Кирпич

               "Случай - псевдоним Бога, когда он не хочет подписаться своим собственным именем". (Анатоль Франс)

 Работы не было. Весь март ни одного стоящего клиента. Аренда офиса и зарплата помощницы на все руки Насти съели все средства, полученные от двух дам, подозревавших мужей в измене. Сергей даже начал подумывать, не жениться ли ему на бойкой девушке, чтобы избавиться хотя бы от этой статьи расходов. Говорил полковник Гаврилов, что детективное агентство в нашей стране – дело мёртвое. Надо было в киллеры идти, у них нехватки в клиентуре нет. После заправки автомобиля денег осталось либо на литр пива, либо на комплексный обед. Индивидуальный предприниматель Павлов стоял возле кафешки, обдумывая меню, когда зазвонил телефон. Глубокий женский голос, слегка грассируя букву «р», произнёс:
- Здравствуйте, Сергей. Мне рекомендовал Вас Пётр Тимофеевич Гаврилов, как специалиста по решению щекотливых проблем. Не могли бы Вы подъехать ко мне для конфиденциального разговора?
Далее следовал адрес в районе метро «Сокол».

Через час он сидел на огромной кухне в компании очень ухоженной брюнетки лет сорока пяти. Женщина, представившаяся Ириной Матвеевной, под ароматный кофе, поведала свою историю.
- Моего мужа убили. Полгода назад. В Израиле. Там есть короткая дорога от Галилейского моря до Мёртвого через палестинские территории. Машину расстреляли из автомата. Израильтяне провели расследование, арестовали какого-то араба. Тот сказал, что стрелял просто в первую попавшуюся машину с израильскими номерами. Я – дура, конечно, но в теорию неожиданно падающих кирпичей почему-то не верю. Полгода подождать пришлось, пока все успокоились, а теперь я хочу узнать, кто заказал Сёму.
- А, кто мог его заказать?
- У него было четыре стекольных завода, два компаньона и множество конкурентов.
- В машине он был один?
- Нет, за рулём сидела Валентина, она и вызвала полицию.
- Валентина, извините, – это кто?
- Секретарь, прекрасная женщина. Мужу ужасно повезло. Она его действительно любила. Хоть кому-то Сёма мог полностью доверять. Валя была ему и любовницей, и доверенным лицом.
- Странно, Вы так спокойно об этом рассказываете.
- Молодой человек, мы же не дети. Сёма выполнял все обязательства по отношению ко мне и дочери. В чём я должна его винить?
- Извините. Наверно, Вы правы.
Бывший капитан уголовного розыска был не силён в правилах жизни сильных мира сего.
- Я хочу, чтобы Вы поехали и разобрались на месте. Вот десять тысяч долларов на расходы. Если назовёте мне имя заказчика, с доказательствами, конечно, получите столько же.
Женщина достала из кухонного шкафчика пачку стодолларовых купюр и положила на стол перед носом обалдевшего детектива.
- Имена и фотографии всех действующих лиц найдёте на вот этом сайте, - сверху на пачку легла визитка покойного: Кирсанов Семён Эдуардович, генеральный директор ОАО «Сангласс».
- Сколько у меня времени? – поинтересовался Сергей.
- По времени Вас никак не ограничиваю, но всякому терпению есть предел.
- Понял. Благодарю за доверие. Разрешите идти?
- Идите, идите, - рассмеялась хозяйка и крепко пожала протянутую ей руку.

Порадовав Настю явным улучшением финансового положения компании, наш герой уселся за компьютер и погрузился в информацию о фирме «Сангласс». Расклад был такой: вдова Кирсанова владела пакетом в пятьдесят процентов, плюс одна акция, некие Седов Гавриил Анатольевич и Прокудин Степан Иванович всеми остальными, в равных долях.  Обычно заказчик убийства делового партнёра либо выкупал у вдовы её долю акций, либо проводил внеочередной выпуск акций, чтобы завладеть блокирующим пакетом. В данном случае ничего подобного, ещё или уже, не происходило. Подсказывать капитану в отставке Павлову никто ничего не собирался. Сергей позвонил бывшим коллегам, узнал адрес Валентины Андреевны Сенцовой восьмидесятого года рождения и, тяжело вздохнув, отправился на улицу академика Варги.
Когда открылась дверь, сыщик на минуту остолбенел. Хозяйка была не просто красива, это был одушевлённый идеал женской красоты капитана Павлова.
- Молодой человек, Вы квартирой ошиблись?
- Извините. Мне нужна Сенцова Валентина.
- Это я. Что Вы хотели?
- Сергей Павлов. Я по просьбе вдовы господина Кирсанова разбираюсь с его смертью.
Женщина как-то сразу изменилась, будто  внутри неё лампочку выключили.
- Проходите, пожалуйста.
Эта кухня была гораздо скромнее той, на которой его принимали три часа назад.
- А что тут разбираться, я его повезла этой дорогой, значит я и виновата. Торопились вечно. Местные по этой дороге ездить не рискуют, а мы, как всегда, авось пронесёт. Не пронесло.
Сергей подумал, что она сейчас заплачет, но этого не произошло.
- Я могу расценивать Ваши слова, как признание, что Вам некое лицо заплатило за то, что Вы поедете именно этой дорогой?
- Да, как Вы можете такое говорить, - возмущённо вскинулась женщина.
- Тогда, почему Вы считаете, что покушение могло произойти только здесь? Я изучил карту автодорог, второй путь на Назарет тоже идёт через арабские поселения.
- Я не знаю, я ничего не считаю.
-Хорошо. Что Вы делали в Тверии?
Валентина задумалась.
- Здесь надо начать издалека. Семён не был обычным олигархом, упёртым в бизнес. Да, у него был удивительный нюх на деньги, но не это главное. Он был интересным культурным человеком, писал прекрасные стихи. Сеня вообще часто бывал на исторической родине, а на это раз мы поехали в Капернаум – родную деревню Святого Петра, прошли пешком все места, где проповедовал Иисус.
- Вы отвечали в компании за связи с общественностью?
- Я много за что в фирме отвечала, но официально, да, за связи с прессой.
- Почему в прошедшем времени? Вы уволились?
- Конечно. Я не смогла...- по щеке покатилась слеза, и Сергей поспешил сменить тему.
- Что можете сказать про Седова и Прокудина?
- Они – инвесторы, особо в дела фирмы не лезли, ведь дела шли хорошо.
- Спасибо, последний вопрос: Кирсанов Вам лично стихи писал?
- Писал. А почему Вы спрашиваете?
Сергей не ответил, и только в дверях неожиданно обернулся:
- А если я Вам стихи напишу, сможете меня полюбить?
Женщина на секунду опешила, потом улыбнулась.
- Это должны быть очень хорошие стихи.

На следующий день Павлов улетел в Тель –Авив. Вернулся он уже после майских праздников. Верная Настюха встречала в аэропорту. Прежде чем сесть в машину позвонил вдове.
- Здравствуйте, Ирина Матвеевна, дело закрыто, завтра привезу отчёт.
- Постойте, назовите имя.
- Кирпич.
Трубка замолчала, и он отключился. Завёз Настю домой и направился по знакомому адресу на юго-западе. Валентина была дома.
- Ой, это Вы. Ну, наконец-то. Проходите, проходите скорей.
Она провела гостя на кухню, стала варить ему кофе.
- Рассказывайте уже, не томите. Что Вы узнали?
Сергей выдержал паузу.
- Кирсанов был обречён. Если человека решают убить, его убивают. Он любил ездить в Израиль, поэтому дело поручили палестинцам.
Женщина поставила перед ним кофе и села напротив, напряженно глядя прямо в глаза.
- Пасти Вас начали сразу по приезде, и к отъезду всё у ребят было готово. Не важно, по какому маршруту Вы поехали. Они собирались перекрыть дорогу и спокойно убить и Семёна Эдуардовича и Вас. Но их опередил этот случайный террорист Мухаммад, который расстрелял машину просто из личной неприязни к мировому еврейству, а Вам, по сути, спас жизнь. Киллеры убедились, что жертва мертва и поехали получать зарплату. Вот собственно и всё.
Павлов наконец отхлебнул свой кофе.
- Как всё? А кто же заказчик?
- А не всё ли теперь равно. Нет преступления, нет наказания. Зато я, кажется, понял, зачем Кирсанов приехал в Капернаум. Он хотел знать, зачем Спаситель ходил по воде.
Валентина удивлённо смотрела на сыщика, не зная, что сказать.
- Я написал стихи, послушайте:
Был Иисус на нас похожим с лица,
Но случались с ним подчас чудеса.
Может просто жить иначе не мог,
Ну, а может ему папа помог.
Я - то сам того не видел, ей - ей,
Хорошо, что просветил нас Матфей.
Лишь Фома - иерусалимский дурак
Говорит, что дело было не так.

В Капернаум из Тверии он шёл,
Отказался подчиняться осёл.
Призадумался об этой беде,
Не заметил и побрёл по воде.
На поверхности следы от шагов;
Вы бы видели глаза рыбаков.
Так Фома, скребя в затылке, сказал:
"Чепуха, я не такое видал".

Как - то Пётр его на ужин зазвал,
Гостю нож, нарезать рыбу, подал.
Только вспомнил тут Иисус про любовь,
Резал рыбу восемнадцать часов.
И без удочки, крючков и сетей
Накормил он стариков и детей.
Но Фоме смешны такие дела:
"Больно порция сегодня мала".

Над Голгофой дождь, кусается гнус.
Был к кресту прибит за веру Иисус,
Но свободна непокорная мысль.
Он подумал и решил вознестись
Выше подлости и выше дождей.
Очень, видимо, устал от людей.
Вот от этого неверный Фома
Окончательно свихнулся с ума.

Павлов встал и пошёл вон из кухни и вдруг услышал:
- Сергей, не надо уходить, оставайтесь.