Глава 1. Урок 3 Кролик с Яблоками

***
Он тихонько закрыл дверь и продел крюк в петлю, более-менее надежно запирая ее. Молниеносно оказавшись рядом и подтащив стул поближе к моей кровати, он оседлал его задом наперед, пригнувшись, опер руки о колени и положил подбородок на спинку стула. Лицо было спокойным с каким-то странным немного смешным выражением несвойственной ему хитрости. Он сощурил глаза.

– Так, относительно заказа… – едва слышно зашептал он.

– Ты все еще думаешь меня в напарники? – я не понимаю его. Абсолютно. Что он имел ввиду, говоря, что я одна способна его убить? Если это не какое-то иносказание, то зачем ему – такому бессмертному – таскать за собой свою собственную смерть? Да еще и с таким скверным, как у меня, характером? Не лучше ли держаться от меня КАК МОЖНО дальше? Что подразумевалось под… тем… что это он – тот волчара, что напал на меня? Он умеет становиться зверем? И как он может предлагать мне что-то дальше, после того, что было? С ним. Со мной. Когда он чуть не убил не только меня, но и целую кучу народа. Помня, что я творила после того, как попробовала этот чертов Эль. Я покраснела.

– А что? Ты испугалась меня сегодня в баре?

– Ну… не то чтобы я тебя испугалась. Я не ожидала. Но не испугалась! – максимально уверено заявила я. Сказать ему, что меня это и правда испугало? Вот еще. Что, на слабо меня взять решил, что ли? Черт, и ведь получилось!

– Тогда в чем проблема? У нас мало времени.

Я помолчала, исподлобья вопросительно на него уставившись. Восприняв его спокойный слегка недоуменный, но, тем не менее, уверенный ответный взгляд и отсутствие комментариев как доказательство, что он продолжает упорствовать в этой своей чудной идее.

– Ни в чем. Говори.

Он окинул взглядом комнатку, закрыл, а после – зашторил окно. Проверил надежно ли заперта дверь, зажег свечку – из-за одернутых штор стало очень тепло – и снова подсел ко мне. Наклонившись еще ниже – почти впритык к моему лицу, он придвинулся губами ближе к моему уху и по-заговорчески зашептал:

– И так, вот в чем суть нашего с тобой почти заурядного дельца…

;
***
Разговор был недолгим, но потом Волк велел мне ждать его в комнате и никуда не выходить. Одеться, собрать все свои пожитки – сказал, что возвращаться в деревню мы точно уже не будем. И сидеть так, чтобы я видела все входы и выходы из комнаты – то есть входную дверь слева и окна справа от моей кровати. С обнаженным клинком. Мне кажется, или он переоценивает степень опасности? Или же недооценивает меня? Еще более гадко.

Ну да мне, в общем-то, все равно.

Я собралась, как он велел – обнажила клинок. Посидела немного. Потом еще чуть-чуть. И еще капельку.

Казалось, прошла уже целая вечность. Я наблюдала, как медленно вытягиваются тени на улице и вечернее солнце медленно клонится к горизонту.

Но я убеждала себя сидеть и ждать. Не просто же все это, верно? Его заказ – его правила. Давай же, дурья голова, вспоминай свой Кодекс Наемничьей Чести!

Я посмотрела на алеющее закатное небо. Пару раз вздохнула…

И… встала.

Не могу сидеть. Напугал он меня. И самим заказом, признаться, тоже. Я не могла понять, когда моя обычная работа превратилась в такую погоню за смертью. Все пошло наперекосяк.

Как я связалась со всем этим? Я не понимала, что происходит.

Не верила.

Может, он просто мошенник или фокусник? Точно… мошенник. Нужно быть начеку. Просто не верить ему. Спать с клинком под одеялом. Кто знает, на что он способен? И чего хочет? Нужно быть готовой в любую минуту. Ко всему.

В прочем, мне давно не было так интересно. Я никогда еще так ярко не жила и не чувствовала ценности каждого своего вздоха. И насмешки эти его… гадкие, но какие-то. Даже не знаю. Теплые? Стимулирующие, может. Возможно, это странное чувство отсутствия уже привычного мне одиночества? Однако так у меня есть еще одна пара рук. И еще одна голова, способная найти дельный заказ, как, например, сейчас.

– Хахах… а ты прав. "Мне просто показалось, что это могло бы стать хорошей забавой. Как ни странно, для нас обоих". Ты ведь так сказал, да? Приключение. Точно. Забава… – я тихо рассуждала вслух, пытаясь собраться с мыслями.

Может, найти себе на время напарника – не такая и плохая затея. Развлекусь, будет интереснее. Но нужно кого-то… побезопаснее? Хах… ну нееет уж! Я только от опасности и получаю такое удовольствие. Понормальнее – возможно, но позже.

А вообще все это очень странно.

За последних дней семь-восемь столько всего произошло.

Мысли путались.

Волшебник. Маг, да что ли? Я не верю. Но он странный. Хм… допустим. Ладно. Но остальное…

Я походила по комнате туда-сюда, от стены до стены.

Скучно. Я ведь не в засаде. Можно и пройтись. Я недалеко – по коридору прогуляюсь. Может, перекинусь парой слов с хозяйкой – она, вроде бы, хорошая, приятная в общении женщина. Нужно отвлечься, все равно ведь он исчез, при этом как надолго – не известно.

Я аккуратно приоткрыла дверь. Коридор был не по обыкновению темным. Очень. Окон в коридоре не было, но обычно тут горели свечи в канделябре…

Я засомневалась в том, что идея была хорошей. Но любопытство взяло надо мной верх.

Я прошлась, придерживаясь за стену, по темному коридору, по памяти пытаясь отыскать канделябр, но его все не было.

Внутри родилась какая-то странная спешка или паника. У меня вырвался нервный смешок, когда в другом конце коридора я увидела две отсвечивающие от неясно какого источника света точки-глаза.

Глаза. Мне показалось?

Хриплый тихий скрипучий рык. Внутри все сжалось. Чертова темнота… уверена, это что-то абсолютно нормальное. Но вот отсутствие света как всегда превращает все в кошмар, стирая очертания и дорисовывая новые.

Однако глаза были на уровне человеческих. Рост существа, если это не хозяйка или постоялец, впечатлял. Я вспомнила Волчару… то есть Волка. Когда он был животным. Или не был?

Я хотела окликнуть стоящего там, но стало трудно дышать. Я просто задержала дыхание.

Существо засопело, принюхиваясь, и медленно направилось ко мне. Я неслышно отходила все дальше и дальше от двери в мою комнату. Нужно было послушаться…

– Если ты не в комнате, тебе несдобровать! – послышалось в голове.

– Волк! Ну наконец-то! Тут что-то странное… – помимо воли почти прокричал внутренний голос.


Рык, доносящийся со стороны светящейся пары глаз, усилился. Оно очень быстро двигалось в мою сторону. Я, забыв о конспирации, рывком подалась назад. Попятившись, запнулась о неровный дощатый пол и грохнулась, не отводя, впрочем, взгляда от пары светящихся глаз.

За ними возникли другие. Эти не отражали – ясно было, они светились сами – ярко голубые тонкие кольца с огромными черными провалами-зрачками в центре. От этого взгляда мороз бежал по коже. Приблизившиеся почти вплотную рычащие глаза внезапно прошумели невидимыми в темноте ногами куда-то и моментально исчезли.

Мне примерещился запах ванильных булочек с корицей?…

В этот же миг вспыхнул весь канделябр разом, обильно накапав воском на пол и чуть-чуть на мои плечи.

Ох, как же он на меня смотрел.

Он немного прищурил со злостью глаза, взгляд, будто ледяные иглы, впивался в меня, заставляя сжаться на полу в комочек. На мгновение показалось, что он тихо рычит.

– Я тебе что говорил? Ты меня слушаешь хоть иногда? – его грудь вздымалась с каждым глубоким злым вздохом, видимо, он пытался успокоиться. Потом он резко подошел и, схватившись за куртку, поднял с земли. Я не касалась ногами пола, он держал меня навесу, но все равно смотрел чуть сверху. Он оскалился. Вместо обычно ровных зубов, по обе стороны торчало по острому клыку.

Вот теперь он зарычал. Я вжала голову в плечи, схватилась своими руками за его, и зло нахмурила брови. Жуть пробирала до костей. Очень хотелось зарычать в ответ. Я попробовала.

Его брови несколько удивленно дернулись вверх. Потом он снова нахмурился. Видимо, от легкого недоумения он прекратил щерить клыки, которые прям на глазах превратились в обычные зубы. Хм… если он и правда фокусник, то, должно быть, очень и очень хороший.

– Дразнишься? – рычаще переспросил он. Клокочущая в его словах в полузверином рыке злость царапала желудок изнутри. Прозвучало это, как готовность принять вызов, так что я, находясь в несколько проигрышном положении, только неопределенно хмыкнула. Но сверлить его злым взглядом не перестала. – В следующий раз привяжу к прикроватной тумбочке. Чтобы ты больше таких коньков не отбрасывала. Хотя маловероятно, что следующий раз вообще состоится. К тому же, с таким твоим поведением ты и сдохнуть на задании можешь… у тебя даже до его начала это почти получилось.

– Что это было такое? – я не обращала на его нотации внимания, хотя звучали они очень впечатляюще.

В дальнем конце коридора послышались шаги. Он состроил бесстрастное выражение лица, быстро опустив меня на пол и немного отстранившись.

– У вас тут все в порядке, дорогие? – высокий, по детски веселый голос хозяйки привел меня в чувства. Она поспешно подошла. Невысокая (но выше меня) женщина среднего телосложения, довольно молодая, в простой одежке и белом кружевном фартучке с полотенцем, накинутым на руку, производила невероятно уютное впечатление.

– Да, вполне. Не могу уговорить ее поспешить в город – заканчиваются звенящие в мешочке у пояса радости. Нужно искать работу. А она не хочет… – странно по-простяцки ответил Волк.

Они еще что-то говорили, но этого я уже не слышала.

Снова был явственно ощутим этот запах ванильных булочек с корицей.

Не может быть. Так это сумасшествие – правда?…



***

Мы вышли через кухонную дверь незамеченными уже когда стемнело. И таясь, сливаясь с ночью, я вслед за ним молчаливыми тенями, будто две странные страшные птицы, направились к лесу.


– Стой. Остановись. Так… нам нужно подкрепиться. Сейчас найдем укромное место и…

– Мы же идем на задание. Там – в таверне – ты мне чуть глотку не перегрыз за легкую беспечность, а сейчас предлагаешь есть?

– Нет. Не предлагаю. Я настаиваю, если не сказать – приказываю. Все указывает на то, что я был прав, а это значит, что провозимся мы почти всю ночь. И сразу же отправимся в путь, не останавливаясь до следующего серебряного серпа месяца на небосводе. До следующей ночи.

– Ладно. – пассивно отозвалась я. Как хочет, плевать. Хотя раздражает до ужаса…


Мы вошли в лесок, и, найдя подходящие высокие кустики, максимально бесшумно пробрались в них. На этом настоял Волк – мол, скрытность превыше всего. Уселись кое-как, и он протянул мне флягу какую-то, попросив подождать.

Я попробовала наполняющую ее жидкость. Я даже не сразу ощутила, какая она на вкус, поглощенная другим ощущением – ни с чем не сравнимый прилив сил, будто энергия с легким оттенком эйфории и боли разливается по венам.

Он достал какой-то небольшой поднос с горкой чего-то, плотно завернутый в какую-то ткань.

Я принюхалась – пахло волшебно.


Убрав ткань, Волк протянул мне довольно мясистую ножку чего-то.

Легкая яблочная кислинка и нежное мясо, удивительный букет специй и ломтик черного хлеба, предложенного мне Волком, сливаясь в единое блюдо, образовывали чудесный вкус. Нос не зачесался, но без волшебства такое приготовить, мне кажется, просто невозможно!

– Кролик с яблоками. Как тебе?

– Вроде бы ничего. – я смущенно отвернулась. Он и правда невероятно готовит.

– Ясно.

– Опять над ним колдунствовал?

– Нисколечки. – он заулыбался, увидев, как я скептически косясь на него, основательно обнюхиваю ножку.



***

Когда мы доели, мы пошли к озерцу недалеко с немного заболоченными берегами. Там он велел мне обмазаться какой-то болотно-озерной грязью. Я отказалась.

– Ладно. Твое дело. – легко… как-то СЛИШКОМ легко он согласился. Я расслабилась, довольная собой, уперев руки в бока, стояла гордая от того, что наконец он меня ни во что не втянул и даже не издевается…

Но тут мне прям в лицо прилетел огромный комок серой глинообразной грязи. Яростно и зло я посмотрела на него, нагнулась и бросила в ответ. Он насмешливо хмыкнул.

Мы кидались некоторое время, меня даже злость отпустила, а потом он, вытянув руку вперед, повелительно сжал пальцы, и из озера показалось что-то большое почти черное и волосатое. Позже я поняла, что это большой ком озерной тины и водорослей. Ком опустился прямо между нами и Волк, флегматично оторвав кусочек водорослей, начал оттираться от грязи. Оттерев руки и лицо, он не остановился – положив кусочек тины на землю, он потоптался по ней, протер одежду, шею и сапоги.

– Чего стоишь? Тебе помочь? – сухо уточнил он. Я спохватилась и принялась оттирать с лица и рук грязь. Под его грозным взглядом пришлось с той же тщательностью, что и он сам, обтереть всю одежду, обувь. Потом он окатил себя и меня кружкой зеленоватой озерной воды.

– Что ты тут устроил? Что за?…

– Запах. Иначе они тебя учуют. Мы сегодня не на простых ведь разбойников идем, помнишь? Ты еще меня поблагодаришь. Вспомни, что я тебе говорил…
;
***
Мы крались по лесу в потемках. Я похлебывала все ту же новую настойку, которую мне дал Волк за кустарным ужином. Вкусно – невообразимо, но нос чесался не переставая, и я уже сбилась со счета, отслеживая, сколько раз чихнула…

– Сорок три. Будь здорова. Допивай быстрее. И молчи – нам нужно быть как можно тише. Твоя аллергия нас погубит. Поверь, каждый лишний шорох может стоить тебе жизни. – прозвучало в моей голове. Фу… позер! Мог ведь просто прошептать. У меня ведь очень чуткий слух.

Хотя, рановато мне еще судить, а тем более недооценивать ситуацию. Если то, что он говорил мне в таверне – правда, то дело действительно весьма важное и очень опасное.

Я раздраженно хмыкнула и залпом допила содержимое фляги. Дважды оглушительно чихнула и вернула флягу ему, уткнувшись носом в рукав куртки, пытаясь почесать, хоть как-то успокоить нос, или, на крайний случай, приглушить последующие чихи.

Благо, их не последовало.

Перебегая от дерева к дереву мы, ничем не уступая лесному зверью бесшумно, будто тени, заходили все глубже в лес. Внезапно он остановился, подняв руку, как бы давая знак и мне оставаться на месте.

Мы стояли под деревом. Он обернулся и прислонился к нему спиной – встав ко мне лицом. Прикрыл глаза, которые тускло замерцали-засветились из-под прикрытых век; залез рукой под рубашку и вытащил висящие на длинных тонких-тонких черных цепочках несколько амулетов. Они тоже слабо мерцали сквозь плотно сжатые пальцы Волка. Один из этих амулетов он повесил мне на шею. Я присмотрелась к нему – это был идеально круглый камешек всевозможных синих оттенков, который пересекала вертикальная черная линия-зрачок. Вокруг зрачка была сверкающая бело-серебристым звездочка.

Глаза его были прикрыты и светились, губы беззвучно шевелились, сквозь сжатый кулак просвечивали амулеты. Он стоял так несколько секунд. Внезапно вздрогнув, он распахнул все еще мерцавшие глаза и притянул меня к себе, крепко прижав одной рукой, второй зажав и рот и нос. Я дернулась, попытавшись вырваться, но не могла даже шелохнуться. Звука и даже возмущенного вздоха не получилось. Только едва слышно зашелестела трава и остатки прошлогодней листвы под моими ногами.

Стукнувшись спиной о твердую казавшуюся стальной грудь, я почувствовала себя слабой. Будто стояла рядом с чем-то неживым и невероятно сильным.

Захотелось какого-то доказательства того, что он – способен хоть на что-то человеческое, таким странно-нерушимым и холодным он казался.

Лопатками я чувствовала тихое мерное и спокойное биение его сердца.

Замешательство и злость, вызванные выходкой Волка, через считанные минуты сменились беспокойством. По обе стороны дерева метрах в семи почти единовременно появились… два ребенка?!
;
***
– Тихо. Только тихо… – шептало в моей голове. Меня трясло от бешенства – за кого он меня, черт подери, держит?!! Не буду же я орать!

Он с каждым словом все крепче сжимал левой рукой мое правое запястье, прижимая меня, не давая шелохнуться. Еще с самого начала было ясно, что синяки от его стальной хватки будут сходить не меньше недели. А уж теперь…

Его дыхание щекотало мне голову, мои короткие на макушке волосы с каждым его вздохом колыхались в едва ощутимых потоках ветра. Было почти непреодолимое желание почесать голову, но я могла шевелить разве что пальцами ног.

Я попыталась со злости укусить его за руку. Он сложил ее лодочкой, при этом не отпуская, так что я никак не могла бы цапнуть его.

– Вот как, значит. Кусаться надумала? Мало того, что мы тут в такой жо… железно неуютной ситуации, при этом только мне думать, что делать дальше, так ты меня еще и кусаешь? – ясный и сильный голос в голове звучал наиграно-обижено. Издевается, что ли?

Я напряглась. Бешенство клокотало во мне, я была готова убить его.

Однако при этом мы стояли совершенно беззвучно. Мы на охоте… мой же Кодекс гласит, что выполнение заказа превыше всего. А он потом мне за все это заплатит!

Дети неспешно приближались. Создавалось впечатление, что они либо прислушиваются, либо принюхиваются.

Это те двое, которых я видела в деревне? Если призадуматься, то я больше ребятни в деревушке не видела. Только эти вот двое…

– Слушай меня внимательно… – лопатками я почувствовала, как он весь напрягся, и рефлекторно повторила это, мышцы от волнения сжались в готовности к броску, я стояла, полностью уходя во слух и концентрируя внимание на двух вещах: его голосе в голове и двух малышах. И хотя я все еще не понимала, что с ними не так, они мне тут ночью в лесу почему-то очень не нравились… – вот сейчас. Не дыши! – я вдохнула, чтобы задержать дыхание на время. На мой вдох кроха, движущаяся справа от нас, резко вздрогнув, повернула голову. В темноте деталей лица и фигурки было не разобрать, но мне показалось, что повернувшийся к нам ребенок был девочкой, в то время, как второй был мальчиком.

– Я же попросил! – громыхнуло в моей голове.

Внезапно девочку отделила от нас вспыхнувшая лента огня. Языки пламени поднимались выше моего роста – да что там, даже выше головы Волка!

Я услышала испуганный вскрик и удаляющийся шелест травы.

Она бежала к деревне.

Я, отойдя от внезапного шока из-за вспыхнувшего пламени, рывком повернулась к мальчишке. Он очухался моментом позже меня, но это дало мне возможность не потерять его из виду.

– За ним! – Прогремело в моей голове. Ребенок зайцем петлял меж деревьев. Я едва успевала увернуться от очередной ветки или свернуть чуть в сторону, чтобы избежать столкновения со стволом дерева.

Краем глаза я заметила, что нас теперь трое. Помимо меня и Волка рядом с ним бежал огромный давешний зверь с замотанной какой-то белой тканью шеей. Глаза у обоих сверкали синевой, вот только у зверя зрачок снова отливал красным. И в один момент Волк исчез. Зверь стал больше и зрачки его глаз превратились в вертикальную щель. Он быстро обогнал меня и гнался за ребенком по пятам. Такой скорости я никогда не видела и не ждала от обычного  человека – даже взрослого, а тут я стала отставать от них, хотя вкладывала столько силы, сколько могла, а ребенок почти без усилий ускорялся, петляя все больше.

Пасть огромного матерого зверя лязгала прям за пятками ребенка. Издалека я заметила, как зверь вдруг исчез, будто просто растворился в ночной тьме, а ребенок опрометью бросился вглубь леса.
;
***

Я старалась максимально быстро и максимально бесшумно преследовать мальчика, и стоило труда не потерять его среди молчаливых черных, как письменная тушь, стволов деревьев ночного леса.

Когда мне уже было нечем дышать, когда я выдохлась и почти что падала с ног, впереди замаячило что-то вроде большой кучи хвороста или ломаных ветвей. Однако при ближайшем рассмотрении, когда я добрела достаточно близко к этой куче, она оказалась довольно большой хижиной с низкой крышей и заколоченными окнами.

Видимо, мальчик-зайчик скрылся в ней, из приоткрытой двери доносилось тихое перешептывание, но слов было не разобрать. В надежде лучше слышать, я вышла из-за ближайшего к домику дерева и стала по-кошачьи красться поближе к двери.

Внезапно дверь распахнулась и вместе с этим мальчиком вышли двое – хозяйка таверны и овдовевшая супруга старосты. Обе были как-то странно не в себе.

В этот же миг, из-за туч выглянула полная кроваво-красная луна, освещая полянку и меня, замершую в неестественно напряженной позиции…

– Ну, здравствуй, глупая девочка. Ты ощутимо подпортила нам жизнь. И мои, к слову, нервы…
;
***
Где же, черт его дери, Волк?! Где он?!

Вдова криво и как-то презрительно изогнула губы в каком-то подобии насмешливо-угрожающей улыбки. На лице стоящей рядом с ней хозяйки таверны тоже застыла какая-то страшная полуулыбка. Только теперь я поняла, что в них во всех не так. Мальчик стоял, потупив взгляд в пол, и его глаз я не видела. Но у этих двоих… ведь зрачки у человека не отсвечивают алым, так же?

Какие-то слегка по-звериному хищные выражения лиц и странные, плавные, текучие и неприятные движения двух женщин, приближающихся ко мне, ввели меня в минутное оцепенение. В голове прыгали разрозненные мысли, пульсировала легкая нервозная паника.

Они приближались.

Внезапно я поняла, что нас разделяют всего-то что-то около двух метров.

Оцепенение спало.

– Постойте, уважаемые. Что все это значит? – нужно что-то предпринять. Волк, чтоб тебя, решил бросить, загрести жар моими руками? Ну попадись мне только! Пришью на месте!

Две женщины только как-то гаденько посмеялись.

– Слушайте, мне не нравятся ваши настроения и намерения. – я говорила твердо, с каждым словом все спокойнее. Под конец даже несколько отстраненно, безразлично. – Я конечно все понимаю, но если вы приблизитесь еще хоть немного – мне придется убить вас. И, кстати, может, вы хоть сейчас объясните, что случилось с вашим благоверным? – обратилась я к вдове.

Я обнажила клинок и попятилась. Их было двое и что-то мне подсказывало, что они… не просто две слабые женщины.

– Он – один из немногих обычных людей в нашей деревушке. И он не знал о нашей договоренности с бандой, которую ты перебила… дрянь. Ребята были хороши, я думала, они легко тебя пришьют по-тихому и… но нет. Странно, я даже предупредила их о тебе. Но теперь проблем у нас будет более, чем просто достаточно. А псевдо-муженька убила моя крошка-племянница. Ее тоже дурные вести не порадовали… и сдержанности малышке не хватило.

Я запнулась о корень и чуть не плюхнулась на задницу, однако за спиной оказалось толстое дерево, я привалилась к нему спиной и, понимая, что отступать некуда, да и бессмысленно это, приняла боевую стойку.

Внезапно раздался свист и хруст, и хозяйка таверны, как-то странно крякнув, осела на землю. Шея свернута.

Вдова шарахнулась назад и бросилась к хижине, остановившись у входа, как-то странно ощерилась.

Рядом со мной будто материализовалась тень.

Волк…;
***

– Убей ее!

– Но, тетя…

– Ты знаешь, что произойдет, если ты ослушаешься! Так ведь? Ты помнишь, что я тебе говорила?!

– Я…

– Я тебе приказываю, Иза-аль. Ты убьешь ее.

Мальчик, еще чуть-чуть посмотрев на девушку, обернулся ко мне. Бледный-бледный, как снег. Глаза его менялись, радужка становилась шире и ярче. Спустя какие-то доли мгновения, на все том же бледном лице мальчика были звериные зеленые с яркой коричнево-золотистой звездочкой внутри и вертикальным зрачком глаза. Белков почти было не видно, как у дикой кошки. Его руки конвульсивно сжались в кулаки, он как-то странно скрутился, будто что-то изнутри ломало ему ребра, а когда я снова увидела руки ребенка, они были покрыты зеленоватой чешуей, пальцы были много длиннее, и на них были черные длинные острые когти.

Он странно зарычал-оскалился. Я удивилась его прикусу. Вместо ровных недавно зубиков были три ряда клыков – два сверху и один снизу. Передний ряд сверху был короче заднего, все зубы были хищно заострены к концу, по спине пробежали мурашки. Из-за его спины я увидела темно-зеленый с серой – почти черной – кисточкой на конце, хвост. Я попятилась, несколько ошарашенная такой разительной переменой в маленьком человечке.

Теперь он напоминал маленького немного жуткого на вид и одновременно по-детски милого бесенка.

– Он на тебе. Остальные за мной. – раздался в голове голос Волка. – Все именно так, как я думал. Будь осторожна. Они очень – слышишь? – очень сильные.

– Но… он же ребенок! – я в растерянности метнула взгляд на меч, снова убранный в заплечные ножны.

– Минуту назад – да. Сейчас он легко может убить тебя. Отвлеки ребенка, пока я разберусь с остальными, и постарайся не умереть.

Губы Волка не шевелились, он смотрел прямо, открывая моему взгляду четко очерченный на фоне вечернего леса выразительный и несколько суровый сейчас профиль. Его амулеты тускло светились на шее. Он был чуть бледнее обычного и немного хмурил брови. Его снова спокойное, сосредоточенное лицо ярко показывало степень важности и опасности момента. Он, не поворачиваясь, кивнул и порывом ветра исчез в хижине…

;
***
Будто Бездна, Двое Врат
В тьму ведут, в Кромешный Ад –
Ока два на белом лике
Два клинка, два лунных блика…


Путь, возмездием объят
Нет ему пути назад
И со снежных пиков гор
Отследил дорогу взор…


На пути, что тьмой объят
Девы черные стоят
Смерть несут, лишь он один
В том бою непобедим.


Волк в мгновение ока оказался у двери, куда отступала вдова. Он не останавливался, так же быстро попав внутрь, но когда он было около вдовы, что-то блеснуло, сверкнуло серебром, и ее голова откатилась в сторону. Когда она упала на землю, Волк уже давно скрылся в домике.

Мальчик сначала медленно, текуче приближался, грациозно, как хищник, и при этом несколько неловко неуклюже и ломано, как подросток.

Я плавно кружила по полянке перед хижиной, больше похожей на большой старый заброшенный сарай. Странный запах не давал мне покоя.

Мы описывали круг. Вернее он пытался приблизиться ко мне на длину прыжка, а я – всячески этого избежать.

Это напоминало танец. Смертельный танец. С диким зверем. Я и раньше танцевала такие, и раньше играла со смертью, только я знала, чего могу ожидать от животного. А сейчас мой противник – ребенок. Странный, но – ребенок…

Внутри – в хижине – было подозрительно тихо. Так прошло несколько томительных мгновений. Минут. Часов? Время тянулось целую вечность. Наши плавные движения стирали ощущения реальности, чувство течения времени.

Последних чуть больше часа царила кромешная тишина – непроглядная и невыносимая, как будто я оглохла. В этой части леса не было птиц… она – тишь – нарушалась всего пару раз и только нашими голосами и рычанием этих людо-зверей.

Танец был тихим. Бесшумным. Неслышным. Я снова оглохла, но…

Внезапно страшный крик-визг, неясно что на невероятно высоких тонах – казалось, отчасти неслышимых – разрывая голову, разрезал, будто мифически острые мечи с Восточного Края, ночную лесистую тишь. Я схватилась за уши. Мне казалось, что голова разлетелась на множество кусочков. Казалось, что руки, коснувшись шеи, испачкались в чем-то горячем и вязком…

Я присела. Руки не защищали мой слух от боли.

Звереныш прыгнул. Я едва успела выставить руку вперед. Он не ожидал, рука уперлась ему чуть ниже груди, выбив дух. Меня отшвырнуло метра на четыре, что шокировало обоих.

Очень… очень сильны. Так он и сказал. Но я не думала…

Он и не думал успокоиться. Он встал, порычал, откашлялся, держась за живот и оставив там – на своем животе несколько красных полос от когтей, и снова обернулся ко мне. Зрачки звериных глаз были огромными. Но когда он повернулся ко мне, увидел меня – и зрачки моментально сузились в вертикальные линии.

Он снова прыгнул. Я не успела встать. Только выставила вверх ноги. Он снова напоролся на них животом и свалился на бок. Я прыгнула сверху, прижимая его когтистые лапки к земле. Сила, что была в нем, не поддавалась никакому нормальному осознанию.

Я прикладывала все усилия, чтобы удержать его, но он рывком вскочил на ноги, будто я и не пыталась обездвижить его, прилагая немало силы, навалившись на него всем весом. Более того – меня отшвырнуло на несколько метров!

– Ах ты ж черт! – выкрикнула я. Меч все еще оставляя в чехле за спиной, мне не хотелось поранить ребенка. Странного ребенка… я рывком встала. Он был уже слишком близко.

– Когти! Берегись его когтей! – прогремело-прорычало в голове. Я не узнала его голоса. Это вообще не напоминало чего-либо сродни человеческому голосу, и слов было не разобрать, но они достигли моего сознания. Они просто были понятны. Внезапно полыхнуло пламя. Не золотисто-алое, как раньше, какое обычно горит в каминах, печах или кострах в ночном лесу. Синее, как небо ранней весной, выплакавшее всю серость в осенних дождях и зимнем снегу. Оно резало глаза, но мы все равно смотрели на него.

Мальчик-чертенок отшатнулся, упал-сел на землю, схватился за глаза и зашипел-заскулил как-то так жалобно и одновременно неприятно – резало слух, разрывало изнутри.

Я попыталась отстраниться, не замечать его хрипа.

Пламя кольцом опоясывало домик. Буквально спустя несколько секунд нашего общего с мальчиком-чертенком замешательства, стены и крыша разлетелись в мелкую щепу, оставив только очень невысокий – в полметра максимум – каркас дома. Картина, открывшаяся нашим взглядам, потрясала воображение. Я, вскочившая ранее на ноги, просто стояла, забыв абсолютно про все. Внутри не было никаких мыслей, даже страха и паники – пульсировала какая-то пустота, и то это я поняла уже потом…

Он, разнося все вокруг, оставался в центре. Два… два? Два клинка в его двух руках – два белоснежных прута, незапятнанных, казалось, ничем – белее самого яркого света. Полная луна, поднявшаяся уже высоко, светила с самой макушки сосны, что возвышалась надо мной, тускнея в ЕГО свете.

Разрубая бросающихся на него тварей, он будто не видел их, вокруг оседали тела, некоторые из них обезумели, бросались в пламя и сразу же сгорали, кто-то жался к земле, он просто походя отрубал им головы, разрубал на части. Но их было… очень много.
 
Он был страшен. Белое лицо, белые руки. На лице видны только глаза – черные, как два бездонных провала – двое врат в Кромешный Ад…

Где-то я слышала…

Мысли не строились. Я не могла отвести взгляд, слушая рев пламени и еще один… звериный. Будто из-под земли, сотрясающий ее – я чувствовала вибрацию почвы под ногами от этого рыка. Будто сквозь толстый слой ваты доносились крики оттуда – из кольца пламени и тихие хриплые стоны того существа-мальчика из-за моей спины где-то справа…

Я опомнилась и закрыла рот, но отвести взгляд не могла.

Вокруг Волка были странные и жуткие твари, когти были куда длиннее, чем у мальчика. Они верещали – на очень высоких тонах, но он их будто не слышал.

Они окружали его. Их движение стало более организовано. Они кружили вокруг, взяв его в плотное кольцо – ряда в четыре-пять – стараясь не приближаться на длину клинка.

Он плавно, немного небрежно кружил, описывая вокруг себя с виду без малейшего усилия сложные восьмерки обоими клинками.

– Беги… беги! – рычащее шептало, с какими-то вообще странными нотками мольбы, в моей голове. Я только отмахивалась от этого странного голоса, даже немного позабыв, что это голос Волка. Рядом с ним я видела почти воочию, как кружится, предупредительно скаля клыки, огромное животное с темно-серой немного серебристой и блестящей белым лунным светом шерстью… – Я же сказал беги! Глупая, чего ты стоишь? Спасайся, смертница! – он уже почти кричал, но я почему-то стояла. Сейчас уже краем сознания понимая, кто говорит. Но сейчас скорее вопреки. Я не хотела играть по его правилам. А еще я не хотела очередной катастрофы… да и вряд ли я успею убежать. Уже вряд ли успею.

Я знала, на что иду.

Белесые линии от быстрых взмахов сверкающих клинков еще некоторое время плясали перед моими глазами, но я уже понимала, что что-то происходит.

Из-за пятен перед глазами от блеска и слишком яркого света, я не сразу увидела, что случилось.

Они бросились. Все вместе.

Он едва слышно вскрикнул (хотя мне вполне могло показаться, потому что я тоже вскрикнула) – в ореоле белого света я видела, как в его плече увязли все пять длинных когтей одного из чудищ, полностью – по самые пальцы, торча с другой стороны – из его спины.

Чудище упало, разрубленное пополам, а Волк…

– Я же говорил – тебе нужно было бежать… – его голос стих, голову переполнил шум-шелест. Пламени. Вод. Листвы. Грома в грозу. Сотен голосов, шепчущих вразнобой, создающих дивную мелодию, сочетаясь. Лавиной он обрушился на меня, и мне казалось, что я оглохла. Или сошла с ума.

Глаза Волка внезапно засветились. Белым – таким режущим светом, что кроме этих двух белых точек-пятен света, все остальное казалось черным. Пока мой взор еще не помутился от этого яркого света а уши не оглохли, я увидела, как вокруг него все пространство начинало светиться, заполненное чем-то вроде огромного количества мелких молний-искорок, белесо-синих, но что-то мне подсказывало, что в них воздух накалялся до невероятных температур, и слышала какой-то странный треск и очень короткие вскрики адской агонии.

Я понимала, что это свечение в воздухе вокруг Волка – смерть.

Я отвернулась.

И прыгнула, накрыв собой странного мальчика. Он ведь не такой, как они – как те странные… чудовища.

Я закрыла глаза. Я знала, что ко мне неспешно крадется смерть…
;
***


Я считала мгновения. Моменты – короткие и бесценные. До самого конца.

Вот еще немного. Еще чуть-чуть…

Я поняла, что я не закрыла глаза, только когда прям перед моими глазами запрыгали искорки-бесята – белесо-голубые и яркие. Я попробовала шевельнуть пальцем и едва удержалась от того, чтобы дернуться от боли. Казалось, что я опустила палец в ледяную воду – или даже еще что-то более холодное, но потом сразу прижгло так, что я потеряла чувствительность. Не в пальце. Во всей руке.

Я замерла и старалась дышать как можно менее глубоко – я чувствовала, как прогорает на складках ткань моей куртки.

Мальчик подо мной, казалось, не дышал, перестав постанывать, когда я увидела белесые вспышки.

Мертв? Или напуган? Не время…

Ну когда же он успокоится?

Время тянулось бесконечно долго. Мне казалось, что все тело уже ноет, мышцы затекли.

Я бы не удивилась, если бы, увидь я себя в зеркале, я была бы седой ужасной старухой…

Я лежала и не знала, дождусь ли я его спокойствия или нет. Дождусь ли я, когда смерть перестанет душить меня. Внезапно искорки вокруг стали светлеть и колоться иглами, пока не превратились в белые – в момент, когда передо мной остановились чьи-то ноги…




***

– Волк! Я тебя убью! – со злостью подумала-прокричала в своем сознании я.

Внезапно все потемнело и стихло. Он тихо охнул, ноги стоящие чуть поодаль перед моим лицом, покачнулись, и он припал на колени.

Я пару раз вздохнула в непроницаемой темноте, черноте и тишине. Потом, шевельнув на пробу уже пострадавшим пальцем и почувствовав только острую боль от уже полученного ожога, вскочила-встала на колени. Он стоял рядом – тоже на коленях, безвольно по сторонам опустив руки, подобно жиденькой бечевочке, склонив лицо – волосы черным шелком неслышно колыхались на странном тихом-тихом ветерке.

Я, не долго думая, врезала ему кулаком в опущенное лицо. Он едва успел опереться на руку, чтобы не опрокинуться на спину.

– Гад! И что все это значит?!

Он как-то очень медленно опустил запрокинутую от удара голову и посмотрел на меня.

Ооо, от этого взгляда должны бы таять, млеть и падать в обморок девушки всех типов и мастей. Слегка прищуренными от боли глазами он умоляюще, чарующе и, одновременно, с легким упреком посмотрел на меня. Слегка нахмуренные брови, немного напряженное выражение лица. Даже у меня от такой неожиданной прелести перехватило дух.

– Это на меня не действует. – переведя дыхание, холодно заметила я.

– Черт тебя бери! Всегда! Всегда действует просто безоговорочно! Да ты просто нечто…

– Ненормальное? Бесчувственное? О, да! – насмешливо отозвалась я. Я была в бешенстве. – Ты же говорил, что контролируешь себя, а за последние сутки дважды чуть меня не угробил! Ты не предупреждал, что "проклятое село" – это толпа обезумевших одичавших монстров-убийц! Ты не говорил, что придется убивать детей… э… таких детей! Ты не говорил, что мне придется работать НЕ С ТОБОЙ, а с этой огромной мохнатой зверюгой, гонятся по всему лесу так быстро, как я никогда еще не бегала! Ты…

Он приставил палец к моим губам. Он снова опустил голову, волосы скрывали его лицо, свисая вниз шелковистыми блестящими прядями…

– Да. Да, прости. Ты… права.

Он извинился. Не отшутился, не осклабился самодовольно – как всегда, не огрызнулся. Странно, я не ожидала. Даже передумала его второй раз бить…

Я мгновение возмущенно похватала воздух ртом, не находя слов. Потом поддалась истерике, рвущейся изнутри уже очень долгое время.

Я долго беспричинно смеялась, кричала на него, ругалась, а он просто сидел напротив на земле и молча с легкой странной полуулыбкой, смотрел на меня…