Глава 1. Урок 1 Жаркое из Перепелов

***
Я проснулась под приятный аромат запеченной дичи. Укутанная в какую-то странную… куртку? Скорее плащ. Большой плащ – меня укрывал как порядочное одеяло. Голова раскалывалась. Я пыталась привстать на локтях, но тело меня не слушалось.

Раза с пятого мне удалось опереться о правый локоть, который не изнывал от боли при легком прикосновении. И с меня соскользнуло то, что укрывало. Вместо своей куртки и плотной кофты со шнуровкой на спине, я увидела нижнюю рубаху. Расстегнутую так, что выглядывало почти все, что только могло выглядывать… то есть, по сути, практически ничего, но все же!

– Черт! – тихо сквозь зубы выругалась я, сминая рубаху рукой так, чтобы она хоть частично закрывала, что положено.

– О, отлично. Ты вовремя. На – пей. – с этими словами ко мне подошел довольно молодой мужчина и протянул кружку с каким-то пряным, пахнущем цветами и травами варевом. Я растерянно взяла ее, а потом спохватилась.

– Что все это значит?! – крика как такового не вышло, скорее сдавленный хриплый стон. Правда, да – довольно злой и угрожающий… стон.

– О чем ты? – незнакомец вновь обернулся и изогнул черную точеную бровь дугой. Да, впечатляет. Черные, как безлунная ночь, волосы – длинные, чуть ниже плеч с редкой проседью на висках, которая никак не сочеталась с молодым на вид лицом. Изящные черты несколько худощавого профиля. Небесно-голубые, с серой… (или серебристой?) звездочкой-снежинкой в центре, глаза. Тонкие чуткие пальцы, которыми он поправил поднятый воротник… какая-то чарующая красота прослеживалась в нем, скрытая за черной дорожной пылью и простой одежонкой: невзрачной рубахой, темно-серыми штанами, заправленными в высокие донельзя потрепанные и потертые сапоги. На больших пальцах обоих рук я заметила по перстню из дорогого на вид темно-серебристого металла.

– Обо всем! Зачем ты… меня раздел?! Мало, что ли, девок на…

– Не нужно мне от тебя ничего!!! Та Боже упаси, ты переоцениваешь свою привлекательность…

– Ах… ты… мерзавец! – меня затрясло от раздражения и злости. – Плевать я хотела на свою привлекательность! Как вы там говорите? "На безрыбье и рак – рыба?" – голос, к счастью, звучал уже чуть более уверенно. Но… как и прежде, чуть более громкий, однако все еще – хриплый стон.

– Нет. Повторяю – рак ты или рыба – плевать, я не домогался. Что еще тебя не устраивает? – сухо отозвался он, уже отвернувшись и склонившись над чем-то у костра.

– А это что еще за… варево? Яд?

– Медленного действия, ага. Слабительное… – он, похоже, был взбешен не менее меня. Хм… с чего бы это?!

– ЧТО?!!

– Просто попей, успокойся. Это поможет от головы. – вздохнув, уже спокойно ответил он. – Просто выпей это, ладно? Клянусь, это не яд. Если эта ершистость, вспыльчивость и язвительность в твоем поведении – от головной боли, я бы хотел как можно скорее от этого избавиться. Прости, завтрак еще не готов. Придется подождать…

– Я… – что он сказал? Завтрак еще не готов? Что за… вообще! – боюсь тебя расстраивать, но у меня… мм… характер такой. Головная боль… разве что чуточку подчеркивает восхитительность моего воспитания и чудесную покладистость.

– Черт. Я должен был догадаться. – голос… ммм, мне нравится. Восхитительный, чарующий. Низкий и глубокий, настолько завораживающий, что щекочет желудок изнутри. Полно, а бывает ли такой голос у человека вообще? Что-то в нем не так. Почему он так странно на меня влияет?

Я не без усилия села прямо и свободной от кружки рукой – той, что не болела – пощупала через расстегнутую горловину рубахи то плечо, что неприятно и ощутимо саднило. Оно… было в перевязке? Ныло под правым ребром в боку. Под укрывающим меня плащом, я тронула бок рукой, пробравшись под рубаху. Точно такая же на ощупь, аккуратная перевязка. Под рубахой обнаружились мои штаны –обычно заправляемые в высокие с частой шнуровкой сапоги, а теперь свободные к низу. Одна штанина – левая – закатана выше колена, нога тоже чем-то перевязана. В памяти начинало всплывать что-то из вчерашней… (ведь, я надеюсь, только вчерашней, я же не могла проваляться без сознания несколько суток!) стычки. Нога… да, когда я увернулась от стоящего за спиной, я… кажется на кого-то запрыгнула. Потом выше – на следующего. А потом нога. Булава, кажется. Что было дальше, вспоминалось с трудом – земля, трава, ощущение влажного мха на лице, боль в голове… пляшущие синие и белесые молнии, тень… или человеческий силуэт?…

Нужно вставать.

Я не знаю, кто этот… язык почему-то не поворачивается назвать его парнем, хотя для "мужчины" он еще несколько молод. Подняться необходимо. Он может напасть. Он может быть одним из них. Нужно… меч. Где он?

Я огляделась, и заметила что почти на другом конце полянки – не вчерашней, а вообще незнакомой мне – лежали под высокой сосной моя остальная одежонка, меч, пояс с кинжальными ножнами и, соответственно, кинжалами в них, мой небольшой арбалет, которым я толком даже пользоваться не умела, а рядом вольготно стояли мои сапоги.

Меч. Нас с ним разделяла целая поляна, на которой, спиной ко мне сидел на корточках у кострища нахальный давешний тип.

Выбора нет.

Я неслышно вылезла из-под плаща-одеяла и стала подкрадываться к незнакомцу со спины. Выглядело это, должно быть, весьма забавно. Я неуклюже: хромая на правую ногу, с наверняка идиотским перекошенным выражением лица – я пыталась не издать ни одного звука (иначе песенка была бы спета) – детально выбирая место следующего шага, пробиралась к мужчине, для случайного зрителя, должно быть, изображая нечто больное и абсолютно безумное, увидь меня кто со стороны. Я заблаговременно подобрала ветку-бревнышко, которая валялось недалеко от моей незатейливой "кровати" и теперь сжимая его снова прохладными и замерзшими пальцами, тихонько приближалась к своей жертве.

Еще один шаг. Я замахнулась. Я ведь не буду его убивать – только вырублю, он даже не обидеться.

Так. Еще чуть-чуть. Еще мгновение и… я даже не поняла, что случилось. Меня, видимо, отбросило назад – как тряпичную куклу, и со всего маха вдавило-вбило в ближайшую сосну где-то в полутора метрах над землей. Мгновение я замерла там, без возможности вздохнуть, после чего я рухнула вниз, оставшись с тихим стоном-шипением неподвижно лежать безвольной грудой на твердых корнях дерева. Как же, все-таки, больно… черт, что за сумасшествие? Что твориться с… ним? Со мной? Я сошла с ума?

Резкий звук – свист и стук тела о дерево – привлек внимание. Мужчина резко обернулся.

– Что за… ты чего?

– Я… ничего… оно само… – говорить выходило очень тихо и с большим трудом, но я попыталась говорить очень сердито.

– Нет, с чего это ты на меня нападаешь?

– Ой, я даже не знаю – съязвила я.

– А ты подумай – колко отозвался он, сердито прищурив глаза.

– Ну, как… – ох, теперь вдохнуть было сущей пыткой. Я сломала себе ребра? Но я ведь ударилась спиной. Или нет? В глазах все кружилось и расплывалось, – как тебе сказать… только вчера я впервые в жизни завалила заказ… чуть не угодила в лапы законоотступников, хотя, признаться, я почти ничего не помню. Прихожу в себя в незнакомом месте. Раздета до штанов и рубахи, из под которой выглядывает все, что только может выглядывать.

– Я тебя укрыл. – как-то даже виновато вставил он.

– Я в лесу! Мое оружие… – я старалась не обращать на его слова внимания.

– Для твоей же безопасности – хмуро буркнул он себе под нос.

– …оружие убрано подальше от меня. Нахожусь явно в какой-то глуши. Я ранена, а между мной и моим мечом маячит какой-то странный… незнакомый… тип, вроде тебя, и… – голос предательски слабел, и с каждым словом говорить получалось все тише.

Мужчина не сказал больше ничего. Пока я наполовину мямлила слабыми губами, наполовину стонала, хрипела и скрипела от злости зубами, он спокойно поднялся, подошел ко мне, и… невероятно бережно взяв на руки, отнес к месту, где меня ждал уже примятый мной еловый настил и теплый плащ размером с одеяло. Шевелиться я не могла вообще – все ужасно ныло, так что он спокойно поднял рубаху и осмотрел меня.

– Сломано два ребра слева. Сидела бы ты лучше, милочка, и не дергалась! – прикрикнул он на меня, когда я попыталась его оттолкнуть рукой. Я раздраженно фыркнула, но сопротивляться перестала. Отчасти из-за того, что в его словах была толика здравого смысла, но, признаться честно, по большей части потому, что не могла двигаться в принципе – рывок дорого мне обошелся. В глазах темнело, и я боялась, что сейчас опять отключусь.

Он коснулся кончиками пальцев эпицентра боли – слева на боку. Какая-то приятная прохлада струилась по ним, затекая в горящий болью и жаром бок. Боль сначала утихла. Потом – внезапно и абсолютно неожиданно – возросла на столько, что я едва удерживалась в сознании и не смогла сдержать стон, раздался хруст, и боль так же быстро стихла, как только что вспыхнула. Вдруг я почувствовала себя намного лучше. Так, как будто и не было вчерашней драки в лесу, не говоря уже о недавнем свидании с деревом. Я открыла глаза…

Он сидел, присев на корточки и припав на одно колено. Глаза закрыты, черные волосы гладким шелком спадают с плеч, лицо бледное-бледное, брови сдвинулись к переносице. Он увядал на глазах – лицо становилось все белее и белее, пока не стало, как у фарфоровой куклы, которых я видела у детей знатных семей в Главном Городе. Его губы стали такими же белыми, как лицо.

– И, да… ты не завалила заказ. Они ведь все мертвы. – спокойно проговорил он чуточку тише обычного, будто голос изменил ему. Он умело скрывал слабость, но я почувствовала ее тень. Он открыл глаза и темно-синие ранее глаза… оказались белыми – радужки нет, один зрачок – черный, большой. И внезапно тонкий контур вокруг зрачка, молниеносно темнея, принял прежний оттенок. Даже немного темнее. Сейчас он напоминал чарующее вечернее небо – с звездочками бликами, темно-синее, каким бывает небо вокруг молодого раннего месяца…

– Что… что ты сделал?

Он улыбнулся.

– Ой, нет, уж изволь ответить! – возмутилась я и поймала его за руку, когда он порывался встать. Я схватилась легко, скорее чтобы просто окликнуть, да и сил во мне все еще почти не было, но он рухнул на землю рядом со мной, не устояв на ногах. – Ой…

– Вот… вот тебе и… ой… – выдавил он, прерывисто дыша.

– Что ты сделал? Почему ты такой бледный?!

– Ты говорила, что… что такой… незнакомый и… как там? Подозрительный? Странный? Вот-вот… – он все никак не мог перевести дыхание, перевернувшись на спину и устало раскинув по сторонам руки. – … незнакомый, подозрительный и странный тип, как я… верно? Так вот, будем знакомы. Можешь называть меня Волком… или Вороном. Как больше нравится… лишусь хотя бы статуса "незнакомца". Может… ты хоть… бросаться на меня перестанешь.

– Ха… надейся… – мой голос был едва слышным, тише шепота листвы. Но он, похоже, услышал.

Боль возобновилась, но какая-то более обширная и не централизованная, да и дыханию мешала значительно меньше. Казалось, что все тело ныло, как большой набрякающий синяк. Краем глаза я заметила, что Волк приподнялся на локте и, похоже, смотрел на меня… с каким-то странным возмутительным выражением лица! Возму… возмутительно. Глаза закатились сами, я не смогла сопротивляться нарастающей усталости и тяжести во всем теле – будто воздух, деревья и даже небо разом отяжелели и оперлись о меня.

– Какой смешной ребенок… спи, кроха. Так нужно… – чарующий, глубокий голос слышался эхом сквозь наваливающееся беспамятство.

;
***

– И так, многоуважаемая леди, завтрак готов!

Я села, зевнула, попутно протирая глаза кулаками, после открыла их. Первым, что я увидела перед собой, были две крошечные запеченные перепелиные ножки прямо напротив моего носа. От неожиданности я шарахнулась назад и упала на спину, запутавшись в укрывающем меня плаще.

Тихо выругавшись, я аккуратно привстала на локтях. Мужчина едва заметно улыбнулся, после помог мне подсесть к дереву так, чтобы я опиралась о него спиной и положил тарелку с перепелиными ножками, а так же всей той странной белесой кучкой, что оказалась под ними, мне на колени и нагло уселся рядом со своей тарелкой. Выглядел он абсолютно бодрым и нормальным, никакой болезненной бледности, те же синие глаза со снежинками, что я видела с самого утра – когда впервые пришла в себя после стычки в лесу. Та же странная физическая и какая-то неощутимая помимо нее сила. Никакой слабости… странно.

– Пирожные? Может, джем к салату, хочешь?

– Что? Это ж дичь, разве нет? Какой еще джем?

Он флегматично пожал плечами и подал мне приборы.

Я в смятении пригляделась к сомнительному лакомству. Выглядело все крайне привлекательно, однако…


*описание вкуса и обсуждение*


– Точно! – спохватилась я спустя минут пять молчания. – Осталась одежда тех вчерашних разбойников?

– Вообще говоря, не вчерашних. Ты без сознания уже вторые сутки валялась. Это третьи идут. – Двое суток?! С ума сойти! Двое, черт побери, суток! – Так что было это не вчера. А два дня назад. Нет, вряд ли что-то уцелело. Я сжег их тела. Только голову главаря оставил – доказательство. Нужно ведь чтобы получить плату за заказ, правильно? А зачем тебе их одежда?

– Забудь. – Я сама выясню, добавила я себе и про себя. Этот знак на рукаве. Черные кольчуги. Что-то до боли знакомое. И ненавистное. Это было слишком похоже на…
;
***
Перекусив и собрав вещи (наконец мой меч, куртка, сапоги!), мы двинулись к деревне. Я была против. Я вообще была против идти куда-либо дальше с этим странным типом, не назвавшим мне даже своего настоящего имени. Но выбора не было. Потому что и идти-то я толком не могла. Почему он со мной носиться? Может, он упырь какой? Или еще невесть что, что кровь пьет в полнолуние? Меня этими сказками бабушка в детстве пугала – лет до трех, пока еще жива была. А я для него тогда что? Сосуд с питательными соками на ножках?

Фу! Глупые сказки. И глупые мысли. Хотя… по правде говоря, он – это действительно что-то странное.

– Зачем нам в деревню, ты мне можешь объяснить?

– Зайдешь, заберешь деньги у старосты. Я покуда провианта прикуплю и разузнаю, нет ли еще какой работенки в округе. Так уж и быть, присмотрю за тобой… до тех пор пока не придешь в норму. Горе ты луковое.

– Заткнись! Что это значит?! Мне не нужна ничья помощь. Тем более – твоя. Ты вообще… непонятно что такое! Я отдам тебе половину выручки за заказ, а потом ты уберешься восвояси, откуда явился. Понял?

– Да не нужна мне выручка. Не хочешь моей помощи – не надо. Но вдруг я работенку найду? Или тебе не интересно?

– Я и сама най…

– Да ладно? – перебил он, не дослушав. – Местность-то глухая. А есть ты что будешь, пока выздоровеешь? Ты себе сама готовишь?

– Придумал! Еще чего! Готовить. Я воин, не кухарь! В таверне перебьюсь чем-то. А вообще, тебя это уже не касается! А деньги я тебе отдам. Я – честный наемник.

И я гордо отстранилась и пошла сама. Далеко пошла, стоит сказать. До ближайшего куста. Свернув и спрятавшись за который, тихо присела на землю. Ноги не слушались, все кружилось, а в глазах так потемнело, что не то, что дороги, света не было видно.

– Ого. Быстро ты! Уже возвращаешься? Присела, смотрю. Отдыхаешь.

– Да кто ты, черт возьми, такой!? Чего привязался? Что хочешь? – я разозлилась. Крикнула куда-то наверх наобум потому, что из-за темноты в глазах и подкатывающей тошноты не могла определить, где он на самом деле находится. Голос, вроде, был близко. Я сидела на земле, вытянув ноги вперед и опираясь на руки для большей устойчивости – голова кружилась все сильнее. Так что он, должно быть, стоял где-то надо мной. Может, еще и склонился… злорадный и подозрительный тип!

– Я? Я дельце одно присмотрел. Самому будет трудновато. Думал заручится твоей поддержкой – видел, ты очень неплохо дерешься. Основную работу беру на себя, тебе только охрану шайки отвлечь. Оклад – пополам. Пойдем денька через три – чтобы ты отошла немного. Идет?

– Эй-ей! Ты коней-то попридержи! Я еще не согласилась, а ты уже роли расписываешь…

– Но ведь согласишься? Оклад, к слову, приличный. Это ведь единственный твой заработок, так?

Мое бешенство, вызванное наглостью этого парня, утонуло в другом… более неприятном порыве.

– Ох… видно я тебе крепко не нравлюсь.

– Гад… – прохрипела я, пытаясь отдышатся. Меня рвало, в глазах все еще было темно. Да и чувствовала я себя препоскудно. Я ощутила, как какая-то ткань коснулась моих губ. Я попробовала отстраниться, но рука придержала меня за затылок. Видимо, он чем-то вытер мне губы. После по ощущениям поднес какую-то флягу мне ко рту. Терпко запахло травами и странно защипало-защекотало в носу.

– Пей. – тихо, спокойно и повелительно прозвучало… не где-то. Я не слышала ничего – в ушах ужасно звенело. Нет. Этот голос теперь завладел мной и был в моей голове. – Просто пей.

Сил сопротивляться не было совсем. Тошнота снова принимала пугающую силу. Я глотнула травяную настойку… или что там было? Стало чуть легче. Я выпила еще немного. В глазах слегка прояснилось, тошнота отпустила. Я почувствовала, что меня придерживают за подбородок, а у того, чем меня поют, какой-то теплый и пряный вкус с кислинкой. Я отстранилась и с удивлением поняла, что могу нормально дышать.

– Что это такое?

– Э… хм… ммм… народное средство. Отвар из некоторых трав и диких фруктов… хм… помогает при тошноте и сотрясении.

– Сотрясении?

– Сколько тебя раз ударяли по голове в той драке? На моей памяти не менее двух. Я вообще удивлен, как ты в принципе очнулась после такого. Тебе бы отлежатся.

– Я сама решу! Ты меня поня?...

– Нет. Не решишь. Пока расклад таков: ты слабая, я сильный. И так будет, пока ты не поправишься. Я деспот – сказал и ты подчинишься. Поправишься – накостыляешь мне за эту наглость. Тогда же решишь – будешь ли участвовать в заказе со мной.

– Что же ты хочешь?

– Крепкого и относительно здорового напарника, когда пойду выполнять крайне выгодный заказ.



***
Сколько я ни возмущалась, до таверны он нес меня на руках, нахально положив голову главаря банды мне на живот со словами – больше-то мне ее нести негде.

Шел он молча. Я пыталась пару раз высвободиться из его рук, била по плечам, рукам, груди и всему, что попадало под руку (например, по голове), однако он только немного недовольно кривил губы и слегка морщил лоб. Когда тошнота снова подступала, мне приходилось мирно утыкаться в флягу, которую он мне отдал, и тихонько терпеть все это, похлебывая приятную смесь. Под конец пути я уже не сопротивлялась, выяснив, что это бесполезно.

Перед самой таверной он поставил меня на землю.

– Ну, где твой заказчик? Куда тебя нести?

– Вот еще! Сама дойду.

– Как знаешь. Жду в таверне. Не придешь – сам тебя найду. И поверь, лучше бы прийти.

– Омерзительный тип! Какого черта ты ко мне прицепился? Вечно потешаешься надо мной! Шатаешься где-то рядом!…

– Не волнуйся – это не на долго… мне всего лишь нужен напарник.