Золотой куполок. Глава 2

                2.
        К полудню и совсем потеплело. Солнце торопилось прогреть стылую землю, кропя ее живой водой; синие лужи манили деревенских воробьёв опрокинутым небом, - они барахтались в весенней воде; над полем невидимо высоко пел жаворонок.
 
        Идти по растаявшей дороге трудно, - сапоги вязли, чавкали, хлюпали; ноги с непривычки начинали ныть, но Андрей шёл и шёл вперёд: оставалось меньше половины пути. Он устал, голова слегка кружилась, но останавливаться не хотелось, и  эта физическая усталость совсем не портила настроения, но наоборот – душа ликовала;   соскучившиеся за зиму глаза ловили оттенки красок, которые никогда не схватишь зимой, а только сейчас, когда всё пронизано и перемешано солнцем.

        Над полем поднимался тонкий пар, отчего  полоска фиолетового леса мокрой акварелью расплылась у горизонта.

        Вдруг впереди на дороге он увидел движущуюся точку,   и никак было не разглядеть, - человек ли идет, собака ли  бежит, - как ни пытался Андрей  определить, кто впереди, - не мог.

        Через некоторое время он понял, что это все-таки человек, и идет незнакомец навстречу.  Расстояние сокращалось, и Андрей теперь ясно видел старичка в тулупе, перепоясанного красным кушаком, с вязанкой хвороста, торчащей из-за спины. Путник шёл по раскисшей дороге без видимых усилий, и даже не шёл, а надвигался на Андрея, будто сотворяясь из света, становясь плотнее и видимее.

        У поваленной вдоль дороги старой берёзы они поравнялись, и старичок заговорил первым:

        - Здравствуй, мил человек, - произнес он ласково, - далеко ли путь держишь?

        - И вам, дедушка, здоровым быть. В Гостец иду.
       
        - Далековато. Давай посидим, отдохнём малость.

        Старик сбросил со спины вязанку и присел на берёзу, похлопал по стволу рукой, приглашая сесть и Андрея.

        - Вот дерево-то не выдержало, снегу много нынче навалило… не снесло тяжести да морозу.
 
        Андрей присел на ствол и почувствовал, что сильно устал и отдохнуть  сейчас будет в самый раз. И поговорить с дедом интересно.  «Чаю, пожалуй, надо выпить», - подумал, и начал развязывать рюкзак. Достав термос, отвинтил одну крышку и протянул старичку; другую взял  себе.

        - Чайку хорошо попить в дороге, давай, отец… полную налить?

        - Не-не-не, хватит вот так-то.

        Старичок убрал крышку, которую Андрей успел наполнить на треть.

        - А ты, я гляжу, художник, - старик кивнул головой в сторону этюдника, прислоненного к берёзе. – В Гостец, значит, идёшь? Хорошее место… Поди, золотой куполок хочешь зарисовать?

        - Какой куполок? Я там такого не видел. В Гостце разве храм есть ?

        - Нет, в самой-то деревне нет… А вот далеко-далеко, за речкой, за лесом не видал?

        - Нет, отец, не припомню. Хотя вот ту даль и хочу на холст перенести. Весь год помнил, весну ждал, чтобы приехать… Но купола я там никакого не видел.

        - Не всем дано, не всем, но по вере. Ты крещён и увидишь… Хорошо-то как вокруг, а? Живу  давно, а каждую весну встречаю, как праздник. Вот и тебя тянет на мир Божий поглядеть, порадоваться красоте вечной, и ты не таи, не держи ее в себе только, делись с другими. Господь через избранных с людьми говорит. Главное – не мешать Ему и не впадать в разные прелести. У тебя  получится, Андрей…

        «Откуда же он имя моё знает? – подумал. – Какой странный старик!»

        Андрей очнулся, посмотрел вокруг – рядом никого не было, - а сам он сидел на теплом, старом стволе березы, рядом стояли крышки от термоса, одна была пуста, другая заполнена на треть. Вдоль дороги, над оттаявшей землей порхала первая бабочка-шоколадница.

        Андрей почувствовал себя совершенно отдохнувшим, будто выспался, и голова была свежа, и не ныли ноги, хотелось идти и идти, добраться, наконец, до деревни  на холме и вглядеться в даль, увидеть золотой куполок… Но почему же раньше он его не видел? И куда делся старик? Всё-таки был он, или нет. Если нет, - тогда  мираж? Пригрезилось в полусне? Но с кем же он разговаривал, и отчего появилась такая лёгкость в теле?

        Андрей ясно помнил, что почувствовал необыкновенную лёгкость после того, как помог старику поднять вязанку, будто переложил свою усталость на плечи ему вместе с хворостом.

        От Меня это было... - голос старика растворился в эфире.

    Продолжение следует. http://www.proza.ru/2014/04/08/2363