Красная кнопка

Рядовой Смирнов был из той породы солдат, что едят банку сгущённого молока в полном одиночестве, в туалете. Он был толстым и неуклюжим парнем, но это не мешало ему отдавать долг Родине. Николай Смирнов был обычным, ленивым абитуриентом одного из тысячи институтов нашей необъятной страны. Сокурсники называли его «Мешком» из-за поразительного сходства фигуры Николая с мешком картошки. Пару раз он разбивал за это лица, но в конце концов решил смириться, и начал пить. Алкоголь уносил его в сказочную страну людёй с размытыми лицами, и дружелюбными подколками. От такой жизни Николай не успевал сдавать все предметы в срок, и в конце концов его отчислили. «Раз мне не дают учиться, то буду Родину защищать» - с гордостью сказал Николай и отправился в местный военкомат.
После бумажной волокиты, нескольких медкомиссий, и снимания трусов на публику Смирнов был зачислен в ряды советской армии. Он хотел пойти служить на флот, так как где-то слышал, что если пить на подлодке, то эффект сильно отличается, от обычного опьянения. Но так это или не так, Коле выяснить не удалось, потому что его зачислили в ракетные войска. Когда его вместе с остальными призывниками привезли в часть, то первым делом, выходя из автобуса Николай вступил в говно. Ему даже на мгновение показалось, что оно было человеческим, но Смирнов не стал заострять на этом внимание. Всех новобранцев отправили в длинное серое здание, где их раздели, выдали форму, и обрили на лысо. Причем после каждой стрижки кто-то из так называемы дедушек давал новенькому прозвище, и дедовский подзатыльник. Так в части номер тридцать семь появились рядовой Ухо, рядовой Пупок, рядовой Вялый Член и рядовой Мешок. Даже здесь Николаю не удалось отделаться от старого прозвища.
Поначалу службы была ужасной, всех молодых гоняли по чём зря. Они мыли туалеты своими зубными щётками, топили снег своим дыханием, сеяли состриженные волосы и каждую ночь пели колыбельные. В таком напряженном состоянии прошли шесть месяцев, потом стало легче. Рядовой Смирнов служил хорошо, и к концу первого года его сделали ефрейтором, а ещё через пять месяцев он получил сержанта. Сержант Смирнов, не отличался особыми умственными способностями, и получил своё звание лишь по двум причинам. Во-первых, он беспрекословно выполнял все приказы, не задумываясь о их смысле, чем заслужил расположение офицерского состава своей части. Во-вторых, из всех кто служил в этой части, Николай был самым адекватным персонажем. Для примера в тридцать седьмом ракетном батальоне кроме Николая Смирнова служил гопник Алёша. Это был яркий представитель своей гопнической диаспоры. Алёша был низкого роста, немного сгорбившийся, с довольно большой щелью между передними зубами. Он постоянно пускал струйки слюны сквозь, эту щель, сопровождая эту процедуру характерным звуком, и словом «Ёба».
Понятно было, что неглупое руководство военной части не назначит такого человека сержантом, так как это чревато самыми разнообразными последствиями. Ещё в ракетной части служил кришнаит Игнат. Его отправили в армию вопреки всем его моральным и духовным убеждениям. Каждое утро рядового Игната, начиналось с молитвы, которую он читал сидя в туалете, потом солнечная ванна, ну а после как и у всех зарядка. Игнат был пацифистом, ребёнком цветов. Иногда его товарищам казалось, что Игната плод безумной любви пчелы и одуванчика, так как он был не от мира сего.
С такими, и даже ещё более странными людьми служил Николай. Поэтому было абсолютно не удивительно, что среди всех этих неполноценных персонажей предусмотрительное руководство военной части сделало сержантом именно Смирнова.
Когда Николай сам стал дедом, он тоже в духе священных традиций гонял молодых, но делал это с таким видом, будто ему самому неприятно, что приходиться это делать. Он мог заставить рядового отжаться от пола с трусами на голове сто раз со словами: «Ну ты ведь понимаешь, мне это не нужно, но если ты этого не сделаешь Родина тебе не простит». Так проходили обычные военные будни, заставляя солдат сходить с ума от скуки. Развлечений было по минимуму, радио ловившее лишь местные станции, на которых и послушать то толком было нечего, телевизор сломавшийся ещё пять лет назад, водка, а точнее самогон который гнали местные бабушки, и трава. Причём, если на радио и телевизор все забили, то вот самогоном и травой развлекалось большинство. Самогон обычно прятали либо в туалете, в сливных бачках, либо на складе боеприпасов, в снарядах, предварительно вынув из них боевую часть. Лейтенантский состав не знал, но почти девяносто процентов боекомплекта было модернизировано под винный погреб образно говоря.
Именно в армии Николай впервые попробовал траву, и отправился в интересное путешествие, по неизведанным вселенным. Когда сержант Смирнов покурил в первый раз, то ничего особенного не почувствовал. В тот раз курили за гаражами для техники, возле транспортного крыла. Более опытные товарищи ещё подшучивали, мол Колю накрыло, а он и не понял этого. Где-то через неделю после этого Коля попробовал ещё, и на этот раз эффект был. Сначала у Смирнова закружилась голова, потом он закашлялся, а после этого произошло самое интересное. Любое слово сказанное его товарищами казалось ему неимоверно смешным. Коля начал смеяться, очень странно, и громко, пожалуй, даже не естественно. Он хохотал над каждым сказанным словом, да так, что у него на глазах выступили слёзы. Когда он наконец-то успокоился, то почувствовал сильный голод, и отправился в столовую чтобы что-нибудь поточить. Лишь когда Коля поел, его начало понемногу отпускать. После этого Смирнов не курил с товарищами, а курил сам. Он делал самокрутки из травы, засыпая определённое количество, и никогда не превышая нормы. Он точно рассчитал, сколько ему нужно, чтобы просто расслабиться, и поднять себе настроение. После этого служить стало легче.
В такой размеренной и немного унылой обстановке проходили дни, недели, месяцы. И вот однажды, двадцать пятого ноября, когда Коля дунул косячок с особенно хорошей дурью, в казарму вошли два бойца, и сказали, что сержанта Смирнова вызывает к себе капитан Дилдоф. Когда Коля подходил к капитанскому кабинету, его уже не плохо так накрыло, и он изо всех сил пытался себя сдерживать. Постучав в двери, и услышав утвердительное «Входите», он вошел, и сразу же отдал честь. В этот момент в его голове крутились приблизительно следующие мысли:
«Интересно, почему прикладывание руки к голове называется отдавать честь. Лучше бы этот процесс назвали головоруконье, пожалуй, так было бы более точно. А то, отдавание чести, чёрт, я же не в койку прыгать собираюсь, чтобы честь отдавать, а если и так, тогда весь лейтенантский состав должен был бы состоять из девушек, ведь армия не место для педиков. Хотя если задуматься ещё Брежнев практиковал настоящий рабочий поцелуй с мужиками в губы, наверное в этом нет ничего такого, или же Генсек. был всадником задниц».
Эти странные мысли были нарушены голосом капитана, донёсшиеся до Коли словно сквозь сон.
- Ты меня слышишь боец? – спросил капитан Дилдоф, смотря на сержанта.
Коле удалось выдавить из себя сомнительное так точно, и он попытался сосредоточиться, переведя свой взгляд на капитана. Тот представился Смирнову в виде фиолетового жирафа, в парадном кителе с какардами. Сержант стиснул зубы, чтобы не засмеяться, и изо всех сил пытался сделать серьёзное лицо.
- Ты понимаешь, какую ответственную задачу тебе доверяют боец?
- Так точно товарищ капитан.
- Всё должно пройти гладко, без сучка, без задоринки так сказать. Вся мощь нашей славной странны будет вверена в твои руки, и я искренне надеюсь, что они расту не из жопы.
Коля стоял молча кивая головой. Жираф говорил вроде довольно серьёзные вещи, но при этом попутно танцевал канкан на столе. Его маленькая голова, на длинной шее упиралась в потолок, и это предавало ситуации особую комичность. Держа руки за спиной, Смирнов щипал себя за ногу, чтобы не засмеяться. Он чувствовал, что его сейчас разорвёт, но смеяться было нельзя не в коем случае, нельзя было даже улыбнуться, и осознание этого было особо мучительно. Жираф тем временем продолжал говорить.
- В общем, солдат, ты будешь дежурить один в технической комнате. Там будет куча разной, хитрой аппаратуры, которую ты должен будешь охранять, но ни в коем случае не должен трогать. Задача проста до невозможного, с ней могла бы справиться и обезьяна, но ты ведь умнее обезьяны?
- Смотря какой.
-Чтоооо?
- То есть, так точно товарищ капитан!
- Юморист значит? Поумничай мне тут ещё ****ь, и я тебя на губу отправлю, будешь там сартиры зубной щёткой до дембеля драить. Ну что будешь ещё умничать?
- Никак нет, товарищ капитан.
- То, то же. А теперь пошел вон отсюда, а завтра заступишь на вахту.
Едва ли двери кабинет закрылись за Коленной спиной, он взорвался громким смехом. Не в силах сдержаться, он закрывая рот руками побежал прочь, чтобы не дай бог его не услышал фиолетовый жираф.
Проснувшись утром, Николай лежал на кровати, и уставившись в потолок переваривал полученную вчера информацию. В коем-то веке, он почувствовал себя значимым, важным человеком. Надо же, мне доверили стеречь самое страшное оружие которое есть в стране, наверное, всё это не спроста. Ведь нас тут полсотни человек, шесть сержантов, а выбрали почему-то меня, значит заслужил, значит, страна во мне нуждается. Теперь то я всем покажу, пусть все знают – думал Смирнов, а потом осмотрелся и тихонько сказал: «****ь, а кого ещё могли выбрать? Да меня только, тут и думать нечего».
Чтобы соответствовать своему новому статусу сержант Смирнов даже вышел на зарядку, впервые за три месяца. Сделав пару отжиманий на брусьях, и потянувшись пол раза, Коля гордый собой отправился в столовую завтракать. Весь день он ходил летая в облаках, и представлял как родители и друзья будут гордиться им на гражданке, как у него не будет отбою от девчонок, как все будут жать ему руку, и говорить приятные слова. Пребывая в трепетном волнении, Коля не заметил как пролетело время, и нужно было идти выполнять свой долг перед родиной. На место он пришел в сопровождении двух военных, из внутренней разведки. Там перед тяжелой металлической дверью Смирного ждал капитан Дилдоф, который провёл короткий инструктаж, и толкнул напутственную речь, которая звучала приблизительно так: «Боец ты ведь понимаешь, что всё это очень серьёзно? Сейчас ты, именно ты, а ни кто другой являешься главным гарантом безопасности в нашей стране. Ни все те генералы, которые тискают девок в банях, ни наш неполноценный президент, а именно ты отвечаешь сегодня за мирный сон своих соотечественников. Не перекуров, не туалетов, не сна. Если сильно приспичит, сысь в штаны, но чтобы ты глаз не сводил с красной кнопки. Я вижу, в твоих глазах застыл вопрос, и я отвечу на него так, нет, нажимать нельзя, хотя я бы и сам с удовольствием бахнул. Ничего когда-нибудь мы это сделаем, но не ты и не сегодня.
При возникновении малейшей опасности, рапортуешь на пост. Никакой самодеятельности, никакой инициативы, просто выполняй все инструкции. Если всё понял, можешь идти нести службу. Ну, с Богом боец».
Сержант Смирнов отдал честь, и с каменным лицом вошел в бункер, где в ближайшие восемь часов он будет гарантом безопасности соотечественников.
Бункер оказался несколько иным, чем представлял себе Николай. Во-первых, к его великому удивлению, нигде не было камер наблюдения. Во-вторых, вся та хитрая аппаратура о которой ему рассказывал капитан была представлена в виде двух непонятных стендов с разными кнопками и выключателями, да карты мира приколотой кнопками к стене напротив. В-третьих, бункер по размерам напоминал не очень большую комнату размерами где-то четыре на пять метров. Кроме так называемой аппаратуры в бункере возле стены стояла небольшая деревянная лавка темно-коричневого цвета, а над ней табличка «Место для курения». Слева от карты мира, была невзрачная дверь с табличкой «туалет», и больше ничего. Николай слегка опешил от увиденного, но вспомнив в какой стране он живёт, смирился с суровой реальностью. Важен ведь не внешний вид, а содержание, -  подумал он. Какая разница откуда буду запускать ядерное оружие, даже если бы посреди комнаты стоял деревянный ящик, с красной кнопкой на нём, это бы не уменьшало его значимости.
Первые несколько часов сержант Смирнов самоотверженно стоял на страже своей державы, но потом ему это надоело. Какой смысл стоять, напрягаться, если я могу делать всё тоже самое сидя на лавке и покуривая сигаретку, - сказал Коля сам себе, и отправился к лавке. Поставив автомат, рядом с собой Смирнов достал пачку красной Ватры, и открыл её. В пачке осталась последняя сигарета, а рядом с ней лежал косяк со вчерашней травой. Курить или не курить, - пытаясь как можно драматичнее, продекламировал Николай. Наверное, это уж через чур безответственно, хотя жизнь слишком коротка, чтобы не курить охраняя ядерный потенциал страны. Чёрт, да когда ещё появиться такая возможность? После этой мысли косолапый уже дымился во рту у сержанта. Бля, наверное, лучше было бы это сделать в туалете, подумал Коля, и задержав дыхание, побежал в санузел. Расслабившись, Смирнов вышел, а точнее сказать выплыл из туалета, с лицом, выражающим тотальное умиротворение.
Было около трёх часов ночи, когда Колю посетил первый гость. Сержант сидел, тупо пялясь своими красными глазами на пульт управления с красной кнопкой, и вдруг услышал неприятный картавый голос: «Что делаете, товарищ?». Схватившись за рядом стоявший автомат, Смирнов обернулся, - а ну стоять, - завопил он, увидев невысокого мужчину в сером костюме, и кепке.
- Назовись, кто такой, и как сюда попал.
- Не нужно нервничать товарищ солдат, Володька меня зову, Владимир Ильич, предводитель революции.
- Что?...Какой ещё революции?...Какого черта?
- Не нужно нервничать, товарищ сержант, я так же как и вы люблю свою родину, и пришел сюда только ради неё. Опустите оружие, и давайте поговорим.
- Аааа….
- Коля, опусти автомат, а то поранишь ещё кого, ты же обдолбанный в хлам.
И правда, - согласился сержант, и опустил оружие. Значит Ленин, ничего себе меня накрыло, такое со мной впервые. Держась за края своего пиджака, Ильич подошел, и сел рядом на лавку.
- Ну что Коленька, когда кнопочку то нажмем? Когда уничтожим разом всех врагов империализма? Давай страна в долгу не останется.
- Не буду я ничего нажимать, ты сума сошел?
- Как же не будешь, а кого тут поставили мирный сон соотечественников охранять? Не годится так, товарищ.
- Не надо мне тут поучительные лекции с броневика читать, умер, так молчи.
- Это возмутительно, что вы себе позволяете, как общаетесь с человеком, чьей фамилией названа половина улиц и проспектов страны. Товарищ, проявите уважение.
- Ладно, извините, возможно, я действительно был неправ.
- Так-то лучше, а теперь, когда между нами появился контакт, давай вместе нажмем на кнопку.
- Владимир Ильич, не приставайте, ничего я нажимать не буду, не для этого меня сюда поставили.
- Как же, а для чего тогда? Ты здесь только для того, чтобы напомнить миру о том, у кого здесь действительно есть яйца, именно в этом заключается твоя стратегическая задача.
No слюшай его, - с явным акцентом вдруг раздался голос из туалета. Николай снова взялся за автомат и передёрнул затвор. Кто там, а ну выходи, - прокричал Смирнов. Двери медленно открылись, и в дверном проёме появился Авраам Линкольн, поправляющий свой длинный цилиндр. Сержант так и застыл, с круглыми глазами, и открытым ртом.
- Don’t нажимай button, it is плохо.
- Что…Наверное я схожу с ума.
- America пруэкрасая country. Мы дали этому world is Coca Cola, пончыки and спасатыли Малибу.
- Донт ворри Авраам, я не буду нажимать эту кнопку, всё хорошо. Возьми лучше стул и присаживайся рядом.
Статный американский президент, взял стул материализовавшийся из пустоты, и сел напротив Ленина.
- Товарищ, да вы только посмотрите на него, и такого будущего вы хотите для нас? Ни чем хорошим это не закончится, ей богу не закончится.
No, - Линкольн закашлялся, а потом продолжил на чистом русском, - можно я без акцента, а то так горло дерёт, да и слова английские у меня кончаются. Глаза Николая снова обрели форму пяти копеек, и он лишь молча кивнул.
- Так во, - продолжал Линкольн, - не надо никого взрывать, давайте жить дружно.
- Да ты посмотри на него, - злобно рявкнул Ленин, - по нему же видно, что он, что-то коварное задумал. Небось, спит и видит как будет нас порабощать.
- Так для справочки, - парировал сразу же Линкольн, - я вообще-то рабство отменил, если вы не в курсе.
- Да, да конечно, так мы вам и поверили, нас не обманешь свинья!
- Да, как вы смеете, на себя посмотрите, картавый лилипут, да к тому же лысеющий.
- Ах так!
- Да, именно так.
- Достаточно, - угомонил обоих сержант, - я не буду ничего нажимать, а теперь проваливайте оба, не положено чужим на объекте находиться.
И о чудо, как только Николай это сказал, незваные гости сразу же исчезли. Какой мерзкий тип этот Ленин подумал после этого сержант, и голос у него такой противный. Вообще удивительно, что он сейчас на красной площади лежит. Наверное, люди которые строили мавзолей не знали его лично, а из книг о нём так и не скажешь. Пришел, столько шуму навел, а из-за чего? Сержант встал и подошел к стенду, где находилась красная кнопка. Такая маленькая, а её все бояться.
Пока сержант Смирнов размышлял о силе красной кнопки, по пульту управления полз таракан. Именно ему предзнаменовано было сыграть решающую роль в истории человечества. Он быстро перебегал от одного выключателя к другому, и практически уполз от предначертанного ему пути, как вдруг его внимание привлекла красная кнопка. Он залез на неё и начал изучать, как вдруг что-то тяжёлое обрушилось на него сверху, и расплющило. Это сержант Смирнов, при виде таракана машинально уничтожил его, уничтожил вместе с Америкой.