Советская армия и эстонский мужчина-11

1988. КЫРВЕМАА.

Из похода на природу в танковое сражение.

Вильйо:

Одним красивым летним выходным 1988 года коллектив профсоюза работников хозяйства ЭССР решил устроить общую эксурсию в Кырвемаа. Проводником и годом взяли одного местного жителя, который знал обстановку. Дорога вела через болота-пустоши и через полигон Советской Армии, который оставил самое гнетущее впечтление от всей экскурсии. На многие километры взрытая гусеницами земля, покрытая сожжённой травой. По краям дороги между опалёнными соснами валялись снарядные гильзы, мишени, траки танковых гусениц и другие металлические конструкции разных форматов и размеров назначение которых осталось неизвестным.
К вечеру вся группа, в которую входили и женщины и дети, добралась до берега живописного лесного озера. Поставили палатки, вскипятили воду из озера для брусничного чая и достали продуктовые запасы из своих корзинок и рюкзаков. Потом несколько часов сидели вокруг костра смотря на живой огонь, играли на гармошке, пели песни. После чего пошли спать.
Утро было солнечное и тёплое. Поскольку в плане было провести на озере целый день, то с пробуждением никто не торопился. Где то в девять утра и началось. Сперва наперво примерно в течении часа был слышен рёв танковых моторов, который то отдалялся то проближался и после этого стали слышны выстрелы, свист снарядов над головами отдыхающих. Сон моментально пропал у всех. Когда стрельба была слышна уже где то около получаса, отганизаторы похода решили по возможности быстрее убраться из "военного округа". Быстро упаковали свои вещи, добежали до автобусе, впихнулись в автобус и поехали обратно в сторону дома. Через несколько километров поездки через болота заметили импровизированный шлагбаум из ствола берёзы, перекрывающий дорогу. Возле шлагбаума стоял рядовой Советской Армии с узкими глазами и в грязном обмундировании. На плече у него висел автомат Калашникова. Автобус с экскурсантами остановили. Из слов рядового на русском языке с акцентом мы поняли, что дальше ехать нельзя. И назад тоже нельзя. На ремне у рядового висела радиостанция в мешке цвета хаки по которой он связался со своим командиром. Примерно через четверть часа в зоне видимости появился ,поднимающий столбы пыли за собой, виллис Советской Армии или УАЗ-649, в котором кроме водителя в пилотке виднелись ещё двое с погонами и звёздами, на одном был танкистский шлемофон.
Во время торможения машины её окутал столб пыли и из этой пыли послышался поток отборного мата, который закончился вместе с соевшим столбом пыли. На офицерских лицах был не меньший испуг, чем на лицах гражданских путешественников. После криков и восстановления нормального темпа разговора командиры сперва наперво захотели узнать как и когда экскурсанты умудрились попасть в этот географический пункт? Выслушав сбивцгивый и долгий ответ, нашему обществу путешественников было сделано необсуждаемое и твёрдое предложение как можно скорее покинуть территорию учебного полигона Советской Армии. И быстрее и раньше, чем об этом проишествии узнают вышестоящие командиры.
Для обеспечения безопасности военный уазик примерно в течении получаса ехал впереди автобуса и вскоре мы оказались за высоким забором из колючей проволки, который прошлым вечером никто из нас даже не заметил. Всё обратную дорогу в автобусе стояла гнетущая тишина. По прибытии домой все разобрали свои вещи и пошли по домам в глубокой задумчивости.


1987-1989. ТАРТУ - ТАЛЛИН - БЕРДИЧЕВ, УКРАИНСКАЯ ССР - ЗАКУПЫ, ЧЕХОСЛОВАКИЯ - ЛЕНИНГРАД, РСФСР - ТАРТУ.

Установил цель - обратно вернуться живым.

Ако Ряябитс (1968 г.р)

В армию я пошёл после окончания первого курса института в конце июня 1987 года. Из Тарту в Таллин выехали рано утром автобусом. Мне повезло уйти с первого дня. Там были ребята, которые уже несколько раз были в военкомате и их отпускали обратно домой. На распределительном пункте в Таллине сразу показали, что такое армия. На организованном обыске у меня пропали карманный нож и открывашака для консервов.. В армию я пошёл в старой школьной форме, на груди было два кармана и из одного и вытащили мой нож. Хороший маленький нож был. Часы и кошелёк остались. Один день мы провели в бараке на пункте. Вскоре собрали команду, которую должны были отправить на Украину. Насколько я помню уже в Таллине дали понять, что кто поедет на Украину, у того будет возможность попасть служить за границу. Возможность попасть за границу казалась интересной. Хотя в то время и была опасность попасть в Афганистан. Но я не думал, что меня пошлют в Афганистан. Не послали.

Теория и практика Советской Армии.

В маленьком украинском городке Бердичеве я полгода был в учебке. Бердичев был даже меньше, чем Тарту и в то времай в Бердичеве распологались 16 разных воинских частей. Учебка в Советской Армии значила, что примерно 6 месяцев (месяц туда-сюда) молодым солдатам давали какую либо армейскую специальность и давали необходимую армейскую подготовку перед отправкой в воинские части. Учебка отдельно и настоящие части отдельно. Когда после учебки попадаешь в настоящую часть то говорят сразу - забудь всё, что тебе в учебке говорили. Это всё бред.
И всё таки в учебке тоже кое что делали. Уже в Таллине мне сказали, что из меня сделают танкиста Советской Армии. В украинском Бердичеве и началось обучение. Когда прибыли в учебку, то должны были избавиться от взятой с собой и оставшейся после дороги еды. Молодой солдат оставлял еду возле помойки или просто где либо в помещении. Когда молодй солдат относил на помойку, то оттуда консервы начинали свой второй круг. У "стариков" были свои шкафчики, куда и собирали консервы, и эти шкафчики находились где то, но не в спальном помещении. Волосы сбрили сразу наголо. Пару месяцев проблем с волосами не было. Форму выдали с сокращением ХБ (я не помню уже, что эти буквы значили) и гражданская одежда полетела на свалку. По красивой теории Советской Армии одежду можно было отправить посылкой домой. Как это происходило на практике в Советской Армии, осталось неизвестным. Можно предположить, что одежду позволили домой отправить посылкой. Но где её до этого хранить? В тумбочке молодого солдата всё регламентировано уставом. Так что предложенной теоретической возможностью никто из нас не воспользовался.

ОТСТУПЛЕНИЕ:
Хочешь неприятности днём - купи машину, хочешь неприятностей ночью - женись, хочешь неприятностей и днём и ночью - иди в танкисты.

Солдат:
* должен стрелять как ковбой и бегать как его лошадь. Бежать сначала сколько можешь а потом сколько прикажут.
* это мяч, который гоняют с раннего утра до поздней ночи.

Поставил цель - сделать военный порядок ясным для себя.

С самого начала я поставил себе цель - сделать ясным для себя военный порядок, не идти против правил, будет всё в порядке и вернусь целым домой. Приучал себя вести с военной техникой так, чтобы нигде не попасть рукой или ногой туда, куда не надо. Уже достаточно скоро нам организовали такие учения, где нам надо было прыгать в окоп а танк проезжал сверху. С собой давали два макета ручных гранат из дерева. Одну мы должны были бросить перед танком а вторую тогда, когда танк проедет над тобой. Пришла уверенность, если в окопе правильно расположишся, то эта 40-тонная громадина просто проедет над тобой и ничего не случится. Примерно так я стал и далее думать о всей военной технике, например если это движется на тебя, то успею или отпрыгнуть или правильно лечь между двумя гусеницами. Позже, когда я уже прослужил в настоящей части полтора года, из нашей части , по моему, отправили домой четырёх человек в цинковых гробах. Весь полк выстраивали каждый раз для проводов, проходя мимо гроба. Первого отправленного застрелили. Один патрон остался в стволе и кто то нажал на курок. После этого случая я стал внимательней относиться к оружию и следил, чтобы ствол никогда не был направлен в торону людей. Да и в танке стараться не попадаться под ствол.

Ленинская комната - святое место.

Во всех казармах обязательно была Ленинская комната с бюстом Ленина или портретом на стене. Стены этой комнаты покрывали плакаты с каким то текстом которые восхваляли героического солдата Советской Армии, Вторую мировую войну, важных лиц КПСС СССР и высшее армейское руководство. Ленинская комната была святым местом. Это было единственное место, куда где нельзя было находиться в пилотке или в шапке. В общем то было немного чуждо, что головной убор всегда должен был быть на голове, поскольку иначе нельзя честь отдать. Пилотка вечером ложилась на табурет и утром, как только вставали, пилотка должна была быть на голове. В ленинскую комнату также не входили в кирзачах. Длай того, чтобы войти в это святое место были своеобразные тапочки. В ленинской комнате каждый день после завтрака проходили политзанятия, где солдату впихивали в голову кто его друзья и враги. Друзья были в странах Варшавского договора и враги были в странах НАТО. Если же ещё и все эти страны можешь показать на карте, то ты крутой мужик. В учебке в ленинской комнате был единственный телевизор. Что советский солдат смотрит по телевизору? Советский солдат смотрит обязательную программу "Время" каждый день в 9 часов вечера и по воскресеньям утром передачу "Служу Советскому Союзу".

Роль тапочек в воспитании советского солдата.

Тапочки были из чёрной пластмассы, у всех одинаковые. На тапочках были нарисованы номера, чтобы не перепутать. Такой же номер был у солдата на кровати. Неразберихи с тапочками быть не должно ещё и потому, что у некоторых солдат на ногах был грибок и поэтому боялись разспространения. Тапочки были не просто тапочки, а также важный рабочий инструмент. В учебке были деревянные полы покрашенные какой то странной светложёлтой краской, которые раз в неделю основательно начищали.Сначала сдвигалась часть кроватей, потом брали мыло и щётку. Щётка была круглая и в середине дырка куда помещалось мыло. Если такую щётку с мылом опустить в ведро с водой и начать натирать пол, на полу образовывался слой пены. Теперь и надо было тапочки, которые брали в руки и тапочками счищали пену с пола. После очисти пола тапочками и уборки пены пол должен был остаться сухим. "Старики" учили тонкостям обращения с тапочками, чтобы пол высох и не оставалось разводов. Если на полу оставались разводы то молодой солдат вновь брал щётку и начинал всё сначала.
Тапочки также применялись при застилании кроватей. Когда солдат просыпался он должен был хорошо заправить кровать. Это умение контролировали. Матрас мог быть таким, что с одного края не было ваты, в другом месте её было много. Матрац мог быть каким угодно, но одеяло на нём должно было быть ровным. Кровати были по две рядом, край одной кровати был вровень с другой кроватью. Самым важным местом именно наружный край кровати который должне быть очень ровным, очень прямоугольным и очень красивым. У каждого солдата также был свой табурет и своя тумбочка. Совместная работа тапочки и табурета и давала необходимый результат для приобретения советским солдатом прямого угла и необходимой красоты на кровати. Табурет ложили на одеяло и тапочкой отбивали край кровати, одеяло оставалось между табуретом и тапочкой и если правильно бить тапочкой то образовывался точный прямой угол.
Изготовление такого края кровати было своебразным искусством. Искусством, которому молодой солдат должен был научиться.

Вечер швейного рукоделия.

Летняя форма (ХБ) была хлопчатобумажная, чем то похоже на материал для палаток. Зимняя форма (ПШ) была толще и шерстяная. Повседневная форма была простая - брюки и куртка. К парадной форме прилагалась рубашка. Комплект парадной формы выдавали один на два года. Повседневную форму выдавали где то на один сезон: лето-зима-лето-зима. Сапоги, если я не ошибаюсь, меняли один раз в год.
Для солдата самым важным был номер военного билета. Заставляли учить наизусть. Чтобы исключить воровство солдат должен был написать хлоркой номер военного билета на внутренней стороне куртки. Хлорка не смывается, а прошигает краску на ткани. Номер обычно писали на кармане.
Ночной сон длился с десяти вечера до шести утра, восемь часов. каждый вечер перед отбоем мы должны были пришить свежий подворотничок на воротник куртки. Поскольку мы весь день ходили в форме, то к вечеру подвортничок становился от серого до коричневого цвета. Вечером его отрывали и выбрасывали. Но на следующее утро контролировали, есть ли у солдата новый, белый и чистый подворотничок. В магазине военторга продавали стандартные подворотнички. Эти белые специальные подворотничнки не были хорошими, поскольку все были одинакового размера. А солдатские шеи были разного размера, подворотничок не подходил к твоей шее и начинался бардак. Поэтому правильнее и умнее было каждый вечер пришивать белую полоску,оторванную по размеру от куска материала. Откуда и как советский солдат достанет ткеневый материал - это были его проблемы. Время от времени подворотнички пытались стирать, но итог этой работы должен был быть тот же - подвортничок обязан сверкать белизной. И поскольку ресультат от стирки далёк от иделаьного, то всё таки старались найти новый материал.
Также и форму стирали время от времени. Если впереди светило какое нибудь важное построение то внешний вид солдата контролировали особенно тщательно. За одну новхь форма не высыхала. Помогала хитрость. Во время кухонного наряда выдавалась другая одежда. одевали одежду для наряда и быстро стирали повседневную форму. И теперь были почти сутки для просушки обмундирования.
"Старики", расумеется, ленились сами что либо стирать. Ночью кто либо из молодых получал команду "подьём" и слышали: берёшь мою форму, тщательно стираешь, вешаешь сушиться. Утром проснусь, проверю.

Что можно успеть за 45 секунд.

Когда советский солдат утром встанет с кровати то за 45 секунд он должен одетым стоять в строю. Эту обязательную процедуру контролировали по часам. Куртку на тело и брюки на ноги. Носков не было, вместо носков были портянки. Портянки также нужно было намотать и засунуть ноги в сапоги. Обязательно должен был быть застёгнут ремень и у молодого солдата хорошо затянут и застёгнут. Пилотка должан украшать голову. Зимой вместо пилотки была шапка. На всё на это давали 45 секунд. ПОначалу было трудно уложиться в отведённое время. Если нас молодого солдата нотели наказать - и хотели! - можно было 45 секунд сократить и отсчёт 45 секунд замеряли по горевшей спичке. Думаю, что спичка горит меньше, чем 45 секунд.
Наматывая портянки следовало учитывать, что потом можно будет пробежать без проблем два-три километра. Наматывали портянки до тех пор, пока они не образовывали что то наподобие носка. Снова своеобразное искусство. Но вполне осваимое. Некоторые ребята нашли, что портянку не обязательно наматывать и завязывать. Они ложили расправленную портянку прямо на сапог и всовывали в сапог ногу. Я попробывал это, но портянка начала собираться в кучу и начала натирать.

Осмотр - процедура запугивания солдата.

После прохождения "45 секунд" и перед завтраком проходил утренний осмотр. Из себя эта процедура представляла повод для запугивания и издевательства над солдатом. Если, например, находили, что подворотничок плохо пришит или грязный, то его отрывали от воротника. Тебе давалось несколько минут, чтобы под уничтожающим взглядом других, быстро пришить новый подворотничок. Белую полоску для этого надо было быстро найти где угодно. Нитка у тебя должан была быть всё равно. В пилотке у советского солдата должно быть три иголки и вокруг иголок нитки трёх цветов - белая, чёрная и зелёная или чвета, похожего на цвет солдатской формы. Длинна нити должна быть минимум 40 сантиметров. Иголки периодически пропадали и нужно было покупать в магазине новые.
Я старлся быть хитрым. С одной стороны пилотки у меня были три необходимые для осмотра иголки с нитками, а с другой сторны пилотки были белая нитка для пришивания подворотничка и две-три иголки на всякий случай.
Все вещи, находящиеся в карманах, на время осмотра было необходимо выложить в пилотку. В карманах у советского солдата должны быть носовой платок, блокнот,ручка. В блокноте мог быть небольшой календарь. Зеркало у меня было во время первого осмотра. Нас построили в две шеренги и офицер ходил между шеренгами. Увидев моё зеркало, он взял его в руки, бросил между двух шеренг и растоптал ногами на мелкие осколки. Письма не разрешалось носить в карманах. Найденные письма также бросались между шеренгами. Кошелька тоже не разрешали, но у меня он был. Один раз кошелёк тоже оказался между шеренгами, но потом я его забрал назад. Почему то наши начальники-командиры привыкли, что у меня есть такое имущество. Ну, это же фашист-эстонец, а у них всё не так, как у людей. На брюках были два кармана, как в обычных гражданских брюках,но в правом кармане был дополнительно маленький карман. Вот в этом маленьком кармане у советского солдата могли храниться деньги. У меня же деньги были в кошельке. Время от времени находили конфеты, которые сразу же выбрасывались. Некоторые непрочитанные письма можно было спрятать за спиной соседнего солдата. На осмотре всё зависело от того, насколько основательно проверяли. То ли десконально проверяли содержимое пилотки или солдатские карманы. Также на утреннем осмотре проверяли, хорошо ли солдат побрит и насколько слинные у него волосы. В строю запрещалось курить, но некоторые всё таки пытались. Один раз подошёл офицер, забрал у солдата сигарету и затушил её об его лицо. Солдат успел отвернуть голову и особо ожога не получил. Так вот не выбирая методов ему дали понять, что такое порядок.

Наряд - обязательная часть Советской Армии.

Наряд в Советской Армии означал конкретную деятельность в течении 24 часов на определённом месте. Наряды начинались вечером в семь часов и заканчивались на следующий день в семь часов вечера.
Началом официального наряда была подготовка, которя начиналась уже после обеда. Сперва наперво приводили в порядок форму. Далее различные построения, где проверяли, готов ли солдат к своему наряду. Наряду по столовой давали другую одежду, тёмносиние робы. Проверяли, есть ли оружие у заступающих в караул. Самым важным и частым нарядом и был караул. Что означает караул в Советской Армии? Группа выезжает на какой либо важный военный обьект на 24 часа. Это может быть и гараж и , к примеру, знамя полка. Часовые стояли сменя по два часа:два часа на посту, два часа занятий в караульном домике, два часа отдыха.За 24 часа солдат проходит четыре обязательных цикла. Заступление и смена с поста занимали примерно полчаса, которые снимались с обязательного времени отдыха. Если смена была не готова, то это время также снималось с времени отдыха. Только время стояния на посту было обязательным - два часа. В первой и последней смене это время могло увеличиваться, если смену не успевали передать вовремя. По уставу Советской Армии с поста запещалось уходить, на посту нельзя спать, нельзя курить, нельзя петь и так далее. На посту надо ходить вперёд-назад и охранять обьект. Автомат часового был заряжен боевыми патронами. Боевых патронов давали два магазина, всего шестьдесят патронов. Естественно патроны давали не просто так ради шутки. Часовой всегда должен быть готов отразить нападение. Посты были обычно по краям военной части. Один пост на внешней стороне и три поста было окружены военной частью. Устав требовал, чтобы особое внимание уделяли именни внешнему краю, поскольку с внешней стороны обьекта мог проникнуть кто либо чужой и навредить важному обьекту.
Я, молодой и зелёный солдат Советской Армии, и таращился из двух часов минимум полтора на внешний край обьекта, обходил именно внешний край и ждал диверсантов. Проверять меня приходили со стороны военной части и это были не диверсанты, которые проверяли мою готовность. Начальник долго ходил вдоль одной стороны но меня не нашёл. И не мог найти, поскольку я, соответственно уставо, всё время находился в более важном месте. Начальник походил ещё, пока наконец не наткнулся на часового. Солдат, стоящий на посту, то есть я, должен был его раньше заметить, приказать остановиться и после этого крикнуть: Стой, кто идёт?
Последовали обвинения, что я стою в неправильном месте, никого-ничего не замечаю и сплю на посту. Позже я уже поумнел настолько, что знал, что в общем то проверяющие тебя "диверсанты" не интересуются, с какого краю ты стоишь. Эти "диверсанты" лезут с любой другой стороны, оттуда, откуда удобнее.

Постоянные караулы действовали на мозги.

На посту для связи давали телефонную трубку с проводом. Когда приходишь на пост, то должен установить связь с караульным домиком. На посту было специальное место, куда надо было втыкнуть телефонную трубку. Если всё работало, в караульном домике загоралась лампочка. Разговор был коротким: проверка связи, тебе отвечали: связь есть. Можно было ещё доложить, что всё в порядке. Всё зависило, какой порядок установил дежурный офицер - должен я каждые полчаса или каждый час докладывать в караульный домик. Хорошо, если были часы. Если не было, то звонил по внутреннему чувству. Так и ходил, автомат на плече, охранял. Если на охраняемой террритории был какой либо дом, то не хотелось особо заходить за угол:кто знает, может там за углом ждёт кто то. Должны были обходить по дуге. У этой осторожности был свой интерес, чтобы тебя на посту не застукал. Иногда случалось,что где то нападали на часового и какие то рецидивисты забирали автомат. На часовых нападали именно из за автомата.
Так что дежурство на посту было связано с некоторым риском и именно поэтому это потихиньку начинало действовать на мозги. В один период я часто ходил в караулы. Конечно не совсем через день, но через два дня это точно. Это создавало постоянное напряжение. Ходишь с боевым оружием, должен охранять и что с того, что кто то неожиданно придёт? Смогу ли правильно действовать? Если бы кто то приблизился к моему посту, в соответствии с уставом я должен быстро реагировать: предупредительный окрик, предупредительный выстрел в воздух и после очередь в нарушителя порядка Советской Армии. Если часовой кого нибудь поймает и передаст нарушителя начальнику караула, то обычно поощерением был отпуск. Две недели отпуска, две недели дома.

Сдача караула: придираешся, придерутся в ответ.


Караульный наряд жил отдельно от караульного пункта. В военной части пункт находился в казарме, но имел свой отдельный вход и ограждён забором. Часть караульных пунктов находилась за территорией военной части и туда отвозили на машине. Полчаса или час езды и ты на месте, которое охраняют. Караульный пункт был отдельным домом окружённым железным забором.
Караулом командовал один офицер, который отвечал за все посты. На его столе сходились все телефонные связи со всех постов. В караульном домике находилась комната, похожая на ленинскую комнату, где были газеты и на стенах разные плакаты. Как правило в этой комнате был оружейный шкаф, где хранилось оружие. Оружейный шкаф охранялся постоянно. Солдат заканчивал смену на посту часового, возвращался в караульное помещение и ещё два часа дежурил возле оружейного шкафа. Во время дежурства он мог спокойно сидеть. Когда следующая смена уходила на пост, то в присутствии офицера открывали оружейный шкаф и выдавали оружие. В караульном домике была также комната отдыха, где были нары. Матрасов и одеял не было. Так чро если что то надо было подложить под себя или укрыться, для этого была шинель. В домике была своя столовая. Также были всякие коридоры и вокруг домика подземное помещение, где надо было поддерживать порядок.
В караульном домике подсоеденяли магазины к автоматам. Время от времени случались несчастья. До того, как подсоеденить магазин, надо было сделать контрольный выстрел и случалось, что не делали в правильном порядке. Некоторые в караульном домике стреляли в воздух и ещё хуже было, если это делалось в непредназначенном для этого месте.
Караульное помещение надо было принимать у сменяемого караула. Это была своеобразная церемония. Принимающий смотрел, чтобы нигде не было пыли. На шкафуили по краям стендов проводили пальцем и если на пальце оставалась пыль, принимающий говорил:убрать заново, я это принимать не буду. Полы должны были блестеть. Если не бестели, принимающий заставлял мыть полы заново. Если был хоть один след, перемывался весь пол. Было ошибкой, если ты в карауле не посмотрел один за одним все номера газет. Приходила следующая смена, смотрела и требовала - где двухнедельная газета? найди, где хочешь.
Обязательно новый караул проверял, все ли лампы горят, целые ли плафоны, все оконные стёкла в наличии и целые и так далее. Если чего то не хватало или было сломано, то принимающий должне был это зафиксировать письменно, что при приёме караульного домика было то и то. Недостающе тоже записывали, чтобы потом с тебя никто не смог потребовать пропавшее. Если ты не записал, что плафон разбит, то позже должен заплатить за разбитый плафон сам или починить. Откуда возьмёшь деньги или как сделаешь это никого не интересовало. Всё имущество надо было держать в строгом порядке.
Приём караульного помещения как обоюдоострый меч. Если ты сильно придираешься при приёме караула, то может случиться так, что следующий караул получит указание совсем не принимать домик от тебя что означает, что и к тебе начали придираться.

Наряд на гаупвахту.

Два раза я был наряде по гаупвахте, охранял заключённых. Четыре стены, решётки на окнах. Какие то нары. Не помню, что были матрасы, какие то одеяла вместо этого. Холодно. Если губари хотели в туалет, то они должны были выйти из камеры. Помывка и посещение туалета было строго регламентировано.
Первые два часа караульного цикла накрутили сильное нервное напряжение. Когда пошёл второй раз, то уже более менее знал и нервного напряжения не было. У меня в автомате были боевые патроны. Те, кто транспортировал заключённых, были без боевых патронов. Меры предосторожности, чтобы ни у одного заключённого не возникло желания напасть на охранника во время транспортировки.
По внешнему периметру гаупвахты, часовому, охранявшему зону ,ограждённую колючей проволкой и вооруженному боевыми патронами, давали ясное распоряжение: если охраняемый уходил за запрещённую территорию поста, то без долгих разговоров можно было стрелять на поражение.....
Самым простым нарядом был патруль. Там ничего не надо было принимать. Патруль может ходить по городу. Форма патруля должан быть хорошо выглажена и чистая. Патрульные носили белые ремни, которые должны были быть такими белыми, что белее белого. Обычно солдатский ремень был коричневый. До заступания в патруль проводили построение и осмотр патруля, все ли солдаты в патруле соответствующе выглядят и отвечают требованиям.
Нарядом также может быть и држурство в офицерском городке. Большинство офицеров жили отдельно в городке, который находился на отдельной территории за забором. Некоторые офицеры жили в городе или деревне или какой там нсселённый пункт был недалеко от военной части. Офицерский городок патрулировали без оружия, но в этот наряд с собой выдавали штык-нож.
Ещё также охраняли ворота военной части. Тоже без автоматов, из оружия штык-нож. Один офицер отвечал за ворота, для него надо было записывать, какие машины проезжали через ворота. Также должны знать, кто из начальства пришёл на службу а кто ушёл.
Чаще всего можно попасть в дневальные. В каждом подразделении был свой дежурный пост. Если кто то пришёл в подразделение, то дежурный должен принять его на своём посту. У дежурного поста таже стоял телефон с прямым соеденением в штаб. Один дневальный всегда стоял на тумбочке, а другие дневальные занимались уборкой мест общественного пользования, в том числе туалетов. Следующая дежурная смена хотела видеть туалеты блестящими, чтобы принять смену. В этом не было ничего необычного, когда приказывали некоторые грязные унитазы просто перекрасить. Для этого находили и краску и кисточки.

Наряд по кухне.

В наряд по кухне хотели потому, что можно было попасть поближе к едеи открывалась возможность что нибудь захомячить. Да и работали в кухонном наряде все сразу, поскольку тысяча или две тысячи солдат маршировали на принятие пищи почти одновременно.
Повара в основном были из самих солдат, они работали всегда на одном месте. Повар не мыл полов и не мыл большие баки, он готовил только еду. Помощник повара и другая рабочая сила и формировала ежедневно меняющийся наряд по кухне.
После еды один из наряда принимал грязные тарелки. У него должны быть быстрые руки. Когда все поевшие разом приносят к окну гору посуды, то этот солдат должне был быстро очистить посуду от оставшейся еды и отправить посуду в мойку. Посуду мыли в нескольких ваннах куда добавляли какую то моющую жидкость. Вода была настолько горячей, что начинали болеть руки. Посудомойщик обычно заканчивал свою работу быстрее всего остального наряда. Посуду выставляли на решётки для просушивания, зал убирали и посудомойщик шёл отдыхать.
Часть наряда приносили картошку из хранилища, пропускали её через картфелечистку и после убирали помещение. Часть наряда работала в зале: еду на стол, после уборка столов и мытьё полов. Те, кто работал в зале, заканчивали позже всех, поскольку они начинали работу после того, как поедят последние.
В учебке были столы на шестерых, позже, во время службы в Чехословакии, на десятерых. Еду приносили в бачках и ставили посреди стола. Еду можно было брать только в очерёдности по сроку службы. На шестиместном столе было больше шансов, что получишь свою порцию; за десятиместном столом что может кончиться раньше, чем очередь дойдёт до тебя.
Рабочие зала должны начинать рано утром, в пять-шесть часов, подготавливать столы к завтраку. Посуду уже с вечера расставляли по местам. И всё время надо было следить, чтобы кто нибудь не зашёл в столовую и не украл что либо со стола.
Передача кухни и столовой следующему наряду была своеобразной оперой если учитывать, что наряд по кухне обслуживал до двух тысяч солдат. Для каждого была алюминевая суповая тарелка, тарелка для второго, кружка, ложка, вилка. Всё надо было каждый день пересчитывать. И пересчитывали. Следующий наряд мог всегда сказать:"Раньше столовую не принимаем, пока не найдут двух недостающих ложек!"
Во время смены нарядов по кухне еда на стoлах должна была стоять.

Наряд на свинарник.

Недалеко от территории учебки находился большой свинарник и солдат туда посылали в наряд. Свинарник был необходим, чтобы было куда девать остатки пищи и когда свиньи вырастали, то и они находили свою дорогу на столы Советской Армии. Рядом со свинарником был яблоневый сад. Мы пришли в учебку летом а ушли зимой и яблоки как раз созрели для нас. Так что наряд на свинарник был хорошим местом, потому что можно было нарвать яблок.
Во время сдачи наряда пересчитывали всех свиней и поросят и записывали на бумагу. Черз 24 час всё дожно сходиться. Жуткая история, если поросёнок сдохнет. я был в наряде на свинарнике где то три-четыре раза. И нам везло, никто не сдох.

Я наводчик в танке.

Нас учили на танки Т-72, в экипаже которого было три человека:командир, водитель и наводчик. Комнадиром был как правило минимум сержант, но мог быть и офицер. Я был наводчиком, самым малооплачиваемым из всех. Нам рассказывали, что в американских танках в экипаже ещё один человек, заряжающий. В танке Т-72 заяжает автоматика, поскольку советская техника лучше.
Стрельбы проводились как днём так и ночью. Днём было проще, поскольку видишь, во что ты стреляешь. В учебке и на разных тренажёрах учились стрелять по мишеням из стоящего танка. На полигоне же стреляли из движущегося танка. на протяжении километра были установлены три типа мишеней. Первая мишень представляла собой движущийся танк. Следующая мишень появлялиась или справа или слева и представляла собой пехотный расчёт РПГ. Этот расчёт старался поразить тебя и ты должен был его обезвредить. третья мишень двигалась танку на перерез и представляла собой мотострелковый БТР.
Полоса была всегда одинаковая, так что более-менее знали, откуда появятся следующие мишени. Не знали только, появится расчёт РПГ справа или слева. На упражнении рядом ехали три танка, у каждого своя полоса. Когда появлялись три мишени должен знать, какая из них твоя. Случались и замешательства, когда сосед стрелял по твоей мишени.
Во время ночных стрельб часть мишеней была освещена. Могло случиться так, что освещение было только слева направо а мишень выходила только слева. Вся игра базировалась на электронике. Мишени были из двойных металлических листов, между которыми была фанера или что то подобное. Когда снаряд попадал в такую мишень, то два листа металла соприкасались и одна лампочка загоралась. Сразу было понятно, попал в мишень или нет. В соответствии с этим ставили оценку. Самым важным считалось попадание в танк. В танк стреляли из настоящей пушки. Из настоящей пушки я стрелял только один раз. В основном в ствол вставлялся ствол поменьше и из него уже стреляли. Для этого нужно было намного меньше пороха, но траектория оставалась практически такой же. Танковая пушка была размером 125 мм, маленький ствол на 20 мм меньше.
Выезды на полигон не были частыми, примерно раз в месяц. И тогда стреляли несколько дней подряд. Полигон для стрельб находился в 12 километрах от учебки. Обычным делом было марш на все 12 километров, иногда и обратно. Самый длинный марш-бросок был на 50 километров. Просто шли от одного полигона к другому, чтобы сделать там несколько выстрелов. Иногда обратно везли на машинах, иногда шли пешком.
Наш танк стоял в гараже военной части, в законсервированном состоянии. Через день или пару раз в неделю мы проходили его осматривать, смахивали пыль и проверяли, чтобы всё оборудование было на месте. Гусеницы должны были быть красиво чёрными, их мы ходили красить. это была не совсем краска, что то типа тавота. На стволе была промасленная бумага и брезент.

Наводчик выстрелил в офицеров.

От моей кровати примерно через две кровати спал парень из Москвы, Дима Кулешов. Такой жирный парень. Когда он пришёл, то на него не нашли такой большой одежды. Голенища кирзачей пришлось разрезать сантиметров на пять, только тогда нога влезла. Поначалу он не мог пробежать даже ста метров, шёл шагом и на это уходил больше минуты. Но в Советскую Армию Диму призвали и назначили наводчиком в танк. И Дима стрелял очень точно. всегда на "пять".
Как то на ночных стрельбах три танка пошли рядом, в числе их и танк Димы. На танке были только два красных огня сзади и красный огонёк на башне. Внезапно на башне Диминого танка пропал красный огонёк и из танка стали стрелять совсем в другую сторону. Дима повернул ствол танка на 180 градусов и выстрелил в сторону наблюдательной башни, откуда офицеры наблюдали за стрельбами. Офицеры закричали "Прекратить огонь!" В конце концов Дима понял, что что то не так и прекратил стрельбу. К счастью никто не пострадал но история была серьёзная и свободно кто то мог погибнуть. Специальный пробор в танке показывает расположение танкового ствола по отношению к корпусу танка. За этим прибором Дима не наблюдал. Естественно после всего этого Диме устроили мощную головомойку.
До конца учебки оствалось ещё два месяца. Не помню, получал ли он за стрельбы "тройку" или не вылезал из "двоек". Далее он просто боялся, желание к стрельбам у него пропало полностью. В конце учебки он уже не должен был разрезать голенища на своих сапогах и сто метров уже пробегал свободно. Дима сильно похудел.
Но посылать такого человека в армию.........

Для чего нужен прапорщик?

Офицером в Советской Армии я ещё понимаю. Офицер профессиональный военный и делает карьеру. Сначала он лейтенант, потом старший лейтенант, капитан. Если служба идёт хорошо - получит майора, подполковника, полковника. Офицеры образованные люди, закончившие высшие учебные заведения и военные академии. Совсем другим примером стали прапорщики. Если ты очень хороший прапорщик, то станешь старшим прапорщиком. Если ты уже получил старшего прапорщика, то это всё, больше повышений не будет.
Я этих прапорщиков не понимаю, какого чёрта они вообще нужны? Карьеры он не делает, заведующий складом Советской Армии. Неужели действительно из за должности начальника склада остаются в армии?? Прапорщики были или со средним специальным образованием или с техникумом. Я пошёл в армию после первого курса института, со средним образованием. меня на прапорщика бы не взяли, поскольку у меня нет среднего специального образования. Только некоторые прапорщики смогли подняться до офицера. Один такой лейтенант был в нашей учебке.
Каждый сержант командовал 12 солдатами. Первым начальником трёх сержантов и 36 солдат был один лейтенант. наш лейтенант был намного старше других лейтенантов и говорили, что наш командир стал лейтенантом из прапорщиков. Это было действительно особое повышение. Тот наш лейтенант был фанатиком своего дела, с другим такимже я встретился позже, уже в настоящей части.
Такой фанат в Советской Армии намного выше рядового бойца, но он делает такие же идиотизмы, как и рядовой солдат. Когда мы бежали в противогазах, то ему никто не приказывал этого делать. Лейтенант мог спокойно брести где нибудь в самом хвосте. Но это фанатики - лейтенанты так же само натягивали на себя противогазы и бежали впереди нас, периодически успевая подгонять отстающих и снова бежали впереди.
Такие фанатики были, но очень единичными.

Зачитали списки - и в дорогу.

Одним днём зачитали списки - и в дорогу. Куда, не знаю. Увезли в следующую военную часть, там солдат распределили кого в одно, кого в другое место. Так мы путешествовали из одной военной части в другую. В некоторых местах сидели по нескольку дней, в неизвесности, что будет дальше. Время от времени осганизовывали построения, кого то то вызывали из строя и куда то увозили, остальные сидели далее.
Некоторые солдаты уехали в Афганистан. Наконец нас привезли на военный аэродром и посадилив гражданский самолёт. Мы стартовали с военного аэродрома обычным рейсовым самолётом. Приземлились где то в Чехословакии. На Украине намекали, что некоторые могут попасть служить в Чехословакию. Но прямо нам об этом никто не говорил. В Чехословакии полный самолёт солдат увёз снова в какую то военную часть, где уже распределили по другим частям. Мой будущий начальник Еремеев выбрал меня из числа всех одним из первых. Ребята из Прибалтики были в цене. Следующих выбирали из украинцев. Горный народ особо никто не хотел. На отборе ничего не говорили. Просто пошли со мной и всё. Вскоре Еремеев прошептал мне, что со службой в танковой роте мне повезло. Ка дальше показала жизнь, он был прав. В пехоте была дедовщина и воровали всё подряд.
На Украине мы ездили только на грузовых машинах и украинские дороги трясли так, что мало не казалось. В Чехословакии нас набралась полная грузовая машина. Когда поехали то я удивился, не трясёт. Или подвеска такай хорошая или дороги ровные. Я выглянул из под брезента и удивился, увидев, что мы едем по брусчатой дороге. Она была настолько хороша, что трясла намного меньше, чем асфальт на Украине. Чешские шоссе были ещё более гладкими.
В Чехословаки нас также возили и на автобусах, поскольку так получилось, что в нашем полку был автобус. Но в основном советских солдат возили на грузовой машине под брезентовым тентом.


Кошелёк в наволочке.

Постоянно нужно было следить, чтобы ничего не украли. В учебке я прятал кошелёк на чичь даже не под подушку, а в наволочку или ложил кошелёк под простыню. Часы в учебке всегда были на руке.
Мама приежала в гости, привозила конфеты и деньги. Конечно, были и свидетели этого. Ночью обшаривали карманы, но в карманах ничего не нашли. Перед подьёмом разбудили меня и моего сослуживца и отвели в отедльную комнату. До этого дали приказ: одежду не одевать, идёшь как есть,работы на десять минут, надо развесить форму на вешалки. Так я остался без кошелька под простынью, примерно 30 рублей было в кошельке. Полностью всё не забрали, пару рублёвок и трёшек оставили в кошельке. Конфеты я раздал нашим эстонским ребятам. Через пару дней вижу, что украинцы едят эстонские конфеты. Естественно они сказали, что эстонские ребята сами им отдали.
Самыми ужасными были те три-четыре дня, когда из учебки ехали в настоящие части. Настоящий Дикий Запад. Первую пару ночей я совсем не спал.Я был одним из немногих у кого были часы и на часы уже точили зуб. Часы украли с руки на третью ночь, поскольку я уснул по настоящему. каждый день нас перемешивали: одни приходили, другие уходили, кто куда. Мог бы сказать, что часы украли, но на это бы только посмеялись, сам лох. В этой человеческой неразберихе никто не стал бы искать вора, поскольку вор мог уже давно уехать.
Когда попали в военную часть, то примерно неделю спал также, когда кошелёк был между простынью и матрасом. Один раз забыл кошелёк в кармане и, о чудо, наутро всё было на месте. В танковой роте нас было мало: сначала более 30, позже 26. Долгое время мы находились в одном месте и если у кого что нибудь пропадало, то рано или поздно об этом узнавал офицер. Если утром обнаруживалось, что что то пропало и сразу об этом доложить, то требовали обьяснительную и возмещение ущерба у дежурного наряда. Если дежурный по этажу смог доказать, что никого чужого к нам не заходило, начиналось расследование.
В танковой роте настоящей военной части комне вернулось обратно чувство защищённости. В пехотной роте было более ста солдат в одном помещении и у них там воровали страшным образом.
После окончания военной службы были мысли, что я мог бы спокойно оставить свои вещи в каптёрке и ничего бы сними не случилось. Но я почему то всегда таскал своё имущество с собой.


В Чехословакии только один раз разрешили в увольнение.

За полгода учебки я два или три раза ходил в увольнение в город. Были и те, кто получал увольнительную каждые две недели. Поначалу я не знал порядка, как просить увольнение и поэтому даже и не спрашивал. Мама за всю учебку приезжала в гости один раз. Но у нас был карантин и увольнительную в город я не получил. разрешили только на короткое время выйти за ворота, где мы с мамой немного посидели в саду возле ворот. К украинцам часто приезжали родственники и они получали увольнительную каждый раз. Позже, когда я уже служил в Чехословакии, за полтора года службы только один раз дали увольнительную и то, почти перед самым домом. Один офицер взял с собой дембелей, чтобы купить выпивку, группа постоянно должна была быть вместе, отойти нельзя. Мы посетили местный музей и просто погуляли по городу.


"Старики" обнуляли получку молодых солдат.

В Чехословакии получку платили местными деньгами, чешскими кронами. У наводчика третьего класса получка была 105 крон, у второго класса 115 крон, у наводчика первого класса 130 крон. Водитель танка получал немного больше. Получка командира танка начиналась со 180 крон. "Старики" по своему праву забирали получку у молодых солдат. Когда мы прибыли в Чехословакию, в нашей танковой роте были два дембеля. Командир танка был откуда то из Узбекистана или Таджикистан. Командир подошёл ко мне и довёл до сведения:"Так, эстонец. Ты, как молодой солдат, начинаешь помогать только мне. Если кто то подойдёт и спросит, кому помогаешь, то называй меня".
Наш танк находился на полигоне. Командир танка и водитель тоже были на полигоне. Наводчика не было, да и по правде сказать было и не нужно, и я находился в полку. И раз мне пришлось отдать командиру половину получки. Как то подходили "старики" с вопросом, кому помогаешь? Я сказал имя своего командира и больше ко мне не приставали. Естественно я молчал,что в действительности я никому деньги не отдаю, поскольку все постоянно на полигоне.
Если денег хватало, то ходили в чайную. Скидывались несколько человек, каждый ложил 10 или 20 крон, покупали литр молока и печенье или вафли, реже булочки. Желание сладкого было большое.
В Чехословакии каждому курящему полагалось в месяц 16-18 пачек сигарет. Некурящим полкило кускового сахара. Когда я через полтора года возвращался домой из Чехословакии, у меня в чемодане было два килограмма сахара. Выяснилось, что я привёз домой дефицит. В Эстонии в то время сахар был уже по талонам.

Знаки надраены и домой.

К отправлению домой я начал готовиться намного заранее. Купил дембельский чемодан и потихоньку заполнял его содержимое. К отправке домой на парадной форме должно всё блестеть. У молодых я забрал новые, блестящие, нагрудные знаки а им отдал свои старые. В танковых войсках были чёрные погоны. Но поскольку наша танковая рота относилась к пехотному полку, то погоны у нас были красные и официально мы должны были увольнятся в красных погонах. Но никто из танкистов в красных погонах не хотел ехать. Неофивально дембелям танковой роты разрешали ехать домой в чёрных погонах. В военторге можно было купить только красные погоны. Чёрные же доставали где кто мог.
Фуражку также надо было переделать. Кант был тоже красный и некоторые также перешивали на чёрный. О переделке фуражки мне не нужно было беспокоится. Молодые сделали всё прекрасно. В штабе висел список, какого числа и кто отправится домой. Было известно, когда и куда отправляются самолёты и спрашивали, в какую сторону тебе надо. Денег было предусмотрено для билета на поезд, давали в советских рублях.
Из военной части мы поехали на распределительный пункт, где нам устроили тщательный обыск. Сперва взяли военный билет и провели наличие знаков, отвечают ли знаки на груди записанному в билете. Незанесённые знаки скручивали. Обыскали чемодан, конфисковали найденные знаки и лишние продукты. В то время для поездки домой были предназначены консервы, которые могли быть в чемодане. Долго не мурыжили и вскоре мы уже сидели в самолёте.
Вылетели в Ленинград. Приземлились на гражданском аэродроме. Вылетали ночью, прибыли рано утром. Должны были ждать, пока начнётся рабочий день и откроют ворота. Компанией мы поехали на автобусный вокзал на такси. Долго ждали, пока начнут продавать билеты. Кто то из местных подошёл к нам, завязался разговор и примерно через полчаса местный сказал, так солдаты, я сейчас принесу вам билеты. Ушёл и вскоре принёс таки нам билеты. Его сын тоже проходил службу в армии.
И я сел на автобус Ленинград - Тарту.....