Corona Boreаlis Часть 2 Глава 12
Ему предстояла командировка в Уланбатр, на три дня. В начале года следовало обновлять контракты с фармацевтическими компаниями, откуда МСЧ получала основной набор медикаментов. Тянуть с этим было нельзя, в феврале наступал Цаган Сар - новый год по восточному календарю, и тогда , как утверждали старожилы, монгол на работе днем с огнем не сыщешь, будут гулять целый месяц. В этом году между ламами разгорелся спор по поводу даты Цаган Сара, а раз так, то окончательно решение выносил президент своей властью, но президент пока хранил молчание.
Серов посчитал неудобным для себя требовать машину и поехал поездом. В Уланбатр поезда уходили каждый день, отправляясь с вокзала в девятнадцать часов и прибывая на место в шесть утра. Зимой поезда даже надежней, перевал в сорока километрах от Эрдэнэта мог оказаться непроходимым для автотранспорта в любой час из-за непогоды. Пришедшая зима оказалась необычно снежной для Монголии, и, кроме всего прочего, это создавало большие проблемы для выживания скота, который не мог добывать себе корм из-под глубокого снега, а сена на зиму монголы не заготавливают.
Железнодорожный парк Монголии целиком состоит из российской техники - вагоны, тепловозы, так что никаких отличий от подобного путешествия по России он не отметил. В купе он ехал один. Курить выходил в тамбур с плохо запирающейся, хлопающй дверью, стряхивая пепел в консервную банку, прицепленную согнутой крышкой к решетке окна, за которым ничего нельзя было разглядеть из-за кромешной тьмы. Проводница принесла постельное белье в одноразовом бумажном пакете. Опасаясь вагонных краж, Серов поставил в изголовье походную сумку, купленную в Вашингтоне и на нее положил подушку. Заснуть сразу не получалось, хотя, чем дальше удалялся поезд от Эрдэнэта, тем отдаленней становилась и тревога, в которой он жил последний месяц. По-прежнему оставаясь с ним, она была уже не так рядом, не так близко, не так цепко впивалась в мозг, словно увеличивающееся расстояние само по себе снимало с него ответственность и обещало перемены к лучшему за время его отсутствия. Будто кто-то другой, кто будет умнее и сильней его, появится вместо него и справится с его бедой. Ведь так бывало, и не так уж редко, когда возвращаясь после выходных в больницу, он находил своих тяжелых пациентов в более лучшем состоянии, с положительной динамикой, с миновавшим кризисом.
Следуя расписанию, поезд приходил в Дархан глубокой ночью и стоял там два часа. Как и в первый раз, вид ночного, плохо освещенного редкими фонарями, перрона с одинокими фигурами монгол вызывал ощущение прибытия на другую планету, бывшую значительно хуже, чем Земля. Впрочем, ночные вокзалы всегда вызывали у него такое настроение.
В Уланбаторе на привокзальной площади, запруженной частными такси с крикливыми и надоедливыми водителями, его ожидал присланный Семновым микроавтобус представительства ГОКа. Шофер – высокий широкоплечий монгол солидного возраста, с шерстинкой родимого пятна на щеке, испросил разрешения заехать вначале к своему родственнику по личному делу. Водители, работавшие в представительстве, очень часто были вынуждены вставать в такую рань, чтоб встретить поезд, самолет с прибывающими командировочными или гостями комбината, и Цогбатр - так звали шофера, не выглядел ни невыспавшимся, ни не- довольным. Потом, когда домашние дела были улажены, Цогбатр отвез Серова в гостиницу. Компактный трехэтажный отель, выстроенный в стиле монгольских храмов назывался – «Амарбаясгалан», как и древний монастырь в ста километрах от Эрдэнэта. Гостиница была частной и принадлежала бывшему мэру Уланбатора, который вместе с женой сам всем заправлял здесь, вплоть до поселения гостей. Отель слыл не очень дорогим, располагался в центре, неподалеку от представительства, до которого можно было дойти пешком и поэтому сотрудники комбината предпочитали останавливаться здесь. Многих хозяин знал в лицо, и с некоторыми имел приятельские отношения. Приехав рано, пришлось ждать , пока проснется хозяин и распорядится выдать ключи от номера. Цогбатора Серов отпустил, договорившись, что тот заедет за ним в десять.
Одноместный номер, куда его поселили, пытался отвечать международным стандартам, если бы не болтающиеся в гнездах розетки, и другие проблемы с электропитанием. Чтоб вскипятить воду в электрочайнике надо был придерживать штепсель рукой, добиваясь непрерывного контакта. Серову предложили завтрак в ресторане, включенный в оплату номера. Он позавтракал, в полном одиночестве посреди просторного зала. Вообще, у него складывалось впечатление, что он единственный постоялец отеля на данный момент, и вряд ли гостиница приносила сколько-нибудь ощутимый доход. Вернувшись в номер, он решил, что Наташа, наверное, уже встала, и позвонил в Эрдэнэт. Наташа сообщила, что ночь прошла спокойно, но вечером пришлось делать анальгетики, и была температура под тридцать восемь. Он сказал, что постарается управиться с делами за два дня, и приедет утром в пятницу.
Знакомство с фармацевтическими фирмами решили начать с «Монголэмимпекс», самой крупной государственной компании на рынке лекарств. Директор отсутствовал будучи в заграничной командировке, и Серова приняла заместитель – миловидная приветливая женщина, с готовностью предоставившая ему для ознакомления прайс-листы. ГОК входил в число их надежных клиентов, что было естественным, и они были готовы поставлять препараты, не требуя предварительной оплаты. Потягивая кофе, приготовленное секретаршей, он изучал ассортимент лекарств. Не имея собственной развитой фарминдустрии, Монголия закупала препараты за рубежом, и в списке в основном фигурировали такие страны-производители как Франция, Германия, Россия… и это радовало. Но сам ассортимент был недостаточно полным, особенно в отношении сердечно-сосудистых препаратов. Серов назвал несколько лекарств, довольно распространенных и широко используемых в мире, о которых госпожа заместитель не имела представления, и естественно, что их и не было в арсенале «Монголэмимпекса». И все же он остался доволен подписанным контрактом. Следующей на очереди была частная аптека «Тун Эрдэнэ - фарма», расплагавшаяся в центре города, вблизи от «большого дэлгура» - крупнейшего супермаркета столицы. Владелица аптеки, которая еще раньше была знакома с Халбиби, тоже была заинтересована поставками лекарств в Эрдэнэт, и хотя ассортимент был практически тот же, что и в государственной компании, она пообещала учитывать пожелания главного врача и закупать за границей требуемые препараты. До конца рабочего дня они успели посетить еще две стоматологические клиники, обе частные, одна имела тесные связи с Японией, другая с Германией. Ишинкорлоо , возглавлявшая «японскую» клинику, произвела на Серова особенно благоприятное впечатление. Миниатюрная, скромная женщина сумела создать хорошего международного уровня. Везде чистота, вышколенный персонал, самая современная аппаратура, широкие связи с медицинскими центрами Японии, где сама гдг сама Ишинкорлоо проходила стажировку. Серову даже стало жалко ее, когда сидя у нее в кабинете наблюдал, как ее постоянно отвлекают телефонные звонки, а какая-то вошедшая врачиха попросила срочно проконсультировать пациента, сидящего в этот момент у нее в кресле с разинутым ртом. Ишинкорлоо , извинившись, вынуждена была прервать беседу и спуститься на первый этаж. Редкое сочетание таланта менеджера с врачебным профессионализмом. Он представлял каких трудов стоило создать такую клинику в Монголии, и сказал об этом Ишинкорлоо на прощанье.
Дела на сегодня были закончены, он предложил Цогбатару заехать куда-нибудь пообедать. Неподалеку находился украинский ресторан « У Панаса» , на него и пал выбор. Им повезло, в ресторане нашлись свободные столики, оказывается это далеко не всегда случалось в Уланбаторе в последнее время. Со слов Цогбатара монголы полюбили ходить в рестораны, так что пообедать в приличном заведении часто становилось проблемой. И действительно, залы на двух этажах были заполнены. Попытки воспроизвести украинский колорит замечались повсюду: в оформлении интерьера - расшитые петушками рушники на окнах, примитивная сельская керамика на полках, в нарядах официантов, и , естественно, в меню. Забавно выглядели монгольские юноши и девушки в алых шароварах, косоворотках, в монисто и венках с яркими лентами. Вряд ли персонал знал хоть слово по-украински. Они заказали борщ с пампушками и домашние колбаски. Из солидарности с Цогбатаром от горилки Серов решил воздержаться. Рассматривая посетителей ресторана , он заметил, что среди монгол, составлявших большинство, было достаточно много и иностранцев, в основном немцев. Запад интенсивно осваивал Монголию, борясь за ее недра, также возрастал и приток туристов, которых привлекала сюда девственная природа, уникальная рыбалка и охота. Серов знал, что такие туры стоили очень дорого, но желающих поймать тайменя или подстрелить архара цена не останавливала. Он вспомнил, как прилетев в Уланбатор, в аэропорту, в зале выдачи багажа, обратил внимание на группу немцев с охотничьими собаками, прилетевшими тем же рейсом : Берлин-Москва-Уланбатор. Собаки, возбужденные перелетом, рвались из ошейников и громким лаем требовали к себе внимания от своих хозяев, занятых болтовней о первых монгольских впечатлениях. Богатые европейцы могли себе это позволить. Теперь он тоже может себе кое-что позволить. Например, оплатить счет за обед в ресторане , за себя и за монгольского шофера. А ведь еще пол - года назад это было для него нереальным. Но в последнее время его стала страшить мысль, что за это материальное благополучие они расплачиваются веркиным здоровьем. Не приедь они в Монголию, может, и не заболела бы Вера этим остеомиелитом… Хотя , прямой связи , конечно, не просматривалось. Точно также это могло случиться и в России. Это же не инфекционное заболевание. Конечно, если бы хирургия в Уланбаторе была представлена клиниками такого же уровня, как увиденные им сегодня стоматологические, то он, может быть, и решился перевести Верку сюда. Но, судя по всему, не было оснований предполагать, что в Монголии найдется общий хирург лучше, чем он сам. Да он и в России никому бы Верку не отдал. И хотя это противоречило негласному закону хирургии - своих не оперировать – он всегда своих оперировал сам: и отца, и покойную тещу, и даже Наташу, которую три года назад никто не мог вылечить от редкой лицевой аденофлегмоны, описание которой он нашел только у Войно-Ясенецкого. Он хорошо знал границы своих возможностей и в пределах этих границ мог чувствовать себя уверенно.
- Цогбатр, вы не обидитесь, если я закажу для себя горилки?
Свидетельство о публикации №214040801622