Ангелина Прудникова

В июльском номере «Графомана» Александр Токарев написал о книге Ангелины Прудниковой «Живее всех живых» в статье «Салат, солянка и десерт», отметив неоднозначное отношение к книге, подчеркнув разнообразие тем, настроений, стилей стихотворений. На 2013 год «Живее всех живых» – самый полный сборник сочинений поэтессы, поэтому хочется поразмышлять над объемной книгой. О поэзии Ангелины Прудниковой  известны  эссе Любови Царьковой, Галины Рудаковой, Татьяны Щербининой. Галина Рудакова обозначила вехи творческой жизни, подвижничество в работе с поэтами и литобъединениями Северодвинска, а Любовь Царькова провела исследовательскую работу и охарактеризовала поэтическое слово Прудниковой, она правильно определила стихию поэзии Прудниковой, это стихия Воды, но не потому, что  Водолеи любят воду. У Ангелины Владимировны немало стихов и сухопутного плана (чаще она обращается к осенним мотивам и листопаду, часты образы деревьев, соотносимые с судьбой России). Не стоит в литературном разговоре доверяться псевдонауке – астрологии.  Было бы удивительней, если б Прудникова писала, скажем, о техасских торнадо. Действительно, поэтический взор Прудниковой нередко обращен к воде, «человек – планктон, неспособный укротить стихию воды», живой пример – недавнее наводнение на Дальнем Востоке. Читая стихотворения, ощущаешь жажду человека  владеть водой, но бессилие перед ней. (Тут мне вспоминаются картины Айвазовского). В воде, по утверждению поэта, происходит и жизнь, и смерть («Океан», «Советы бывалого», «Дождь»). Прудникова, как и большинство поэтов, пишет о Родине.  Конецдворье и Северодвинск - побережье,   "морюшко" - ласково называет поэтесса Белое море, без которого помор не был бы таковым («Здесь удобнее морю кланяться»). Передавая характер поморов, Прудникова пишет сдержанно и ровно, практически по канонам классицизма, чаще пятистопным хореем. Создается ощущение, что автор пытается расширить пространство ("В землях поморов, как водится"). «Хранима чистота крестом /А чистотою – Русь» – словами поэта можно обозначить тему поморского цикла «Технологии», в который вошли стихи «Мытье посуды», «Мытье полов», «Стирка белья» и др. «Соловецкий» цикл – словно памятник прошлому, репрессиям, истории, где описаны малоизвестные исторические факты о Соловках (например, о вытеснении миролюбивых саами), несет больше познавательный характер.
Раннее творчество Ангелины Прудниковой, как и у многих, – стихи о природе, о Севере, с полнотой восторга жизнью, веют наивностью, легкостью, что свойственно юности. Поэма «Двинская Амазонка»  – поэма, вышедшая отдельной книгой,  где перед читателем предстает образ девушки Али. Аля (сокращенное от Ангелина) – хулиганка, заводила, с лидерскими качествами, «свой парень» – она умеет и ездить верхом на коне, и метко стрелять,  и превосходная пловчиха. «Сарматская царевна», как называет героиню поэт,  – это женщина-воин ираноязычных племен. «Сармат», в переводе с осетинского языка, это  думающая, мыслящая голова. Предположение от том, что прототипом героини является сам автор, подтверждается стихотворением «Предки» («Я чую зуд неудержимый /Вскочить скорее на коня /И мчать туда, свистя нагайкой».
…А там, недоуменно
Букет подняв с крыльца,
Не ведала девчонка,
Что держит их сердца.
Самые светлые стихотворения Ангелины Прудниковой – воспоминания о детстве: «Детство-шнур – это связь, что протянута к свету» (с.  66,  с. 59, с.81 с. 85, с.169, с. 253 в «Ж.В.Ж»). Ангелина Владимировна немало пишет о себе. Хочется процитировать особенно понравившиеся строки:
Моя земля! Провинция моя!
Где твои люди, ангелы и боги?
Ты поднимала, нянчила меня
И расстилала предо мной дороги.
Иди, спеши, успей, ведь ты должна…
Да, я должна, но где-то я застряла:
До очерственья жизнью сожжена,
Я не иду – хромаю как попало.
Если говорить о стихотворчестве Ангелины Владимировны, то замечается использование усечений, частое употребление диалектов, устаревших и просторечных слов, широкое применение афоризмов, фразеологизмов, крылатых выражений. Впечатляет забота о читателе – в книгу включены и комментарии, и словник. В книге преобладают стихи на темы язычества и поморской истории, быта, культуры. По моему мнению, стихи гражданской направленности зазвучали с 1987 года. Оптимистичность, характерная для раннего творчества, заменяется напряженностью, заскользил гротеск и сарказм, ирония и аллегория – особенно в цикле «Басни» («Не забывай, встречая в жизни Попугая, Что не Кукушка ты, а Курица простая»).  Для меня «Басни» показались самой привлекательной главой, т.к. Ангелина Владимировна видит  недостатки современного общества, а выражение их в сатирическом исполнении остается в веках, как показывает опыт.
 В эссе «Грани и лики» Любовь Царькова недаром упоминает Мандельштама. Читая Прудникову, вспоминается «Кремлевский горец» поэта серебряного века. Недовольство властью, народом, работой, условиями жизни. Так, у А.П. работа инженера сопоставляется с каторгой, а жить приходится в тесной коммуналке («Не стало пионеров, не надо инженеров /И вот пример: забыт пенсионер»). Сатирически изображена жизнь в стихотворении «Шире бумагу!» или, «Всё ясно: существует только Ад (Нам Бога дали для отвода глаз)». С упором на нравственность. (Застилает взор иной самомненье, любованье /Тщетно зеркало порой гордецу внушает знанье).
«Имею право я спросить?»  – по-мольеровски пишет о нравах здесь, в Северодвинске и его окрестностях – как и по всей стране (Иные попики поклон/Мазне уж бъют, а не иконам…/Куда детей мне повести?/Со всеми вместе выгнать в стадо?/Крестить их? Боже упаси –/ Отвергло стадо все обряды). Возникает образ серой массы, который потянется на протяжении всех лет творчества, а свою эпоху поэт обозначает веком МЕДНЫМ. «Толпа живет инстинктом усреднения», «Мне снился сон: личины, хари,/ свиные рыла вкруг меня»
 
Россия, родная Россия,
Не буду тебя утешать,
Ты лучшее в чреве носила –
А самому худшему мать.

…И знай, тебя любит без меры
Твоя непутевая дочь.

И вот пришли такие времена,
Что внукам старики уже не рады.

И за порог шагну – в страну,
Что только числится Россией

Шутливое предначертание:
Ох, залопочут скоро бабки – мне       явилось –
Над колыбелями на тюркском языке
 

Бичевание пьянства («Похороны поэта», «Лежишь… Невнятны бормотания», «Антизастольная», «Похмелье»), высмеивание узости мира у людей и как результат – образ Северодвинска, напрямую отличающийся от образа города у А. Ипатова – романтически возвышенного. У Ангелины Владимировны это – закрытый город зеков, расчерченный по линейке, заслонивший стены монастыря, направленный на истребленье жителей.
Не все стихотворения Ангелины Прудниковой войдут в историю, но многие должны стать достоянием литературы Русского Севера. Подтверждение тому – ряд публикаций в изданиях общероссийского масштаба («Невский альманах»,  «Русское поле»).


Опубликовано в г. "Графоман" №12 (110) -2013. декабрь.