Завещание

  «Дорогая Светочка… - начал свое письмо жене Степан Курочкин – думаю, сейчас в моей жизни наступила пора для подведения итогов. Рановато, конечно, не к такому концу я готовился, однако все в жизни происходит неожиданно. Накануне я выпытал у доктора (боже, даже за честность приходиться платить!), что болезнь моя прогрессирует и нескончаемые бодрые слова по поводу близкого выздоровления были лишь комедийным фарсом, так сказать, предназначены для внушения надежды. Воодушевить больного? В моем-то положении? Безобидный жулик как всегда проиграл. Признаюсь, его сообщение меня не слишком удивило – внутреннее я и сам  к этому готовился - вот только смутило, что так все просто и ясно устроилось.  Да-да, знаю, как тебе трудно… - Курочкин вздохнул и устремил взгляд в запыленное больничное окошко. Моросил дождь. Кусочек грязно-серого неба тяжело навис над землей. Капли громко ударяли по стеклу, расплющивались и вскоре весь унылый пейзаж затянулся мокрой пеленой. Внезапно перед глазами Курочкина пронесся тот последний вечер – он стоит в коридоре, переминаясь босиком на холодной плитке пола, в руке телефон, на противоположном конце несвязный женский шепот, просящий, временами хнычущий. Он, словно воришка, оглядывается на двери столовой, за рябью стекол движется тень жены и тут… навалилась чернота. Очнулся он только в палате. Румяный доктор с блестящей лысиной, похлопав его по запястью, добродушно покачал головой. «Переутомились, голубчик!» - цокнул он языком и потряс пухлым пальцем перед носом Степана, будто журил мальчишку. Пациент вяло моргал, не в состоянии ничего понять. В эти первые минуты у него сильно щекотало в горле, хотелось пить, но язык так распух, что едва слушался. Пышущий здоровьем доктор понимающе подмигнул и подал стакан с водой. Сделав пару глотков, Курочкин сжал зубы – вода была теплой с привкусом хлора. Тьфу! «Ничего, ничего – быстро утешил его врач – завтра выпишитесь и будете пить все, что захотите!» Однако ни завтра, ни на следующий день, Степан так и не покинул стены больницы. После ряда анализов выяснилось, что переутомление было следствием какой-то загадочной болезни. Аритмия, отек легких, повышенная потливость – каждый день обнаруживались все новые симптомы. При своих посещениях, доктор проявлял дотошное любопытство. Усевшись на стульчик и покачивая носком туфли, он расспрашивал пациента о его образе жизни, работе, женщинах. Беседы поначалу мало занимали Курочкина. Причиной тому служило вынужденное безделье, а также скудная обстановка палаты, которая заставляла ощущать свою немощность. Однако со временем болтовня доктора стала ему даже приятной. К тому же молоденькая медсестра, приходившая делать уколы, в хрустящем халатике, со стянутыми в узел волосами, постепенно завладевала его воображением. Эх, и как у нее прядка свернулась полукольцом у левого ушка! Вот если бы… а что если бы? Курочкин встрепенулся от своих мыслей и снова вернулся к письму. Последняя фраза звучала так нелепо, что он ухмыльнулся. Неужели жена сейчас страдает? Светочке было немногим больше сорока и, поглощенная домашними хлопотами, она умудрялась выглядеть и того старше. Впрочем, не в годах дело. Супруга обо всем давно знала. Три года назад Курочкин имел неосторожность завести интрижку со студенткой юридического факультета. Девчонка грезила о карьере адвоката. Круглолицая, подвижная, она требовала, чтобы к ней обращались по имени Маришка, хотя по паспорту была Натальей. От женской причуды возлюбленный лишь приходил в волнение. В конце концов, разве не в этих сумасбродствах заключена вся прелесть жизни? Профессиональной мечте так и не довелось сбыться – Маришка уверено стала продавать совки и щетки, забросив учебники в дальний угол и то, что начиналось как приятный роман быстро переросло в привычку. Бывшая студентка проявила поистине неукротимый нрав в борьбе за право на счастье. Любая мелочь имела значение – в итоге, вареники по выходным превратились в некий ритуал. Курочкин поначалу сопротивлялся новому распорядку, его вполне устраивали ужины и дома, но грозовые истерики, периодически устраиваемые по телефону, подчас заставляли поспешно менять свои планы. Вот и в тот субботний вечер удар обрушился неожиданно…
 
- Уффф! – фыркнул больной.

  Он представил как две женщины, сраженные несчастьем, решили встретиться, чтобы  облегчить свое одиночество. Картинка вышла столь фантастической, что Курочкин даже заерзал под одеялом. На самом деле, супруга и любовница сохраняли военный нейтралитет, и только ненависть к сопернице удерживала каждую от решительного шага. «Хм… а я ведь прожил между двух огней» - подумал Степан про себя.

 «… знаю, как тебе трудно – продолжил письмо Курочкин – но сейчас как раз необходимо собрать волю в кулак. Подумать уже не только обо мне, но и о себе. Ты еще молода и можешь прожить остаток дней вполне спокойно. За границей к последней воле человека относятся весьма уважительно, не понимаю, почему у нас это вызывает  злобу? Разве мы кого-то обманываем, то есть… надеюсь, ты поймешь меня и мое желание распорядиться тем, что для нас двоих так дорого. Нотариус Кубышкина все заверит – добросовестная женщина и очень ответственная.

  Так вот, белый автомобиль серии «Опель», купленный в кредит в прошлом году, я передаю тебе. Как только выплатишь оставшуюся сумму, то сможешь кататься с удовольствием. Помнишь, как мы видели в старом кино – женщина мчится по дороге в машине с открытым верхом, и концы ее длинного шарфа полощутся на ветру. Ух! Даже дух захватывает! Ты тоже можешь как она – купить шелковый платок, обвязать вокруг шеи и проехаться по нашим улицам. Только тише со скоростью, а не то водители обругают почем зря. Это народ горячий, впрочем, когда сядешь за руль – все поймешь… Еще уютная «двушка» в панельном доме. Ведь это же первая наша недвижимость – столько с нею надежд, чаяний было связано! И как ты все в ней переделывала. Я тогда признаюсь, был восхищен твоими способностями. Сама выкрасила потолки, вызвала мастеров, расставила мебель по своему вкусу. Я еще полгода привыкал к лазурному цвету шкафчиков на кухне и томно покачивающемуся зонтику-абажуру. Потом ты принесла попугая – маленького, с желтым опереньем, он тебе напоминал только что вылупившегося птенца. В сущности, он и был птенцом – щелкал весь день свои семечки и болтал перед зеркалом. Не знаю, почему ты решила назвать его Варфоломеем, по-моему, ему не очень нравилось это имя. Сейчас, лежа на холодной койке и ожидая последнего часа (минуты бегут неумолимо), эти далекие мелочи наполнены особенным смыслом – таким простым и волнующим. Будто сидишь в тени веранды летнего домика, вокруг полудневный зной, тишина, только деревья шумят, да сосед за оградой, скрючившись над грядкой, выпалывает траву… А я так любил по утрам собирать малину, когда все еще в росе!!! Жаль, Светочка, что ты, впитав городскую культуру, так и не поняла моей тяги к земле. Выезжала на дачу редко, да и то отдохнуть, а ведь земля – прежде всего труд. Огурчики и помидорчики не просто так родятся. Ты же, мой несмышленыш, можно сказать, дитя асфальта, вся нетерпение. Разве овощи на рынке могут поспорить с домашними? Ну да ладно, не хочу впадать в занудство. В общем, дача всегда была моей отрадой».

  Курочкин утомленно вздохнул, в голове шевельнулась мысль о Маришке. Дача стала местом свиданий для тайных влюбленных, и весь собранный урожай забирали родственники Маришки. Оттого-то жена и чувствовала себя неловко в чужих владениях. Шмыгнув носом, больной уверенно продолжил многострадальное письмо.

«…Дорогая, сейчас я приблизился к самому щекотливому вопросу. Конечно, я мог бы тебя не беспокоить и переложить это дело на плечи нотариуса, однако считаю такое положение не совсем справедливым. Тебе известно, что я нахожусь в давней связи с Натальей Хмышкиной по прозвищу Маришка. Признаюсь, это нервная, чувствительная девушка из многодетной семьи, которой всю жизнь приходилось бороться со стесненными обстоятельствами. Представляешь, она рассказывала, как мать частенько наказывала ее за мелкие провинности, в доме не было денег на еду, и зимой она носила летние туфли. Ужас! Если бы у нас с тобой были дети, мы бы никогда такого не допустили. Но, увы! В твоей воле позаботиться о бедной Маришке. Наша дача с кирпичным домиком должна послужить ей утешением. По возможности найди на нее хорошего покупателя, а вырученные деньги передай девчушке. Если возникнут трудности, то смело обращайся к Кубышкиной, она поможет в совершении сделки. Все дорогая, я так ослаб за последние часы, что, наверно, буду укладываться. Но помни, засыпая, мои мысли направлены к тебе и тому, как много мы еще не сказали друг другу. Прощай, моя Светочка!»

  Степан аккуратно сложил письмо и сунул его в чистый конверт. Как только придет медсестра, он попросит вызвать юриста. Надо все зафиксировать при свидетелях. Зевнув, он сладко потянулся. Настроение его заметно улучшилось.


Рецензии
АННА , С НАСТУПАЮЩИМ!ТВОРЧЕСКИХ УСПЕХОВ!!!/ хороший рассказ, умело написан/

Анатолий Жарский   29.12.2019 09:59     Заявить о нарушении
С наступающим Новым Годом и Рождеством, Анатолий! Пусть год Крысы принесет удачи и процветания. Недаром, этим зверькам приписывают большой ум)

Анна Юркова   30.12.2019 21:51   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.