Пыль

- Знаешь, любимая, - как-то сказал Олег Арине, - я презираю людей за саму возможность счастья.
- М-да… - промурлыкала она сладко потягиваясь в облачках легких медовых пылинок в солнечном луче. – Вполне может быть… - и ушла на кухню.
Олег впервые засомневался в их идеальном взаимопонимании. Три месяца они уже вместе, с той страшной ночи, когда сама возможность жить показалась ему даром. Он снова перемотал память: Арина плачет, Арина зовет его – и всё это лишь грезы, пьяное наваждение… Может, она не есть та самая, верная спутница и саратница?
«Hу вот и всё, только сахарный дождь солит грязную лужу любви…» - прозвучало у него в голове. Он вспомнил траву… почему-то именно свежую, зеленую травку… «Кто-то свернул солнце в тусклый клубок и забросил в грязь облаков…» - песня самопроизвольно продолжалась… Олег вздохнул: опять все принимает болезненно бессмысленный поворот. Опять пустота… Казалось бы, эта женщина (он не знал, как точно ее назвать, девушка тоже не подходит), ее любовь, осветившая его сумрачное существование, придавала ему хоть какой-то смысл…
- Арина! – громко крикнул он. Она не отзывалась. На кухне кипел чайник… - Арина! – тишина. Он насторожился: она просто так что ли молчит, играет? Игрунья. Веселушка его… Олег представил, как она улыбаясь и сдерживая смех сидит с ногами на стуле – и засиял. «Люблю» - пронеслось в его голове. Сейчас нужно тихонечко зайти на кухню и схватить ее в охапку, присвоить, примять, согреть…
- Ааа!.. – и он с грозным видом вбежал в кухню. Но никого не было. Натужно кипел чайник. Ее оранжевая с белой серединкой чашка стояла на столе, ложка – в ней. Красиво как в фильме, под чашкой лежал маленький листок с ее крупным почерком. Ветер раздувал легкие занавески…
  Трава под окном была измята. Свежая зеленая трава, кое-как пробивающаяся через асфальт, в утренней росе… Олег выглянул из окна. Там было самое прекрасное, что он когда-либо видел: в юной городской зелени лежал труп его любимой женщины, и он невольно залюбовался. Вот она встает на окно босыми ступнями, такая, как была утром – в белой футболочке и зеленых трусах-шортиках; раскрывает руки широко-широко, как будто отдает себя солнцу… Ее душа превращается в пылинки, медовые пылинки, танцующие на свету. Они выходят из нее. Через глаза, нос, уши, рот… И вниз летит только пустая оболочка.
- Какой чай будешь? – спросил он, подходя к столу. Свет ласково играл в стайке золотой пыли. Она заполняла его пустоту. «Как просто: я – сосуд, а ты – наполнение» - подумал он. И ее тело там, на асфальте, представилось ему великой жертвой. Умереть, чтобы превратится в пыль. Умереть, чтобы он был не пуст. «Олег, ты не пустота. Я – твоё дно!» - вспомнил он ее слова той далекой страшной ночи. И снова подумал: какой же чай? Наверное, медовый.