы действительно предназначены друг для друга, - тихо сказала Наташа. – Ты знаешь, этой ночью я почти исчезла из этого Мира и чуть не вернулась туда. Мне казалось, что я тону в страхе, что потеряла тебя и не могу найти там, в том странном месте.   

- Но ведь мы с тобою ушли, и туда уже не вернемся?

- Наверное, - тихо сказала Наташа, - раз я могу обнять тебя…

…После обеда Сергей почувствовал все нарастающее напряжение. Что-то требовало от него немедленных действий. И он решил, что именно сейчас нужно сделать то, ради чего они задумали эту поездку. Он сказал об этом Наташе. Ее лицо помрачнело. Она прикусила губу и отвернулась.

- Я боюсь, - тихо сказала она.

- Чего именно?
- Не знаю… - тихо ответила Наташа. - Просто я чувствую, как нас затягивает, как водоворотом. Поначалу это кажется забавным развлечением. Кажется, что в любую секунду можно уклониться от притяжения вихря и выплыть в безопасное место. А потом все ускоряется и тебя бросает сквозь водосброс. А куда, в безопасное место, или на камни, ты не знаешь…

- Мы можем отказаться от задуманного…

- Ты знаешь, что  нет, - вздохнула она. - Все уже решено. И увы, не нами…

- Если ты сомневаешься…

- Уже нет, - Наташа встала, решительно тряхнув гривой светлых волос. – Идем!..

…Цюрих оказался достаточно большим городом. В отличие от Вены, где Наташа чувствовала себя как дома, здесь и конфигурация места, и особенности передвижения были незнакомы. Впрочем, Сеть великая сила. Они еще в Москве «пробили» адрес банка, который нужно было посетить, и варианты подъездных маршрутов. Оставалось реализовать все это, как говорится, «на местности». 

Наташа поступила просто и элегантно. Они сели на первый попавшийся трамвай и проехали несколько остановок. Потом вышли и взяли первое попавшееся такси, назвав адрес за два дома до необходимого. Выйдя из машины, дождались, когда она уедет, и направились в сторону необходимого здания.

Банк находился в старинном доме, в строгую стилистику которого были довольно изящно вписаны современные витрины и вывеска. Это явно консервативное финансовое учреждение, по собранным Наташей сведениям, не находилось под контролем «комитетчиков», скорее уж этот банк через подставных лиц дергал за коррупционные ниточки часть марионеток из «спецслужб» в чисто своих интересах. Впрочем, исключать каких-то совместных действий швейцарских финансистов с лицами, которые, чисто теоретически, могли иметь виды на то, что наши Герои предполагали найти в банке, было нельзя. Поэтому, Сергей и Наташа условились считать это место потенциально враждебной территорией. Так, чисто на всякий случай.

Впрочем, все прошло чинно и нудно. Швейцарские банковские клерки (кстати, все до единого почему-то мужчины средних лет, со стандартными отстраненными улыбками и безукоризненно вежливыми манерами) оказались удивительно нейтральны к желанию Наташи получить то, что хранилось в банковской ячейке. Во всяком случае, ни жестом, ни мимикой не выказали своей заинтересованности. Хотя, возможно, тайны Наташиного отца для них были отнюдь не значимыми на фоне иных тайн, хранимых за стальными дверями банковского хранилища…

Сопровождающий банковский клерк оставил Супругов наедине с  рядами ячеек, и Наташа набрала соответствующие коды. Дверца  ячейки послушно отворилась. Внутри оказался скромный портфель, который Сергей тут же переложил в нейтральный пластиковый пакет, с каким жители Цюриха обычно возвращаются из местных супермаркетов. После этого, ячейка вновь была заперта, и Супруги покинули помещение банка.

Далее, они, по прежнему соблюдая элементарные предосторожности на случай слежки, вернулись в номер отеля, и только там позволили себе разобрать содержимое портфеля.

Сергей не слишком разбирался в хитрых формулировках англоязычных финансовых документов, в основном касавшихся реквизитов счетов банков, а также сертификатов акций и иных разнообразных ценных бумаг. Но выражение лица Наташи ему крайне не понравилось. Его Жена мрачнела с каждой минутой, а к концу процедуры просмотра уже чуть не плакала.

- Что с тобой? – озадаченно спросил он. - Что-то не в порядке с подписями и печатями?

- Да нет… - Наташа подняла на него глаза, в которых вместо радости застыло что-то похожее на отчаяние. -  Сережа, ты представляешь, о КАКИХ деньгах здесь идет речь?

- Ну… Несколько десятков миллионов долларов, - наугад брякнул он.

Наташа закрыла глаза и покачала головой.

- Сережа, – тихо сказала она, собравшись с мыслями, - на эти деньги можно купить весь Кремль. И еще на Капитолий немного останется.

- Шутишь? – Сергей начал соображать, что найденное ими не столь уж безопасно.

- Нет. Просто я еще не внимательно все просмотрела. Скорее всего, там несколько больше. Но и этого достаточно, чтобы при малейшем подозрении нас с тобою разобрали по косточкам и снова собрали. Без анестезии…

- Жуть… - Сергей был несколько озадачен масштабами Наташиного «наследства».

- Знала бы, никогда бы мы сюда не поехали, - тихо сказала Наташа, и попыталась засунуть просмотренные бумаги обратно в портфель.

Внезапно, из пачки документов выскользнул незамеченный ими конверт. Сергей обратил внимание на то, что он был из бумаги, не имевшей того странного оттенка, безошибочно позволяющего определить, что бумага старая, «лежалая», даже если хорошо сохранилась. Нет, чувствовалось, что конверт «свежее», чем прочие документы.

Сергей поднял конверт с пола и рассмотрел его повнимательнее. На его лицевой стороне не было адресата. Да и вообще конверт не был запечатан. Сергей открыл его, вынул сложенный вдвое листок и развернул его. И руки его задрожали…

- Это тебе… - тихо произнес он.

Наташа медленно положила портфель, и так и не засунутые в него бумаги на журнальный столик, и медленно, как во сне, взяла из рук Мужа лист, выпавший из конверта. Там было написано следующее:

«Дорогая Наталья Владимировна!
Если Вы держите это письмо в руках, значит, Вы добрались до банковской ячейки, в которой, как Вы считаете, Ваш отец оставил для Вас ряд значимых финансовых документов. Возможно, Вы обрадованы столь богатым «наследством». А возможно, Вы начали вполне обоснованно опасаться за свою жизнь, или жизнь Вашего спутника. На самом деле, полученное Вами «финансовое обеспечение» для Вас ничего не значит, хотя, это реальные финансовые активы, вступив во владение которыми, непосредственно, или через подставных лиц, Вы, в принципе, можете претендовать на звание самой богатой женщины этого Мира. Впрочем, полагаю, что Вы в этом не слишком заинтересованы, и думаете  сейчас о безопасности больше, чем о богатстве. Мне бы хотелось успокоить Вас и разъяснить Вам и Вашему спутнику специфику Вашего положения, а также возможные перспективы, в силу определенных обстоятельств, открывающиеся для Вас обоих.

С Уважением к Вам
Ваш Доброжелатель». 

Подписи не было, даты тоже. Но из контекста письма становилось ясно, что оно было добавлено к исходному пакету документов не раньше момента, когда они с Сергеем приняли решение об этой поездке. А значит, все их «тайны» для неизвестного «Доброжелателя»  никакими тайнами не являлись.

Наташа взвыла, отбросила письмо и, зарыдав, обрушилась на постель. Она уткнулась лицом в подушку, и бессильно колотила руками по одеялу. Потом замерла, и, всхлипывая, подняла красное зареванное лицо на Сергея.

- Ты понял???!!! – она не осуждала его, просто объясняла причины своего отчаяния. – ОНИ ВСЕ ЗНАЛИ! Они нас «вели» всю дорогу!  Они играли с нами, как со слепыми щенками! Ублюдки! Твари! Я ненавижу вас!!!

И она снова упала лицом в подушку.

Сергей не знал, что делать, как ее успокоить. Теперь ее опасения предстали перед ним совсем в ином свете.

Внезапно, в дверь постучали. Наташа приподнялась на постели, с ужасом глядя на дверь. Потом, вдруг успокоившись, тихо произнесла:

- Сережа, раскрой нож. Быстро. Спрячь в рукаве.

Сергей раскрыл крохотного «швейцарца» и засунул его под манжет рубашки, вопросительно взглянув на свою Жену. Та, с полным внешним спокойствием, пояснила:
- Отопри, но не открывай дверь. Потом отойди ко мне и скажи «Войдите!» Если это не обслуга гостиницы, постарайся перерезать у меня на шее вену и артерию. Ты знаешь где.

Сергей в ужасе не нашел что сказать. Просто перехватил перочинный нож поудобнее в правой руке, и отпер дверь. К счастью, полностью просьбу Наташи исполнять не пришлось. В номер вошел портье в форменной одежде и пояснил, что в их отсутствие о них справлялся некий Господин (портье так и произнес это слово по-немецки значительно «Herr»). Не застав их, этот Господин ставил свою визитку. Сергей левой рукой принял картонный прямоугольник и жестом отпустил непрошеного визитера.

На визитке не было ни имени, ни фамилии, только номер местного телефона. 

- Он, - уверенно произнесла Наташа, имея ввиду «Доброжелателя».

Сергей согласно кивнул головой. Причин не доверять логике и интуиции своей Жены у него не было.

- Что будем делать? – тихо спросил он.

- Звони, – потребовала Наташа. - Пусть все выяснится прямо сейчас.

Сергей набрал номер на сотовом телефоне и включил «громкую связь». После трех гудков, трубку телефона сняли, и Сергей услышал голос,  ответивший на его «Алло!» по-русски, с небольшим акцентом.

- Сергей Петрович! Здравствуйте! – услышали они в динамике телефона Сергея. -  Я рад, что Вы позвонили. Прошу прощения за письмо, которое Вас обоих, несомненно, шокировало. Готов извиниться лично, при встрече. Впрочем, я не тороплюсь. Если Вы еще не готовы, я подожду серьезного разговора несколько недель или месяцев.

- Исключено! – ледяным тоном четко произнесла Наташа. - Я хочу узнать Ваши предложения прямо сейчас.

- Наталья Владимировна! Вы, как всегда решительны! – в голосе говорившего явно сквозило восхищение. – Но, это не телефонный разговор. Если хотите, приходите ко мне. Хотя, это можно отложить и на завтра.

- Нет! – внушительно сказала Наташа. - Я хочу поговорить с Вами прямо сейчас.

- Тогда не будем терять времени! – произнес в динамике голос «Доброжелателя», и осведомился: - Есть у Вас ручка и бумага?

- Есть! – Наташа уже приготовила требуемое. – Диктуйте!

Голос в динамике продиктовал подробный адрес и выразил желание видеть их сегодня или завтра, по их желанию, после чего их собеседник попрощался, и в динамике послышались короткие гудки.

- Что будем делать? – спросил Сергей.

- Идем, – решительно сказала Наташа, безо всякого страха оставляя на журнальном столике полученные в банке портфель и бумаги.

Автор считает, что в настоящем раунде выиграли оба Героя. Раунд был не из легких, и сражаться им пришлось всерьез, ибо воспоминания, кое-как замаскированные под сновидения, это очень серьезный противник.

Так что, счет раунда
Один – один.