Джит-кун-до

Тот, кто хочет идти первым,
должен идти один.
Китайская пословица.




ДЕЙСТВУЮЩИЕ   ЛИЦА:
В и к т о р,  15 лет.
Ж е н я,  14 лет.
П а р н и   в  лесопарке.
П а р н и  возле гаражей.
П р о х о ж и е  на улицах города.


П р о л о г.
Городской двор, - пространство между четырьмя домами. По асфальтовой дорожке вдоль одного из домов идёт   п а р е н ь,  лет пятнадцати. Он подходит к своему подъезду и уже собирается свернуть, как вдруг видит старый бетонный столб на лужайке под окнами. На этом столбе, примерно на высоте роста, стоит пустая водочная бутылка, на которой маркером нарисован опрокинутый кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. У парня проскальзывает смешок. Затем он оглядывается, но вокруг никого нет. Тогда он делает несколько шагов к столбу, - и вдруг, прямо с шага, прыгает вверх и чуть вперёд,  развернувшись в воздухе, и в этом развороте бьёт левой ногой по бутылке:  в стороны брызгают осколки, горлышко, вертясь, взлетает вверх. В следующий миг парень вновь стоит на обеих ногах. На столбе остаётся кусок донышка.





Д е й с т в и е    п е р в о е.
С ц е н а   1.
Поздний вечер того же дня, - одного из первых дней мая; уже темно. Лесопарк, недалеко от того двора, где живёт  п а р е н ь: он и появляется вдали из темноты, - бежит по тропинке, довольно быстро, но без всякого видимого усилия. Он в брюках от спортивного костюма и в тех же спортивных тапочках, но голый до пояса; на поясе – «олимпийка» с завязанными спереди рукавами.
Неожиданно слышатся чьи-то голоса. Буквально с одного-двух слов они становятся громче, - и вдруг раздаётся женский крик, который повторяется вновь и вновь. Парень резко останавливается и замирает на мгновение, прислушиваясь. В следующий момент  бросается в сторону, сквозь листву, - туда, откуда доносятся крики.


С ц е н а   2.
Д е в ч о н к а,  на вид чуть младше парня, отчаянно рвётся из рук             ч е т в е р ы х    п а р н е й.  Видно, как одному удаётся окончательно её поймать, он хватает её за одежду выше талии и притискивает спиной к стволу дерева.
В тот же миг, буквально в трёх шагах, возникает парень. На его лице появляется отвращение.

П а р е н ь.  Эй!

Всё мгновенно стихает. Кто-то отскакивает в сторону, кто-то резко оборачивается. Один крепко держит девчонку за руку, выше локтя. Секунду все стоят неподвижно, глядя на парня. Другой машинально оглядывает его спортивный костюм, голый торс, потом смотрит ему в глаза – и вдруг  нагибается и хватает с земли палку. Это срабатывает как сигнал к старту. Тому, кто держит девчонку, достаётся мгновенный боковой удар ногой в прыжке, от которого он летит навзничь и катится, словно сбитый поездом. В руках у третьего мелькает нож. На парня нападают сразу с двух сторон, но он уходит от палки, свистнувшей в воздухе, одновременно пропустив руку с ножом между правым локтем и корпусом, при этом нанеся незаметный удар левым локтем назад: третий роняет нож и сгибается вбок, потом опускается на одно колено. Второй, не опуская палки, на миг отвлекается на согнувшегося третьего, и в этот же миг парень бьёт его длинным низким ударом ноги в колено: тот успевает только взглянуть опять на парня, и тут же валится на землю, крича от боли.

Ч е т в ё р т ы й   же из парней участия в этой стычке не принимает. В первый момент он случайно оказывается в стороне от других, и, словно сразу что-то поняв, остаётся совершенно невозмутим. Ему лет около восемнадцати, и он явно старше всех остальных. Одет в потёртые джинсы и футболку, оттеняющую его неплохо сложенную фигуру. В продолжение всей сцены он стоит с таким видом, словно ждёт, когда, наконец, закончится эта возня, и можно будет подойти к сути дела. Парень оглядывается и видит его.

П а р е н ь (насмешливо). Тебе только лучевого клинка не хвата… (Вдруг узнаёт его). Ах, вот оно что-о!..
Ч е т в ё р т ы й (усмехается). Да! Как ты угадал?

Парень снимает с пояса «олимпийку» и кладёт её на землю. Презрительно прищуривается.

П а р е н ь. Тебе-то!..
Ч е т в ё р т ы й (перебивая). А хрен ли мне!  (В руках у него – девчонкина замшевая куртка, мобильный телефон, ещё что-то; отшвыривает всё в сторону). Может, ребяткам скучно! А я тебе что, - мент?
П а р е н ь. Теперь им долго будет весело!
Ч е т в ё р т ы й.  Щенки – они и есть щенки! А е…

Парень вдруг делает рывок в его сторону, тот уворачивается, они схватываются в короткой серии ударов руками и ногами. Четвёртый выше и гораздо сильнее, - когда они сходятся близко, кажется, что он давит на парня всей своей мощью, - и впридачу, судя по всему, имеет представление о каратэ.

После полусекундного перерыва следуют ещё несколько взаимных атак,  подобных броскам кошки. Неожиданно парню достаётся сильнейший удар в голову, он отшатывается, делая несколько шагов назад. Однако сдаваться он, похоже, и не думал. От следующего удара, начинающего новую серию, он уже уходит; схватка возобновляется.

В течение следующей минуты темп и сила ударов непрерывно возрастают, хотя заметно, что парню после удара трудно наклонить голову. И вдруг четвёртый, пытаясь сбить парня с ритма едва заметной задержкой атаки, проскальзывает выставленной вперёд правой ногой по траве, на миг  поведя  рукой в сторону для равновесия. Парень,  перехватывая инициативу, контратакует по среднему уровню, заставляя его поставить низкий блок другой рукой, - и в следующий миг бьёт левой ногой в развороте между его рук, попадая в угол между верхней губой и носом. Не останавливаясь, он в две-три секунды проводит подряд три боковых удара с прыжка, затем подпрыгивает с левой и, сделав в воздухе пол-оборота, бьёт ею наотмашь, пяткой и внешним ребром ступни в голову; от последнего четвёртый летит на траву, словно манекен.

Парень в это время уже стоит, готовый к новым атакам. Это, однако, уже излишне. Поняв это, он разжимает кулаки. Видно, как на его теле расслабляются натянутые, как сталь, мускулы. Оглядывается и видит девчонку, которая стоит, ни жива ни мертва, прижавшись спиной всё к тому же дереву; на её лице – смазанные капли крови.
Посмотрев на неё некоторое время, подходит ближе.

П а р е н ь ( Немного нерешительно). Ну…

Берёт её за плечи и чуть-чуть встряхивает. Она вся дрожит, ей жутко и от того, что с ней едва не случилось, и от этой развязки; и она невольно тянется к нему. Обнимает её, почти бессознательно, словно сестрёнку, и проводит ладонью по голове.

(После небольшой паузы). Ну… Ну, очнись, слышишь? Пошли…

Нагибается и поднимает её куртку, одновременно складывая в карман разбросанные мелкие вещи, надевает ей на плечи, помогая справиться с рукавами; она подчиняется, как неживая.

 Идём… Здесь нельзя оставаться…

Тянет её за руку, на ходу опять нагибается и подбирает свою «олимпийку»; надев её, опять берёт девчонку за руку и скрывается среди деревьев, ведя её за собой.
Они идут через лес.
Неожиданно издали доносится  звук  работающего мотора, за деревьями мелькают огни.

П а р е н ь. Автобус! (Тянет её за руку). Ну, давай, рванули!..

Она бежит за ним, хотя и с трудом: ноги плохо слушаются её. Но они вполне успевают: остановка, оказывается, близко; последние метры они уже идут шагом.  Входят в открывшуюся дверь, он  пропускает её вперёд. Салон почти пуст, кроме них ещё человек пять-семь.  Она невольно садится ближе к нему, не выпуская его руки. Пятен крови на её лице уже нет.


С ц е н а   3.
Автобус делает очередную остановку, уже на улице города, среди многоэтажных домов; парень и девчонка сходят. Автобус уезжает; на остановке не остаётся никого, кроме них.

П а р е н ь.  Ты где живёшь?
Д е в ч о н к а.  Я… (Вдруг осекается и смотрит на него). Нет… нет! Не уходи! Я боюсь!..
П а р е н ь.  Ну, ну, тише, тише… (Поглаживает её по руке). Я не хочу уходить. Где ты живёшь? Пошли, я тебя провожу…
Д е в ч о н к а (опустив голову, тихо). Нет… Не надо…

Он удивлённо смотрит на неё.

Не… не надо… (Дрогнувшим голосом, почти со слезами). Они же сразу всё поймут!.. По… побудь со мной… Пожалуйста!..
П а р е н ь (недоумённо). Ладно…

Фонарь напротив остановки вдруг начинает гудеть, перейдя на фиолетовый свет. Пару раз мигнув, он гаснет; звук стихает. Становится темно. Остановка ещё выделяется светлым пятном среди деревьев, отгораживающих тротуар от проезжей части, но парня и девчонки уже не видно. Слышны несколько их слов, потом, некоторое время, - шаги; они постепенно удаляются, наступает тишина.



С ц е н а   4.
Сквер.  П а р е н ь   и   д е в ч о н к а   появляются,  входя в светлую полосу от фонаря, который где-то в стороне, за листвой. Она по-прежнему держится за его руку.

П а р е н ь (слегка шевельнув рукой). Ну, ты чего?..
Д е в ч о н к а.  Ты же всё равно уйдёшь!..
П а р е н ь ( улыбнувшись). Да не бойся ты, вот чудило!.. (Пауза). Они теперь от таких игрушек надолго отвыкнут. А этому, последнему, - вообще в ящик прямая дорога. Серьёзный боец, скотина, какая тут, к чёрту, осторожность!.. (Немного подумав). Хотя, нет, - ещё встанет: здоровый, как лошадь, да только всё равно уж не тот…
Д е в ч о н к а (неожиданно, её вдруг словно прорывает). Да… да что?!. Я… мне же и в голову не приходило, что это вообще может случиться! Они… одни они, что ли?!. Я же жила спокойно только потому, что не думала никогда об этом!!.

Хочет сказать что-то ещё, её голос прерывается. Плачет, сильно, не таясь; на миг в луче света мелькает её лицо, - видно, как слёзы бегут по её щекам.

П а р е н ь. Ах, вот оно что… (После некоторого молчания). Этак тебя никто не защитит, моя милая… Никакие законы… (Покосившись на неё). Ни даже я… Это жизнь называется…

Пауза. Некоторое время ничего не слышно, кроме её всхлипов.
Потом парень вдруг улыбается.

Ну, не вешай нос, - хочешь, я тебя научу такому бою?

Она поднимает на него глаза, замедляя шаг. Он, удивлённый этим, тоже поворачивается к ней и останавливается. Вдруг до него доходит, что она приняла его слова всерьёз.

(Немного растерянно). Ты… ты что, - серьёзно?..

Она сначала не находит, что ответить. Потом её губы чуть вздрагивают.

(Заметив это, с некоторой поспешностью). Вообще, можно бы… (Помолчав). Но погоди, я не понял, - ты что, в самом деле хочешь?..

Она молчит, то ли сомневаясь, не разыгрывает ли он её, то ли просто не понимая. Он отводит от неё взгляд, затем, через некоторое время, вновь трогается с места.

(Думает). Чёрт побери, ну и денёк сегодня… (Пауза). Спровадить её надо… Небось думает, это как на дискотеке: два дня – и боец!.. (Пауза). Хотя, мне-то не всё ли равно? Партнёр на тренировках так или иначе не помешал бы. А не понравится, - скатертью дорога, я сделал всё, что мог…

Некоторое время слышны лишь шаги.

П а р е н ь (вздохнув). В-общем, смотри… Если надумаешь, - то завтра, у твоего подъезда… Ты в школе в первую?
Д е в ч о н к а (смотрит на него). Д-да…
П а р е н ь. Значит, часа в четыре. Я не зайду, - выгляни в окно. Если не захочешь – не выходи…

Опять идут молча. Потом парень вдруг улыбается.

Скажи хоть, как тебя звать-то?
Д е в ч о н к а (запнувшись). Же… Женя…
П а р е н ь. А я – Виктор. Ну, будем знакомы?

Чуть-чуть жмёт её руку. Она первый раз за всё время улыбается,  едва заметно.

(Неожиданно). Слушай, наверно, поздно уже…

Она поднимает глаза.

У тебя часы есть? (Берёт её руку и подносит к лицу). Ёлки, пол-второго! Мы с тобой свихнулись, наверно!..

Она опять цепляется за его руку. Он сжимает её ладонь, на этот раз сильнее.

Никаких возражений. Возьми себя в руки, в качестве первого упражнения. Идём.

Оба исчезают в темноте. Через некоторое время слышится его голос:

 Ты скажи своим: мол, какие-то собаки привязались, едва не покусали. (Судя по голосу, улыбается). Скажи: на дереве всё это время просидела…

Они как-то сразу попадают во двор. Пройдя немного вдоль дома, сворачивают к подъезду. Поднявшись на четыре ступени, входят внутрь, затем – в открытую дверь лифта, которая закрывается за ними.



С ц е н а     5.
Виктор и Женя выходят из лифта на площадку этажа.

В и к т о р. Ну, ты чего?

Она молчит.

Ладно, до завтра… (Незаметно нажимает кнопку звонка).

Слышно, как сзади закрывается дверь лифта. В двери квартиры щёлкает замок. Женя оборачивается.
На площадке никого нет.




Д е й с т в и е     в т о р о е.
С ц е н а   1.
Комната Виктора. В одном углу, возле окна, стоит письменный стол, над ним – четыре застеклённые книжные полки, и в самом углу, на полке-подставке, - телевизор, с лежащей на нём видеоприставкой. Напротив, с другой стороны от окна, – закрытый шкаф-купе и вплотную к его торцу – тахта. Всё остальное место используется в качестве тренировочного зала. Возле стены, что напротив окна, стоит велотренажёр, на полу лежат лёгкая «груша» и боксёрский мяч с двумя жгутами, а на вделанных в стену штырях висят три плоских мешка для отработки ударов. Рядом с ними к стене прикреплён манекен, сделанный из бревна, с эллипсоидной верхушкой, обозначающей голову,  вытянутыми вперёд «руками»-палками и изогнутой металлической трубой, прикреплённой ниже и имитирующей ногу, согнутую в колене.
В и к т о р  и  Ж е н я  расположились на тахте, глядя на телевизор, на экране которого Брюс Ли бьёт ногой в подвешенную амфору: удар настолько стремителен, что срезает её нижнюю часть, а горловина остаётся висеть.

В и к т о р.  Вот! Смотри. (Останавливает этот кадр, потом перематывает чуть назад и повторяет в замедленном показе. Останавливает на самом моменте удара). Это как раз то, о чём я тебе говорил в самом начале; теперь тебе просто будет понятнее, потому что ты  уже кое-что умеешь. Весь эффект определяет быстрота: пуля в девять грамм бьёт сильнее любой кувалды. То же самое и здесь: чем больше ты разгонишь руку или ногу, тем  сильнее твой удар; разумеется, и ладонь и стопа должны такие удары выдерживать. И на этом уже повязано и всё остальное. Просто накачкой мускулов сильного рывка не добиться: скорость хорошего удара ногой – от сотни километров и выше; чтобы просто, механически так рвануть за долю секунды, тебе и ста лошадиных сил не хватит. А значит, надо искать более совершенные формы движения. А это уже – и гибкость, чтобы свободнее двигаться, и спарринг, чтобы оттачивать умение вести бой, и потом, в настоящем бою, увереннее себя чувствовать, и «текущая энергия», - кстати, объективно – это просто умение сконцентрировать все свои ресурсы в точке удара. Напряжение, допустим, в кулаке, в момент касания должно подскочить так, чтобы удар происходил буквально поверхностью кожи, - и тут же спасть. Плюс к этому, - быстрая реакция, безошибочная координация движений и предельно ясное сознание в любой ситуации. А способность не терять головы, в свою очередь, достигается только духовным самовоспитанием. Причём, это понятие должно быть общим, а не просто в рамках боевого искусства, - то есть боец должен не только уметь переносить физическую боль, контролировать собственную усталость, нервное напряжение и так далее, - хотя этому тоже надо уделять много внимания, - но и вообще быть яркой и всесторонне развитой индивидуальностью, личностью. К примеру, специалистов по тхэккен, в древней Корее, обучали по системе, в которую входили состязания в стихах и в музыке, воспитание верности друзьям и путешествия в горы. Это, конечно, не обязательно копировать, - у каждого думающего человека философия своя, - я просто хотел показать, о чём речь. И вот, всё это, - и дух и тело, - должно стремиться к как можно более полной гармонии, и именно в гармонии должно развиваться;  и именно в этом восточная философия и видит основную цель и смысл. И кунг-фу, - и джит-кун-до в частности, - это один из многих путей к достижению этого, а не просто умение профессионально махать ногами. Лао-Цзы в своё время сказал, что сильный, - это тот, кто скорее побеждает себя, чем кого-то другого, и это даже не образ: тот, кто всё время работает над собой, в результате действительно становится лучше и сильнее во всех отношениях. Ну, вот тебе простой пример. Человек овладел техникой борьбы, чтобы совершать преступления, и успешно этим занимается. И вот однажды, рано или поздно, он встречает кого-нибудь, примерно равного себе по физическим и техническим возможностям, но для кого борьба, - это способ самораскрытия, творчество. И когда он поймёт, что тот, другой, ему не уступает, то первое же, что почувствует, - это страх; ясно, почему. Но в бою ведь стоит только об этом подумать - и человека можно считать наполовину покойником: в самый ответственный момент у него просто дрогнет рука. Тем более, что его противник наоборот будет во вдохновении от того, что его любимое дело ещё и помогает избавить мир от лишнего зла. Вообще-то, это – самый грубый пример; на самом деле всё сложнее, и в отношениях между людьми, - в том числе. В идеале, человек вообще не должен принадлежать  чему-то узко специфичному, быть сектантом, изначально противопоставляя себя чему-либо, - он должен ощущать себя частью всей Вселенной. Внутреннего равновесия не достичь без гармонии с внешним миром. А чтобы стремиться к этому, ты должна тонко чувствовать и понимать окружающий мир, уметь видеть как его естественную красоту, так и все его тёмные стороны, которые точно так же естественны - это тоже надо отчётливо сознавать, - а также быть восприимчивой ко всему совершенному, что создаёт человек, уметь понимать и чувствовать искусство, - ведь, по большому счёту, оно - во всём, вплоть до промышленного производства, - понимать, что и твоя борьба - это тоже, в конечном итоге, не что иное, как высокое искусство! А кто однажды осознал всё это, уже не сможет заставить себя пуститься по скользкой тропинке между ложью и истиной, или влезть в болото типа преступности, чтобы неизбежно утонуть в нём по уши: это будет противоречить самой его сути, всему, чем он живёт. И именно поэтому великие мастера никогда не воюют между собой: им просто нечего делить, они все стремятся к одним и тем же идеалам. Ты не слышала про Цой Хон Хи, который основал тхэквондо? Это его слова: «Если жить - то в самом большом доме, если стоять - то на твёрдой почве, если идти - то по самой широкой дороге». А самый большой дом – это и есть весь мир. (Чуть помолчав). В принципе, все эти вещи сами собой приходят в голову. Главное – это всё время работать над собой и следить за собой. (Пауза. Он делает глубокий вдох, потом говорит). Ну, что, - хватит на сегодня?
Ж е н я. Хватит, так хватит. (Вдруг). Слушай, - ты мне как-то обещал про оружие рассказать…
В и к т о р. Пожалуйста. Оружие, правда, - это особое место в искусстве борьбы, его и изучают особо. Но если хочешь - чего рассказывать, я тебе просто покажу, что могу. Вообще, видов восточного оружия полно: наверно, десятка два, или больше; я, может быть, и не все знаю ещё. Мне-то самому больше нравятся две вещи… Ну, вот, смотри для начала. (Берёт из угла, где стол, длинный прямой шест, на голову выше себя, из какого-то твёрдого дерева). Как им работают, знаешь?
Ж е н я (сморщив лоб). Так? (Показывает руки, словно держа байдарочное весло).
В и к т о р.  Ну, да, и так тоже. Смотри.

В один приём прихватывает один конец шеста подмышку и оказывается в боевой стойке: с левой ногой впереди, выставив перед собой свободную руку. Напротив него к потолку подвешена на цепи с тремя концами тяжёлая груша - внушительного вида цилиндрическая кожаная «подушка», диаметром примерно сорок и высотой сто двадцать сантиметров, набитая песком. Виктор стремглав проделывает несколько вращательных движений, неразборчиво мелькая шестом  в воздухе - и прямо на каком-то обороте конец шеста с хлопком и треском вонзается в грушу, почти целиком погружаясь в неё, ещё одно движение - и следующий удар; груша вздрагивает и раскачивается.

Ж е н я  (удивлённая такой силой удара). Им что - нужно уметь человека пополам рассечь?
В и к т о р (усмехнувшись). На то и боевое оружие. Понятно, я им никогда и не пользуюсь. (Объясняет). Понимаешь, тут действует тот же принцип: двигаться легко и стремительно; вся сила, опять же, в скорости удара. Только здесь эффект ещё больший, потому что оружие в любом случае можно разогнать сильнее, чем кулак или стопу. (Протягивает ей шест). Хочешь попробовать?
Ж е н я. Может, у тебя тогда и набор мечей есть, и отравленные дротики, и автомат впридачу… которым ты никогда не пользуешься?..
В и к т о р (смотрит на неё как-то странно. Потом прячет улыбку). Соображение – класс…

Возвращается к столу и непонятно откуда извлекает самурайский меч, - изящное изделие с полированной поверхностью.

Ж е н я (глядя во все глаза). Откуда он у тебя?
В и к т о р (смотрит на неё). Чудачка ты, ей-богу. В Японию сбегал вчера вечером, да стибрил из музея, неужели не ясно? Сам сделал, только один, а не  целый набор. Полоску металла давно уже нашёл, а отделал окончательно с полгода назад. Жаль только, твёрдость недостаточная, хоть и закаленная, а всё равно… А из-за этого – и заточка плохая. Впрочем, голову-то срезать - за глаза хватит.

 Проделывает пару-тройку приёмов, с такой скоростью, что меча почти не видно, слышен лишь свист, словно от пули.

 Вот только - горе от ума! – не знаю, на чём и упражняться с ним. Наверно, придётся ещё несколько брёвен подыскивать: от манекена через неделю одни щепки останутся. (Помолчав, возвращается к прежней теме). Ты говоришь, зачем такой сильный удар. Видишь ли, борьба – это, ко всему прочему,  ещё и искусство «быть резиновым». То есть, нужно уметь принимать удары без вреда для себя. Это достигается отчасти выработкой механической прочности тела, а большей частью – за счёт особых волевых усилий, что-то типа самовнушения. На востоке существует такой вид единоборства, как искусство замедленной  смерти: мастер его может убить человека на месте, вогнать в неизлечимую болезнь или в более-менее тяжёлую чем-то наподобие гипноза. Вообще-то, этим искусством, в какой-то мере, владеет каждый боец. Например, достаточно многие могут чувствовать присутствие кого-то другого, не видя его, - если тот в засаде или подходит со спины, или когда спят, - либо же просто воздействовать на противника так, что он начинает испытывать безотчётный страх, или не может нанести ни одного точного удара. Разумеется, они в той же степени сами защищаются от подобного воздействия. Это, кстати, тоже достигается  через умение владеть собой. Я кое-что знаю об этом - для начала, например, то же «течение энергии» - и мы с тобой обязательно будем этим заниматься. Потому что главный секрет единоборства и талант мастера – именно в этом, и эта же внутренняя сила делает и внешние акции мастера столь сокрушительными. И если два бойца такого уровня встречаются как противники, то они сразу чувствуют, оба, кто из них чего стоит, и в бой, как правило, уже не вступают, потому что закончится это очень плохо. В Японии есть хорошая пословица: «Когда сражаются два тигра, один оказывается раненым, а другой – убитым». Так вот, - можешь представить, до какой прочности можно довести таким способом собственное тело. Есть люди, которых не режет нож, - я слышал и про таких, которые равнодушны к пулям: то есть, их простреливают, но они продолжают драться, и обычно в таких случаях побеждают, - как я понимаю, благодаря произведённому впечатлению. Хотя потом чаще умирают; но, в принципе, могут и выжить. Ну, уж и вовсе банальный номер - когда человека переезжает лимузин или небольшой автобус; это уже и снимали сколько раз. Само собой, чтобы сражаться с такими, нужно владеть таким ударом, чтобы обычных людей пробивать кулаком насквозь - я не шучу, серьёзно - или ломать пять-шесть кирпичей ребром ладони. Ну, а уж мечом нужно свободно рассекать  пополам, от плеча до бедра, наискось. К тому же, в бою почти никогда не возникает возможности ударить в полную силу, - это тоже надо иметь в виду. Ну, ладно (прячет меч обратно, опять непонятно, куда именно), до меча мы с тобой ещё доберёмся. Хватит на сегодня, в самом деле. Пошли, попрактикуемся.
Ж е н я.  Уже?
В и к т о р.  Почему бы и нет? Ты уже достаточно умеешь. (Улыбается). Да не бойся ты. В конце концов, я же рядом буду.
Ж е н я.  Да я не боюсь… Непривычно как-то.
В и к т о р.  Привыкай. На то и боевое искусство: твой экзаменатор – это улица…
 
Они выходят из подъезда, уже сменив спортивные костюмы на повседневную одежду. Солнце уже село, и постепенно спускаются сумерки. Виктор и Женя идут, не выходя на улицы, дворами, время от времени о чём-то разговаривая.


С ц е н а   2.
Они выходят на какой-то переулок, по одну сторону которого стоят гаражи. Проходят в проезд между ними. Неожиданно на глаза попадаются    т р о е   п а р н е й,   лет шестнадцати, которые, притащив несколько деревянных ящиков, пытаются развести костёр неподалёку от гаражей. Судя по их виду, они уже «приняли» и хотят устроить пикник. Рядом с ними, на ящике, стоит магнитола, поющая что-то из «Сектора Газа». Женя останавливается, мельком взглянув на Виктора. Тот отступает назад и снова скрывается в проезде.

Ж е н я.  Эй, мужики!

Трое одновременно поднимают головы и смотрят на неё.

Вы здесь что, - ночевать собрались?

Они переглядываются.

П е р в ы й.  А тебе-то чего? Давай, чеши отсюда!..
Ж е н я.  А может быть, вы?
В т о р о й.  Чё, Серый, совсем охренел? (Жене). Не слушай его, наоборот вали сюда, поиграем! (Смех). Чё, за гараж коленки трясутся? Да ты не бойся, не тронем…
Т р е т и й.  Твой гараж, что ли?
Ж е н я. Снимаем. Машина там наша.
П е р в ы й. Да ладно, не трепись, он пустой. (Поворачивает голову к магнитоле).
Ж е н я (пока он говорит, подходит ближе). Слушай-ка, ты, мальчик! А ну, выруби свою технику!

Он стоит на одном колене; она кладёт руку ему на затылок и рывком тычет физиономией в магнитолу; та падает на землю и замолкает.

П е р в ы й (поднимается). Ты, девочка, б…!

Двое других подходят ближе. Женя не трогается с места, глядя на приближающегося первого. Неожиданно он делает ей подсечку, она падает, но приземляется на руку и тут же вскакивает, отпрыгивая чуть назад, уже в боевой стойке. Стремительно проделывает короткую комбинацию, начинающуюся шагом вперёд, одновременно с движением рукой, и заканчивающуюся ударом ногой с разворота в голову, сбивает его с ног и оказывается перед двумя остальными, глядя в упор на третьего. Её рука мелькает в сторону, - и, видимо, попадает второму в горло: слышен короткий хрипящий звук, и он падает на четвереньки. Третий, отшатнувшийся было в первый момент, пытается ударить её в грудь, но его кулак лишь скользит по её футболке: она в это же время отскакивает назад, одновременно разворачиваясь к нему правым боком, и с короткого рывка обратно вперёд проводит боковой удар в правые ложные рёбра; он резко бледнеет и опускается на землю. Она стоит несколько секунд, переводя дыхание. Потом подходит к занявшемуся огню и гасит его. Затем отступает назад и скрывается  за углом гаража.
Виктор берёт её за руку и тянет к стене.

В и к т о р.  Тсс!..

Стоят, прислушиваясь. Слышно, как хрипит второй, с помятой глоткой.
 
Т р е т и й (прижимая руку к рёбрам). Тьфу, ё!.. Она, небось, с тренировки шла, а мы ей!..
В т о р о й. Я этот гараж сожгу, приду!
П е р в ы й (выплюнув кровь, удар пришёлся ему в челюсть). Ты уползи сначала отсюда! Козёл!
Т р е т и й.  Пошли на хрен отсюда! Она сейчас опять заявится, да не одна ещё!
П е р в ы й.  Мафон возьми…

Слышна какая-то возня, потом – шаги, вразнобой. Потом всё стихает.



С ц е н а   3.
Виктор и Женя выходят из проезда между гаражами и направляются по переулку.

В и к т о р.  Н-да…
Ж е н я.  Что?
В и к т о р.  То, что ты больше похожа на приблатнёного, чем на бойца. Зачем ты устроила весь этот спектакль?
Ж е н я.  По-твоему, пусть бы лучше гаражи сожгли?
В и к т о р.  Ты прекрасно знаешь, что я не об этом говорю! Ты рисуешься больше, чем  работаешь!
Ж е н я.  Но…
В и к т о р.  Ты лучше о той подсечке подумай, вместо того, чтоб пререкаться! Прикинь, если бы он был раза в два половчее! (После небольшой паузы вдруг смягчается). Ладно, не обижайся… Это у тебя оттого, что начинаешь только, будешь больше уметь – пройдёт. Ты только имей в виду, что тебя на этом подловить, - легче лёгкого. С этой твоей комбинацией, вначале, я бы тебе две контратаки успел провести.

Они опять идут какими-то дворами, иногда полностью скрываясь среди всяческой зелени.

Вообще, для тебя в джит-кун-до есть некоторые особенности.
Ж е н я.  Например?
В и к т о р. Ну, например, тебе нужно защищать, помимо  прочего, ещё и грудь. (Приводит её в некоторое смущение). Прости уж, не знаю, как поделикатней… То есть, у тебя легко поражаем практически весь корпус. Плюс у тебя вообще физическая прочность тела может оказаться ниже, чем у парня с такой же подготовкой, и точно так же какой-нибудь бугай может превзойти тебя в прямом мышечном усилии. С другой стороны, у тебя больше гибкости. Честно говоря, я твоей растяжкой даже немного удивлён. Я думал, ты только «шпагат» будешь не меньше года учиться… А это значит, что тебе легче двигаться, в особенности в крайних режимах - при высоких ударах, при длинных, без подготовки, и так далее - тем более, что у тебя небольшой вес. К тому же, у тебя и сейчас уже неплохая скорость движений. Иными словами, тебе принципиально легче нанести более быстрый и точный удар, чем твоему противнику. И именно на это тебе и нужно нажимать. Работай над тем, чтобы увеличить силу ударов, и оттачивай дальше быстроту и точность. А в бою стремись больше наносить ударов в голову, по ногам и в пах, причём действуй  на опережение: чем быстрее, тем лучше, пусть и в ущерб силе. У тебя, по этим же причинам, должны хорошо получаться и контратаки. Единственное, что тебе для этого необходимо, так это ещё побольше хладнокровия и уверенности в себе. Но это уже вопрос времени. (Помолчав). Техника такого типа, кстати, очень эффективна. Ей почти нечего противопоставить, - разве что держать тебя всё время на значительном интервале. Но ты можешь, в таком случае, попытаться спровоцировать противника на контратаку какой-нибудь ложной акцией, и когда он начнёт контратаковать, всадить ему настоящий удар с другой стороны. Например, ты можешь несколько раз дать понять, что твой любимый способ нападения - это навязать ближний бой, тело на тело, особенно - начиная каждый раз с одного и того же движения, и в какой-то момент, после такого движения, наоборот, ударить издали: допустим, ногой с разворота, или низким боковым, в колено. Или классический способ: указать ногой в одно место, а ударить – в другое. Имей в виду только, что нужно делать различие между тем или иным противником. Того, кто прёт, как танк, или просто любителя лезть с кулаками по поводу и без повода, ты всегда поразишь простой контратакой. Но тебе может попасться и кто-нибудь посерьёзней, который, к примеру, будет всё время отступать и отступать; а когда ты уверишься, что он трусит и сделаешь прямое нападение, он сам контратакует, причём может продемонстрировать такую скорость, что тебе и во сне не снилась. Вообще, на того, кто держит интервал и не раскрывается, нельзя нападать прямо в любом случае, - только комбинационная атака. Причём вводные акции, финты, должны быть достаточно глубокими, чтобы быть убедительными. В некоторых случаях, против особенно опытного - настолько глубокими, чтобы он уже не мог просто уйти, отступить. Хотя это, конечно, чертовски сложно. Впрочем, такой тебе вряд ли попадётся. Против тех же, кто более энергичен и подвижен, финт должен быть более коротким, - чаще всего бывает достаточно одного ложного движения. И самое главное – никогда не применяй сложную технику, кроме случаев, когда ничто другое не даёт эффекта. Высший класс – это «срезать» человека одним лёгким ударом. А чем сложнее нападение, тем больше у противника возможностей для контратак, даже если он не профессиональный боец. Я уж не говорю о гораздо больших затратах энергии, в первую очередь, нервной. А это уже, автоматически, - снижение реакции. Ну и ещё, - никогда нельзя бить в полную силу неподготовленных, не владеющих боевыми искусствами, - ну, если только у них в руках нож или пистолет. Твой удар, большей частью даже в корпус, будет стоить им если и не жизни, то уж, во всяком случае, переломов, - то есть, расследования не избежать. А нашу родную милицию ты знаешь: если у них плохая раскрываемость, или если у того папа с мамой богатые, то стоит только попасть. Пришьют всё, что угодно, а кое-где могут и пытать начать, чтоб «сознался». Вообще, если случилось ввязаться в драку, даже если к тебе пристали, - старайся не оставлять следов. Не теряй никаких своих вещей в том месте, не оставляй на себе крови, если есть, и не задерживайся там. Доберись до ближайшей остановки и уедь на транспорте подальше, особенно если не в большом городе. И домой вернуться лучше с какой-нибудь другой стороны. Теперь ещё вот о чём. В принципе, хорошему бойцу нужно бы вообще не позволять к себе прикасаться. Но если тебя схватили, - используй это, как точку опоры. Не пытайся вырваться, а проведи удар рукой или локтем рывком от этой точки, так, чтобы попасть в нос, в угол подбородка или в горло. Помнишь, у Брюса Ли: удар «текущей энергией» с расстояния в один-два дюйма. Если ты его таким ударом свалишь - можешь быть уверена: все желания общаться с тобой отпадут сразу. Но самое главное - это добиться свободы манёвра, то есть, чтобы тебя выпустили: имея это, никогда не проиграешь.

Женя кивает в знак понимания. Некоторое время идут молча, неторопливым шагом.

(Неожиданно, посмотрев на неё). Чёрт возьми: ты удивительно интересное создание!
Ж е н я  (немного удивлённо). Почему?
В и к т о р.  Да как тебе сказать… Я, вообще,  не часто встречал девчонок, увлекавшихся восточной борьбой!
Ж е н я. Да ладно, брось ты! Мне очень даже нравится… (Вдруг улыбается, с какой-то лукавинкой). Слушай: в конце-то концов! Кому ты лапшу на уши вешаешь? Можно подумать, у тебя никого интереснее меня не было!
В и к т о р. То есть?
Ж е н я (прищуривается на один глаз). Будет сочинять-то! В школе, небось, по уши любовными записками завален! (Хихикнув). А как, лифчик с адресом ни разу не подкидывали?
В и к т о р (удивлён настолько, что не знает, как реагировать, у него тоже проскальзывает смех). Господи, да ты что?! С чего ты взяла?
Ж е н я. Ну как, с чего! Там, у вас, небось, ни один бандюга пикнуть не смеет, все как паиньки ходят? А отомстить не пытались? Небось, собрались человек двадцать, с цепями, а ты всех и расшвырял, на глазах восхищённых девчонок!
В и к т о р (к концу её тирады чуть не давится смехом. Потом, переводя дыхание). Женька!.. Ну, ты даёшь, ей-богу! Ты что, - правда, что ли, думаешь, я это на каждом углу показываю?! Да обо мне и не знает никто, - только предки да братишка; да теперь ты ещё!
Ж е н я (глядя на него; уже серьёзно). Хватит врать-то! Что уж, и друзья не знают?
В и к т о р.  Нет. Хотя - кого ты называешь друзьями? Ну, есть в классе  приятели, конечно, ну, догадываются, что я какой-то там хитрой гимнастикой увлекаюсь, и всё. Да я как-то уже и привык, что почти всё время один, - я же тренируюсь целыми днями, ты сама видишь. Ну, брат ещё - он твой ровесник, да в отца пошёл, вымахал больше меня, верзила - ну, мы с ним реакцию тренируем друг на друге, регулярно, на большее его не хватает. Теперь вот ты вместо него: он уехал на лето…
Ж е н я  (смотрит на него каким-то новым взглядом). Ну, знаешь… Если ты только не врёшь, то это ты скорее похож на удивительное создание!
В и к т о р  (улыбается как-то по-доброму). Не вру. (Чуть помолчав). Я знаю, почему ты интересное создание.
Ж е н я. Почему?
В и к т о р.  Потому что тебе четырнадцать лет. В твоём возрасте девчонки все такие.
Ж е н я  (с явным намёком на него). А мальчишки?
В и к т о р. Не знаю… Мне иногда кажется, в мальчишках чего-то не хватает…

Они пересекают широкую шумную улицу, изрядно поторчав у светофора. При этом продолжают говорить, но голосов совсем не слышно из-за шума машин. Перейдя улицу, удаляются от проезжей части; шум стихает.

Ж е н я.  А почему «до какого-то времени»?
В и к т о р.  Ну, как почему? Что ж ты думаешь, мы так и всю жизнь будем дружить, что ли?
Ж е н я.  А что?
В и к т о р.  (улыбается). Своего парня найдёшь - небось, за месяц всё позабудешь! А замуж выйдешь - тем более…
Ж е н я.  Угу. Если только раньше не убью его, нечаянно.

Небольшая пауза.

(Вдруг). Да ну их вообще на фиг.
В и к т о р.  Кого?
Ж е н я.  Парней.
В и к т о р (улыбается). И меня?
Ж е н я  (немного удивлённая таким поворотом). Нет… (Вдруг тоже улыбается). Ты - самый лучший из них!
В и к т о р  (с иронией). О!.. Благодарю.
Ж е н я  (неожиданно берёт его руку, чуть ниже локтя, тянет к себе и жмётся к нему; не то в шутку, не то всерьёз). Я за тебя замуж пойду.

Он сдерживает смешок, потом поворачивается и некоторое время смотрит на неё.

В и к т о р . Ты это что, - серьёзно, что ли?
Ж е н я.  А почему нет? Тебе не хочется?
В и к т о р  (не сразу находит, что ответить). Ну, ты, вообще, нашла с кем заигрывать!..

Она сгибается от смеха, глядя на его растерянное лицо; он понимает, ему тоже становится смешно. Неожиданно она замечает автобус, подъезжающий к остановке.

Ж е н я.  Ой, Витька, автобус мой… (Выпускает его руку). Ну, давай, до завтра! (Бежит).
В и к т о р  (вслед ей). До завтра…

Смотрит, как она бежит, как садится в автобус. Двери закрываются, автобус глухо ревёт мотором и трогается.




Д е й с т в и е   т р е т ь е.
С ц е н а   1.
Вновь комната Виктора. Обстановка та же, только груша, снятая, стоит в углу, слева от двери. В и к т о р  и  Ж е н я  на середине комнаты, лицом друг к другу. Он бросает на тахту свою «олимпийку» и остаётся в одних спортивных брюках, босиком. Она тоже в спортивном костюме, другого цвета и покроя. Он перемещает руки в стандартную для джит-кун-до позицию: правая впереди, левая – под подбородком, прищуриваясь на мгновение. Видно, как она сжимает и снова разжимает кулак.

Виктор нападает, предварительно сделав обманное движение, она контратакует; слышны глухие удары сталкивающихся рук и ног.
Почти сразу после этого он попадает ей ногой в голову, но вскользь, и она лишь вздрагивает. Схватка продолжается, не снижая темпа. Неожиданно Женя, на миг оказавшись возле стола, хватает меч. Оба на мгновение замирают. Затем два раза подряд раздаётся свист, - Виктор уходит от обоих  ударов, потом ещё раз, ещё; вдруг пытается контратаковать, нырнув под её руку, она тоже уходит от удара и из этого же движения, пригнувшись, режет вдоль пола. Он прыгает с обеих ног и перепрыгивает через неё, сделав сальто вперёд, приземляется на полусогнутые ноги и тут же пригибается;  меч со свистом проносится два раза под ним, третий – над его головой. В следующий миг стремглав перемещается в сторону, причём в его руках уже оказывается шест; меч вонзается в подоконник. Делает удар шестом, Женя парирует его. В следующие полминуты оружие беспрерывно мелькает в воздухе, слышны свист и щёлкающие удары. Неожиданно Виктор выбивает меч из её рук, но, похоже, что она намеренно «сыграла в поддавки»: в следующее мгновение она бьёт ногой по его запястью, потом наносит ещё один удар – в развороте; он пытается отклонить его, но не успевает: удар приходится в грудь и чуть сбоку, и он летит на пол, выронив оружие. Однако, перекатившись через спину, поднимается на одно колено, - и вдруг видит, что она уже находится в длинном низком прыжке-прорыве, занося ногу для бокового удара. Бросается в сторону, успевая лишь в какой-то самый последний миг; удар задевает его левую ладонь. Вскакивает, превозмогая боль в груди, в боевую стойку, - в то самое время, когда она, пролетев в прыжке мимо, поворачивается к нему. Секунда неподвижности. Затем она бросает взгляд на тахту, на которой лежит меч. В этот же миг он делает рывок вперёд, и когда она уже начинает уворачиваться, наносит  боковой удар ногой в бок, под руку - впрочем, больше толкнув, чем ударив - с такой силой, что отбрасывает её в угол, где груша. Останавливается лицом к ней. Но она уже не нападает.
Встаёт из стойки в обычную позу, едва заметно улыбнувшись. Бросает взгляд на окно и чуть приоткрывает его, впустив холодный воздух, отчётливо пахнущий поздней осенью. Она поднимается.

В и к т о р (смотрит на неё). Что это с тобой сегодня? Ты как будто не в своей тарелке.
Ж е н я. Ничего… Всё в порядке.
В и к т о р.  Ты что-то особенно старалась победить.

Она не отвечает, не глядя на него.
Он поднимает свою «олимпийку» и надевает её. Усаживается на тахту, смахивая капли пота с бровей.

Ну, вот… Считай, обучение закончено. (Улыбнувшись). Теперь начинается самое главное: ты встала на путь, - и тебе предстоит идти к его вершине. Ты теперь знаешь все тонкости, - совершенствуй умение всё это применять, изобретай что-то своё, изучай самых разных противников - лучше всего на опыте - ну, и так далее… Это, правда, будет труднее, да и подольше – считай, на всю жизнь… (Несколько оживлённее). Слушай, ну сегодня ты была просто великолепна!
Ж е н я.  Оно и чувствуется! (Слегка сморщившись, ощупывает рёбра на правом боку).
В и к т о р  (снова улыбнувшись). Ты знаешь, есть такая легенда. Тигр, когда был молодой, был совершенно неопытным. И он пришёл к кошке, которая была старая и мудрая, и попросился к ней в ученики. Вот она-то его и научила охотиться, неслышно ходить, драться, ну, и так далее. И вот, когда тигр стал сильным и ловким, ему стало обидно, что какая-то кошка умнее и опытнее, чем он. И он решил убить её, чтобы уже никто его не превосходил. Он бросился на неё, - а она влезла на дерево. (Смотрит на неё). А тигры, как известно, не умеют лазить. Кошка, оказалось, специально научила его всему, кроме этого: она с самого начала поняла, что когда-нибудь произойдёт что-то подобное…
Ж е н я.  Угу. И ты руководствовался этой легендой?
В и к т о р (вскочив). Женя!..

Сдерживает себя и садится на прежнее место.

Ни в коем случае. (Чуть помолчав). Да и зачем? Знаешь, если уж на то пошло,  есть и другая легенда: «Синий дракон не погружается в затхлое озеро - он взмывает в неведомые выси и вырастает до огромных размеров. Он являет себя всем, извечно и ежесекундно». То есть, полноценная жизнь - это быть открытым для всех и для всего, а замкнутость, рано или поздно, приведёт к остановке в развитии и стагнации: то самое затхлое озеро. Кстати, настоящее имя Брюса Ли – Ли Сяо Лун, то есть, Маленький Дракон. Не знаю уж, почему родители его так назвали, но его характеру это вполне соответствовало: он тоже ни от кого ничего не скрывал и сам никогда не закрывался ни от чего. Он просто верил, что в человеке обязательно должно быть творческое начало, и тогда на любой вызов можно найти свой собственный, а значит, и новый, неожиданный для всех ответ. Мне это как-то ближе. (Снова немного помолчав). Ты знаешь, к борьбе ведь тоже надо иметь талант. Кто-то более талантлив, кто-то – менее, и, в общем, это всегда видно. Тем более, все эти искусства, по большому счёту, вообще не для европейцев, а уж для нас-то… Меня вот что-то тянет к ним, но, скажем, на уровень того же Брюса Ли мне никогда не выйти. А тебе – не выйти и на мой. Ты не обижайся только, я не хочу тебя унизить… Ты уже и сейчас справишься с тремя-четырьмя парнями, ты сможешь достичь и гораздо большего; но ведь это далеко не предел. Я уверен, что у меня всё равно больше возможностей. Ну, во всяком случае, ты же видишь: я не применял никаких особых секретов, я с тобой справился теми же самыми приёмами. Да, в конце концов, - это же всё ерунда! Я верю в тебя, ты же не тот человек. Если бы я хоть раз усомнился, я просто не стал бы тебя учить… (Улыбается). То есть, если бы я был той кошкой, я бы сразу понял, что ты никогда не захочешь меня убить.
Ж е н я.  Прости…
В и к т о р.  Да ладно, ерунда…

Она тоже садится на тахту. Вдруг смотрит на его руку.

Ж е н я.  Ой… что это у тебя?
В и к т о р.  Где?
Ж е н я.  Вот… (поднимает его рукав).

Меч всё-таки добрался до цели: на руке порез, довольно длинный, но неглубокий, почти параллельно поверхности; кровь лишь в двух местах, парой капель.

(Немного испуганно). Больно?
В и к т о р.  (с невольным смешком). Да брось ты! Подумаешь, смертельная рана. (Опускает руку).

Она осторожно стирает кровь рукавом.
Вдруг гладит его по руке. Он поднимает на неё удивлённые глаза. Она берёт в ладонь его пальцы и прижимает его руку к себе.

Ж е н я.  Витя!..
В и к т о р.  Господи… ты что?..
Ж е н я.  Витя!.. Я… я люблю тебя!

Не сводя с него глаз, делает едва заметное движение к нему. Но его взгляд как-то непонятен. Похоже, он ожидал чего угодно, только не этого. Затем он машинально встаёт.

Витя… Нет… ну… ну правда. Ну, не смейся… пожалуйста!..

Он не смеётся.

(Она тоже поднимается). Я люблю тебя. Я… я буду с тобой, всегда, всю жизнь… Я сделаю всё, что ты захочешь! Хочешь, я больше не отойду от тебя, ни на шаг; пусть будет всё, всё что угодно!..
В и к т о р.  (отводя глаза). Нет…

Вдруг налетает вихрь. Он распахивает окно, со стуком; занавеска взвивается, словно флаг, и полощется по ветру. В комнату влетает целая туча пыли и жёлто-серых, уже полуистлевших листьев; они стремительно кружатся, образуя что-то похожее на водоворот. Похоже, дом попал в маленький смерч. Ветер так силён, что гонит по столу прозрачную шариковую ручку; она падает на пол. Шевелится дверь, хоть под неё подоткнута газета; сквозь кутерьму в воздухе становится трудно смотреть.
Потом всё стихает. Водоворот распадается; занавеска, опав, возвращается на прежнее место.
Виктора нет.
Женя чуть слышно ахает и подносит руку к губам.


С ц е н а   2.
Он стоит на кухне, глядя в окно. Она неслышно входит, почему-то вдоль стены.

Ж е н я.  Нет… не может быть… (На её глазах появляются слёзы). Ты… ты же любишь меня… Ну скажи…

Молчание.
Она ждёт, не отрывая от него глаз. Потом снова заговаривает.

Помнишь… ты сказал, что мы всё равно расстанемся? Я потом вспомнила… и мне стало страшно!.. Я не могла даже представить… Я всё время думала только о тебе! И… между нами же не осталось никаких препятствий! Я же думала… мне нужно только решиться, только набраться смелости, и… и всё просто встанет на свои места… (Со слезами). Витя!.. Ну… ну как же…
В и к т о р.  Нет… нет… Я не могу, Женя!..
Ж е н я.  Почему? У тебя же никого нет!
В и к т о р  (первый раз поворачивается к ней). Неужели ты думаешь, что это – всё, что нужно?

Она смотрит на него. Потом опускается на табурет и опускает голову на руки; её плечи содрогаются.

(Отводит глаза, эти слёзы пугают его). Ну… ну, подожди… Может… может, тебе просто кажется? Может, ты просто привыкла ко мне?.. Я бы и сам не хотел, чтобы мы поссорились, или… (Помолчав). Но я не чувствую к тебе ничего такого…
Ж е н я  (мотает головой). Нет… нет… Боже, как же нам было хорошо, когда так всё и было!.. Я… я так хотела убедить себя, что так и есть! Но я не могу, я не могу, Витя!..

Оба долго молчат. Виктор несколько раз украдкой поднимает на неё глаза. Впечатление, что  до него постепенно доходит, насколько это всё серьёзно.

В и к т о р  (наконец, осторожно). Я надеюсь… ты понимаешь, что теперь -  это наша последняя встреча?..
Ж е н я.  (поднимает глаза и некоторое время смотрит на него). Почему? Может…
В и к т о р.  Нет. (Пауза). Но ведь тебе больше и не нужна моя защита. Джит-кун-до – это ещё полдела… Ты ведь за это время научилась не бояться жить, сама не сознавая…
Ж е н я.  (сквозь слёзы, но без истерики). О, господи!.. Да зачем мне всё это нужно?!.

Услышав это, он поднимает глаза и смотрит на неё так, будто видит в первый раз. Смысл этой простой фразы, дойдя до сознания, поражает его. Он не мог и предположить, что всё кончится этими словами - так нелепо. Так и не находит, что ответить.


С ц е н а    3.
На улице холодно и пусто. Всё, кроме ветра, застыло в ожидании зимы. Яркая куртка      Ж е н и  одиноким пятном выделяется среди этого серого пейзажа. Она и  В и к т о р  медленно идут дворами, ставшими голыми и прозрачными насквозь, входят в её подъезд.
Выходят из лифта на ту же самую площадку.
Она вдруг останавливается, сделав три нерешительных шага.

Ж е н я .  Витя!..

Поворачивается и бросается к нему, обняв его.
Его ладони, после колебания, осторожно прикасаются к ней.

Ты сказал, я научилась жить… Но вот, я же опять одна, и опять ничего не могу сделать… А теперь даже ты меня бросаешь!..

Пауза. Тихо, только слышно, как она плачет.

Витя… Только… я ведь всё равно люблю тебя! Ты не хочешь, чтобы я была с тобой… (Со слезами). Я… я уйду… Но если… если ты только… Я ведь всегда буду здесь, рядом, понимаешь?..

Смотрит на него, но он не отвечает ни словом.
Она невольно отступает от него. Нечаянно трогает рукой дверь, - та вдруг оказывается незапертой и распахивается. Она вздрагивает и, в испуге, смотрит ему в глаза.

Ж е н с к и й   г о л о с  (из открытой двери). Женя, это ты?..

Виктор остаётся один на площадке.