Анатолий Фирсов. Портрет хоккеиста вне ледового по

Великий  хоккеист  Анатолий  Фирсов, трехкратный олимпийский чемпион, девятикратный чемпион мира и семикратный чемпион Европы, наверняка еще бы жил среди нас.  Сослагательность наклонения  в данном случае пеняет  не на личную судьбу, ее нехорошие извивы – а скорее на общество, вину отдельных людей. Мало того, что гениальных спортсменов в нашей стране  бросают как отработанный материал, их еще унижают, - и в данном случае,  ¬-  на уровне среднероссийского армейского майора .

С Анатолием Анатольевичем Фирсовым, сыном  хоккеиста, мы встретились в ледовом дворце ЦСК, куда он привез десятилетнего сына   на тренировку.  Он   шел  по холлу, и я узнал его тотчас – вылитый отец.
Два часа , пока шла тренировка , мы сидели в кафе , пили чай  и говорили.
С.А: - Анатолий Анатольевич, Ваш отец – был обладатель двух дюжин золотых медалей, говоря современным языком, был  суперзвезда.  Но почему человек, которому рукоплескал весь мир, неожиданно  в расцвете лет - ему было на ту пору всего 32  -   навсегда оставляет хоккей?
А. А: - Официальная версия такова, что его, любимца Анатолия Владимировича Тарасова,  из сборной СССР «ушел» новый ее тренер Бобров, враг Тарасова. Дальше в  СМИ не раз проскальзывало слово «зажимали», но суть не раскрывалась. А основная трагедия началась с  заявления отца, где говорилось о его намерении  играть  в НХЛ.
 С. А: - В 72 году?!  Это тогда, когда советские танки только что проутюжили Чехословакию,  а Пентагон продолжал бомбить дружественный нам Вьетнам, уехать в США, в Канаду?!.
А.А: - Где – было понять чиновникам, что спорт интернационален, не говорю уже об  олимпийских играх, что останавливали войны. Ведь Вячеславу Фетисову, через четверть века после попытки отца, в перестроечное время, когда открылись  границы,   и то пришлось пройти все круги ада. Да,  отец задумал тогда неосуществимое…
Подсознательно он знал, что не отпустят , но все-таки настаивал. Велико было желание. У нас в стране тогда царила административно-командная система, и игра сборной была тоже строго командная. А он видел, какие финты выделывают индивидуалисты из НХЛ и… заразился. Руки жгло. Хотел реализовать себя до предела. Чувствовал силы, мастерство, свое превосходство. И понимал, что годы уходят. Он говорил: забирайте миллионы, оставьте на жизнь,  дайте только там поиграть! Ведь его постоянно, при каждом выезде, там  зазывали…
 «Ушли» его тихо. Как и Тарасова. Тот ведь тоже поднял голову: посмел увести команду со льда, когда судьи игру «зажильдили». Отца затаскали по обкомам,  вызывали в МО. А потом сказали: все, завязывай с хоккеем вообще. И отец почти двадцать лет не брал в руки хоккейную клюшку.
  Он был офицер - его послали работать в  Управление ЦСК. На должность для человека с таким именем, я бы сказал, унизительную. Сбегай туда, сбегай сюда. Доходило до того, что его посылали за водкой.
С.А:- Неужели и такое было?
А.А: - Да, он сам говорил. А куда было деваться? Он был военный. Нужно было поднимать двоих детей, часто болела мама…
 Когда он лежал в больнице с язвой желудка, он говорил: пока спортсмен здоровый и  играет, он всем нужен, а как заболел, - начхали… Если вспомнить, он и в лучшие времена особых благ не видел. За первый чемпионат мира, что они выиграли, он получил семьсот рублей. Меньше мамы. Она работала тогда преподавателем русского языка и литературы. И заработала за месяц, хорошо помню, девятьсот рублей. А когда отец ушел из сборной, ему приходилось халтурить – занимался частным извозом.
С.А: -  Хорошее дело! Открываешь дверцу авто, а там - Павел Буре: куда изволите?
А.А : - В чужой стране почестей было больше. Уж куда не хоккейная держава – Польша, а как там к нему относились!.. Отец   работал там два года тренером. Это 77-79 годы, время передышки. Кстати, его подопечная команда тогда из первой лиги перешла  в высшую, и сразу на призовое место. Когда отец уезжал, его так провожали, что пришлось задержать поезд «Варшава – Москва». Там вокзал в два яруса, так вот люди пели, плясали, сверху хором кричали: « До свидания!». Поезд пошел, но за ним двинулся кортеж из автомобилей. На следующей станции они его уже ждали – вновь песни, пляски, прощание…

С. А: - Как отец относился  к российскому хоккею в постперестроечное время? Ездил на игры - болеть?
А.А: -  Нет. А за кого  болеть? Все мастера уехали за кордон. Как -то съездил в Питер на чемпионат мира. Там наши заняли , кажется, десятое место. И все… 
С.А: - В отношении НХЛ. Ваш отец был первой ласточкой с перебитыми крыльями. Потом Фетисов. Но он долетел. Не было у отца ревности к судьбе  благополучных россиян в НХЛ?
А.А.- Наоборот. Он очень радовался за Фетисова, когда у того все удачно завершилось. Ревность чувствовалась бы, а тут ребята из НХЛ к нему сами обращались. Помню, приезжал Крутов , советовался, в какой банк положить деньги.
С.А: - Какое-то время Анатолий Фирсов играл в одной тройке с Валерием Харламовым. Как он пережил смерть партнера?
А.А: - Отец был в шоке. Он, наша семья, первыми узнали о трагедии. В тот день я был на даче, и к нам в Фирсановку прямо с ДТП приехал гаишник из первого батальона на Ленинградском шоссе, друг отца, который непосредственно составлял протокол того происшествия, вынимал тела из автомобиля. Он все рассказал. Я тотчас поехал к отцу в ЦСК… Он любил Харламова, переживал его потерю тяжело и долго. Нелепая гибель. Новый асфальт, только что укатанный, жирный, нефтяной и после дождя, –  это каток. И лысая резина.  Жена Харламова пошла на обгон – и выскочила на грузовик…
С.А:- Поддерживаете связь с бывшими соратниками отца?
А.А: - Часто созваниваемся с Виктором Кузькиным, капитаном сборной СССР, дружили с Александром Рагулиным, дядя Женя Мишаков не забывает, Лутченко, Анисимов.  Нина Григорьевна Тарасова  приглашает на юбилеи Анатолия Владимировича. Здесь, в ЦСК, общаюсь почти со всеми его товарищами. В девяносто седьмом году отец вновь стал на коньки и стал зарабатывать деньги с ветеранами. Далеко не ездили, играли в Москве. Один раз  лишь выезжали в Чехию и Словакию. Тогда он немного оживился, бывал  на пикниках.
 С.А:-  Как он относился к охоте, рыбалке?
А.А:- Он был грибник. Любил природу. Приготовить шашлык, что-нибудь затейливое. Как-то приехали  к нему друзья, выставили вино, закуску. Отец: «Айн момент!» – сбегал вдоль забора , нарвал одуванчиков, нашинковал, посолил, подал в тарелочке, выпил и закусывает. Держась за принесенную колбасу, гости недоверчиво переглядываются… А отец уплетает, приговаривая: « Угощайтесь! В Югославии такое блюдо огромных денег стоит! Отстали от Европы!» 
К  охоте  и рыбалке  относился снисходительно.   Как-то поехали на озера большой компанией. Засиделись допоздна, понятно, утренний клев проспали. Сидим с удочками час, другой - не клюет… Тут отец незаметно исчезает. Появляется через некоторое время. Вид счастливый. Высыпал к  ногам картофельный мешок карпов!
Мы переглядываемся удивленно…
 А это он водку – НЗ для гаишников- обменял  на  рыбу   в местном рыбхозе. Простой люд   вообще относился к нему тепло.  С трактористом ли,  грузчиком он мог запросто говорить часами.
Однажды я был свидетелем такого случая. Идет прохожий мимо нашей дачи, и все через забор заглядывает. А отец  там, одетый в рванье, баню строит. «Эй, мужик, кричит прохожий, это дача Фирсова?» И, получив утвердительный ответ, просит: «Позови его! Вблизи хочу посмотреть…» ¬- « А на бутылку дашь?!» –«Дам, скотина!» - « Ну, тогда, ладно, говорит отец и , пряча улыбку,  двигается к прохожему. « Фирсов»– тянет руку для пожатия…
Его уважала даже мафия. Когда он занимался  коммерцией (это была пора вездесущего беспредела) бандиты говорили: « Фирсова – не трогать!»

С. А: -  Анатолий Васильевич сам построил баню.  У Тарасова тоже была чудо-баня, шведы построили. Но, говорят, баня Фирсова была  колоритней!  И это признавал сам Тарасов....
А.А:- Да, гости хвалили . Отец долго над ней колдовал, всевозможные затеи, ниши для квасов и  чекушек…
С.А: - Когда я собирал материал о Фирсове, один тренер посоветовал о водке не писать…
А.А: - А что - скрывать, если он сам не скрывал?.. И я говорю- пишите. Да, было. Когда  обидно за все. Когда на пенсию отправили абы как. В конце рабочего дня на КПП ЦСК вручили удостоверение пенсионера и сказали: «Все. Ты уволен из Вооруженных Сил» Это означало   «навеки». А ему было тогда всего сорок пять.
С.А: - Так могут только в России. И только у нас: утонченный цинизм и свинство - понятие из одного корыта… А ведь сантехнику в ЖКХ– и то прощальный вечер устраивают. И отец запил?
А.А: -  А кто не запьет!  Хоть бы как-то почетно проводили, человек всюду возвышал российский флаг… А когда-то   все хором орали с трибун: Фирсов! Фирсов! 
 С.А: - Известно, что Анатолий Васильевич, будучи пенсионером , занимался детским хоккеем, благотворительностью.
А. А: -  Да. Он помогал Тарасову организовывать турниры «Золотой шайбы»,ездил с ним всюду. Когда был  депутатом, строил во дворах хоккейные коробки, проводил спортивные мероприятия среди детей инвалидов, выручал всякими способами деньги на призы:  продавал сигареты, апилоктозу, это лекарство на основе пчелиной сукровицы, - тут помог ему Брынцалов. На сувениры отец непременно что-нибудь находил, часто дарил  подарки от себя.
С.А: - Какая у него была пенсия?
А.а:- Двести двадцать рублей.
С.А: - А какая пенсия  в НХЛ?
 А.А:  - Честно говоря, не знаю. Но думаю, очень приличная.
С.А: - Где отец жил в последние годы?
А,А: - В Фирсановке.   Переделал баню, но попариться не смог, лишь погрелся раза два. Второй инфаркт у него случился, когда он играл с внучкой. А первый он не долечил.  Должен был пройти курс в пансионате под наблюдением врачей. Пролежав четыре дня в Зеленограде, он сказал мне: « Не хочу лежать в реанимации». Я отвез его домой.  Но на следующий день приехал его друг из ЦКБ , осмотрел и отправил в лосиноостровскую больницу. Там отец пробыл двадцать дней.  Забрали на дачу. Опять стало хуже. Еле довезли до зеленоградской больницы, там он и умер.
С.А : -В «Московском комсомольце» была статья о неказистой  могиле, о скромном деревянном кресте…
А.А: - Сейчас на могиле - черный мрамор. С одной стороны фото мамы и отца, с другой –три связки олимпийских колец. Я проектировал памятник сам. После той статьи в «Комсомолке» пошли звонки от архитекторов из Питера, от предпринимателей, даже простые люди предлагали деньги. Мы отказались от помощи. Так как после публикации в «МК» меня и журналиста вызвал начальник ЦСК Мамишвили, попросил извинения, что забыл, и выделил деньги на памятник. Дело в том, что во время панихиды, когда папу выставили на лед ЦСК , Мамишвили отозвал меня и обещал помочь во многом.
С.А : - Что названо именем отца?
А.А:- Крупный алмаз.  Его нашли в 2000 году в Якутии.
С.А:- Зеленоградскому ледовому дворцу собираются дать имя Анатолия  Васильевича Фирсова. Пусть над ребятами светит эта звезда. Помню,  для нас, мальчишек моего поколения, бредящих хоккеем, имя Анатолия Фирсова было в одном ряду с именем Юрия Гагарина. И я нисколько не преувеличиваю.
А.А: -  Спасибо. Лишь бы про отца помнили.

 
 Быть Атлантом, значит: скоро уйти в землю. Сердце спортсмена было надорвано. В управлении ЦСК его лишь доконали.   Чемпион мира по штанге Жаботинский ,увидев, как тренируется Фирсов , сказал: « Я бы умер от этих нагрузок!»    Будучи суперфорвардом , по новой методе Тарасова -  2-2-1 ¬, -  Фирсов играл еще полузащитника. Играл за двоих. При том блистательно!  И не даром его обожал жесткий Тарасов. Во время игры он мог на него наедятся. Наделась команда. Надеялась – помните! - вся страна.