Эпилог. Глава 58 Мейлах в октябре

               

Я шёл в погожий летний день по городскому кладбищу с букетиком гвоздик на могилку Мейлаха. В небе, взлетая вверх и стремительно падая вниз, с незатейливой песней, радовались жизни скромные неприметные жаворонки. По некошеной траве прыгали кузнечики и еще какие-то мушки, мурашки, таракашки. Жизнь продолжалась, казалось бы, там, где её нет. Но она была везде.

На скромном бетонном обелиске с красной звёздочкой были выгравированы три заглавных буквы -  «К. М. А.», что означало: Кац Мейлах Абрамович.

 Далее следовали даты и надпись - «Спи спокойно!». Ниже корявым почерком Рахили Менделевны свежим битумным лаком дописано: – « а то, палучишь у миня!».

Эта надпись появилась после того, как недалеко от Мейлаха похоронили его соседку Дору, скоропостижно скончавшейся от скарлатины, которой её заразили в детском отделе библиотеки легкомысленные ребятишки.

 Доброжелательные люди злыми языками не обошли вниманием этот факт и сожалели, что она в её возрасте  не подхватила инфекцию достойную зрелой женщины…

 Прочитав дописанный на памятнике текст, я невольно рассмеялся, но смеяться на кладбище непозволительно и я решил осмотреться вокруг, не увидел ли меня кто   при  неуместном смехе.

 Получилось как когда-то у Соломона в бане, когда он выразительно издал звук, а потом оглянулся… Ну ему конечно  достались аплодисменты  от клиентов.

 Он не ожидал такого успеха, и потом ночь не спал, боялся, что в милицию заберут за нарушение общественного порядка...

 Так вот и я, глянув в сторону, увидел недалеко от себя, неуверенно продвигающегося ко мне человека и, не веря своим глазам, воскликнул:

- Неужели это вы, дядя Соломон?  Какими судьбами? Пришли приятеля проведать?
Соломон протёр свои мудрёные очки и уставился на меня, а потом неуверенно сказал:

- Да, это кажется я, вот ищу могилку Мейлаха.  Мы, таки били с ним приятели. И где он тут, остановился?

- Да вот же его безымянная могилка
В это время к нам подошёл смотритель и тихо спросил:
- А кто он вам?
- Так, никто, добрый забавный человек.

- А почему у него только заглавные буквы фамилии, имени и отчества?
- Меняются времена, и люди есть всякие. Если из мавзолея вынесли отца всех народов, товарища Сталина, то бедному Мейлаху с его фамилией, при смене власти, может, тоже не улежать на своём скромном месте. Так решила его жена!
 
- Хочу заметить, это умное решение, – сказал смотритель.
 - Дядя Соломон! А как вы смотрите на решение Рахили Менделевны? – спросил я.

- Нет, нет, что ви,  я  боюсь на всё смотреть своим мнением. Пусть лежит, как хочет, он миня  пока ни трогает, а Рахиль – мудрая до невозможности женщина, она знает, что делает.

 Ви лучше скажите, как ваш друг Лёня Сакалов, каторий  красива у мине всё спрашивал пра винтовку? Таки нашёл он винтовку, или нет?

- Как Вам сказать, дядя Соломон? С одной стороны, вроде нашёл, а с другой…
Не успел я договорить, что же было с другой стороны, как  Соломон испугавшись своей смелости, одёрнул себя:

- Ой, что это я, наверно з глузду зъехал. Зачем мине это знать? Ищё посадят! Ви идите, а я постою на свободе, пока ни пасадили.  Я человек маленький в большом, но тесном мире.

 Маленькому человеку нужно сидеть и помалкивать, а то на свой язык найдёшь приключений, за который придётся рассчитываться совсем невиновному месту…

Я ничего, не ответил Соломону, но вспомнил выражение Рахиль Менделевны - «Каждому сибе!»

                Конец первой книги