Селезёнка

         Что вы, скажем, знаете о селезенке? Если ваши знания определены лишь школьной программой, то быть может, что и ничего. Пожалуй, лишь понимаем того, что у каждого она есть, и для чего-то существует. Если же в быту вам приходилось слыхать о ней, то скорее всего с отрицательной стороны:  «Селезенка  увеличена» - это почему-то нехорошо. Правда, о том, что селезенка уменьшена, едва ли кто признается, разве что, если перед тем она была увеличена. Впрочем зря я начал свой рассказ в такой игривой манере, Потому, что ,если всерьез, то селезенка многофункциональный орган кроветворной и иммунной систем, Она же служит фильтром крови, задерживая и разрушая чужеродные тела. С ее помощью происходит регуляция циркулирующего в организме объема крови,
         Вот теперь, я перехожу  к  рассказу о памятном печальном событии 13 февраля 43года, происшедшем вблизи  Харькова в с.Русская Лозовая, в школе, где мы под утро начали развертывать передовую группу нашего медсанбата.
    Накануне у нас был трудный день, мы вынуждены были дважды развертываться  : в селах Верх. Тайвожанка и в с.Алисовка,где приняли 80 раненых, из них 15 чел. не  нашей дивизии. Вынуждены были там оставить  осадочник, хотя там не было чем кормить раненых. Единственный корм, который  нашли наши следопыты из команды выздоравливающих, это мешочек мака.
      Тем не менее, надо было поспевать за полками, которые рвались вперед, несмотря на бездорожье и отвратительную погоду – дождь со снегом. Из Алисовки  выезжали затемно, не столь из-за опасения авиации, а потому, что дорожили столь важным для работы дневным светом коротких февральских дней. Нам повезло: Добротная школа в этом селе уцелела, и мы сразу могли  приступить к развертыванию в ней операционного блока, разумеется , упрощенного. Пока я с моими верными помощниками из команды выздоравливающих наносили из ближайшего колодца воды, девушки успели растопить печи в двух классах и обмести мокрым веником стены и потолок будущей операционной,  расстелить солому в соседнем классе, превращенном в приемное отделение. Потому, как раненые уже начали поступать из окраин Харькова, за который завязали  бои наши полки и соседние части.
      И вскоре я, оставив операционную бригаду заканчивать развертывание, зашел в «приемную» взглянуть на доставленных раненых. Их уже было -  человек 12. Мое внимание привлек молодой лейтенант со слепым осколочным ранением в области левого подреберья. Были основания подозревать, что ранение проникающее, к тому же  бросалась в глаза своеобразная бледность, которую я не раз замечал у лиц с продолжающимся кровотечением. Пульс у него, правда, не очень частил – что-то около 90 в минуту Я затем бегло осмотрел остальных раненых, к счастью среди них  не было больше ,требующих срочной помощи. Дав указания в отношении их сестре, кажется это была Валя Холодева, я вернулся  к лейтенанту. С момента первого осмотра прошло менее часа, но пульс уже приблизился к 100 в 1' и бледность увеличилась. Возле лейтенанта , на этот раз, стоял военный врач из части гвардейских минометов, как называли тогда « катюши» - оказалось и лейтенант из этой части.
    - Какое ваше мнение о нашем Сереже?, - спросил меня доктор из части гвардейских минометов ,кстати тогда засекреченных и подчиненных резерву Главного командования.
 - А мнение такое, что я срочно беру его в операционную, хотя она еще не полностью оборудована, и буду благодарен вам ,доктор, если вы поассистируете мне . Я предполагаю, что у него проникающее ранение живота с внутренним кровотечением. Судя по раневому отверстию, возможно повреждена селезенка. 
- Конечно, я  охотно помогу вам, 
      Несмотря на протесты операционной сестры  Лены Николаевой о том, что она еще не готова, операционную разогрели сожжением в тазу флакона эфира, и внесли лейтенанта.. Я объяснил  Лене ситуацию, она достала из биксов заранее приготовленный стерильный материал , белье и инструмент, а мы с гвардейским  доктором начали мыться к операции. Сестра Маша дала больному масочный эфирный наркоз .
      Как только была вскрыта брюшная полость, мы обнаружили в ней значительное количество крови и, как предполагалось, рванную звездчатую рану селезенки. Я тут же захватил и прижал  сосуды селезенки, расположенные в связке, идущей от желудка – кровотечение прекратилось. При тщательном осмотре  дополнительных повреждений не обнаружено, а рана селезенки, после удаления сгустков, выглядела небольшой и безобидной. Я собрался было, перевязать сосуды и удалить селезенку, как делал это не раз в прошлом, но тут мой ассистент  предложил:
 - А нельзя  ли сохранить Сереже его селезенку? Ведь он очень молод, а селезенку все же Господь создал, вероятно, не зря.
     И я вспомнил о недавно прочитанной статье, автор которой, как раз и предлагал, при благоприятных обстоятельствах сохранять селезенку, накладывая швы на рану определенным образом через сальник. (Просто шить ткань селезенки невозможно – швы тут же прорезаются). Мы  поступили соответственно этой рекомендации. Лейтенанта на носилках перенесли в соседний класс. Мы еще успели перелить ему 400мл свежецитратной  донорской крови . Состояние его было вполне удовлетворительное. Я занялся другими ранеными. Вскоре, однако, нас побеспокоили  бомбежкой немецкие самолеты . В школу попаданий не было, но разрывы были близкими, и стекла посыпались. Стали поступать раненые местные жители.
    Ко мне подошел доктор из гвардейской части с просьбой разрешить  перевезти Сережу в расположение их части.
   - Ему тут холодно, - сказал он, - мы укрыли его, но к вечеру мы не сможем его  согреть. А у нас там стекла целы и печи натоплены, и расстояние то всего километра полтора- два. А насчет ухода даю Вам гарантию – там все девушки влюблены в этого лейтенанта.
 - Тем не менее, перевозить его сейчас опасно. Тем более, мы оставили в животе поврежденную селезенку.
 - А мы не будем его перевозить. Мы перенесем его на тех же носилках.
И я дал согласие. Действительно нам не удастся натопить школу при разбитых окнах. А на дворе хотя и оттепель, но все же февраль!      
     Раненые продолжали понемногу поступать и, понятно, зимнего короткого дня не хватило, чтобы оказать необходимую и доступную в тех условиях помощь всем. Пришлось еще поработать и при  искусственном освещении, для которого на этот раз использовали добытые где-то ацетиленовые светильники.
Но уже затемно, из санчасти бригады гвардейских минометов, как мы договаривались, пришла сестра с сообщением, что с их Сережей «все в порядке»,что его напоили крепким чаем и он теперь спит под наблюдением сестры. И артериальное давление у него поднялось до 130.
     А на рассвете примчался к нам, еще спящим, сам доктор в ужасной тревоге, что их лейтенант погибает. Я, разумеется, поехал с ним, прихватив с собой сестру- донора. Но мы не успели даже взять у нее кровь. Мы застали лейтенанта в агонии. И успели только наладить систему для внутривенного вливания. А внутриартериальное нагнетание крови тогда еще не применялось.
      Видимо с подъемом давления селезенка начала понемногу кровить.