Один день в кресле министра связи

                Один день в кресле министра связи
          С детских лет меня всегда привлекала Туркмения. Глядя на карту этой пустынной, малонаселенной республики, мое воображение представляло пески пустыни Каракумы (Черные пески), в южной части республики горы Копетдаг, а на западе – Каспийское море, Красноводск, залив Кара-Богаз-Гол, полуостров Челекен. В Туркме-
нии находилась самая южная точка Советского Союза – Кушка. А в центре Каракумов и республики на старых картах был населенный пункт под названием Серный Завод, к нему тянулась тоненькая ниточка дороги. На современных картах сейчас нет такого пункта. Есть пункт Дарваза, с туркменского, кажется, переводится, как дорога или ворота. Мое мальчишеское воображение с трудом представляло возможности проживания в таких жарких, пустынных и безводных условиях. Тем более мне, жившему в суровых северных краях, казавшихся в то время лучшим местом на земле. Тогда, конечно, я не знал, что это был единственный завод в Союзе, выпускающий серу. Создан он был в 1928 году по инициативе академика Ферсмана А.Е. Сера была по качеству лучшей в мире. Многие годы завод выпускал серу, столь нужную для народного
хозяйства.Работает ли он сейчас, не знаю, скорее всего – не работает.
          В начале 50-х годов, когда стали осуществляться грандиозные планы преобразования природы, в Туркмении стали строить Большой Каракумский канал, который по замыслу преобразователей должен был напоить безводную часть республики водой Амударьи. И эти планы были осуществлены. Будучи тогда школьником, я в альбоме акварельными красками нарисовал карту Туркмении с каналом, и этой картой пользовались на уроках географии. В 1955 году на вступительных экзаменах в Ле-
нинградский университет на экзаменах по географии в билете мне попался вопрос по Туркмении. После ответа экзаменатор спросила меня, не из Туркмении ли я, и поставила за ответ пятерку.
          Обстоятельства сложились так, что мне представилась возможность побывать в Туркмении. Осенью 1968 года принималась в эксплуатацию кабельная магистраль КМ-25а, связывающая Ашхабад с Ташкентом, Москвой с севера и Красноводском, Баку с запада. Мне было предложено возглавить рабочую комиссию на участке от Ашхабада до Красноводска, и я с удовольствием согласился. Надо ска-
зать, что это было по тем временам выдающееся событие, Ашхабад и Туркмения получали качественную и надежную междугородную связь с Москвой со стороны Ташкента и со стороны Красноводска и Баку. Междугородный кабель был проложен в сложнейших географических и климатических условиях. Магистраль проходила в
основном по пустынной местности, параллельно железной дороге и районам, в которых проводились крупномасштабные ирригационные работы в Бухарской и Марыйской областях. Поэтому эксплуатации нужно было быть всегда бдительной в вопросах охраны линий связи. На первых порах, не приученные к порядку производства
земляных работ, строители наносили большой ущерб, почти еженедельно обрывая кабель, особенно в Бухарской области. По участку магистрали, соединяющей Ашхабад и Небит-Даг, мне предстояло проехать в качестве председателя рабочей комиссии.
Кабельная магистраль, доходя до Ашхабада, идет в западном направлении в сторону Красноводска. В Ашхабаде с НУП-8 или 9 было сделано ответвление в сторону столицы Туркмении, а сам кабель шел в Геок-Тепе и далее на запад. Геок-Тепе, районный
центр, расположен в 30-40 км от Ашхабада. Это достаточно чистый городок со специфическим запахом, характерным при частых санитарных обработках
          Когда-то Геок-Тепе был последней крепостью, павшей при завоевании Средней Азии.  Отвлечемся немного в историю. Здесь легендарный генерал Скобелев разбил 40-тысячную армию текинцев и тем самым поставил последнюю точку в этой многолетней войне. Произошло это 12 января 1881 года. Вопрос стоял так: кто будет владеть югом Средней Азии? Англия, рвущаяся туда из Афганистана, или Россия,
владеющая уже большей частью этой богатейшей земли. Россия в те годы вела одновременно две войны, с Турцией на Балканах и в Средней Азии. За два года до штурма и взятия крепости Геок-Тепе закончилась война на Балканах. Болгары были освобождены от турецкого ига. На этой войне блестяще проявил себя Скобелев М.Д. Царь Александр II, обеспокоенный неудачами в завершающей стадии войны в Средней Азии, назначил Скобелева командующим войсками. Кстати, на этой войне в 70-х годах Скобелев в 32 или 33 года получил вполне заслуженно звание генерал-майора.        Текинцы, самое крупное племя среди туркменских племен, в большинстве своем под влиянием собственных феодалов поддерживали англичан. Текинцы были одними из последних серьезных противников России в Средней Азии. Это было агрессивное, занимающееся разбоем племя. В распоряжении Скобелева находилось порядка 20 тысяч бойцов. Войска подходили к Геок-Тепе со стороны Красноводска. Операция была блестяще продумана. Морские перевозки войск через Каспий осуществлял будущий знаменитый адмирал Макаров С.О., которого приметил на Дунае, когда тот был молодым капитаном, Скобелев. Из выделенных на операцию средств в количестве 40 миллионов рублей Скобелев М.Д. предусмотрел строительство железной дороги от Красноводска в сторону Ашхабада, в котором тогда проживало не более 2 тысяч человек. Это был в то время кишлак или аул, если так можно назвать.
          Вся экспедиция, включая боевые действия и строительство железной
дороги, обошлась казне в тринадцать миллионов рублей. Строительство железной до-
роги было начато почти на 30 лет раньше дороги Оренбург – Ташкент. Оно было задумано Скобелевым не только с военной точки зрения, так как войска перебрались в основном другим способом, а как подарок туркменскому народу от великого русского народа.
          Кто помнит сейчас об этом? Меня всегда интересовала история завоевания Средней Азии, но эта тема в советские времена была как бы под запретом. Практи-
чески не было в обиходе никакой литературы, и я ничего не знал по этому вопросу. Доходило до смешного: одна пожилая женщина Любовь Викторовна Климашевская гордо говорила мне, что она родилась в Узбекистане в городе Скобелеве. На вопрос, где он находится и как сейчас называется, искренне говорила, что не знает, Только сейчас стало известно, что так называлась Фергана с 1907 по 1924 год. Зная, что Геок-Тепе такая знаменитая крепость, я, конечно, выделил бы время для осмотра
этого сооружения.
          В Геок-Тепе находился только организованный РКРМ-4, начальником был Патрушев Валерий Яковлевич, если мне не изменяет память, живший в Ашхабаде. Комиссия в составе Патрушева В.Я., прораба СМУ-4 Лаптева Ю.И., впоследствии ставшего моим хорошим приятелем, и меня из Геок-Тепе направилась в сторону Красноводска. Дорога была асфальтированная, так что осмотр трассы, проходящей параллельно дороге, не представлял особых сложностей.
          В 30-50 км от Геок-Тепе по трассе кабеля находится Бахарден, знаменитый тем, что в его окрестностях в грандиозной пещере есть подземное озеро. Местность расположена в предгорьях Копетдага, озеро – в пещере на глубине 70-100 м, так мне показалось. Мои спутники уже неоднократно бывали здесь и с удовольствием решили показать мне эту знаменитую пещеру. У входа в пещеру на-ходилось небольшое, похожее на барак, зданьице. Заведовал всем хозяйством старый туркмен-аксакал, который разрешил нам пройти. Не помню, вход был платный или бесплатный, но во всяком случае если и была плата, то чисто символическая. При входе в пещеру
включается освещение. Поражает высота сводов, поэтому, несмотря на электрическое освещение, в пещере царствует полумрак. Стоит запах сероводорода, напоминающий запах тухлых яиц. Вниз спускается немного извивающаяся бетонная лесенка, по всем признакам недавно построенная. Спускаться вниз было немного жутковато. Спутники говорят, что на уступах стен много летучих мышей. По мере спуска запах сероводорода исчезает. Наконец спустились к озеру. Озеро кажется небольшим, берегов, как таковых, нет, над водой возвышаются высокие своды пещеры. Юрий Иванович смело заходит в воду, говоря, что если доплывешь до противоположной
стены, то там за поворотом озеро продолжается. Захожу в воду и я, глубина сразу по грудь. Вода теплая, 36 градусов, совершенно не ощущаешь дискомфорта, который бывает, когда опускаешься в воду с более низкой температурой. Вода поражает мягкостью, теплотой и прозрачностью. Ступни ног видны так, как будто ты не в воде. Юрий Иванович поплыл к противоположной стене, я за ним плыть не решился, плавал в радиусе 5 метров. Все-таки элемент боязливости сохранился. Минут через 15, искупавшись, начинаем подниматься.
           Наверху распиваем бутылку коньяка. Самочувствие великолепное,
как будто сходил в отличную баню. И это прекрасное ощущение чувствовалось всю последующую неделю. Очень хотелось заехать в пещеру на обратном пути, но, увы – обстоятельства не позволили. Стоял сентябрь, погода была нежаркая. Купание в Бахарденском подземном озере исключительно благоприятно воздействует на людей,
страдающих кожными заболеваниями. Несколько сеансов купания в озере излечивает псориаз и прочие заболевания.
           После принятия столь приятных процедур приступили к осмотру трассы кабеля. Поехали на УАЗ-469. По пути останавливались, определяли соответствие глубины залегания кабеля проектной, соответствие установок замерных и опознавательных столбиков правилам, выполнение проектных решений по защите от выдувания песка с трассы кабеля, правильность пересечения кабеля с други-
ми подземными коммуникациями и много других вопросов. Трасса кабеля шла вдоль асфальтированной дороги, иногда сближалась и пересекала железную дорогу и шла параллельно Большому Туркменскому каналу, но канала я не видел, хотя Валерий Яковлевич говорил, что он проходит рядом. По пути попался разъезд, на кото-
ром 20 сентября 1918 года были расстреляны 26 бакинских комиссаров. Путники сказали, что памятник расстрелянным комиссарам находится в 300 метрах от трассы. На мое предложение посмотреть решили заехать на обратном пути. До сих пор жалею, что не настоял на этом, так как обратно возвращались ночью следующего дня,
и такой уникальной возможности побывать там уже не было. Тем более огорчительно, что проезжали мы мимо места расстрела 20 сентября 1968 года, в день пятидесятилетия со дня расстрела. И в то же время осуждать товарищей трудно, так как работа была напряженной и хотелось как можно тщательнее осмотреть трассу
кабеля и определить, насколько готова она к эксплуатации. Кстати, разъезд представлял собой покосившийся саманный сарайчик, и никаких построек больше не было. Железная дорога была однопутной, и, возможно, здесь когда-то был разъезд, на котором стояли железнодорожные составы, пережидая встречные.
         Местность была пустынной, песчаной, с печатью печали. То тут, то там росли деревца, кустарники, кустарнички и прочая пустынная растительность. По-видимому, поезд долго стоял на разъезде, и предводители эшелона решили избавиться от комиссаров. Место было глухое, забытое богом. Основная задача – удалить комиссаров из Баку была выполнена. Они уже не представляли опасности и стали лишней обузой. Кстати, это было обычной практикой в те годы. Разъезжая по многочисленным дорогам, я замечал памятники расстрелянным красногвардейцам. Они, как правило, находились в версте, не больше, от села или деревни, около речки или ручья, в которые обычно сбрасывали тела расстрелянных. Возможно, так же поступали и красногвардейцы, но могил белых я не встречал – их не почитали.
         По пути попадались изредка населенные пункты, наиболее
крупные из них Кзыл-Арват и Казанджик. Это были покрытые плотной зеленью садов пункты, основное население которых работало на железной дороге, там же находились крупные воинские части. На железной дороге в основном работали украинцы и
русские, которые, возможно, жили здесь не в первом поколении. Уже в 70-е
годы, когда железная дорога стала переходить с паровозной тяги на тепловозную, пошла волна сокращений среди железнодорожников. Народ здесь уже ничего не удерживало, и люди стали уезжать кто в Тольятти, кто в Набережные Челны. Освободившиеся дома с приусадебными участками стали занимать местные жители. Самым первым делом новоселов была вырубка плодовых деревьев. Степ-
няки привыкли жить на открытой местности, чтобы был хороший обзор, а плодовые деревья мешали этому.
         Ночевать решили в Кзыл-Арвате у начальника кабельного цеха.
Начальник цеха принял нас с истинным гостеприимством, была приготовлена туркменская сурпа (в Узбекистане говорят шурпа). Сурпа – это мясной суп с большим количеством специй, блюдо вкусное и сытное. В качестве мяса использовалась верблюжатина, мясо достаточно вкусное, немного жестковатое. Не обошлось и без водочки. Хотя хозяин был русским, сидели на полу на ковре, соблюдая восточный обычай. На следующий день с утра двинулись в сторону Небит-Дага. Чем ближе продвигались к Небит-Дагу, тем больше чувствовалась промышленная зона района. По поверхности земли проложены трассы водоводов из труб большого диаметра, чувство-
вались следы работы нефтяников.
         Небит-Даг запомнился красивым, современным городом. Дома преобладали двухэтажные, светлого цвета. Город обдувается ветром, который весной дует с юга со стороны моря, осенью – с севера. Это явление хорошо объясняется. Около города проходит низменный коридор. Летом и весной, когда море еще прохладное, а пески Каракумов уже прогрелись, воздух над пустыней нагревается, становится легким и начинает подниматься кверху, на смену ему устремляется холодный тяжелый воздух Каспийского моря и в межгорном коридоре приобретает большую скорость. А осенью наблюдается обратная картина. Море за лето разогрелось и сохраняет тепло, а пески пустыни уже остыли и ветер меняет направление. И вот мы, подъезжая к Небит-Дагу, попали под осенний ветер. Из Небит-Дага в сторону Красноводска не поехали, и это была моя вторая уступка просьбам спутников, о чем сожалею. Так что на восточном
побережье Каспийского моря побывать мне не пришлось. На западном побережье мне удалось побывать в 1987 году во время командировки на завод в Али-Байрамлы. Проезжали Баку и его окрестности на междугородном автобусе. Дорога шла по побережью Каспийского моря, и я с удовольствием созерцал живописную картину
моря, нефтяных вышек, стоящих в море. Был сентябрь и солнечная, прекрасная, безветренная погода.
          Вторая поездка в Туркмению состоялась в декабре того же года.
Кабельная магистраль уже была сдана в эксплуатацию, и на ней произошла авария с достаточно длительным простоем связей. Линейное повреждение случилось в самом Ашхабаде. НУП, расположенный в городской черте, имел довольно сложную схему, так как два кабеля приходили со стороны Ташкента, два кабеля – из Геок-Тепе и два кабеля – из Ашхабада. Обрыв произошел в ашхабадском направлении, в НУП, конечно, никаких обозначений на кабельных вводах сделано не было. Обычно этим занимается эксплуатация, но неопытные специалисты не удосужились сделать этого и при устра-
нении обрыва запутались в кабелях. Пока разбирались, потеряли много времени. Устранением повреждения руководил главный инженер РКРМ Володя Ф., у которого было мало опыта. Для разбора хода и причин длительного устранения была создана комиссия под моим председательством, в состав комиссии вошли представители
Министерства связи Туркмении и представители эксплуатации со
стороны УКРМ-10. Комиссия собралась в кабинете министра связи. Министр связи, высокий, интеллигентного вида товарищ, представил своих представителей. В состав комиссии входил главный инженер Орлов, будущий главный инженер и в последующем начальник УКРМ-20 в Ашхабаде и еще ряд ответственных товарищей. После представления министр усадил меня на свой стул. Сказал, что уезжает на митинг вьетнамо-советской дружбы. Это был поступок истинного джентльмена.
          В общем-то, я представлял ход устранения аварии и причину длительного устранения. Перед заседанием комиссии я побывал на НУП и побеседовал с участниками восстановительных работ. В аналогичных неприятных ситуациях и мне приходилось бывать, когда не было опыта. В акте нужно было указать причину длительного простоя и по чьей вине это произошло. Главный виновник был известен, но он отрицал свою вину. Нужно было аргументирован-но доказать ошибки и тем самым подвести его к признанию. На это ушло много времени, в конце концов он согласился с моими дово-дами. Был составлен большой акт с предложениями по недопущению выявленных ошибок.
          Немного об Ашхабаде. В Ашхабаде мне пришлось побывать осенью и зимой, поэтому жару, которая бывает там, я не почувствовал. В 1948 году город перенес сильнейшее землетрясение, с большим количеством жертв. Об этом почти не писали. Говорят, что уцелело только здание Государственного банка. Сейчас дома там строятся с повышенной сейсмостойкостью. Это мне пришлось наблюдать, когда я
побывал дома у Валерия Яковлевича. Верхний угол между стеной и потолком занимала больших размеров балка.
           В Ашхабаде много истинно красивых девушек, одетых в длинные национальные платья или сарафаны. Тонкие лица с большими удлиненными глазами придают облику этих девушек поразительную, иконописную красоту, и к тому же они высоки и стройны. Это не чистые туркменки, а потомки смешанных браков. Еще в дореволюционные времена кочевники-туркмены ходили в Иран и Афганистан грабить
мирных жителей и купеческие караваны, захватывая припасы, мужчин и женщин. Мужчин продавали в рабство, а девушек и женщин оставляли себе в жены, так как купить жену многие туркмены были не в состоянии. Потомки от смешанных браков были очень красивыми, стройными и высокими. Называли их «кул». В переводе с туркменского – «раб». Их презирали, и эту кличку «кул» они носили до седьмого поколения. Они не имели права занимать какие-нибудь должности. К ним с презрением относились «иги»– туркмены чистой расы. В советские времена уже этого не было, хотя утверждать
безоговорочно не могу.Туркмения – одна из богатейших республик бывшего Советского
Союза. Несмотря на то что территория ее в большей части находит-
ся в пустынной местности, кладовые богатства и уникальный климат этой страны при умелом использовании должны выдвинуть ее на уровень современных развитых стран.

      Из книги "Прощание с медными жилами"