Глава 1. Урок 2 Лазанья под Жареным Луком

***
Светало.

Вокруг был полумрак. Стоило труда вспомнить, где я и как тут оказалась.

Казенные одеяла в несколько слоев (никак Волк сам доплачивал за дополнительные) укрывали меня, дотянутые до подмышек, а руки неподвижно и безвольно, подобно мокрым морским канатам, лежали поверх них. Обычно я ненавижу так лежать, но сейчас мне было настолько все равно, что это даже казалось удобным. Уже шел, если я не ошибаюсь, четвертый день после разговора с Волком о новом заказе, но он меня, почему-то, не торопил.


После разговора у таверны он флегматично пожал плечами, развернулся и пошел внутрь, оставив меня одну на поселочной дороге. Я проводила его непонимающим взглядом, подобрала голову-доказательство выполненного заказа, откатившуюся довольно далеко, и пошла к заказчику. Домишко старосты был на ближайшем повороте и меня грызли всякие сомнения, из ряда – а не знал ли, часом, Волк, куда мне нужно было идти за оплатой? Уж очень легко он меня отпустил. Хотя я его абсолютно не понимаю, так что любые странности для него нормальны… впрочем, меня это не касается. Последнее время я стала слишком много додумывать. Это неприемлемо.



***
Деревушка была не маленькой и не большой. Сады зеленели, бегали дети и всякое домашнее вроде кур, коз, гусей. Кроны у деревьев были большие, разлапистые, так что под заборами напротив садовых угодий тени были широкие и прохладные, и я старалась придерживаться околиц дорожки.

У местного старосты, который и заведовал оплатой наемников, то бишь меня, дом был разве что чуточку выше обычного. От этой банды местный люд натерпелся, и решил собраться всей деревушкой на наемников, чтобы хоть как-то найти управу на бандитов. Так что уверена, староста будет очень доволен и рад мне.


Я стукнула железным кольцом по стальной пластине на двери. Несколько раз. Ничего. Ни ответа, ни оклика, меня даже не послали гусей пасти, чтобы не приставала – нет, тишина.

Я открыла дверь и зашла. Передо мной прямо у входа лежал староста… вернее, уже труп старосты. Нечто, похоже, клыкастое, перегрызло ему горло – вся шея и грудь упитанного невысокого доброго мужчины были обильно облиты кровью, на лице багровели пятна и алые брызги… я невольно охнула и судорожно вдохнула. На лестнице послышались шаги.

Столько визгу я еще не слышала. Это была одна единственная прислуга в доме старосты, кто-то вроде дальней родственницы, которой жить вдруг стало негде, да и есть, собственно, нечего, но жить задарма и объедать своих родичей ей не хотелось, вот она и взяла на себя большую часть их домашнего хозяйства.

Картина, представшая перед ней, безусловно отличалась редкостной живописностью.

Я, стоящая с отрубленной головой разбойника в руке, держа ее за волосы, и труп старосты – родича, да еще и главы ее деревни. Верещала бабка без умолку, пока на шум не пришли жена и племянница погибшего. Сначала они застыли и мгновение стояли в окаменении от увиденного. Лица присутствующих (кроме бабки) стремительно бледнели. Мое из-за очередного приступа. Да и к тому же я прекрасно понимала, как выгляжу. Старостина жена отдала замолчавшей бабке грудного ребенка, которого держала на руках, и велела уложить его, и они вместе с племянницей повернулись ко мне.

– Здравствуйте. Я, очевидно, не вовремя…

– Что тут произошло? – тихим, видно, севшим голосом, спросила женщина. Вид у нее был страшный. В таком состоянии она сама мне глотку перегрызть может.

– Я не знаю. – честно призналась я. Я понимала, что ситуация не располагает к чему бы то ни было другому, кроме как к холодному сочувствию и повышенно-деловому разговору. В старостиной жене я еще с прошлого визита заприметила женщину сильную и несколько холодную, так что мои утешения ей вряд ли нужны. Но и шутить, думаю, не стоило… – Я.. я сочувствую. Случившемуся. Вашей потере. Простите, что… что я зашла в такую минуту.

– Вы что-то видели? Слышали? Кто-то выходил из нашего дома?! – она сделала несколько шагов ко мне и я ждала, что она возьмет меня за грудки и начнет трясти. Я сделала шаг назад.

– Она убила господина Старосту! – принялась завывать вернувшаяся бабёнка.

– Нет, ничего я не видела и не…

Внезапно с улицы послышались испуганные крики. Я порадовалась, что войдя закрыла за собой дверь, хотя минуту назад себя за это проклинала, когда вдруг в соседнее с дверью окно впрыгнуло нечто огромное, мохнатое и когтистое, смахивающее на огромного матерого волчару.

Я рефлекторно выхватила кинжал, выпустив голову давешнего убиенного из рук, и бросилась в сторону твари. Та метнулась к дальней стенке, еще не замечая меня. Бабка заверещала, после – картинно бахнулась в обморок, а вдова с племянницей спрятались за огромным дубовым столом, стоявшим под лестницей.


Я такого еще никогда не видела.

Не в моих правилах рассматривать своего противника, особенно если им является какой-то дикий зверь или жуткое чудище, но это…

Метра четыре в холке, все покрыто темно-серой грязного оттенка шерстью. Не рычит, а, даже, скорее клокочет… горящие алым глаза прожигали все вокруг, невидящим взглядом блуждая по стенам.

Я замерла в ожидании. Одно неверное движение этой твари и я бы среагировала молниеносно. Она прошлась вдоль дальнего края комнаты от стены до стены несколько раз. Спокойно и неспешно. Я кружила синхронно, будто ее тень, описывая круг в другую от животного сторону.

Внутри нее все еще что-то клокотало.

Я слушала удары своего сердца.

Внезапно взгляд этого чудища остановился на мне – эти кроваво-красные глаза уставились прямо на меня. Я перестала дышать. В глазах животного появилась мысль и жизнь – они перестали казаться слепыми. Они осознанно и по человечески смотрели прямо в мои глаза и я не смела пошелохнуться.

Несколько томительных мгновений мы стояли одна напротив другой, слышно было только как постанывает от ужаса племянница погибшего старосты под дубовым столом и скрипит распахнутое настежь разбившееся окно.

В самый последний миг, казалось, даже воздух замер. И сжал, сдавил меня так, что я не могла даже вздохнуть. В следующее мгновение мне показалось, что все сдавившее меня пространство вдруг лопнуло – мир распался на кучу отдельных кусочков и закружился вокруг меня.

Тварь прыгнула. С того момента, как пересеклись наши взгляды, в голове твердило – "ты!… ты!…", и звенело.

Я упала под нее и перекатилась. Оказавшись за ее спиной, я понимала, что сейчас мы играем в догонялки на скорость – кто кого быстрее изловит. И я прыгнула на нее сверху. Что за ужасный писк-визг-стон подняла эта псина – сперва мне показалось, что я навеки оглохла.

Я вонзила клинок в холку животине. Она еще раз дернулась, потом завертелась по комнате волчком, расшвыривая стулья и тумбочки, как бумажные. Меня мотало из стороны в сторону, животное било мной о стены, потолок и утварь, моей головой и прочим телом разбили около дюжины горшков и глиняных ваз. В ее минутную задержку, я выдернула кинжал и хотела, было, вонзить его ей промеж глаз, как вдруг она сбросила меня на пол, встав на дыбы. Выпрыгнув в окно, она с воем и каким-то почти человеческим стоном скрылась в неясном направлении.


Тошнота не замедлила напомнить о себе. Я едва успела выбежать во двор, как меня скрутило.

Пришлось подождать, пока отпустит меня. Пока успокоится овдовевшая хозяйка дома. Пока приведут в сознание треклятую бабку. Пока племянница погибшего сбегает за знахарем и кладовщиком.

Потом последовали долгие расспросы. После часа разговора, я исчерпала все свои речевые запасы и доступные мне сведения, в сотый раз повторяя то, что говорила с самого начала.


– Так! Давайте внятно и еще раз. Кто вы такая? Кто и как убил Господина Старосту… – суровая Старостиха не спешила утыкаться слезливым носом в белый платочек.

– К сожалению, я сейчас не очень внимательна. Я наемница, которой было поручено разобраться с шайкой бандитов, что тут орудовала. В схватке я несколько пострадала, поэтому… – я не знаю, что она себе напридумывала, но взгляд был убийственный. Даже меня пробрало, – поэтому я не достаточно внимательна, так что… я никого не видела и не заметила никаких странностей до того, как обнаружила труп… то есть, до того, как увидела убиенного.

– Ясно. Я, было, подумала, что вы себе цену набиваете.

– Что вы! – меня это заявление возмутило. – Я, вообще-то, склонна отказаться от награды в связи с гибелью заказчика при таких… я бы сказала – очень странных обстоятельствах. – Мне становилось все хуже. В глазах снова темнело. Нужно с этим завязывать. – Я наверное пойду. Я остановлюсь в таверне. Сообщите если вдруг чего…

– Не утруждайтесь. – сказала племянница, незаметно отходившая от нас. – Вот ваши деньги. Тетя, это ведь их главарь? – молодая девушка спокойно указала на валяющуюся под стенкой отрубленную голову.

– Похоже на то. – спокойно отозвалась женщина, что меня, признаться, шокировало.

Мне протянули мешочек, тяжело звякнувший в ладони. Проверять я, естественно, не стала (исключительно из-за случая, ведь обычно клиенту верить – глупость, а не доверие). Уточнила, куда деть голову – не желает ли доверенное лицо заказчика прибить ее на стену – сдержано поблагодарила и ушла. Доверенное лицо не желало, вернув мне такой сомнительный трофей, придерживая его кончиками пальцев за волосы, а другой рукой зажимая нос, так что мне пришлось, пользуясь сапогом, прикопать его под ближайшим кустом. Благо, его недавно пололи и рыхлили землю, хотя дельце все равно затянулось.

В таверну я шла в потемках и о своем очередном приступе узнала только, когда почувствовала еще теплую, нагретую солнцем, дорожку-тропинку… лицом. Я пыталась встать, но не успела даже пошевелиться, резко провалившись в беспамятство.


***
Когда я пришла в себя, первым, что я увидела, было обеспокоенное лицо уже ненавистного мне навязчивого компаньона. Он схватился за мое лицо, пальцами разжал шире сонно прикрытые веки, заглянул мне в глаз, похлопал по щекам, дал какую-то бутыль, откупорил, велел пить ее и вышел вон.

Тогда я попила данный мне отвар с новым интересным привкусом и спустилась вниз – жилые комнаты по обыкновению располагались на втором этаже таверны, а внизу было что-то вроде паба или питейного заведения.

За столиком в дальнем углу в гордом одиночестве и спокойствии сидел Волк и пил… вино? Я не любила думать. Мне было интересно, я подошла, наклонилась к его кружке и под его удивленным ошарашенным взглядом понюхала содержимое.

– Сок, что ли?

– Мне нельзя пить. Это опасно. А теперь иди и ложись. Спустишься без разрешения еще раз – убью. Тебя отвести?

Теперь удивленно на него уставилась я. Он был холоден, зол и даже жесток. Меня обидел его тон, но я не подала виду.

– Вот еще… сама дойду! Нашелся тут…

И я ушла.


С тех пор он заходил ко мне, хоть и не часто. Раза по два каждый день. Приносил обед и иногда какой-то новый отвар, после которого становилось настолько легко и хорошо, что хотелось танцевать. Но потом плохое самочувствие возвращалось, снова накалывалась слабость, боль во всем теле и – особенно – голове, и я опять лежала неподвижной куклой.
;
***
Я вжалась в кровать. Ненавижу попадать в такие ситуации. Вот только обычно мне это просто мешало. А сейчас…

А сейчас за мной настойчиво присматривают! Что просто возмутительно!

Я встала и пошла к двери. По стеночке, голова, хоть и меньше обычного, продолжала кружиться.

Я стала спустилась в паб и… там сидел Волк. Один, попивая все тот же, похоже, сок. Заведение явно было еще закрыто. Я замерла в проеме в надежде уйти незамеченной. Но как только я попыталась попятиться и скрыться на лестнице за коротеньким коридором, меня окликнули.

– Стой. – я послушно замерла, скованная каким-то странным испугом, даже можно сказать ужасом, как застуканная очень жестоким отцом за каким-то мелким пакостничеством девочка. – Подойди. – странно, но голос звучал слегка виновато. Я развернулась обратно, вернулась в таверну и подошла к нему. Он не смотрел на меня, глядя куда-то в окно, в пустоту. – Сядь. – он немного помолчал. – Пожалуйста. – я, шокированная таким всем, села.

– Слушай… я там видела… огромного волчару. Он напал на меня.

– Знаю. – он встал и повернулся ко мне спиной. Рукой он отвел волосы в сторону, открыв шею…

– Черт побери… это… был ты?

– Именно. Только вот не нападал я. Я вытащить тебя оттуда думал. Видела, что со старостой сделали? Я поздно понял, во что ты вляпалась, и решил, что так будет быстрее. А ты на меня бросилась. Но неясно – почему ты выжила. Со мной такое впервые.

– Впервые встретил достойного противника, который не умирает от страха при виде большого животного? – насмешливо и одновременно зло уточнила я.

– Да нет. Того, кто может подойти к этому зверю со злым умыслом и при этом выжить. Ты, похоже, единственная, кто может… мм… меня убить. – было не разобрать, что именно звучало в его голосе. Грусть? Вроде бы нет. И не отчаяние. И не радость. Что-то среднее. Еще был легкий привкус едкой насмешки над самим собой. И это звучало жутко, дополняясь абсолютным спокойствием.

– Я тебя не понимаю. – Я принюхалась. Хм… я склонилась над его чашкой. – Теперь вино? – поинтересовалась я. – А как же – "вы все умрете"? – передразнила я, издевательски сильно понизив свой голос.

– Я себя контролирую.

– Ты объяснишь мне, что хотел сказать всем этим… странным. А?

– Не уверен, что это хорошая идея. Впрочем, ты и так вряд ли согласишься быть в деле со мной. Ладно… я… мм… что ты знаешь о магии?

– О чем? – не поняла я. В голове всплывали отрывки из всяких забавных сказок бабушки. Это было так давно… – о чародействе? О людях, что при желании из воздуха делают злотые или превращают воду в вишнево-лимонный эль?

– Ух ты… вишнево-лимонный, говоришь? Хех… забавно. Видимо, ты о нас совершенно ничего не знаешь. Хотя я и вишнево-лимонный эль могу попробовать сделать из воды. Правду сказать, с большим удовольствием приготовлю, но речь не о том. Волшебство – магия, настоящая, а не из сказок и легенд – это СИЛА. Она дается с рождением – она либо есть, либо ее нет, и количество ее всегда разное. Иногда она переходит по крови от отца к сыну и от матери к дочке, иногда появляется в человеке из ниоткуда. И основная цель потом этого ребенка – научиться ею управлять. Сдерживать. Подавлять. Успокаивать. Усмирять. КОНТРОЛИРОВАТЬ. Тех, кто не может справиться со своей мощью, убивают. Они слишком опасны.

Так вот. И меня должны были убить. Но… не смогли. Моя сила была настолько велика, что каждый раз, когда на меня устраивали нападения, все заканчивалось… мм… даже слишком неудачно. Я непреднамеренно из простого страха уничтожал не только нападающих, но и добрую половину домишек в том или ином поселке. Вместе с людьми. Жертв было много. Я решил остановить все это. Убежать. Скрываться. Уберечь от себя… других. И ушел. Ото всех. Переехал в другой далекий и тихий край. И искал там свое место.

Это было очень давно. Сейчас я практически освоил свои силы. В ваших краях я не встречал ни магов, ни кого еще такого.

Я сторонюсь людей. И не хотел тебя втягивать. Мне просто показалось, что это могло бы стать хорошей забавой.

Как ни странно, для нас обоих.
;
***
Он залпом допил почти все вино, что осталось в кружке, и повернулся ко мне.

Спокойное лицо, холод в глазах. У меня аж мурашки побежали по спине. Кожа его лица казалась серой, а выражение на нем застыло настолько серьезное, что я даже слегка испугалась. Он лишь чуть сильнее сжал челюсть, от чего скулы стали чуть более четкими и черты лица слегка заострились. Он едва заметно опустил голову, заглядывая прямо мне в глаза.

С тем же холодным выражением лица он, практически не мигая, смотрел на меня несколько мгновений. Уголок губ дернулся в попытке кривой улыбки, которая никак не отразилась на будто покрытых инеем пустых сейчас темно-темно синих – почти черных – глазах.

– Касательно заказа. Ты отказываешься, так? – придерживаясь внешнего спокойствия, уточнил он. Еще одно подобие кривой, мертвой и холодной улыбки.

– Отчего же? – нахально возразила я и для поднятия уверенности вольготно откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Мне интересно, я в деле. В чем суть?

– Я так и зна… что? – искреннее удивление на его лице дорогого стоило! Я еще ни разу не видела его ошарашенным. По-настоящему. Настолько. И, думаю, не увижу.

– Ну, ну… ты там что-то о заказе говорил. Так о нем соловьем разливался. Что там с ним? – я снова села ближе к столу, подперла подбородок кулаком и нетерпеливо перебрала пальцами другой руки по столу. Он чуть шевельнул бровями в жесте удивления, но так и остался стоять в упор напряженно глядя на меня. Я встала и быстро сходила к стойке. Взяла кувшин с водой и деревянную разливную мерную кружку, после чего вернулась и поставила кружку перед ним. – Вишнево-лимонного эля? – я, нагло пользуясь его замешательством, плеснула воды в кружку и протянула ее ему. Ехидную и одновременно самодовольную улыбку сдержать было невозможно.

– Ты серьезно? Ты и правда не в себе. Хотя, возможно, это лишь юность и дурость, еще не выветрившаяся из твоей головы. Я – убийца. Жестокий и неконтролируемый. Опасный для кого угодно, кто меня окружает. И ты хочешь со мной на задание, где я и сам по лезвию ножа хожу? Где я подвергаю опасности себя, а значит – сам провоцирую себя на соответствующую реакцию? То есть…

– Хм… – я перебила его, наигранно почесывая подбородок и в неискреннем замешательстве возводя взгляд вверх. – Вот слушаю тебя, и никак не пойму – в чем суть задания-то? Говоришь ты как-то очень туманно, и все о себе да о себе… я и без твоих соловьиных трелей разобралась в том, насколько ты непобедим и силен…

– Да при чем тут это?! – он вскрикнул, стукнув ладонями по столу так, что я аж подскочила. Он дал волю эмоциям. Ладони сами по себе воспламенились и загорелись. Теплым воздухом разметал его волосы. Мои, должно быть, тоже.

Но самым страшным были опять его глаза.

Зрачок начал расширятся. Я не сразу заметила проблему – стало действительно не по себе, когда он полностью покрыл радужку. Но этим все не закончилось. Спустя пару мгновений почти все глаза были полностью черными.

В испуге, вскочила на ноги, даже не заметив, как опрокинула стул. Дыхание сбилось, ужас душил и рвал изнутри. Я, скованная паническим страхом, медленно сделала несколько шагов назад, постанывая от страха.

Глубокий вдох. Нужно успокоиться.

Еще один вдох. Я прикрыла глаза. Кроме него и меня здесь никого нет. Хозяйка таверны вышла к домашнему скоту.

Больше ведь некому, так?

Если я его не остановлю, погибнем все.

Третий вдох. Время практически остановилось, мысли мелькали в голове быстрее, чем когда либо.

Я открыла глаза и быстро подошла к нему. Безжалостно убивая свой звериный страх, я просто положила свои руки ему на плечи. Их обжигало пламенем, боль была практически несносной, но рук я не убрала.

– Остановись. Я поняла. – я смогла только шептать, хотя звука я не слышала. Вокруг было тихо – только шелест пламени доносился откуда-то издалека. – Хватит! Я же сказала, мне все ясно! – я закрыла глаза и, немного отвернувшись, считала секунды, зажмурившись.


Он внезапно прерывисто вздохнул. Я распахнула глаза от удивления, но не решилась повернуться и посмотреть на его лицо. Руки еще слегка припекало пламенем.

– Вишнево-лимонного эля?

– Чего? – я таки повернулась. Он стоял все так же, только вот руки не были уперты в стол, а держали давешнюю деревянную мерную кружку.

Я молча со все так же испуганно распахнутыми глазами, опустила взгляд на кружку. В ней плескалось что-то темное с оттенками алого, и сначала я приняла это за кровь.

Одной рукой он приподнял кружку, опустив вторую вдоль тела, как бы настойчивее предлагая мне взять ее.

Он стоял абсолютно свободно и непринужденно, будто он только что не был в шаге от того, чтобы убить и меня и большую часть этой небольшой деревеньки.

В чашке всплыла лимонная долька.

– Не хочешь попробовать? – сказал он, на мгновение улыбнувшись.

Глаза были очень добрыми и немного грустными. Я дрожащими руками взяла кружку, не отводя от него странного пустого взгляда, и, пошатнувшись, упала-села на стул. Колени просто подогнулись, я оперлась локтями о край круглой дубовой столешницы, продолжая судорожно сжимать кружку обеими руками. Меня всю трусило, я никак не могла успокоиться. Перед глазами все еще стояли те черные мертвые и бездушные глаза…

Я вздрогнула от неожиданности, когда на мое плечо легла теплая, сильная рука. Я подняла глаза на Волка. Он немного хмурился, будто волновался за меня, и сочувственно на крохотный момент времени поджал тонкие немного бледные губы. Потом подтащив к себе стул, сел рядом, не убирая, впрочем, руки с моего плеча, набрал немного воздуха, будто собирался сказать что-то, но просто вздохнул. Опустил глаза в стол, но потом сразу же поднял взгляд, более решительно посмотрев на меня.

– Прости. Ты как?

– Н… нормально.

– Попробуй. Может, полегчает.

Я поднесла к губам кружку. Запах был невероятно приятным. Было знакомое чувство пощипывания в носу. Я потерла нос тыльной стороной ладони.

– Значит, все-таки, чуешь по запаху.

– Чего?

– Магию. Чуешь на нюх, как пес или волк.

Я посмотрела не него. Его лицо ничего не выражало. Он просто смотрел на меня, немного выжидающе. Я снова посмотрела в кружку на плавающую там лимонную дольку. Минута колебаний. И попробовала содержимое кружки. Ух… не спорю – очень тонкий и нежный вкус, крайне похожий на вишневый сок. Легкий цитрусовый оттенок придавал еще большей нежности напитку. Однако от одного глотка все, что меня окружало, начало плыть в глазах. Лицу стало жарко, голова сильно закружилась, и мне пришлось схватиться свободной рукой за край стола, потому что, как мне казалось, я могла свалиться со стула.

– Что ж… вкусно. – я была в шоке от того, как изменился мой голос, дикция. Сразу вспомнились возвращавшиеся из таверны далеко за полночь местные жители, пройти по прямой дорожке и не обняться пару раз с забором для которых было задачей уже невыполнимой. Неужели я сейчас настолько пьяна? Ему я точно в этом не признаюсь!

– Ого… ты что, раньше… мм… никогда не пробовала ничего подоб?..

– Кто тебе такое сказал?! – я, отмахиваясь от него, опасно качнула стул, едва сумев вернуть ему устойчивое положение. Черт, я совсем не могу контролировать свои движения. Он расплывается и все вокруг кажется игрушечным. И ради этого-то люди пьют?

– Да ты готовенькая! – воскликнул он. Он взял из моих рук кружку и одним большим глотком опустошил ее.

– Ой… и правда, очень крепкий эль вышел. Даже слишком. – на него такое количество (больше половины кружки) не оказало никакого влияния вообще, так что та кружка с вином, которое он пил, ему, наверное, казалось просто расслабляющим напитком. Мне стало ясно, почему он с такой легкостью сказал, что контролирует себя. Хотя он же не сдержался…

– Ой-ёй! Ты не засыпай тут, слышишь?

– Я? Неее…. Ты как мог подумать? Я не сплю! – с уверенностью заявила я. Руки все еще тряслись, внутри пульсировал не отпустивший страх. Но признать, что я в своих мыслях и правда чуть не уснула, да еще и перед ним, было ниже моего достоинства.

– Ну, да, конечно-конечно. – Я потянулась к его кружке из-под вина. Нужно понюхать ее – может, оно просто намного крепче, поэтому он так вспылил…

Я взяла ее и понюхала. Запах вроде бы обычный. Я отхлебнула. Совсем чуть-чуть – на кончике языка. Он как раз обернулся, чтобы снять со спинки своего стульчика свой плащ, и не видел этого. Ох черт…

– Огооо…. – протянула я. Он, резко обернувшись, увидел, как я со стуком шумно поставила его кружку обратно. Слегка возмущенно округлив глаза, он сделал уличительное выражение лица, сердито поджал губы и нарицательно упер руки в бока. – вот это ты… ха-ха! Вот это ты даешь! – насмешливо выкрикнула я. Вино и правда было намного крепче. В кружке-то ничего почти и не оставалось.

– Ты чего это?! – он накинул на руку плащ и сделав серьезно-злое выражение лица, нахмурился. Выглядело так, будто он хотел высказать мне кучу чего-то нехорошего, что в этот момент обо мне думал, но в последний момент его брови чуть вздернулись вверх, и лицо стало мягким и немного усталым. – Пойдем. Напарничек, чтоб тебя…


Взяв меня под руки, он не дал мне вывернуться. Идти было очень неудобно, ноги норовили вильнуть в совершенно противоположном направлении.

Приговаривая что-то вроде "Давай-давай!", "Потихонечку… вооот так!", "Ой, тут ступенька, осторожно!", он довел меня до моей комнаты. Аккуратно усадив меня на прикроватный стульчик, он быстрым, ловким движением пробежал по шнуровке сапог и снял их с меня. В синих глазах плясали смешинки. Потом так же быстро его пальцы справились с корсетом на моей кофте. Я сопротивлялась и чуть было даже не упала со стула, но ему это не помешало. Он откинул одеяла, подхватив меня подмышки, не слушая возражений, уложил в кровать и придавил такими сейчас тяжелыми одеялами.

– Упырь! Мерзавец! Кровопийца! – продолжала ругаться я на него, но сопротивления опять ни к чему не привели. На меня наваливался сон, помимо воли, но такой сладостный, все, что казалось таким пугающим и волнующим, просто уплывало куда-то…
;
***

Я пришла в себя ближе к вечеру. На прикроватной тумбе в ногах, стояла тарелка с чем-то, похоже, съестным, У окна неподвижной статуей замер Волк. Больше никаких изменений в моей съемной комнатке в таверне не наблюдалось.

Хм… как ни печально, это начало входить в привычку.

Я потянулась и начала, сминая укрывающие меня одеяла, пробираться-ползти к тарелке.

Услышав шевеление, Волк обернулся. Как-то странно спокойно и безэмоционально осклабился, продолжая отстраненно смотреть уже на меня. Я покосилась на него, вопросительно ткнула пальцем сначала в тарелку, потом на себя и, дождавшись утвердительного кивка и чуть более широкой улыбки, взяла тарелку в руку, приборы – в зубы – и так же молча покарабкалась обратно – к подушке. Доползла обратно, и, усевшись, опираясь о боковую стеночку шкафа, стоящего вплотную к спинке кровати, приложив к ней подушку, я устроилась для того, чтобы есть. Я полусидела-полулежала, на живот положила еще теплую тарелку и согнула колени.

Скрипнули половицы. Он подошел.

– Можно к тебе?

Я удивленно выглянула из-за своих согнутых коленей на него. Он указывал на мою кровать рукой.

– Сесть? Да пожалуйста.

– Спасибо. Кушай. Приятного.

Я смерила присевшего Волка долгим скептическим взглядом и снова полностью сконцентрировала внимание на тарелке.

Странная слоеная субстанция довольно аппетитного вида. Я попробовала… мм… то нечто странное сверху оказалось прожаренным луком. Вкусно. Дальше шли какие-то слои, переложенные, вроде бы тушенными овощами и мясом. Объедение. Приятное сочетание каких-то трав и приправ, умеренное количество соли…

– Мм… фкуфно… офень неплохо… – с полным ртом прокомментировала я.

– Лазанья. Под жареным луком. – тихо отозвался он. Сквозь его напускное спокойствие прорезалась какая-то гордость, что ли? Я впервые слышала, что он был собой по-настоящему доволен, и, более того, даже несколько смущен.

Дальше я ела в полной тишине. Волк на все это время даже не пошелохнулся.
;
***
Я опустила поджатые ноги. В руках была пустая тарелка. Волк поднял на меня глаза, ранее изучая свои руки или пол.

– О, поела. Хорошо. – пробормотал он. – Ой, ну Божечки ты мой… – он насмешливо улыбнулся, после достал из внутреннего кармана своего плаща платок и, пододвинувшись, вытер мои губы. Я возмущенно набрала побольше воздуха, чтобы высказать все, что так хочется, но он забрал у меня из рук пустую тарелку и со словами "Хозяйка просила вернуть, как только пропадет надобность" быстро вынес ее из комнаты, не дав мне даже слова вставить.

Оставалось только сидеть и сердито хлопать ртом на приоткрытую дверь. Я обиженно сложила руки на груди и стала подумывать уже лечь дальше спать, как дверь снова скрипнула, закрываясь за спиной вернувшегося Волка.