Пародия на стих М. Шахназарова

(Михаил Шахназаров написал стихотворение-Ода Родине.)

Это не поэзия, а поток раздражения, замаскированный под откровенность.
В тексте Михаила Шахназарова нет ни чувства меры, ни внутренней культуры слова — есть только демонстративное хамство, выдаваемое за "искренность".

 Что не работает:

Рифма и ритм примитивны — «Лаймдотой / идиоты», «фетиш / овраг» — уровень самодеятельности.

Лексика грубая, без художественной цели: мат не усиливает мысль, а подменяет её.

Главная эмоция — обида, не преобразованная в художественную форму. В настоящей поэзии боль или протест становятся образом; здесь же — просто злость.

Отсутствует внутренний адресат: поэт, который действительно болеет за Родину, говорит с ней, а не оскорбляет страну, где родился.

 Что видно между строк:
Это не о Латвии, а о человеке, которому всё кругом мешает быть собой. Виной — не страна, не народ, а внутренняя пустота.
Когда у автора нет любви, остаётся ругань.

 На *** я в Латвии родился?
В маленькой, убогой и больной
 Где мозгами этнос простудился
 Где дожди холодные стеной
 Где девчонку могут звать Лаймдотой
 А мальчишку Мудисом наречь,
Где во власти плебс и идиоты,
Где в почете лишь родная речь.
В талой независимости фетиш,
На Востоке жутко страшный враг,
А страна, на карте не заметишь,
В Каракумах больше есть овраг.
Что ни день приемы и фуршеты,
И звучит гостям заезжим: Ja-a-a!!!
А в ответ сплошные рикошеты:
Не дадим вам больше ни ***!
Здесь не с****ил, как не похмелился,
Душу даже водкой не согреть,
На *** я в Латвии родился,
Неужель, чтобы в ней и помереть?

Михаил Шахназаров

ПАРОДИЯ

БАЛЛАДА О МАТЕРЩИННОМ «ПРОРОКЕ»

В Латвии далёкой и холодной
Есть мальчишки с именем – Мудис,
Где девчонку могут звать Лаймдотой, —
Графоман родился и Нарцисс.

В этносе не разобравшись сразу,
В языке – ну, в общем, ни гу-гу, –
Не взлюбил он Латвию «заразу»
И понёс о ней в стихах пургу.

Рифма матом лилась бурным морем –
Почему, зачем же, почему?
Выпало ему такое горе –
Там родиться, не в Москве, в Крыму?

Латвию на карте не заметив,
С Каракумами сравнив её, –
Рифмовал он, видимо, в клозете
Про ничто, никто и ничего...

На Востоке слыл он не «безликим» –
Журналюгой был в поганом «Ньюс».
Всё мечтал не помереть бы в Риге
И твердил: «Туда я не вернусь!»

Получив под зад коленкой твёрдой,
Латвия изгнала подлеца.
Рижский дождь, что лил стеной холодный,
Вымыл грязь поэта на живца!

Н. Л. ©