Лукошко земляники

Иногда ловлю себя на  ощущении, что грущу о позапрошлом веке.
Вдруг ни с того, ни с сего накатит смутная ностальгия по маленькой, затерянной среди холмистой равнины  помещичьей усадьбе.

Вспомнится ничем не омраченное существование там, где ничто не тревожило  моё сердце: библиотеку,кабинет, выходящий окнами в старый сад,  письменный стол, на котором я нетерпеливо вскрывал долгожданные бандероли с письмами, книгами и журналами. Это был мой интерент, моя мобильная связь с внешним миром, серебрянная духовная нить с единомышленниками и друзьями.

Я почти уверен, что вспоминаю свою прошлую жизнь и грущу о том времени, когда был безмятежен  и наслаждался тихим  счастьем  просвещённого  среднерусского помещика.

Помню лукошко, до краёв полное земляники, которое возникло вдруг на подоконнике раскрытого окна и топот босых пяток, вперемежку со смехом. Это крестьянские дети оставили ароматный знак своей признательности барину и учителю воскресных классов.

А что я вспоминаю  сейчас? Суету и  враждебеную беготню по жизни, наперегонки с другими; в ужасе, чтоб не дай бог не отстать и не быть затоптанным? Еще и описывать это? Нет уж, увольте!

Мне ненавистна нынешняя бездушная реальность  общества потребителей!  Точно так же её ненавидел Александр Грин, родственность взглядов с которым  я ощутил, окунувшись в  его  творчество в юности.

Но он создал  свой Лисс, где обретался со своими героями, а я не сумел... Я всю жизнь отдавал кому-то долги, и мне не позволяли о них забывать.

Я творил свой мир лишь во сне. Ты не поверишь, читатель, - иногда за ночь я успевал сочинить и пережить  с героями коллизии очередного романа и, проснувшись, с сожалением ловил за хвост ускользающие  в подсознание образы, которые даже не пытался  перенести  на бумагу!