Россия и Финляндия. Карельская авантюра. Начало. ч

Вторая финско – советская война1921-22 г. г. (Карельская авантюра)

Начало восстания.

По Тартускому мирному договору Советская Россия пошла на значительные территориальные уступки — независимая Финляндия получила Западную Карелию до реки Сестра, Печенгскую область в Заполярье, западную часть полуострова Рыбачий и большую часть полуострова Среднего.
Руководитель финской делегации, Паасикиви, признал впоследствии, что полученная в результате договора граница была для Финляндии слишком хороша, чтобы оставаться постоянной.

Вскоре произошли события, получившие название «Вторая советско-финская война», или Карельская авантюра».

Следует поподробнее  вспомнить о предыстории этих событий.
Еще 1906 году в Тампере прошёл учредительный съезд «Союза беломорских карел». Съезд утвердил устав, главной целью которого было провозглашено объединение карельского и финского народов, населявших Олонецкую и Архангельскую губернии.
Именно члены «Союза беломорских карел» сыграли важную роль в Карельском восстании, став его идейными вдохновителями и организаторами. Помимо членов Союза, в подготовке восстания участвовали члены «Карельского академического общества» (фин.Akateeminen Karjala-Seura, AKS), шюцкора, «Братьев по ненависти» (фин.Vihan veljet) и других организаций.
Не менее важную роль в карельском восстании сыграла финская «диаспора», проживавшая на территории тогдашней Карельской трудовой коммуны и мечтавшая о «Великой Финляндии», граница которой должна былапройди по Неве, Свири и от Повенца до Онежского заливаБелого моря.
За четыре дня до подписания мирного договора в Тарту (Юрьеве), 10 октября 1920 г., в Гельсингфорсе был образован «Карельский союз», ставший главным центром организации новой попытки отторжения Карелии от России. Во главе «Карельского союза» стояли сенатор Сетеля, генерал Окерман и ряд других представителей финских правительственных кругов. При союзе существовал особый, так называемый «Активный центр», задачей которого было руководство предстоящими военными операциями.
Надо сказать, что руководители  Финляндии,  и после получения независимости, не оставляли надежд на присоединение к ней Карелии.

И не только ее, кстати.
В Финляндии обосновалась и получила всяческую поддержку так называемая ингерманландская организация, ставившая целью отторжение от Советской России района Ямбурга (ныне Кингисепп), Копорья и даже... Петрограда.


Коренное население Карельской трудовой коммуны разделились по вопросу поддержки восстания и целей восставших. В Южной Карелии преобладали сторонники Советской власти. В Центральной Карелии многие выступали за независимость либо за объединение с Финляндией, в то же время здесь было немало и сторонников Советской власти. Наибольшей поддержкой идея присоединения к Финляндии пользовалась в Северной и Беломорской Карелии.
Правительство Финляндии оказывало также прямую политическую и дипломатическую поддержку карельским сепаратистам.

Очень интересная фактура о деталях второй финско-советской войны, карельском восстании, ходе и результатах боевых действий содержится в книге С. С. Хесина  «РАЗГРОМ БЕЛОФИНСКОЙ АВАНТЮРЫ В КАРЕЛИИ В 1921–1922 ГГ.». 
Многие примеры будут взяты из этого военно-политического очерка.

В феврале 1921 г. в Выборге на празднестве, устроенном «Карельским национальным союзом», выступил с речью финляндский министр Эрих, который откровенно заявил, что «Финляндская политика все отчетливее должна приобретать антибольшевистский характер». (Бюллетень НКИД № 67 от 5 марта 1921 г., стр. 34.)
После такого авторитетного заявления по всей Финляндии началась широкая антисоветская кампания.
«Вы должны быть свободны от партийных раздоров, когда вопрос идет о том, чтобы побить русского»{43}, — писали белофинны в листовках, которые в огромном количестве распространялись по стране. Газета финских крупных промышленников «Ильталехти» требовала от правительства направить народную деятельность «на большой финский удар во вне».


Правительство РСФСР объявило весной 1921 г. амнистию карельским беженцам. Воспользовавшись этой амнистией, под видом возвращающихся беженцев, финская разведка направляла в Карелию своих агентов и боевиков.
В начале октября 1921 г. в Тунгудской, а также в Ребольской, Ухтинской и Вокнаволоцкой волостях появились первые вооруженные отряды финнов и карельского кулачества, переправленные на территорию Советской Карелии из Финляндии.
Так началось финское вмешательство.
Надо сказать, что огромную границу между РСФСР и Финляндией, проходившую на протяжении 2 000 километров по карельским лесам и болотам, охраняли всего … 400 бойцов 379-го стрелкового полка 127-й отдельной стрелковой бригады.
Кроме того, в Карелии находилось около 300 бойцов погранчастей ВЧК, прибывших на смену 379-му полку. Это был момент, когда старослужащие красноармейцы увольнялись в запас и заменялись молодежью, не имевшей боевого опыта гражданской войны, что, конечно, не могло не отразиться на боеспособности наших немногочисленных войск в Карелии. Финны использовали и это обстоятельство.
Первый отряд финнов и карел, во главе с финским майором Токкинен и карельским кулаком В. Сидоровым, перешла границу в конце сентября. Как уже говорилось, Токкинен и Сидоров действовали под вымышленными именами, заимствованными из известного карельского эпоса «Калевалы»: Ильмаринен (Токкинен) и Вейнемейнен (Сидоров).
14–15 октября 1921 г. происходило первое собрание «Карельского лесного партизанского отряда», насчитывавшего к этому времени всего 19 человек.
Для руководства борьбой с Советской Россией решено было образовать центр под названием «Временный Карельский комитет». В решении собрания говорилось: «Принять решительные меры к отделению Карелии от России какими бы то ни было способами; избрать из среды присутствующих на собрании комитет в числе трех человек и дать в руки комитета временно верховную власть в Карелии». ( «Красная летопись». 1930 г., № 2 (53), стр. 177.)
Комитету были предоставлены широкие полномочия: издавать законы и распоряжения в Карелии, сноситься с иностранными державами, заключать договоры, получать займы и т. п.
В течение первой половины октября, вслед за головным отрядом  Токкинена — Сидорова, финскую границу перешли другие отряды финских лыжников, вооруженные винтовками и гранатами. В течение октября восставшие захватили около 15 деревень и населенных пунктов Советской Карелии.

Вот несколько примеров того, как это происходило.
6 ноября 1921 года, в канун четвертой годовщины Великой Октябрьской революции, отряд белофиннов совершил налет на село Ругозеро, окружил школу, где происходило торжественное заседание, и расстрелял всех коммунистов и советских работников, присутствовавших на этом собрании.
Об этой зверской расправе рассказали карельские делегаты, прибывшие на IX Всероссийский съезд Советов: «В Октябрьскую годовщину в Карельском селе Ругоярви, близ финляндской границы, местные советские работники устроили вечер в помещении сельской школы. Тут были и местные крестьяне, и учитель школы, и местные коммунисты. Среди них были истинные борцы за свободу карельского народа, которые еще в темные царские времена боролись в подполье против самодержавного режима.
Подкравшаяся исподтишка вооруженная шайка окружила дом, ворвавшись в него, захватила 24 человека (10 партийных и 14 беспартийных) и повела их на смертные муки.
Не для всех обреченных дело кончилось простым расстрелом. Некоторых подвергали жесточайшим пыткам, выкручивали несчастным руки, выкалывая глаза, вырезая мягкие части лица. Одного, доведенного пыткой до предсмертных судорог, притащили к проруби и сунули под лед. Палачи продолжали надругательства даже над трупами — расстреливали их разрывными пулями.
После этой жестокой и дикой расправы убитые были раздеты и разбросаны по разным местам…»
«10 ноября белофинны заняли деревни Тикшозеро, Большое озеро и Чалму, а 14 ноября отряд белофинских лыжников подошел к линии Мурманской железной дороги у станции Парандова и сжег шестидесятитрехсаженный мост через реку Онду.
Нарушалась связь Мурманска с центральной Россией. Северной Карелии угрожала изоляция от Советской Республики. Однако благодаря героизму и самоотверженной работе красноармейцев и железнодорожных рабочих связь с Мурманском не прервалась. Пока шло восстановление моста, из подходивших к мосту поездов с помощью гужевого транспорта грузы перевозились по льду на другую сторону реки и там грузились в поданные вагоны. А вскоре силами красноармейцев и железнодорожников мост через Онду был восстановлен в невиданно короткий срок. «Срок восстановления моста после сожжения был определен к 15 декабря, но в данный момент работы закончены, и не позже 6-го декабря начнется нормальное сплошное движение», телеграфировал командующий Петроградским военным округом главному командованию Красной Армии…
Эта первая попытка белофиннов прервать сообщение по Мурманской железной дороге была встречена в Финляндии с огромным ликованием, причем характерно, что сообщение о поджоге моста через реку Онду появилось в финских газетах с соответствующими преувеличениями и прикрасами на другой же день после самого поджога, хотя, казалось бы, никакой связи между этими районами и Финляндией не было. Это лишний раз свидетельствует о том, по чьим планам действовали орудовавшие в Карелии банды».

Подчеркнем, что уже в начальной стадии налетов на Советскую Карелию проявилось совершенно определенное и упорное стремление белофиннов прежде всего разрушить Мурманскую железную дорогу.

«С 1 по 7 декабря в Финляндии была проведена специальная «карельская неделя». По всей Финляндии произносились зажигательные речи. Ораторы требовали войны с Советской Россией и немедленного захвата Карелии и Петрограда. 
В своей речи на «карельском вечере» в Куопио 6 декабря банкир Антти Сивен говорил: «Завоевание Карелии является для Финляндии жизненным вопросом, этого требует и политическая и экономическая жизнь. Петроград должен быть превращен в международный город или совершенно уничтожен, этого требует сохранение независимости Финляндии».
Другой оратор, Мартич Пискала, выступавший на митинге в Новола, говорил: «Если располагать 30 000 человек на Карельском перешейке, — заявил он, — и одновременно предъявить политические требования, то без затруднения можно в две недели открыть дорогу на Петроград. Но необходимо добиться отставки существующего правительства, которое боится и дрожит перед русскими. Финляндия должна жить под лозунгом войны».

Финское руководство  попытались найти поддержку в Швеции и особенно в Германии. Как сообщала в конце ноября шведская газета «Афтонбладет», «Представители восставших карел прибыли в Стокгольм, чтобы завербовать здесь офицеров для руководства военными действиями в Карелии.
24 декабря в Стокгольм для переговоров прибыл сам барон Маннергейм.
«Однако дипломатическая деятельность белофиннов ощутительных результатов не дала. Скандинавские государства не согласились принять участие в военных действиях. И Финляндия, не решившись на открытую войну с РСФСР, стала усиленно создавать и засылать в Карелию отряды белофиннов и вооружать карельских повстанцев. Только в течение ноября 1921 г. из Свеаборгской крепости было переброшено в Карелию 3 миллиона патронов с маркой финского оружейного завода «Рахимяки».

В Финляндии шла открытая вербовка в отряды, отправлявшиеся в Карелию. Каждый завербованный при записи получал 500 финских марок и до отправки находился в казармах финской армии.
В финских газетах печатались объявления вербовщиков, откровенно писавших, что им нужны люди для карельского похода. В городе Або вербовкой руководил бывший сенатор и директор банка. Гельсингфорсскими вербовщиками руководили: магистр Кайла, член русско-финской смешанной комиссии П. Хюннинен и майор Лемберг, один из руководителей шюцкора. Вербовочные бюро были также в Выборге, Сердоболе и Ваазе. Общее руководство вербовкой осуществлял штаб финской армии…
Основным ядром бандитских отрядов в Карелии были финские шюцкоровцы, кронштадтские мятежники, укрывшиеся в Финляндии, и русские белогвардейцы. Командный состав комплектовался почти исключительно из финских и бывших русских офицеров. Один из таких финских офицеров — майор Талвела еще с октября 1921 г. готовил «восстание» в Карелии. Другой финский офицер, Курри, организовывал отряды в карельских приходах Куриоки и Витолла, где позже он был ранен в бою. Во главе отрядов, отправившихся в Карелию через Лиекса, стояли офицеры и егеря: Экстрем, Свинхувуд, Иситало и др. Эти офицеры не отличались скромностью и свое бандитское вторжение на советскую территорию называли походом через Карелию на Москву.
В начале декабря 1921 г. на территорию Советской Карелии были переброшены из Финляндии сформированные в отрядыбывшие кронштадтские матросы, общим числом до 200 человек».

Казалось бы, какое дело  кронштадтским морякам, некогда «красе и гордости революции, до восстания в далекой заснеженной Карелии?! На лыжах моряки бегали плохо, а карел среди них и вовсе не было.
Но, видимо, вербовщики умели находить «веские» аргументы, да и сидение в лагерях беженцев (где для бывших военморов финнами был  установлен строгий режим и паек), способствовали этому «добровольчеству».

Захваченный в плен один из таких «добровольцев» Анисим Марков показал на допросе, что «в районе Березово-Наволоцкая — Тунгудская и Хижозеро в первых числах декабря действовал батальон Плеханова (бывш. фельдфебель). Батальон состоял из четырех рот: первая рота Тунгудская, комроты Кириянов (бывш. унтер-офицер), вторая рота Березово-Наволоцкая, комроты Естратов Федор (бывш. унтер-офицер)» (ЛОГВА, ф. 175, св. 139, д. 4, л. 29.)
«Согласно разведсводке Карельского района от 21 декабря 1921 г., «в боях под Любосальма 19 декабря со стороны противника участвовало около 500 бандитов, в составе коих финны, одетые в белые халаты, и кронштадтские мятежники на лыжах, вооруженные японскими винтовками…
Как было установлено впоследствии, в состав банд входили преимущественно финны. Обосновавшаяся в деревне Вычетайбола банда состояла из 160 человек, из них финнов было 80, карел 60 и русских белоэмигрантов 20. Командовал этим отрядом бывший финский офицер Кейнен. В банде, орудовавшей возле деревни Лендеры и состоявшей из 200 человек, 170 были финны. Командиром отряда белобандитов в деревне Балозерской был финский офицер Энкель, уроженец города Кякисальми (Финляндия).
2 февраля 1922 г. «Правда» опубликовала список 47 офицеров финской регулярной армии, чьи документы попали в руки советского командования в Карелии…

Вместе с шюцкоровцами в бандитских отрядах были также и карельские беженцы, жившие в Финляндии. Их насильно заставляли вступать в банды. Вот что рассказал один такой «доброволец», попавший в плен к советским войскам: «В селе Кух Ванеми (Финляндия) был главный штаб отрядов. Главный начальник был Токкинен, который потом переменил свою фамилию. Там же находился карельский комитет. Верховодил в нем Агеев, который командовал главным образом вербовкой добровольцев среди русских. Я работал в крестьянском хозяйстве на селе (Кух Ванеми), и вот сняли меня с работы и тащат. Но ведь я русский, — говорил я, — как же я На своих-то пойду? — А вот пойдешь! Всех русских на фронт выгнали. Все должны итти на большевиков. Все мы пойдем. А раз у нас живешь, так подчиняйся, иди и ты. — Протесты не помогают... Церемониться не станут, расправа коротка».
В карельских деревнях, захваченных белофиннами, немедленно проводилась мобилизация мужского населения в возрасте от 17 до 45 лет.

Осень характерны и способы «замазывания», «кровавой круговой поруки», которые использовались финнами для того, чтобы «отрезать» мобилизованным дорогу домой:

«Так, в деревне Шуезерской бандиты мобилизовали около 50 человек, которые вместе с 50 белофиннами составили Шуезерскую роту. Однажды эта рота напала на обоз шуезерских крестьян и убила 14 возчиков и всех лошадей. Хотя стреляли только финны, крестьяне-шуезерцы знали, что им уже возврата в деревню нет, что односельчане им этого не простят. Так белофинны удерживали крестьян-карел в своих бандах…»

Особенно жестоко расправлялись белофинны с пленными красноармейцами и советскими активистами.
В деревне Келлогорская белофинны захватили в плен нескольких красноармейцев, зверски пытали их, вырезали у них язык, губы, горло, а затем добили. В одной из деревень Ребольской волости бандиты так же зверски замучили одного красноармейца и, угрожая оружием, заставили его жену рыть могилу для своего мужа. В деревне Ухтинская, «столице» белокарельских бандитов, пленному красноармейцу перерезали тупым ножом горло.
Захваченного в плен партизана Рико Лесонена белофинны избили до потери сознания и потащили в Финляндию. По дороге они так истязали его, что он сошел с ума. Из деревни Бабья Губа белофинны увели Евдокию Никутьеву. Через несколько дней односельчане нашли ее изуродованный труп с отрезанными ушами.
При налете на деревню Юшкозеро белофинны захватили в плен начальника милиции Тарасова и его брата — инвалида. Выбив ударом приклада винтовки зубы, белофинны «милостиво» отпустили инвалида, а брата его после допроса и пыток расстреляли. На трупе Тарасова были обнаружены три огнестрельные раны, кроме того оба глаза были выколоты, нос отрезан, на обеих руках отрезаны большие пальцы.
Ивана Никитина, крестьянина деревни Севастьян-Наволок, белофинны расстреляли только за то, что он по поручению волисполкома разъезжал по деревням и собирал пожертвования в пользу голодающих Поволжья. В деревне Туливари бандиты, захватив в плен партизана Лейконен, топором отрубили ему голову.
Приведенные примеры далеко не исчерпывают список жертв белофинского террора.
Даже белоэмигрантская газета «Общее дело» в номере от 30 ноября 1921 г. вынуждена была признать, что «повстанцы проявляют большую жестокость в уничтожении коммунистов».

В те годы красноармейцы дали белофиннам  кличку «лахтари» (мясники). Как видим, веские основания для этого наименования  имелись…

К концу декабря белофинны продвинулись до линии Оланга — Кокосальма — Маслозеро — Тунгуда — Ругозеро — Сегозеро — Поросозеро. Успехи белофиннов в этот период объясняются рядом обстоятельств.
Со стороны белофиннов к этому времени действовало около 4000 человек, сведенных в отдельную карельскую егерскую бригаду. Штаб бригады помещался в деревне Ухтинская, которая была занята белофиннами 20 ноября.

Командование Красной Армии, наконец-то, осознало «масштабы бедствия» и начало принимать контрмеры:

«К 20 ноября в Карелию из Петрограда прибыло 1450 бойцов с 25 пулеметами. Район белофинского вторжения был разбит на три боевых участка: северный, средний и южный. Северный участок простирался от станции Кандалакша на севере до линии Кемь — Войницкая на юге; средний доходил до линии Медвежья Гора — Кудом-губа; границей южного участка являлась параллель Петрозаводск — финляндская граница.
Однако на этом этапе борьбы с белофиннами советское командование недооценило размах и характер начавшейся интервенции и допустило ряд серьезных ошибок…
Красноармейские части были слабо подготовлены к боевым действиям в суровых зимних условиях Карелии. Наши войска, находившиеся в Карелии, не имели лыжных отрядов и совершенно не были обучены хождению на лыжах. А без этого в условиях карельской зимы нельзя было вести успешные боевые действия.
Плохо обстояло дело и с обеспечением советских войск всем необходимым. В Карелии стояли морозы, доходившие до 30–40 градусов, а наши войска не имели теплого обмундирования. «Недостаток теплого обмундирования, — сообщалось в политсводке от 17 декабря 1921 г., — вызывает массовые обмораживания. Мороз доходит до 35°. Большинство красноармейцев одето в шинели, без теплых портянок и носков, без теплых перчаток. Некоторые красноармейцы одеты даже только в фуфайки и не имеют шинелей. С 7 по 9 декабря 16 обмороженных. Необходимо срочное снабжение, дабы не могло отразиться плачевно на ход операции». (ЛОГВА, ф. 175, св. 139, д. 4, л. 18.)

Комиссар 175-го отдельного пограничного батальона также отмечал в своем докладе, что «снабжение батальона обмундированием и обувью находится в самом скверном состоянии. Полученное три месяца тому назад теплое обмундирование, также и валенки пришли на 80% в негодность, кожаная обувь на 90%. Обмундирования недостает: шинелей, гимнастерок, шаровар на 20%, белья на 70%». (ЛОГВА,д. 2, л. 81.)


«Район борьбы с белофиннами был удален от Мурманской железной дороги на 200–300 километров. Большие конные обозы мешали быстрому передвижению и маневренности советских войск. Но и обозы удавалось формировать с большим трудом и далеко не в достаточном количестве. Край был беден лошадьми, фуража было недостаточно.
Зная это, белофинны во время налетов варварски уничтожали лошадей и фураж, чтобы еще больше затруднить действия советских войск.
Командование Петроградского военного округа, в состав которого входила Карелия, на первых порах полностью игнорировало особенности боевых действий в суровых зимних условиях Карелии. Связь между действовавшими против белофиннов частями была организована плохо. Разведка как по району интервенции в целом, так и по отдельным заданиям не велась, что приводило к ряду очень серьезных осложнений.

Захват Мурманской железной дороги им не удался, как не удался и захват основных центров Советской Карелии — Петрозаводска, Олонца, Кеми и др., хотя в момент наибольших успехов белофинских банд их агенты проникали даже в район Петрозаводска».

Все-таки, нам свойственно по два раза наступать на одни и те-же грабли…
В 1939 году, с началом «Зимней» войны, командование РККА снова отмечало те же самые недостатки: отсутствие теплого зимнего обмундирования, неумение ходить на лыжах, плохая обученность войск действиям в зимней обстановке и т.д.
Никаких выводов из опыта зимних боев 1921 года, командование РККА, увы, не сделало.

Надо вспомнить и еще про одно, забытое ныне понятие. Слова «Интернациональная солидарность трудящихся» ТОГДА еще не были пустым звуком, а Советская Россия имела громадный авторитет в глазах рабочих всего мира. Даже в Финляндии, охваченной шовинистическим угаром, были серьезнейшие выступления в поддержку нашей страны. Дошло даже до попыток вооруженных восстаний:

«15 января 1922 г. в Финляндии, несмотря на запрещение полиции, состоялись многочисленные рабочие демонстрации. Только в одном Гельсингфорсе в демонстрации участвовало около 6 тысяч человек. Много демонстрантов было арестовано.
В январе 1922 г. на севере Финляндии, на заводе «Вяррио», вспыхнуло восстание лесорубов. Восставшие организовали партизанский отряд численностью в 250 человек и с боями стали пробиваться на помощь Советской Карелии. В пути отряд вырос за счет рабочих и крестьян окрестных районов.
Финская буржуазия не на шутку перепугалась. Перед нею снова встал грозный призрак революции. Против восставших были брошены крупные  силы регулярных войск и шюцкора, которым удалось подавить восстание».

Как бы там ни было, решать свои проблемы, наша страна должна была сама. И она показала, что может это сделать:

«С 18 декабря 1921 г. вся Карелия, севернее реки Свирь была объявлена на осадном положении.
Одним из первых шагов в деятельности Карельско-Мурманского ревкома было издание приказа № 1, в котором говорилось:
«Бандитская авантюра, организованная на средства белой Финляндии, приносит неисчислимые страдания карельскому трудовому народу. Поэтому Карельско-Мурманский ревком в единственный и последний раз приказывает всем гражданам Карельской Трудовой Коммуны, вовлеченным путем обмана в преступное дело, немедленно сложить оружие, оставить бандитские отряды, вернуться домой и заняться мирным трудом по восстановлению разрушенного народного хозяйства. Не исполнивших настоящий приказ считать врагами карельского трудового народа и ответственность за страдания Карелии и разрушения ее хозяйства возложить всецело на их головы.
Кронштадтских мятежников и белофинских лахтарей, наемников белофинских капиталистов-разбойников, как грабителей с большой дороги, — уничтожать». («Карельско-Мурманский край», 1932 г., № 3–4, стр. 3.)

На фото: советский плакат той поры.

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/09/446