Настоящий полковник

  Стрелки  часов  приближаются  к  двенадцати  пополуночи.  Заканчивается  вторая  рабочая  смена  в  сборочном  цеху.  Мотальщицы   на  участке  трансформаторов  потихоньку,  в  ожидании  звонка,    прибирают  свои  рабочие  места.  Вот  прозвенел  звонок,  и  весь  цех  в  едином  порыве  ринулся  к  раздевалкам:    оставить  свои  халаты,  забрать  личные  вещи  и   быстрее  покинуть  заводские    стены,  идти  домой,  где  спокойно  и  уютно. 

Их  ждут  нежные  постели.  Отдыхать.  Завтра  снова заботы.  Бурной рекой  людской  поток  выходит  за  заводскую  проходную,  там  разбивается  на  множество  ручейков  и  через  некоторое  время  на  маленькие  стайки  попутчиков.  Мотальщицы  из  этой  бригады  жили  в  основном  рядом  друг  от  друга.  В  заводском  микрорайоне.  В  массиве   хрущевок  неподалеку  от  завода. 

С  некоторых  пор  предприятие   стало  строить еще  и   свою  поликлинику.  В  недавнем  прошлом  родной  пустырь  превратился  в  огромный  котлован.  И  если  раньше  девочки  ходили  напрямую,  теперь  там  ходить  стало  страшно.  Темно,  незнакомо.  Теперь  приходится  стройку  обходить  стороной  по  светлым  улицам.
 
 -  Ой!  Девочки!  А  пойдем   напрямки,  через  стройку, -  воскликнула  Наташа  Шишкина,  одна  из  подружек.
Женщина  лет  тридцати,  резвая  и  бойкая  на  язычок.
  -  Еще  чего?  Не хватало  нам    по  буеракам   лазить.  Ноги  в  темноте    ломать.  Мы  уж  лучше  по  светлой  улице  пойдем, - ответила  ей  степенная  Пахомовна.  Она  была  в  бригаде  наставницей  и  выучила  мотальному  делу  не  одну  работницу. 

Даже  бригадир  была  когда-то  ее   ученицей.   Потому  считалась  среди   коллег  авторитетом.  Цеховое  начальство  не  раз  ставило  ее  в  пример.  И  поручало  ей  самые  трудные,  самые  специфические  задания. 
  - Куда  ты  Наташка,  так  торопишься.   На  пожар  что  ли? -  спросила  подружку  Валя  Зайцева.
 
 - Да  она  Мишке  своему  обещала  романтический  вечер.  Чай  не  спит  бедолага.  Ждет не дождется  сладкого.  Облизывается,  -  прыснула  от  смеха  Людка  Онищенко.
  -  Да!  Обещала!  А  тебе  и  обещать  некому.  Твой-то  все  время  пьяный, - съязвила  задетая  за  живое  Наташка: Как  сказал  поэт "Рожденный  пить  етить  не  может"
  -  Тише,  девочки.  Не  ругайтесь.  А  то  сейчас  в  волосы  друг  дружке  вцепитесь, - попыталась  успокоить  молодежь  Пахомовна.
 
 -  Ну,  не  хотите  со  мною  через  стройку  идти,  тогда  я  сама.   Вот  погибну  смертью  злодейской,  на  похороны  не  приходите.  Никого  не  пущу,   фиг  вам,  а  не  пирожков, -  обиделась  Наташка  и  пошла  через  темную  стройку,  мимо  страшного   котлована.

На  другой  день,  вся  бригада,  как   обычно  собралась  в  цеху  на  работе.  Вторая  смена.
  -  Ну  что,  Наташка.   Дождался  тебя  твой  Мишка?  Не  уснул? – спросила  подругу  Валя  Зайцева.   Она  была  не  замужем,  и  потому  близко  к  сердцу  воспринимала  все,  что  касалось  взаимоотношению  полов.

Наташа  сидела  за  рабочим  местом,  как  потерянная.
  -  Ой,  девочки,  что  вчера,  было,  не  знаю,  как  и  рассказать.  Даже  не  уверенна,  стоит  ли,  -  начала  интриговать  подруг  Наталья.
  -  Да  ты  не  крути,  рассказывай,  раз  начала, - урезонила  ее  Пахомовна.
  -  Хорошо,  расскажу.  А  вы  решайте  сами…   Вчера,  как  мы  с  вами  расстались  возле  ямы,  я  побежала  домой.   Вдруг  на  середине  пути  меня  кто-то,  как  дернет  за  ногу.  Маньяк,  наверное.  Я  кубарем  вниз.  Испугалась,   слов  нет.  А  он,  мерзавец,     навалился  на  меня,  и  ну  трусы  стягивать.  Уж  как  я  отбивалась,  как   отбивалась…
 
 -  Уж  и  отбивалась,  а  чего  не  кричала,  на  помощь  не  звала, -  съязвила,  припоминая  вчерашнюю  размолвку,  Людка  Онищенко.
  -  Да!   Хотела  закричать.  А  потом  подумала,  жалко  мне  его  стало,  бедняжечку,  и  дала я  ему.  По  доброте.  Это  же,  как  человек  изголодался,  если  так  накинулся.
  - И  чем  «сердце  успокоилось»,  чем  дело-то  закончилось? -  спросила  Валя.
 
 -  Чем?  Да  ни  чем.  Кончил  он  зараза,  два  раза.  Ну  и я  с  ним  вместе  разок.    А  напоследок  даже  не  поцеловал.  Натянул  портки  и  был  таков.  Все  они  мужики  сволочи  такие.  Получил  свое  и   наутек.  Ни  какой  ответственности, - вздохнула Наташа.
  -  А  ты  думала,  он  на  тебе  женится?  Наутро  сватов  зашлет?  -  опять  съязвила  Людка.
Все,  кто  был  поблизости,  разразились  смехом.
  - Тише,  девочки,  тише! – приструнила  всех  Пахомовна.
 
- Ну  а  Мишка.  Как  Мишка  к  этому  отнесся.  Все  же  на  жену  напали,  изнасиловали…? -  спросила  Валя
  -  А  что  Мишка.  Я  ему  ничего  не  говорила.  Пришла  домой,  помылась  в  душе,  и  к  Мишке  в  постель.  Он  дурачок  такой    ничего  и  не  заметил.  Да  только  Мишка  не  показал  себя  в  тот  вечер.  Кряхтел-кряхтел,  тужился-тужился,  да  все  не  то.  Даже    противно.  Все  насильник  из  головы  не  идет.  Вот  мужчина,  так  мужчина.  «Настоящий  полковник».  Одна  «зарубка»  чего  стоит.   Мне  как  раз  по  локоть,  -  она  показала  подругам  размер.
 
 -  О-как!  Ты  и  «зарубку»  успела  разглядеть,  -  удивилась  Пахомовна.
  -  Вот  счастье  привалило!  Кому  все,  а  кому  ничего.  У  одной  бабы  сразу  по  два  мужика  за  вечер,  а  другой  слезы  в  подушку.   Мой как  обычно.  С  вечера  грязнее  грязи,  пьянь  такая,  – позавидовала  Людка.
  -  Слушай,  Наташа.  А  поделиться  не  хочешь? -  спросила  холостая  Валя  Зайцева.
  -  Что  значит  поделиться?  -  удивилась  Наташка.
 
 -  А  так.  Тебе  вчера  повезло  -  хватит.  Сегодня  я  пойду  через  стройку.  Мне  тоже  хочется,   по  темноте  пройтись.  Может,  кто  дернет?
И  пошли.    Сегодня  Валя.  На  другой  день  Людка  Онищенко.  Даже  Пахомовна  счастья  пытала  от  своего  Макарыча.  Пока  тот  с  мыслями  собирается.  Да  так никто  за  ногу  и  не  дернул.  Вот  невезуха,  так  невезуха.  Перевелся  нынче  маньяк.  На  один  раз  с  трудом  хватает.  А  еще  говорят  «Настоящий  полковник». Видно  у  страха  глаза  велики.