Когда ангелы плачут

              В доме было неспокойно. Уже целую неделю не приходил домой младший сын Роман. И Янина, жена Юзефа, переживала и беспокоилась. Он исчез и вот уже вторую неделю не появлялся дома. Мать сначала подумала, что он загулял с девчонками, что порой было – в его годы это не редкость с нынешней молодёжью, но когда она позвонила на его мобильный телефон, то услышала, что абонент в зоне недосягаемости. Мать пыталась дозвониться ещё и ещё, но в этот раз его телефон был отключен совсем.
 Не зная, что с ним случилось, родные не находили себе места.
 - И как это?- возмущалась мать Романа, жалуясь на сына, Юзефу.
 - Ты лучше пойди к Вацеку, может он, что знает,- посоветовал Юзеф Янине. - Пусть съездит к друзьям, и узнает, куда он мог деться. В это время Юзеф увидел, шедшего из-под пригорка, старшего сына.
 - А вот и он, лёгок на помине,- произнёс со вздохом обрадованный отец.
 - Вот сейчас и скажу, пусть смотается да узнает. Не иголка же в стоге сена,- продолжил он.
 Сын подошёл к дому родителей и поздоровался:
 - Добрый день, тату, о чем речь ведёте?
 - Вон мать не спокойна, всё про Романа беспокоится,- ответил отец.
 - Ох уж, этот мне Роман,- произнёс тот.- Придёт, я с ним поговорю серьёзно. А то последнее время совсем распустился. Почувствовал себя сильно взрослым,- не унимался Вацек.- Пора его поставить на место.
 - И я о том же,- проходя с сыном в дом, сказал отец.
 Увидев сына, мать засуетилась.
 - Может, что перекусишь или так заскочил? -Да, собственно, я на минутку, узнать как вы.
 - Как дети, Кристина?- не унималась мать.
 - По дому - сами знаете. Работы нет, и только я пока один, кое-где подрабатываю. Не сезон и трактористы не очень нужны. А Кристина, она что,- у неё дети, успевай только поворачиваться,- усмехнулся он,- целый день, что белка в колесе.
 - Ну, так ты узнаешь про Романа? Может у друзей? Кто видел или знает. Ой, чует моё сердце, не доброе,- запричитала Янина.
 - Всё, хватит,- отрезал отец.- Узнай сынок, а то ведь уже, сколько времени нет.
 Когда Вацек пришёл домой, дома его встретила жена.
 - Ну как там мама?- спросила она у вошедшего мужа.
 - Да всё переживает,- ответил тот и пошёл на кухню. Там он взял тарелку и налил себе суп.
 - А тебя мать, не покормила, что ли?
 - Да нет, я не захотел. Там у них и так с этим Романом проблемы. Сколько времени, а от него ни слуху, ни духу. И Вацек перевёл разговор на домашние темы.
 - А что это я наших детей не вижу?
 - Да в комнате они, играют. Хоть спокойно и не кричат.
 Кристина подсела к мужу и, глядя, как он кушает, спросила:
 - А как ты думаешь, где этот Роман? Совсем изводит мать.
 Вацек посмотрел на неё и, оторвавшись от тарелки, сказал:
 - Точно сказать не могу, но слышал я от мужиков наших, что приезжали неизвестные и вербовали молодых парней. А куда не говорили. Известно только, что платить обещали хорошо. Из соседней области многие поехали. Может и наш тоже туда рванул. Ума своего не вставишь.
 - Да,- сокрушенно закачала головой Кристина.
 Прошла ещё одна тревожная и неспокойная неделя. Вскоре, на конце недели, под вечер, появился Роман с друзьями. Подъехали на машине. Отец выглянул в окно и увидел сына и его спутников, вышедших из машины. Они направились по дорожке к дому. Как успел заметить Юзеф, это были молодые парни крепкого телосложения.
 - Вечер добрый,- приветствовали они отца Романа.
 - Добрый вечер, проходите в дом, раз пришли в гости,- произнёс хозяин дома. - Будете гостями, хотя в такой час редко бывают гости званые,- подчеркнул он. И бросил взгляд, полный вопроса и упрёка, на сына.
 - Что же это ты загулял парень? Мать тут сердце разрывает.
 На голоса вышла мать, накинув на себя тёплую кофту и покрыв голову шерстяным платком.
 - Сынок, и где это ты был?- вытирая слёзы, бросилась обнимать Романа мать.
 - Я тут, мама, ненадолго, я должен сегодня же уезжать. Только пришёл кое-что забрать, и он, постояв минуту с матерью, которая обнимала его, пошёл в сарай. Пробыв там некоторое время, вышел с сумкой, в которой были какие-то вещи.
 - И куда ты опять?- запричитала мать,- что ты делаешь, сынок? Разве тебе не дороги родные и мы с отцом?
 Роман не обращал внимания на слёзы матери и, объяснив, что пока он ничего сказать не может потому, что сам не знает, что и как.
 - Но одно могу сказать,- произнёс он, когда прощался с матерью. - Мама, не волнуйся, приду героем, ты мной ещё будешь гордиться,- и перекинув сумку через плечо, направился к машине, на которой он приехал с друзьями.
 - До свиданья, хозяин, - на прощание сказали парни и вскоре машина, оставив запах бензина, скрылась за поворотом.
 Юзеф подошёл к жене, обнял её за плечи и, успокаивая, повёл в дом.
 Он чувствовал, как бедная его жена, которая души не чаяла в младшем сыне, всхлипывала, и боль пронизывала её душу с удвоенной силой от безысходности повлиять на решение сына.
 - Пойдём, дорогая, слезами тут не поможешь, видать, он выбрал свой путь и с этим придётся смириться.
 В доме Юзефа, впервые за многие годы после войны, горел свет до утра….
                ***
 Впервые за столько лет неизвестная тревога, словно осенние тучи, сгрудились над селеньем, где все приняли неприятность соседей, как свою. Из разных источников приходили слухи, что затевается очень не хорошая игра, но никто не знал, чего ожидать.
         Отец Романа сидел, задумавшись, подперев голову руками. Он всю жизнь честно работал и никогда не конфликтовал с властью, но тут он не мог понять, что происходит.
 Янина обратилась к мужу:
 - Не могу понять, и какая блоха его укусила. Что он надумал? И она приложила платок к глазам….
 Но вскоре поползли сообщения, что в столице происходят серьёзные беспорядки, включая и неповиновение властям. По телевидению впервые показали горящие площади и улицы, и людей в масках, забрасывающих солдат правопорядка бутылками с горючей смесью. Всё это вызывало много вопросов у жителей посёлка.
 Вацек сидел дома и увидел в новостях, что происходит, и тут же бросив Кристине, что скоро будет, вышел из дома и, сев на мотоцикл, поехал в центр, где уже собралось много народа. По дороге его окликнул сосед, который стоял у забора. Вацек притормозил и, тихо шурша колесами, подкатил к его дому.
 - Ты, видать, в центр едешь, - спросил тот, подзывая его к себе. – Слушай я, тут узнал такое,- сказал он, принизив голос.- Вот и думаю, а не туда ли и твой брат поехал?
 - И не говори, - махнул рукой Вацек. - Я тут хочу точно всё разузнать, говорят, что такого давно не было. Как бы наш Роман не «вляпался» во что-то плохое.
 - Ты когда узнаешь, скажешь, а то у меня что-то телевизор не работает со вчерашнего вечера. Видать что-то с проводом от антенны. Ну, ты езжай, потом расскажешь,- сказал сосед Вацеку и засеменил мелкими шажками к дому.
 Когда Вацек подъехал, у центра стояла кучка молодых мужиков, они о чём-то громко говорили. Каждый выдвигал свою версию. Много было споров о правильности происходящего, и некоторые даже изъявляли желание поехать и помочь. Хотя никто толком не мог понять, что происходит на самом деле в столице.
 Вацек увидел, как появился список добровольцев помочь, если не присутствием, то питанием. Постояв ещё некоторое время, он сел на мотоцикл и уехал домой, чтобы рассказать о событиях в столице.
                ***
 Вацек подъехал к дому, где у калитки его уже ожидала Кристина.
 - Что узнал?- обратилась она к мужу.
 - Там толком и не поймёшь, что они хотят, - ответил тот.
 - Господи, неужели и наш там?- начала причитать Кристина. Не дай Бог, что случится, мать этого не вынесет,- проходя в дом, говорила она. - Ты хоть пока матери не говори, хотя они смотрят программы и, наверное, всё знают.
 - Завтра схожу, да успокою маму, - добавила она, накрывая на стол, чтобы поужинать. Дети уже поели и смотрят кино, - напомнила она мужу, когда тот посмотрел, что их нет за столом.
 - Ладно, пусть смотрят, - махнул он рукой.
                ***
 Столица бурлила. В центре возводились баррикады и прибывших молодых людей определяли в десятки и группы. У каждой десятки был свой командир. У кого не было тёплой одежды, тем выдавали пуховики. Каждый из бойцов сам себя защищал, делая щиты из подручных материалов. Таким образом, они защищали себя от силовиков, которые уже несколько раз переходили в наступление и разгоняли протестующих.
 Роман попал в группу к дядьке Петру из Львова. Стас, Максим, Оксана, и Ирина,с которыми Роман подружился, были из Хмельницка.
 Работы было много, и каждый выполнял порученное дело. Уже были раненые, и передвижные медпункты работали с удвоенной силой, помогая раненым товарищам, перевязывая их. Ночью Роман дежурил по охране территории и проверял, всё ли спокойно на вверенном ему посту…Он наклонился над огнём, горящим в бочке, согреваясь от ветра и мороза, выдавшегося к ночи.
 - Как дела, боец? - подходя к Роману, спросил Дядька Петро.
 -Да что-то холодновато сегодня.
 - Да, ты прав,- добавил Петро. - Говорят, что сегодня силовики предпримут попытку освободить здание, так что надо быть начеку.
 - Да, я знаю,- сказал Роман, продолжая потирать руки у огня.
 - Ребята где?
 - Отдыхают пока в палатке, а я их заменил.
 - Ну ладно, я пройдусь по территории, зайду во второй десяток и гляну, что и как у них.
 Дядька Петро ушёл, а Роман махнул ему вдогонку рукой. Всю ночь активисты ожидали атаки, но ничего особенного эта ночь не дала. Иногда гремели взрывы шумовых гранат и горели автомобильные шины, освещая весь лагерь, баррикады и близлежащие улицы. Чёрный дым устремился вверх. А сажа опускалась и ложилась, словно вулканический пепел, на стоящие дома и улицы. Всё вокруг выглядело, как последний день Помпеи или же Армагеддон.
 На следующее утро к стоящему Роману подошли его друзья Стас и Максим.
 - Ну, как ты?
 - Да вот всю ночь не спал,- ответит он друзьям.
 - Мы знаем, сейчас встретились с сотником. Он обещает жаркий день так, что мы готовы.
 - Думал, что начнётся атака, но всё обошлось, - пояснил Роман. - Вчера подвезли бензин и там наши уже разливают по бутылкам, так, что думаем к обеду пойдём в наступление и на захват здания, который охраняет «Беркут»
 - На соседней улице снесли памятник Ленину, это были люди из шестой и десятой сотни. Правда, пришлось поработать им. Есть раненые с обеих сторон, - закончили рассказ Стас с Максимом. - Мы по пути заходили в медпункт и виделись с Оксаной и Ириной. Они помогают раненым бойцам.
 В толпе Стас увидел дядьку Петра и махнул ему рукой.
 - Как вы здесь, ребята? Никто не ранен?
 - Да вроде все живы и здоровы,- усмехаясь и приветствуя рукопожатием, ответил Максим.
 - Ну, и отлично,- ободряюще похлопав по плечу молодого парня, ответил Петро.
 - Да, позиции силовики сдавать не собираются, да и мы не сдадимся,- и он сделал жест рукой, который подтвердил его намерение стоять до конца.
 Столица в этот утренний час напоминала муравейник, который кем-то потревожен и ещё долго не сможет успокоиться. Средства массовой информации ежечасно сообщали о новых провокациях и столкновениях с силовиками то на одной улице, то на другой. …
 В сотне, где был Роман и его друзья, событий существенных не было. В последнее время там было некоторое затишье. Но иногда, ночью, в сторону Беркута и силовиков летели бутылки с зажигательной смесью. В ответ на эти действия в сторону протестующей оппозиции летели шумовые гранаты и были слышны выстрелы и взрывы.
 Правительство бездействовало и не принимало никаких мер для примирения с протестующими боевиками. Они были готовы в бой, но команды пока не было. Координационный центр пока медлил, и это вызывало разные толки. Как бы то ни было, город был в постоянном страхе. Возникали неудобства и в работе транспорта и метро, которое почему-то, то закрывали, то вновь открывали, не поясняя причин, столь резких решений местных чиновников. Правительственный квартал напоминал, скорее всего, баррикады времён Парижской коммуны. Вскоре появились сообщения, что при попытке захвата правительственных учреждений были первые убитые, молодые ребята, которые шли на штурм. Эта весть разнеслась с такой силой, что вызвала волну недовольства среди населения и в СМИ, и в интернете появились первые снимки и репортажи о погибших. Страну захлёстывало возмущение. «Подогреваемая» журналистскими репортажами и прессой, столица кипела.
                ***
 Уже неделю, как Янина чувствовало себя плохо. Что-то ей подсказывало, что с сыном не всё хорошо. Рядом с диваном, на тумбочке лежало успокоительное лекарство от сердечной боли. Оно было последнее время у Янины под рукой. Из-за переживания за сына, она их пила часто. Но, к сожалению, это не улучшало её самочувствия. Юзеф старался успокоить её, чтобы она не так реагировала на то, что передают по телевидению.
 - Знаешь, Янина, всякое болтают, думаю, напрасно ты волнуешься. Не настолько он и глупый, чтобы лезть в это пекло,- успокаивал он жену. - Хотя сколько наших туда уехало, - как бы подчёркивая её догадку, добавил Юзеф.
 - Я вчера видел, как машину грузили продуктами. Всё туда на баррикады.
  Не могут люди жить дружно. Не знаю, чем это закончится, но думаю, добром не будет. Что-то и мне, дорогая, кажется, много горя принесёт людям эта их там борьба. Забыл народ войну вот и потянулся к оружию. А я не забыл, будь она проклята,- сказал Юзеф и сплюнул в сторону.
 - Ты только не волнуйся,- обратился он к Янине,- может бог даст, пронесёт нашу семью и костлявая пройдёт мимо.
 - Если бы,- вздыхая, проговорила она, принимая в который раз лекарство…
 Ближе к полудню забежала Кристина узнать, как дела. Она увидела мать, лежащую на диване, её перевязанную платком голову.
 - Что это вы, мама, совсем заболели? - поинтересовалась она.
 - Да что и говорить, Кристина. Который день сердце не на месте. Что творится, что творится, дорогая. Места себе не нахожу. Неужели и наш там? Сколько говорила и умоляла, а он по-своему сделал. Господи, спаси и сохрани его. И Янина перекрестилась, лёжа на диване.
 - Кристина, вы-то хоть как там? Как дети? Я не могу прийти, сил нет, совсем выбилась из-за этого Романа. Вся мыслями там. Такие холода стали, замёрзнет. Поехал в одной куртке. Ой, непутёвая голова,- и она, опять взяв платок, стала вытирать накатившие слёзы.
 - Да что вы, мама, так расстраиваетесь, ничего же не произошло, а вы в слёзы.
 - Ой, чувствует моё сердце, будет беда, Кристиночка, ой будет, - и она опять заплакала, прислонив к глазам мокрый платочек.
 Вошёл Юзеф и принёс обед жене.
 - Ты бы хоть покушала, а то совсем сляжешь, гляди, как осунулась за последнее время,- произнёс он. - Кристина, хоть ты её вразуми, а то из-за этого шалопая, выросшего на нашу голову, совсем загонит себя в могилу раньше времени.
 - Ладно, не ворчи,- тихим голосом сказала Янина. Она привстала с дивана, присела на край, стала кушать, что принёс муж.
 - Вот давно бы так, а то всполошила всех. Давай ешь и успокойся, ничего же не случилось. Может всё скоро закончится.
 - Что они там с ума все сошли?
 - Да кто их знает,- сидя возле матери, со вздохом добавила Кристина. - Ну, так, мама, я пойду, а то мои ребятишки одни остались. Вацек работает сегодня. Ему надо приготовить ужин, а то вечером придёт голодный. Она поцеловала мать на прощанье, и пошла домой. Уже на пороге предупредила отца:
 - Если появятся, какие известия, сообщите.
 - Хорошо, - кивнул тот головой в знак согласия. - Иди с Богом, и смотри за детьми, а то они там без присмотра, натворят чего.
 - Они у нас самостоятельные, - отмахнулась она на отцовский наказ.
 Хотя только было за полдень, и дорога была видна хорошо, и снег, лежащий на дороге, отблескивал сверкающими снежинками, но после разговора с матерью у Кристины самой появилось какое-то необъяснимое ощущение тревоги, и она поспешила домой. Дома, когда занялась домашними делами по хозяйству, эта пришедшая, словно речная волна, тревога на время исчезла. Через некоторое время пришёл с работы Вацек и, переодевшись, включил телевизор, чтобы узнать хоть какие-то новости.
 - Ты бы сначала покушал,- крикнула ему жена из кухни, приготавливая на плите ужин супругу.
 - Сейчас, я вот только немного гляну и прикачу к тебе, словно колобок, - пошутил он.
 - Ну – ну, - отозвалась Кристина, наливая борщ в большую тарелку. - Смотри, остынет, я второй раз разогревать не буду.
 Вацек щёлкнул пультом и, ступая, словно кот, приблизился к жене и обнял её.
 - Ну, что шумишь, я тут. А где мне ещё быть?
 Она рассказала ему о своей тревоге и о том, что мать сильно переживает из-за его брата.
 - Совсем выбился парень из рук, а ему только девятнадцать лет. И что он думает? - раздраженно высказалась Кристина.
 - А что теперь? Надо было с детства приучать, пока лежал поперёк кровати, а сейчас поздно. Вот она всевозможная вседозволенность,- заключил Вацек. - Не так надо жизнь-то начинать, не с баррикад, а с того, чтобы научится жить правильно, понимая друг друга. Ты послушай, послушай, что говорят- то телевидению. Глаза бы мои на них не смотрели,- и он, снова принялся за еду.
                ***
 В палатку просунулась голова одного из протестующих.
 - Кто тут главный?- глядя на Романа, который сидел у печки, спросил парень с завязанным лицом.
 - Я, а, что?- улыбнувшись, спросил Роман и глянул на дядю Петра.
 - Ну, если ты, так вас собирает в штабе руководитель. Сбор в четырнадцать тридцать,- сказал парень. Глаза его выражали необычное свечение зрачков, видать парень был под кайфом.
 Не редко в ряды проникали люди с подмоченной репутацией, точнее сказать, наркоманы. Наркотические средства, которые применялись, как обезболивающее лекарство при ранах, часто попадали в руки нечистоплотных дельцов, находящихся в силовом противостоянии. Там их можно было приобрести безо всяких рецептов, чем и пользовались некоторые из так называемых восставших. Лекарств было много, и часто целые ящики исчезали неизвестно куда.
 - А ты откуда такой, из какой сотни?- поинтересовался Роман.
 - А мне никто не указ, я сам по себе и если передал, то это означает, что так мне передали те, кто выше меня.
 - Хорошо придём, не первый раз, знаем, что к чему. Как думаешь, дядя Петро?
 - Что-то опять затевают, и видать серьёзное,- согласился тот. - Да, Рома, давай-ка иди и предупреди, рябят из двадцатки, что бы были готовы.
 Роман встал и вышел из палатки, он быстро зашагал через площадь к зданию, где располагался лазарет. Оксана и Ирина отдыхали, сидя на лавке, прислонившись к стене.
 - А, вы здесь? - увидев девчонок, обрадовался Роман, обнимаясь с подругами.
 - Да что мы, это вам там приходится не сладко. Прошлый раз столько народу было – с ног валились, пока перевязки делали. А сегодня вроде небольшое затишье.
 - А где Максим и Стас? - спросил Роман своих «боевых» подруг.
 - Мы их со вчерашнего дня не видели. Говорят, что их перевели на другой участок для помощи. Вроде, говорили наши, которые были на баррикаде, там происходили стычки с Беркутом. И с тех пор ничего о них не слышали,- сказала Ирина. - Среди раненых у нас их не было.
 - Вот и хорошо,- сказал облегчённо Роман…
                ***
 Сотню, в которой был Роман и дядя Петро, через два дня направили
 на самый непредсказуемый участок. Там постоянно стреляли, невзирая на некоторое перемирие между враждующими сторонами. То и дело вспыхивали столкновения с воинами МВД. И вот сегодня опять был напряжённый момент. Туда и была переброшена «сотня» Романа.
 Дядя Петро старался быть всё время рядом с Романом, как бы оберегая парня, который ему понравился своей смекалкой и смелостью. Тем более сам он был из тех же краёв, что и Роман, их сёла находились километрах в тридцати друг от друга. Поэтому он и «прикипел» к парню и старался следить, чтобы с ним ничего не случилось, понимая, что «на войне, как на войне», всякое может произойти во время атаки.
                ***
 Роман лежал в палатке, на матрасе, прикрывшись одеялом, чтобы не замёрзнуть. Многие же из его друзей отдыхали в помещении штаба, расположенного в одном из административных зданий, который был взят штурмом. Они расположились для отдыха прямо на полу, постелив матрасы. Дядя Петро остался дежурным в палатке, на площади и помогал готовить бутерброды и чай. К ним заходили все, кто нуждался согреться горячим чаем или же перекусить. Тут не было различия, каждый знал своё место и свои функции. И вот теперь у него выдалась свободная минута, и он тоже примостился возле Романа и смотрел на топившуюся железную печь, которая обогревала «помещение». На минуту Роман закрыл глаза, но будто неведомая сила погрузила его в сон, и он увидел своё село с его необычайными закарпатскими пейзажами. Он отчётливо видел дом и рядом поле, по которому они часто со старшим братом ездили на велосипедах. Как упав на траву, они катались и кувыркались, всполошив бабочек и стрекоз, которые взлетали вверх радужным салютом. А потом он увидел мать и отца у дома, которые, смеясь, встречали их с братом у ворот. Вдруг.... чёрный дым, взрывы и крики раненых, от которых у него учащённо забилось сердце. Дом и родные - всё куда-то исчезло. Он застонал и повернулся на другой бок, но сон не проходил… Его кто-то тормошил за плечо.
 - Эй, проснись! Ты что ли Роман,- обратился мужчина, наклонившись над ним.
 - Ну, я, а что?
 - Там тебя вызывают в штаб.
 - А что случилось?- попытался узнать Роман.
 - Я не знаю, сказали, чтобы передал, и говорят срочно,- добавил он, натянув капюшон сильнее на голову.
 - Я пошёл, - бросил мужчина, уже выходя из палатки. Только холодный воздух, будто незваный гость, прошмыгнул в палатку, где буржуйка старалась изо всех сил согревать находящихся здесь разных по возрасту людей….
                ***
 Уже три месяца, как Роман уехал из дома. С того самого времени в доме Юзефа, будто тёмная тень накрыла всех обитателей. Мать, видя, что ничего нельзя изменить, каждый вечер подолгу стояла у иконы и молила Бога, чтобы он сохранил её мальчика.
 Юзеф, чем мог, помогал жене, надеясь, что небеса услышат их молитвы. Хотя из разных уголков области приходили вести далеко неутешительные. Многих уже привозили в гробах. И каждый раз, узнав из разных слухов о похоронах в других сёлах, сердце матери сжималось до боли. И снова мысли неслись туда, где лилась кровь, и она «рисовала картину себе», как готова броситься под пули лишь бы защитить сына.
 Янина теперь была полностью уверена, что Роман там. Она видела, как переживал Юзеф, но не подавал вида, боясь ещё больше причинить ей боль. И чтобы не быть со своими мыслями в одиночестве и скрасить вечера, она приглашала соседку Марьяну, женщину лет пятидесяти шести. Так женщины, беседуя о своей житейской судьбе, долгими вечерами, вязали для мужчин носки из овечьей шерсти. Порой пробьёт слеза и скатится по морщинистой щеке, и опять внимательный взгляд считает петли, круг за кругом…
 После работы заскочит к родителям старший сын, узнает как здоровье, спросит:
 - Может, чем помочь?- и снова у него дом, работа, семья.
 - Да что, сынок, помогать, - отговаривался Юзеф,- сами пока управляемся. Это тебе трудно. Заботы хватает. День на работе, а вечером по хозяйству. Трудное время, сынок,- сочувственно кивал головой отец…
 Среди недели забежала Кристина и сообщила, что придёт в субботу с детьми.
 - Давно я их не видела,- сказала свекровь и обещала испечь пирог с сыром и яблоками.
 - Смотри только одевай теплее, а то обещали сильные морозы.- Как бы ни застудились,- напутствовала свекровь невестку.
 - Хорошо, мама, одену обязательно. Пусть только не оденутся у меня, - и она пригрозила пальцем кому- то невидимому.
 - Ну так, я пошла,- заспешила она и, закрыв дверь за собой, вышла на улицу, где первые яркие звезды появились на небосводе. Луна была в тумане.
 - Да,- подумала Кристина,- завтра и правда будет день холодный. Не зря же луна в белой пелене. Она ещё раз глянула на неё и подумала:- Точно к морозу. Она подняла воротник полушубка и поспешила домой.
 Утром в субботу Юзеф растапливал печь, а Янина с ночи поставила тесто для запарки на дрожжах и собиралась замешивать закваску, чтобы к приходу внуков испечь пироги. На дворе едва серело, и звёзды, что с вечера ярко светили, постепенно затухали на небосклоне.
 Янина суетилась у растопленной плиты, украшая пирог замысловатыми рисунками. Положив пирог на противень, она отправила его в духовку. Вскоре по кухне распространился запах готового пирога.
 - Удался, я вижу сегодня пирог,- подбадривающее сказал Юзеф, глядя, как Янина вытащила противень из духовки.
 - Вот и второй сейчас поставлю, угощение будет внукам. Давно они у нас не были пусть «побалуются».
 - Они у нас любят бабушкины пироги,- с улыбкой добавила Янина.
 За последнее время Юзеф впервые уловил улыбку жены и тоже улыбнулся. В доме было натоплено, и тёплый воздух от печи распространялся по всему дому. Вскоре совсем рассвело и только замёрзшие окна говорили, что на дворе морозно. Янина и Юзеф сидели и ждали, когда появится невестка с детьми и сын. Вдруг во дворе услышали крик. Юзеф вышел, но это были не внуки, а почтальонка. Она стояла у калитки и переминалась с ноги на ногу, разогреваясь от холода.
 - И чего это тебя в такое время? - спросил он и замолчал, увидев телеграмму в руках почтальона.
 Его сердце почувствовало беду.
 - Это вам, Юзеф,- сказала та, и было видно, что она знает содержимое телеграммы.
 Когда он вошёл в дом, держа в руке телеграмму, Янина поняла всё. Ноги у неё стали, словно ватные, и она опустилась со стоном на кровать.
 - Рома,- тихо проронила она, и Юзеф кивнул головой.
 - Боже! За что?- еле слышно шептала она,- что мы такого сделали, что ты наказываешь нас,- и слёзы горя, солёными каплями стекали по щеке матери. Юзеф обнял её, и почувствовал, как она вздрагивала от отчаянья и горя. Далёкое эхо из столицы, словно снежная лавина, не жалея никого, разрушила ещё один уголок добра и благополучия.
 - Ну почему? - думал Юзеф. - За что? И этот вопрос повис эхом в солнечном морозном дне.