Прорва Глава XII

Подводники
В 1991 году вспыхнул военный конфликт на территории бывшей Югославии, вызванный выходом Хорватии из состава союзного государства. 19 мая там состоялся референдум о независимости, на который был вынесен вопрос о статусе страны. Местные сербы референдум бойкотировали. По итогам голосования больше девяноста процентов проголосовавших высказались за независимое хорватское государство. 
В ноябре ситуация для хорватских защитников Вуковара стала отчаянной. 18 ноября, после трёхмесячной осады, город был взят югославскими войсками, после чего случилась вуковарская резня - инцидент массовой казни хорватских военнопленных. Хорватия была признана как независимое государство. Знаменитого государства южных славян не стало, но советские подводные лодки по-прежнему бороздили просторы Адриатики.
У каждого человека, даже самого простого, есть заветная мечта, к осуществлению которой он стремится всю жизнь. Необычные люди имеют аналогичные мечты. У капитана второго ранга Владимира Павловича Короля их было целых две.
- Вот бы сделать «мёртвую петлю» на подводной лодке, - мечтал он, - и потопить американский авианосец.
Странные мечты возникли у него, когда он молодым лейтенантом прибыл для прохождения службы на Черноморский флот ВМФ СССР. Он окончил училище подводников в Ленинграде и о прибытии к месту службы  доложил адмиралу. Войдя в его кабинет, бывший курсант, отрапортовал:
- Лейтенант Король прибыл для дальнейшего прохождения службы!
Моложавый командующий флотом подал руку и пошутил:
- Здравствуйте, товарищ Король! Ваша карта бита. Адмирал Туз!
Ему понравился сообразительный лейтенант, он напомнил о его бурной боевой молодости. Адмирал находился в хорошем расположении духа и отчего-то разоткровенничался с молодым командиром.
- Служить на ЧФ всё-таки лучше, чем на Северном флоте, - сообщил командующим. - И не только из-за климата. Море не замерзает. А значит, ваш брат подводник в любое время года обеспечен морепродуктом - мидиями в частности, на закусь к любимому всеми подводниками напитку - «шило».
- Я не пью! - вытянулся по стойке смирно лейтенант.
- Это пока… - усмехнулся мудрый адмирал. - Ты знаешь, что такое подводная лодка?
Король набрал воздуха в грудь, чтобы ответить, как его учили в военно-морском училище, но командующий предостерегающе поднял правую руку:
- Подводная лодка это железный бидон, покрытый снаружи толстенным слоем резины. Только люди делают её живой… Если ты когда-то станешь командиром, то лишь от тебя будет зависеть, вернутся ли твои подчинённые из похода живыми!    
Адмирал помолчал немного, а потом вдруг добавил:
- Накануне американцы спустили на воду свой первый атомный авианосец с бортовым номером «CVN65».
Он показал Королю фотографию суперсекретного судна.
- Какой красавец! - не сдержался тот. - Вот бы потопить такой…
В настоящем мужчине всегда заложена жажда во что-то из чего-то выстрелить и непременно попасть.
- Тогда бы я стал как Маринеску или Лунин! - размечтался он.
- Тут спорить не станет никто, - согласился адмирал. - Служи, как положено и когда-то встретишь его…
Король выходил в атаку на авианосец во сне чуть ли не каждую ночь. С тайными мыслями он несколько лет служил в славном подводном флоте Союза Советских Социалистических Республик и наконец, получил в командование боевую лодку.
- Я теперь готов к встрече! - первым делом подумал он.   
Однако года службы шли быстро, но заветный вражеский корабль не попадался ему на морских просторах.   
- Накрылась моя мечта медным тазом! - мучился Король.    
Адмиралы из Главного штаба ВМФ придумали слежение за авианосной ударной группой вероятнейшего противника, и поручили ответственную операцию лодке Короля.
- Неужели я увижу его?! - едва сдерживал он нетерпение.
Однажды Король посмотрел в перископ и увидел там, как на ладошке, вожделенную цель. Вокруг роились пятнадцать единиц всяких вражеских крейсеров и эсминцев.
- Как янычары вокруг Осман-паши… - неожиданно сравнил нетерпеливый охотник. - Стерегут, значит, будто знают про существование капитана второго ранга Короля.
У командира хищно заблестели глаза, а правый указательный палец машинально несколько раз нажал на несуществующий спусковой крючок несуществующего дробовика.
- У-у, гад! - ругался он на следующий день, разглядывая противника издалека. - Солнышко светит, самолёты с катапульт взлетают, антенны крутятся и стрельнуть нельзя ни разу.
Понять состояние командира лодки во время боевой службы было можно, ведь в аппаратах и на стеллажах торпеды только настоящие.
- Вот если бы нам дали из Москвы команду... - мечтал капитан.
Начинать третью мировую войну тоже не очень хотелось.
- Как же быть? - лихорадило Короля.
Слежение за вероятным противником состояло в том, чтобы держать супостата на прицеле и ждать сигнала.
- Дадут сигнал - потопим, не дадут, - напомнил он себе, - терпи, держи и жди, пока тебя другая подлодка не сменит через три месяца.
Пытка продолжалась одни сутки, другие, третьи. Внутри лодки далеко не санаторий с бассейнами и массажами.
- Лучше бы мы не встретили этот клятый авианосец… - отчаялся командир.
 Каждый день ровно в полночь с авианосца начинали взлетать самолёты. Резиновое терпение капитана, наконец, не выдержало постоянного трения о грань между умственным и физическим трудом, которую ежедневно стирали советские подводники.
- Я вам устрою беспокойную ночку! - командир звезданул кулаком по столу, разбудив вахтенного офицера. - Хватит спать!.. Торпедная атака!
Терпение лопнуло, и эхом разлетелось по всем отсекам веером команд. Центральный пост управления посмотрел на командира с восторгом.
- С учебными целями, - добавил Король, охладив пыл экипажа. 
- Далековато будет! - высказал обоснованные сомнение старший помощник Воробьёв.
- Прямо к борту подлезем, - заметил капитан, - хрен они заметят…
В центральный отсек вполз вызванный по внутренней связи минёр Уткин.
- Учебная фактически, товарищ командир?
- Учебная, - подтвердил Король. - Пузырём. Пятый и шестой аппараты
освободи.
Минёр бодро побежал выполнять приказ, а капитан вспомнил историю, связанную с ним. Однажды на дежурство по бригаде ПЛ в Балаклаве заступила дружная команда их лодки, в лице дежурного по бригаде старпома Воробьёва, дежурного по живучести механика Синицына и минёра Уткина, заступившего дежурным по субмарине Короля.
- Чтобы чудная ночь не пропала даром, - предложил Синицын, - нужно провести операцию «Мидия».
- Мы за! - хором ответили остальные дежурные.
Уткин взялся организовать лов и жарку мидий, на причале возле ПЛ. Механик добывал спирт, основной компонент «шила», не менее литра, а старпом обеспечивал всему мероприятию «крышу».
- Я сообщу время распития, когда никто из вышних чинов не сможет помешать нашему приятному действию… - шепнул он друзьям.
В назначенное время мидии жарились, спирт разливался по стаканам, слегка разбавленный водичкой. Троица сидела на причале, подле трапа, под грибком вахтенного. Ночь тёплая, «шило» под мидий шло классно, разговоры за дружбу мужскую клеились.
- Праздник души просто! - выдохнул Воробьёв.
Осталось праздника на треть бутылки, как вдруг беседа приняла неожиданный поворот. Старпом и механик, как старые и бывалые воины выразили сомнения в личностных качествах молодого офицерского поколения, каковое символизировал собой минёр.
- Слабоваты и трусоваты молодые воины, идущие нам на смену! - громко заявил Синицын.
- На кого страну и флот оставлять… - тяжко вздохнул старпом.
Уткин, конечно, обиделся:
- Не слабо, не посрамим отцов-основателей, как один готовы...
- Чем докажешь, что не трус? - в один голос потребовали товарищи.
- Чем хотите?
Черти  дёрнули механика за язык:
- Слабо позвонить оперативному дежурному базы и сказать, что мы тут на причале квасим?
Минёр спокойно налил «шило» в стакан, взял трубку дежурного телефона, который под грибком висел и, тыкая негнущимся пальцем в циферблат, набрал нужный номер.
- Аллё, эта оперативный? Здрасте! - сказал он. - А это дежурный Уткин. Ко мне тут пришли дежурный по бригаде Воробьёв и дежурный по живучести Синицын, пьяяяянные… ну то есть нетрезвые, и хотят подорвать боеготовность Родины, путем вливания мне стакана «шила». Сил нет сопротивляться! Так что принимайте меры, пока мы всё не выпили! 
Механик со старпомом, с аплодисментами выпили и похвалили:
- Молодец минёр, не растерялся, вышел из положения.
- Ловко ты левый номер набрал….
Уткин засмеялся вместе с ними. Потому что он набрал номер именно
оперативного. Тот среагировал быстро. Минуты не прошло, как разрезая южную темень светом, на причал вылетел дежурный «УАЗик», и из него повалили дежурные всех мастей и высоких рангов. Первым среагировал Синицын и по-звериному закричал:
- Банзай!
Затем прыгнул с причала на корпус субмарины и стал по швартовым перебираться на корпус следующей ПЛ, в надежде скрыться от карающего ока начальства.
- Здесь не птицы собрались, а обезьяны! - удивился дежурный.
Воробьёв нахлобучил фуражку козырьком назад и пошёл на свет. С визуальным восприятием от спирта у него было неважно, он на полном ходу врезался в бампер «УАЗа», стукнулся об капот головой и упал на причал.
- «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!» - прохрипел он.
Минёр оглядел тоскливым взором окружавших его офицеров, схватил бутыль со спиртом, выпил остатки в два глотка, дико захохотал и тоже пал. Всех троих сняли с дежурства. Утром, пришедшие в себя старпом и механик были готовы его убить, разорвать и кастрировать. Уткин из алкогольного кошмара всплыл только к обеду. Первые его слова были:
- Где я!?
- На базе, - ответили ему злые собутыльники, - сняли нас, за пьянку!
- Кто?
- Оперативный снял!
- Узнаю, кто застучал, убью! - простонал минёр, падая на подушку.
- Так это ж ты оперативному позвонил!
- Значит, убивайте меня! - сказал он и отключился.
Пока Король вспоминал эту нашумевшую историю, в центральный пост ворохом посыпались доклады о готовности отсеков. 
- Пятый и шестой аппараты готовы! - доложили капитану и он приказал: - Пятый, шестой пли! 
Раздалось шипение, какое-то бульканье, лодка немного провалилась на глубину. Король, прикрыв глаза в блаженстве, представил картину, происходящую сейчас наверху:
- Вражеские акустики, а следом за ними и все остальные америкосы бегут на верхнюю палубу и в панике сигают за борт. Ведь шум воздуха, выплевываемого из торпедного аппарата, не спутаешь, а, поди, разбери - вышла вместе с воздухом торпеда или нет... На таком-то расстоянии!
Командир энергично потёр руки, предвкушая приятную картину. Не выдержав долгого напряжения, командир процедил:
- Опуститься на перископную глубину! Поднять перископ! Что там у них происходит?
Он прильнул к окулярам, повертел в стороны перископ, нашёл авианосец и закричал:
- Уткин, твою мать!.. Ты чем стрелял, алкоголик несчастный?!
- Товарищ капитан...
- Я тебя порву... - пригрозил Король, - чем ты гад стрелял?!
- Ничем я не стрелял.
- Как это ничем?! - переспросил капитан.
- Мы с механиком договорились, что он в момент залпа гальюны продует, - признался минёр. - Звуковой эффект тот же, а заодно и гавно выкинем, две недели не продували, сколько нам его с собой возить?
- Пересчитать торпеды! - рявкнул Король.   
- А что случилось? - поинтересовался старпом.
- Авианосец горит…
- Как горит? - не поверил Синицын.
- Считай, - повторил приказ командир.
Уткин побежал тыкать пальцем по стеллажам, повторяя вслух:
- Плюс по торпеде в аппаратах… Плюс три на корме!
Капитан уткнулся в перископ, пытаясь там разглядеть, как пустой залп мог вызвать такие последствия. 
- Разрешите поглядеть? - попросил его Воробьёв.
- Смотри.
- Хорошо горит! - восхитился он. - Не просто горит - полыхает.
В темноте было отлично видно, что происходило на палубе авианосца. Там виднелись дым, языки пламени, люди бегали по полётной палубе.
- Доигрался мечтатель! - материл себя Король. - Долбанул-таки супостата!.. Что же теперь будет!?
- Минёр центральному! - раздался голос Уткина. - Товарищ командир, все торпеды на месте! Я не знаю, чего это он… А что, правда - горит?
- Полный назад! - приказал Король и лодка ушла с места инцидента.
Всю обратную дорогу до родной базы он мучился вопросом:
- Что же произошло савианосцем?
Долго бедный капитан второго ранга Король ломал голову над причинно-следственной связью, соединяющей воедино боевой порыв, пузырь воздуха, фекалии и подбитый авианосец.
- Всё очень просто, - догадался он перед самой Балаклавой, - шли полёты. Значит, авианосец должен идти с одной скоростью и одним курсом, чтобы лётчик при посадке не промахнулся. А тут услышали пузырь, потом увидали посреди лунной дорожки перископ. Ну и сдали нервы у их капитана. Вильнул корабль, уклоняясь от «торпеды», самолёт и совершил посадку прямо в центральную надстройку авианосца. Отсюда пожар. 
На пирсе в знаменитой базе лодку встречал заметно постаревший командующий флотом Туз. Грозно насупившись, он выслушал доклад капитана и устало сказал:
- Сдай лодку и отправляйся ты лучше в училище. Будешь учить будущих флотоводцев, а здесь тебя оставаться дальше опасно. Ещё чего доброго, свою первую мечту вздумаешь осуществить...

Офицеры
В январе 1991 года произошла стрельба у Вильнюсской телебашни. Прибалтика не желала больше иметь с СССР ничего общего. Впрочем, советских людей больше взволновала «павловская» реформа. По инициативе министра финансов Павлова объявили неожиданное изъятие из обращения купюр в пятьдесят и сто рублей с ограниченным обменом на новые банкноты. 
На бурлящем Донбассе одна за другой шли забастовки шахтёров. Горняки нашли новое применение каскам - стучать ими по мостовой. В марте демократия в умирающей стране достигла высшей точки, проводился референдум за сохранение СССР. Большинство населения высказалось - за.
Весной испытательный огнемётный батальон выехал на грандиозные общевойсковые учения. Сергей Тарасенко впервые принимал участие в таких масштабных маневрах, поэтому слегка нервничал:
- Как там всё пройдёт!
- Не переживай, - успокоил его зампотех Тычков. - Магдебургский полигон - изумительной красоты заповедный лес, но согреться нечем.
- В смысле?
- Надо взять с собой… - многозначительно щёлкнул себя по горлу капитан. - И много, недели на три, с поправкой на климат и голодных друзей.
«Арамис» всё понял, поэтому вечером, накануне отъезда, офицеры отправились к «гансам» затовариться впрок. КПСС из последних сил боролась с народом за здоровье последнего, а в бывшей ГДР - водка и пиво чуть ли не за копейки.
- Перестройкой и не пахнет пока… - облегчённо вздохнул Сергей.
В маленький немецкий магазин на окраине деревушки зашли десять угрюмых мужчин и начали скупать всё спиртное.
- Немцы берут не более чем на один вечер, - пояснил Тычков молодому лейтенанту изумление продавщицы. - Грамм по сто колбаски, бутылку вина, пол презерватива…
Для продавца ясно, что клиент всё это намерен использовать сегодня. Капитан напомнил, что нужно взять презервативов на фонарик.
- Зачем? - удивился Сергей.
- В местном климате конденсат разрядит батарейку за десять минут, раз зайди и выйди из машины.
- А другую взять негде, - вступил в разговор старший лейтенант Салматов, - а потом бегай всю ночь как придурок по этому лесу.
«Арамис» знал эту военную хитрость:
- Презерватив на фонарик, через него включаешь, через него светишь.
Володя Салматов, который знал немецкий язык, уверенно попросил ящик водки и сорок презервативов:
- Frau, dieze Korn und Firtish mondos.
Выражение лица кассирши, которая пробила чек на полтора ящика водки, и столько презервативов на одного человека было непередаваемо.
- Nicht kaufen, ich probiren! - он предупредил её, что должен сначала померить изделие.
- Kamrad, dize nisht probiren! Mondos nisht probiren! - возмутилась продавщица.
Она напомнила покупателям, что их нельзя было примерять.
- Probiren, probiren! - Вовка извлёк из кармана здоровый фонарь, на четыре больших батарейки.
Зажал между колен и с каменным выражением лица натянул на него презерватив.
- Gut! - бормотал он, оценивая результат. 
Немка билась в истерике на дне кассовой загородки. Оставшиеся в магазине бюргеры вжались в стены.
- Никогда ещё знамя Советской Армии не реяло столь высоко над Германией! - двусмысленно пошутил Тарасенко.
Следом за Вовкой, оставшиеся офицеры смели весь ассортимент алкогольной продукции выше двадцати градусов и каждый по сорок презервативов проверенного Солматовым типа и размера.
- Егоров и Кантария отдыхают… - засмеялся Тычков.
Благодаря хорошей подготовке полигон прошёл успешно, и наступило жаркое лето. Солдатская казарма их батальона была построена в форме буквы П. В середине рос столетний дуб, под ним стояла скамейка, на ней отдыхал Талдыбеков. Сидел, курил, ждал долгожданного «дембеля».
- Скоро мой узбек демобилизуется, - с непонятной грустью подумал Тарасенко, - нужно подбирать нового водителя.
Он маялся от безделья, поэтому отметил, что в окне на втором этаже штаба появилось лицо замполита Глушко.
- Тоже скучает, - буркнул Сергей, - ждёт неизвестно чего...
Внезапно физиономия замполита осветилось мыслью:
- А почему Талдыбеков ничего не делает?
Через дежурного вызвал узбека, по ходу дела родив мысль:
- Нужно найти ему занятие...
Солдат всегда должен быть занят. Поэтому Глушко приказал ему:
- Ты один хрен под деревом сидишь, я тебе ничего делать не буду за это, сиди, но земля под дубом должна быть всегда сырой!
На улице плюс тридцать градусов, вода из крана перестала течь через пятнадцать минут. Земля сохла, но со следующего дня, любой салага, не желающий идти на физзарядку, должен был принести ведро солярки из парка и вылить её под дерево.
- «Дедушка» работать не должен! - выучил он закон Советской Армии.
Талдыбеков спокойно курил, замполит был счастлив, что его идея дала плоды и земля под деревом всегда сырая. Узбек уволился через месяц, а на дереве начали появляться жёлтые листья.
- Хотя соседние деревья стоят зелёными… - мучился Глушко сомнениями. - Может он воды перелил?
Начальник химических войск Западной группы войск генерал Адеков решил лично вручить передовому батальону переходящее Красное Знамя. Вопрос, поставленный командиром части был конкретным:
- Все деревья зелёные, а это - жёлтое... не по Уставу!
После безуспешной попытки покрасить листья из пульверизатора, было принято решение дерево вырвать как больной зуб. Подогнали большой танковый тягач, обмотали тросом дуб и выдернули, разворотив пять квадратных метров бетона.
- Так стало только хуже! - с горечью понял замполит.
Всё оставшееся до приезда начальства время, бригада солдат человек в пятьдесят бетонировала взрыхлённое поле, а на месте дуба сделали яму, куда кидали окурки следующие «дембеля».
- Скамейку аннулировать! - приказал комбат.
Замполит продолжал смотреть в окно, но с подозрительными сделками более ни к кому не приставал. Другая идея посетила свободную голову капитана. На следующем после посещение генералом общем построении, включая военнослужащих-женщин, замполит обратился с речью:
- Нам нужно создать женский орган, в который бы вошли пять членов...
Одна из женщин язвительно спросила:
- Это орган такой большой, или члены такие маленькие?
Последовал логический ответ:
- Не знаю, кто тут чего подумал, но я имел в виду женсовет!
Тарасенко такие вопросы не волновали, у него не было жены. На немок он внимания не обращал, хотя соблазны были.
- Никто из них не сравнится с Мариной! - раз и навсегда решил он.
Даже во время нечастых вылазок в Потсдам он почти не смотрел на девушек. Такие экскурсии устраивались для советских солдат для поощрения отличившихся и ради повышения культурного уровня выполняющих священный долг по обороне переднего края социализма.
- Будь бдительным! - напутствовал его Глушко на очередную поездку.
Они посетили Дворец Сан-Сусси, Сицилиенхоф, Музей средневековой армии, Фильм-музей киностудии «ДЕФА».
- Она в ГДР про индейцев снимала… - сказал солдатик копеечного веса.
В августе немецкие шефы расщедрились, выкупили автобус на целый день, и свозили взвод в Ораниенбург. В концлагерь Заксенхаузен.
- Тоже мне отдых - в концлагере... - скривился Сергей.
Но для солдат это лучше, чем в части после утреннего развода имитировать выполнение поставленной задачи, тоскливо ожидая обеда.
- Надоела мне Германия! - не к месту подумал он. - Скорее бы в Союз…
Экскурсовод по концлагерю быстренько отбарабанил по-русски информацию и исчез, оставив их группу. Тарасенко назначил старшего из сержантов, и тоже свалил в гаштет.
- Пошёл пить пиво… - сглотнул слюну сержант и исчез.
Брошенные солдаты зашли в крематорий. Рядом стояла англоязычная группа, тараторил гид-переводчик. 
- Судя по пенсионному возрасту и по количеству негров - американская… - прошептал кто-то.
Немецкий гид распинался, чтобы гости прониклись его речами про ужасы труда и быта заключённых, про дикую практичность гадов-фашистов, которые даже из утилизации трупов выгоду делали.
- Пошли отсюда! - решили скучающие солдаты.
Один из америкосов, седовласый дедок, глядя на стенд с двухметровой фоткой, изображающей открытое жерло печки, с остатками скелета неожиданно спросил по-русски:
- Там до сих пор скелет представлен или как?
Гид, не выходя из роли, открыл дверцу печки крематория. Печь была пуста и по-немецки чиста. Это не удивило никого, но все уставились на внутреннюю сторону чугунной дверцы. Там была прочерчена надпись:
- Васёк и Жека были тута!
Возникла шаткая тишина. У всех туристов каменные лица. 
- Это ж, какое усилие надо приложить! - заметил тщедушный солдатик.
Ситуацию разрядил весёлый американский дед. Явно ветеран всех войн первой половины двадцатого века. Глянул на послание в будущее, написанное кириллицей, показал на фотку скелета и обратился к солдатам:
- Это Вася?
Громче всех смеялся гид-переводчик. В крематорий валом повалил народ с улицы, в балаган на смех обычно сбегаются зеваки.
- Смех и грех… - сказал Тарасенко, когда тоже зашёл туда и разобрался в причинах неуместного веселья.
В начале осени им объявили, что батальон выводится в Советский Союз. Поэтому офицеры решили в заключении устроить небольшую охоту на уток.
- Благо место рядом есть замечательное! - таинственно сообщил Тычков. - Озерцо тихое, с заводями, кусты по берегам плотненькие…
- Круто! - обрадовался «Арамис».
- Короче места идеальнее для охотника не найти…
Они принялись основательно готовиться к охоте. Первым был очень удивлён продавец охотничьего магазина, когда офицер Солматов пришёл покупать десять килограммов дроби и попросил:
- Дайте аналог нашей тройки, как раз на селезня.
Утром они выехали на тихие заводи. Кое-где прятались в скрадках одинокие немецкие охотники с перьями на шляпах. Они удивились, когда, абсолютно не стесняясь уток, из кустов вышел полупьяный Сергей. Хмуро посмотрел на красоту утреннего озера и скривился от головной боли.
- Многовато вчера выпили… - пожаловался мающийся охотник.
Он взял «калаш» и выпустил весь рожок вверх градусов на сорок пять, чтобы не зацепить никого. Не только утки, но и все немецкие охотники с собаками подскочили метра на три.
- Русские окончательно сошли с ума! - дружно решили они.
Испуганные утки со всего озера дружно взмыли вверх. Не видать бы офицерам ароматной жареной утки как своих ушей, если бы не танк, замаскированный ещё с вечера, и не снаряд, состоящий из восемнадцати килограммов дроби.
- Жахнули прямо в стаю взлетевшей птицы! - сказал Солматов.
Три отряда бойцов на армейских лодках спокойно поплыли собирать обильные охотничьи трофеи. Это была последняя подобная охота в Германии. В октябре батальон с техникой погрузили на железнодорожные платформы и вывезли в Ярославль.
- Каждый офицер или прапорщик имеет право вывезти из Германии, за казённый счёт, один пятитонный контейнер с нажитым имуществом... - сообщили им накануне.
Генералам и многодетным разрешали два контейнера. Тарасенко выпала честь командовать бойцами, грузившим имущество генерала Адекова. 
- Видимо, он служил в три раза лучше других генералов… - тайком подумал Сергей.
Когда они разместились на новом месте, в его адрес пришло шесть контейнеров. На станцию, где хранились контейнеры, прибыла воинская колонна в составе: машины ВАИ с мигалкой, «Волги» генерала с майором-адъютантом и «ЗИЛа» с солдатами.
- Смотри, лейтенант, - предупредил майор «Арамиса», - чтобы твои солдатики при разгрузке ничего не помяли!
Поскольку организовать выгрузку такого количества барахла прямо на
контейнерной площадке было физически невозможно, Тарасенко вежливо предложил генералу организовать доставку имущества на машинах станции прямо на квартиру Адекова:
- У них бригада квалифицированных грузчиков-домушников.
- Тебе что, погоны жмут?! - грозно ответил генерал. - А солдаты зачем?
- Так ведь они не специалисты…
- Моё имущество пускай везут три станционные машины, - приказал Адеков, - а выгрузят твои бойцы!
Генерал имел квартиру на восьмом этаже нового кирпичного дома, в центре города. Лифты в доме были отключены, хотя их можно было включить за небольшую плату.
- Генералы денег не тратят, - буркнул «Арамис».
Он построил солдат редкой цепочкой, и барахло потекло на восьмой этаж. Прямо у подъезда стояла свежая БМВ генерала, поскольку машина мешала процессу разгрузки, он лично перегнал «бэху» и поставил вплотную к стене, вдоль дома.
- Так точно целей будет… - заранее перестраховался военный.
Выгрузка закипела. Генерал негромко рычал на адъютанта, тот на Тарасенко, а он на сержантов. Работали быстро, ведь за простой машин надо платить. Остался последний контейнер, тут и начался «головняк». Весь контейнер занимало старинное и огромное пианино с бронзовыми подсвечниками.
- Зачем ему эта бандура?! - ахнул Сергей.
Солдатики кое-как сняли эту махину с борта машины, дотащили до подъезда и даже внесли в него.
- На лестничных площадках пианино не проходит, - доложил он майору.
Бойцы не знали технологии переноски неудобных грузов на лямках. Они облепили пианино, словно мухи, толкаясь и мешая друг другу.
- Что делать? - спросил исполнительный лейтенант.
- Генералы не пасуют перед трудностями! - рявкнул адъютант.
Около подъезда стояла автовышка, с которой солдатик замазывал какие-то швы офицерского дома. По приказу майора солдаты затащили пианино в люльку автовышки и подняли на восьмой этаж.
- Приехали, а дальше как? - снова засомневался «Арамис».
- Надо развернуть и бочком засунуть в окно… - велел ему майор.
Привязали двух бойцов ремнями к рамам, ещё один перелез в люльку автовышки. Кое-как приподняли пианино, начали разворот, а люлька качалась от ветра и нагрузки.
- Не приспособлена она под подъём пианинов... - заметил дворник.
Ветерок дунул сильнее, солдатики не удержали, и пошло пианино вертикально вниз. Причём на машину генерала, что стояла вдоль стены дома. Последний аккорд пианино был красив и страшен. Куски дерева вперемешку со стеклом от «бэхи» полетели в разные стороны, будто осколки фугасного снаряда.
- Жуть! - присел потрясённый Тарасенко.
Апофеозом стал тяжеленный подсвечник, пробивший лобовое стекло служебной «Волги» и приземлившийся в руки генерала. Он командовал стратегической операцией из надёжного укрытия.
- Выгнать лейтенанта из армии! - заорал Адеков, когда прошёл перваый шок.
Угодливый адъютант бросился выполнять высочайший приказ. Через два дня Сергей снова стал «гражданским» человеком.

Путч
В ночь на 19 августа 1991 года был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), в который вошли вице-президент СССР Янаев, премьер-министр Павлов, министр обороны Язов, председатель КГБ Крючков, министр внутренних дел Пуго. Они объявили об отстранении от власти Президента СССР Горбачёва. В Москву были введены войска. Центром сопротивления стало руководство России во главе с Ельциным.
Он выступил с обращением «К гражданам России» и выпустил указ, в котором говорилось о переходе всех органов исполнительной власти СССР в непосредственное подчинение Президента России. Итог противостояния решился 20 августа, когда Ельцин и его окружение смогли переломить ход событий и взяли под контроль ситуацию. 21 августа члены ГКЧП были арестованы и в Москву вернулся Горбачёв.
Иван Казарцев после досрочной демобилизации из офицерского состава Советской армии в Москву не вернулся. В последний момент он получил письмо от своей квартирной хозяйки Тамары Семёновны. Она поведала о странном визите к его жене Марине друга детства Сергея Тарасенко.
- Они предали меня! - Иван в бессильной ярости метался по комнате. 
Он несколько раз перечитал разоблачающее письмо и решил не возвращаться в семью. Поэтому из Крыма он приехал в родительский дом.
- Как Марина?.. Как Максимка? - спросил его отец Пётр Фёдорович.
- Нормально… - буркнул сын, не углубляясь в детали.
Пока «Партос» жил с родителями он очень сблизился с Ольгой Сапего, которая недавно вернулась в наш родной город. Она по-прежнему не общалась со своей сестрой, и они сошлись на почве обсуждения многочисленных недостатков Марины.
- Она такая была с детства! - подкидывала Ольга топлива в незатухающий пожар его ревности. 
Молодая женщина делала Казарцеву такие прозрачные намёки о своём трепетном отношении к нему, что он испугался и уехал в Донецк.
- Рано мне пока задумываться о новой семье, - объяснил Иван своё бегство Николаю Рябович. - Тем более с сестрой Марины...
«Атос» вернулся из мест лишения свободы и жил в одиночестве в студенческой общаге. Друзья детства оказались в схожем положении.
- Оксана от меня ушла, - поведал он «Портосу». - Тварь неблагодарная!
- Все бабы такие! - согласился Иван.
- Как деньги в семью нёс, - жаловался Коля, - всё было нормально… Как только посадили, сразу хвост задрала…
Такие мужские разговоры хорошо идут под водочку, чем друзья и занимались, пока не закончились деньги. Встал вопрос поиска работы. 
- Нашёл! - тёплым июньским утром сообщил подвижный и решительный Николай. - Завтра едем договариваться с работодателем.
- Вот так сразу? - буркнул Иван. - Чего спешить?! 
- Так место уйдёт…
Они поехали договариваться о найме с директором тепличного хозяйства. Хозяйство выращивало декоративные цветы в стационарных застеклённых теплицах, которые им и предстояло ремонтировать.
- Не пьёте, - первым делом поинтересовался директор, хитрый мужик лет сорока пяти, - а то смотрите у меня?
Они горячо заверили, что пьют, но только по праздникам. Директор, подойдя к ним вплотную, постоял, принюхиваясь, и взял их на работу на всё лето. На следующий день приступили.
- Тяжёлая работёнка! - быстро поняли они.
Один шёл впереди и менял разбившиеся за зиму стёкла в переплётах крыши. Другой замазывал оконной замазкой по периметру вставленное стекло. Вся процедура проходила на высоте семи метров над уровнем пола.
- Страшно! - бурчал Казарцев. - Зато платят хорошо...
Ходить приходилось по узким, неустойчивым железным балкам, сваренным из уголка, изделия местного металлургического завода.
- Главное не смотреть вниз! - проинструктировал их директор. - Работавший до вас, любивший выпить высотник, провалился сквозь стеклянную крышу.
- Предупреждать нужно до, - заметил Рябович, - а не после...
- Бедняга порезал себя всё, вплоть до сухожилий… - закончил директор. - В результате потеря трудоспособности и вторая группа инвалидности...
Тогда друзья поняли, почему он при приёме на работу особенно интересовался и принюхивался к этому вопросу.
- Плачу по двойному тарифу! - сказал начальник, поняв, что новые работники надёжные парни. - Только чтоб все теплицы были проверены...
- К осени мы станем богачами! - радовались они, получая зарплату.
Работа была монотонная и нудная. Они слезали с крыши только за материалами и на обед в рабочей столовой. День за днём, под ярким равнодушным солнцем, ползали по железу и стеклу без всякой страховки.
- Сколько мы заработаем за лето? - «Атос» любил считать деньги.
- Сколько не будет - всё наше...
Так продолжалось до середины августа. Одним чистым солнечным утром они встретились на автобусной остановке, чтобы ехать на работу. Вместо приветствия Иван спросил:
- Слышал, что в Москве творится?
- Не тяни, говори, - сказал торопливый Николай. - Что случилось?
- Ночью по «голосу» передали... В Москве путч, - шёпотом произнёс он. - Горбачёва арестовали в Форосе.
Помолчали, осмысливая убийственную информацию. Более энергичный напарник смело заверил:
- Будет война!
- Перестань.
- Точно говорю тебе, будет заварушка...
- А так думаю, - мечтательно произнёс Казарцев. - В это время лучше всего оказаться в больнице.
- Зачем? - удивился товарищ.
- Можно спокойно переждать заваруху...
Собеседник нервно согласился, тотчас подошёл переполненный автобус. Темы для разговора уплотнились, стали повседневными домашними.
- Вечером побегу покупать соль и спички! - сказал Рябович.
- Интересно, - с иронией спросил друг, - где ты их достанешь?
Когда они залезли на крышу, то вовсе замолчали, проходили особо опасный участок крыши. На обед в столовой давали суп с разварившейся лапшой и гречку с котлетой. То ли котлета попалась прошлогодняя, то ли сработало подлое подсознание, но Казарцеву к вечеру стало плохо...
- Живот сильно болит! - признался он сквозь зубы.
Обеспокоенный друг вызвал «скорую». В больнице поставили диагноз, воспалился аппендикс. Вечером девятнадцатого августа, он, как и резко умирающая страна, оказался на холодном операционном столе.
- Как тебя угораздило, - удивлялся напарник, проведывая его в больнице. - Сколько денег потерял...
Врач, делавший операцию, сказал:
- Ещё час прошёл бы и можно было никуда не торопиться!.. Начался бы перитонит...
После выписки из больницы он сразу вернулся на остекление теплицы. Шрам от операции долго не заживал, гноилось и тело общества. Какое-то время после событий в Москве всё оставалось по-прежнему. 
- Деньги есть, а купить нечего! - пустые полки магазинов наводили на мысль о бестелесном существовании людей.
Кругом одни дискуссии, съезды и бесконечные выборы. Горбачёв вернулся к выполнению обязанностей первого и последнего президента СССР. Ельцин взял стратегическую паузу, как позднее окажется победную. В союзных республиках набирали силу народные фронты, движения и «рухи».
- Сейчас начинается время гигантских возможностей! - энергичный и неунывающий друг поучал Казарцева. - Пойдёт, устроимся в какой-нибудь кооператив, будем загребать страшные бабки!
- Не! - ответил недоверчивый Иван. - Кооперативы не вечны, лучше буду искать работу по специальности.
- Ну, смотри, - предупредил «Портос». - Таких возможностей не будет...
Они закончили ремонт крыш теплиц, как потом оказалось последний. Через время страну заполонили голландские розы и китайский ширпотреб.
- Не выгодно! - понял быстро постаревший директор.
Теплицы порезали на металлолом. После разрушительной «беловежской пущи» всё понеслось с бешеной скоростью. Рождались и умирали государства. Состояния делались из воздуха. Заводы-гиганты советской промышленности сначала становились на колени, потом падали на бок перед его высочеством рынком.
- Я нашёл золотое дно! - однажды сообщил другу суть идеи Рябович. 
В богатой деньгами шахтёрской столице начали массово появляться видеомагнитофоны. Одним из поветрий стало создание кабельных сетей. 
- Я ничего не понимаю в технике! - признался «Партос»
- Ничего там сложного нет, - отмахнулся Коля. - Нужно взять компактно расположенную группу домов, антенные усилители и коробки КРТ-6.
Всё монтировалось на чердаках и называлось системой кабельного телевидения. Так они и сделали. В одной из колясочных дома установили видеомагнитофон, оттуда и шла общая трансляция.
- Проблема репертуара встала достаточно остро… - сразу поняли они.
Его надо было согласовывать с отделом культуры и с комитетом комсомола. За разрешениями не набегаешься, опять же всякий раз фильмы доставались свежими, их содержание и жанр были неизвестными.
- А давай показывать фильмы, какие есть, - предложил Рябович, - но, если будут встречаться эротические сцены, оператор их промотает на ускоренном режиме.
Контролировал показ обычно Казарцев. Вдруг громкий стук в дверь колясочной, он открыл. На пороге стоял милиционер, под два метра ростом, кулаки, как голова малолетнего ребёнка. Он спросил:
- Тут что ли видики крутят?
- Ну да, здесь… 
- Ты что ли перематываешь?
- Ну да, я… - флегматично ответил он.
- Так вот, я тебе перемотаю! - поднёс кулак к носу оператора.
С этого дня трансляция шла без купюр, что очень нравилось жильцам. Их кооператив рос и развивался.
- Давай продавать фильмы на кассетах! - предложил Николай.
- Как это?
- Человек может заказать необходимый ему фильм на видеокассету. Ты всё равно сидишь без дела и записываешь ему с наших образцов. Через сутки клиент получает вожделенный киношедевр, а мы «бабло» ...
Так они освоили новое направление кинобизнеса. Качество записей достаточно часто оставляло желать лучшего, но на то были объективные причины. Через короткое время у них образовался круг постоянных клиентов и среди них молодой парень, видимо больной шизофрений.
- Честно говоря, не специалист я в этом, - сообщил Казарцев напарнику, - но по нему это явно заметно, невооруженным взглядом.
Своеобразный клиент имел привычку заказывать фильмы с Брюсом Ли. Приходил к ним, покупал самую дорогую видеокассету, заказывал на неё вышеназванные боевики, через сутки опять приходил и забирал заказ. А ещё через сутки приходил опять и возвращал видеокассету и со словами:
- Такое дерьмовое качество записи меня не устраивает - перепишите.
Иван переписывал те же фильмы, и история повторялась. Он сам, бедолага, извёлся и извёл компаньонов извращёнными изысками. Через месяц мучений, подбора видеокассет, возвратов денег клиенту, предложений пойти, куда подальше они решили игнорировать нудного клиента. После его многодневных хождений и слёзных просьб «Портос» всё-таки сжалился над больным человеком и принял у него заказ на очередной фильм Брюса Ли.
- Попробую в последний раз… - решился бизнесмен.
Когда на следующий день покупатель пришёл за видеокассетой, он включил кассету на просмотр, спросил, устраивает ли клиента качество записи и, получив утвердительный ответ, заставил того написать расписку:
- Я, такой-то согласен со всем, и всё меня устраивает. Число, подпись.
- Всё чин-чинарём! - облегчённо вздохнув, Иван положил драгоценную бумагу в карман.
Естественно, утром следующего дня он услышал знакомые слова:
- Такое дерьмовое качество записи меня не устраивает - перепишите!
С гомерическим смехом, торжественным жестом Казарцев достал вчерашнюю расписку и спросил:
- Узнаёшь свою подпись под «документом»?
Клиент не менее торжественно достал из кармана другую бумагу, в которой чёрным по белому было изложено заключение врачей психологического диспансера:
- Гражданин в связи с психическим заболеванием является юридически недееспособным, и подпись данного гражданина является недействительной.
Число, подписи, синяя печать медучреждения. Рассерженный «Портос» наотрез отказался выполнять требования больного человека, на что тот поднял страшный скандал. Он оказался сыном первого секретаря райкома КПСС и их лавочку прикрыли.
- Зачем только ты принял у него заказ? - ругал напарника Рябович.
- Ну, я же не знал про справку… - оправдывался Иван.
Этот случай поссорил друзей, и они перестали работать вместе. Снова начали пить и пьянствовали до тех пор, пока к ним не приехала Ольга Сапего и насильно не увезла с собой Ивана.
- Я не могу потерять тебя ещё раз! - сказала она.
Рябович теперь пил в одиночку, лишь иногда к нему приходил бывший тесть, не одобрявший предательство дочери. В сентябре он явился немного грустный, с пузырём водки и сообщил:
- На огороде несколько кустов картошки выкопали помощники…
- Это была разведка насчёт урожая! - догадался «Атос».
- Как бы мне сохранить добро?! - мучился тесть.
Они подумали, и Николай предложил установить мину сигнальную.
- Есть такие в нашей доблестной армии, - сказал он, - а мне как раз подарили несколько штук.
- А не опасно?
- Штука в общем безобидная, но эффективная. При срабатывании сначала свистит оглушительно и протяжно, а потом в небо выстреливает десятка полтора ракет сигнальных, вроде новогоднего фейерверка.
Научил зять бывшего тестя как растяжку расположить, чтобы зацепили воры. Тесть утром зашёл довольный с бутылкой, но молчал загадочно. Рябович спросил, как на огороде, а он невозмутимо ответил:
- Да нормально, добыл два ведра, четыре мешка и лопату…
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2014/04/27/1170