Трансерфер 2-18 Трансферные реальности

   2-18 
     Фактор трансерферной  реальности, судьба Георгия, под действием сил пространства,   как по мановению волшебной палочки, перенесла его  из фронтовой, опасной и пыльной службы в Египте на штабную «паркетную» службу в Тбилиси. Угроза разрастания Арабо-Израильского конфликта в большую войну оставалась главной темой сбора информации всеми средствами. Советский Союз выполнял все договорённости с Арабскими странами. По Суэцкому каналу, этой «клизме» в арабском звучании, захваченному Израилем, прекратилось судоходство. Прилегающие к каналу страны несли финансовые убытки. Совет Безопасности ООН принял резолюции о возврате Израилем части захваченных территорий. С оккупированных Израилем территорий Иордании и Ливана  хлынул поток беженцев в Египет. Они переполнили лагеря беженцев на Синайском полуострове. Израиль, поддерживаемый США, не пошёл на уступки и не выполнил резолюцию ООН. Авиация арабов наносила слабые ответные удары. СМИ ведущих стран были переполнены угрожающими сведениями о намерениях Израиля применить атомную бомбу. Разведданные доносили, что министр обороны Израиля Моше Даян готов отдать приказ о бомбардировке Ассунской плотины, построенной Союзом. На Ближнем Востоке могла начаться атомная война.

  В этих условиях эскадрилье полковника А. Бежевца был отдан приказ совершить высотный пролёт над Израилем. 11 октября 1972 года в 7 утра в небе над Тель-Авивом появился светящийся оранжевым цветом кокон. НЛО неизвестных доселе форм пролетел над Тель-Авивом на недосягаемой высоте. Никакие радары, ракеты и самолёты не могли достать, догнать и даже сфотографировать его. В этой мистическом полёте верующие израильтяне усмотрели угрозу от инопланетян. Над Синайским полуостровом с началом боевых действий уже неоднократно наблюдали полёты оранжевых НЛО. Израильтяне отказались от атомной атаки. Устрашающая акция подействовала. Угроза разрастания военного конфликта в атомную войну отпала. Эскадрилья полковника Акименко базировалась в Египте больше года.

  К этому времени Георгий находился в Тбилиси уже второй год. Он не знал, пришёл ли ответ на его рапорта. Руководство части имело на него другие виды. Просто не хотели отпускать из вредности: «Все могут здесь служить, а он, видишь ли, – не может!». Исходя из этой позиции, Георгий подозревал, что его просто не поставили в известность о пришедших ответах.
Положение приобретало патовое состояние. Мария наотрез отказалась ехать жить в Тбилиси, а подполковник Храмешкин, из тбилисского училища, торопил с обменом его квартиры на квартиру Георгия в Академгородке, куда он добился перевода в общевойсковое училище.
– В таких случаях нужно брать ручку на себя! – напоминал Потокин принцип выживания.

  И Георгий взял ручку на себя. Он два года не был в отпуске и написал рапорт на отпуск. Ему разрешили, и Георгий сразу после майских праздников отбыл в отпуск. Проездные ему выдали поездом до Новосибирска через Москву, как положено. Начальник отдела кадров почему-то любезно предложил свои связи и купил авиабилеты на прямой рейс до Новосибирска. Сборы были недолгими. Георгий не попал на свой рейс из-за перегруженности самолёта. Торговцы везли в Сибирь фрукты, и из-за перегруза самолёта, лишних пассажиров не брали. Ему предложили поменять билеты с доплатой через Москву, и он согласился. Уже в полёте он сообразил, что это подарок судьбы и надо сходить в министерство.

  Остановившись в знакомой академической гостинице на Октябрьской площади, он явился в Министерство обороны на Фрунзенской набережной и записался на приём по личным вопросам. Пришлось ждать три дня. Написал новый рапорт с объяснением всей ситуации с его семьёй и службой. В назначенный день он был в приёмной у начальника управления. Молодой подполковник, помощник начальника отдела, не тот, кто инструктировал его перед отправкой в Египет, внимательно выслушал всю историю, взял ранее посланные рапорта, снял копии и попросил вернуться после обеда.
– Пропуск будет на проходной.

  Георгий побродил по Фрунзенской набережной, перекусил без пива в пивном баре у метро «Фрунзенская» и в назначенное время прибыл в штаб. В кабинете отдела кадров его ожидал ещё и начальник Научно-технического отдела управления, известный Георгию по подготовке к командировкой в Египет.
– Я помню Вас, капитан. Предписание служить в нашем подразделении в Тбилиси имело временный характер, в связи с Вашей болезнью и операцией в Тбилисском госпитале.  Из-за болезни Вы свою задачу в Египте выполнили частично, поэтому до окончания общей задачи другими Вы были изолированы, не могли служить где-либо в другом месте. Теперь эта операция завершена. И Вы можете служить в других наших местах. Например, в НИИ организации ремонта авиационных двигателей (ОРАД) ВВС, в Люберцах под Москвой. Но там, как и в Тбилиси, тоже проблемы с жильём.

 – Если позволите, я бы хотел вернуться в Новосибирск, военпредом, как и предполагалось при моём повторном призыве, если возможно.
– Там всё изменилось. Проект «Второе ЦАГИ» закрыт, и наверно навсегда. «Лунная программа» освоения Космоса – тоже. Академик Струминский Владимир Васильевич вернулся в Москву директором Института механики сред. Вы знали об этом?
– Нет, не знал. Я не был в Новосибирске три года, со времени отъезда по Вашему вызову. Но если я не вернусь в Новосибирск, я потеряю семью.

 – Да, возвращение возможно. Но в другом качестве. Есть другое предложение: научная работа. Сбор и анализ информации по инновационным проблемам армии и НЛО. То, чем Вы занимались ещё в полку. В Сибирское отделение АН, как в компетентное научное учреждение, продолжают поступать письма граждан о случаях наблюдения НЛО в Сибири и на Дальнем Востоке. В наш отдел продолжает поступать множество необъяснимых разнообразных данных и фактов появления неопознанных летательных объектов во всех местах и средах «шарика». Особенно сведений о подводных случаях их появления. Как мне докладывали, Вы, будучи с нашей миссией в Египте, принимали активное участие в объяснении новых проявлений НЛО. Проблема всплывает с новой большей остротой и широтой. Учёные Сибири вносят свой вклад в раскрытие этих тайн Вселенной. Ещё Ваш земляк Кондратюк, а теперь Ваши коллеги в ИТПМ, во всяком случае, некоторые учёные СибНИИА не отрицают факты возможности существования НЛО и их инопланетного происхождения. Мы не должны прекращать сбор и анализ материалов по этой проблеме в свете возможных угроз для страны и Земли в целом. Необходимо также учитывать мнение учёных об этом феномене.

  – Я разделяю мнение учёных из СибНИА.
– Ваша позиция в этом вопросе нам знакома.  Есть соображения поработать Вам в этом направлении в Сибирском отделении.
– Это хорошее соображение. Я согласен.
– Поступим так. Вы сейчас догуляйте свой отпуск, ознакомьтесь со всеми изменениями в Вашем институте, подготовьте записку Вашего видения причин свёртывания работ по проекту «ЦАГИ-2», и мы ждём Вас за 10 дней до окончания Вашего отпуска. К тому времени мы подготовим все необходимые документы для Вашего нового статуса в Сибирском отделении. На сегодня, не буду скрывать,  в  Сибирском  отделении  нет  военпредских должностей. А нам необходима информация обо всех научных результатах в этом да и в других военных направлениях.
– Я согласен!

  – Тогда расстанемся. Удачного Вам отдыха. У Вас, действительно, хорошая подготовка для этой работы среди учёных Академгородка. И Вы там свой человек, не новый. – Начальник отдела пожал руку Георгия. – Как понимаете, капитан, пока нет решения, наша беседа остаётся секретной. Всё зависит от обстоятельств и времени. Удачи нам!
– Спасибо!

  Георгий не чувствовал под собой ног от счастливого разрешения тупиковой ситуации и новой возможности поворота направления жизни. Вернувшись в номер гостиницы, снял китель, сменил рубашку и отправился в знакомый буфет на пятом этаже. Заказал сосиски с яичницей, зелёный салат, коньяк и устроил себе маленький праздник. Он снимал почти трёхлетнее напряжение ожидания. Пил и ел, не торопясь, наслаждаясь каждым мигом этой замечательной, неповторимой жизни, понимая, как переполнено это время событиями сил пространства, включающими и его счастливый миг. Но никого это не волнует. И как много каких-то мистических сил прошлого привели его судьбу к этому счастливому мигу его настоящего: силы следов жизни и арабского деда Идриса, и Георгия Жукова, и родителей, и жены, искренне волновавшихся за него, посылая свою энергию Космосу. И как много счастливых мгновений жизни в кругу семьи, родителей упущено за три года его отсутствия. Засыпая, Георгий летал над величественными пирамидами Египта, над Сфинксом, а они, прощаясь с ним, как бы предостерегали его от преждевременного афиширования его связи с Вселенским Разумом! Нынешнее земное, пятое, поколение людей ещё не повзрослело для понимания этого.

  На следующий день Георгий улетел в Новосибирск. Он не дал телеграмму о своём прибытии. Просто забыл об этом. Но уже в самолёте вспомнил и расстроился. Его не встретят, и придётся ехать в Академгородок на такси. Прибывать из командировки к жене неожиданно, как в анекдоте, – разрушать семью. И Георгий позвонил на работу Марии и домой матери из аэропорта.
Дома его встречали жена и сын. Обнялись и расцеловались.
– Как твоё горло? – Два года назад из Тбилиси сын улетал с воспалёнными гландами.

 – Всё в порядке. Мы тебе писали, сделали операцию, – хором доложили жена и сын.
– Я помню. Отлично!
Георгий раздал подарки, достал свежую рубашку и принял душ. Мария по телефону отвечала на вопросы матери обо всех его перемещениях и делах.
– Принимает душ… Хорошо! Скоро придём… Мама уже накрыла стол. Ты приехал окончательно? – спросила      Мария.
– В отпуск, в короткий отпуск.
– Почему?

 – Пойдём к матери, там всё и расскажу. Ты как – в порядке?
– Трудно без тебя. В остальном всё в порядке. Пойдём?
Мария успела принарядиться и поправить причёску своих шикарных платиновых волос. Немного пополнела со времени срочного, по болезни Андрея, отъезда из Тбилиси, но выглядела прекрасно! Родители не изменились, но мать сильно поседела. Стол, как всегда у матери, был с горячими беляшами и солениями. Расцеловались. Порадовались подаркам, посетовав, что носить некогда.
– Исхудал-то как! – гостеприимно суетилась она. – Беляши с лосятиной, как ты любишь! – доложила мать. – Отец с друзьями на охоту ездил. Это тоже из лосятины, буженина, нашпигованная салом и чесноком. Есть борщ наваристый, будешь? Ешь на здоровье. Поправляйся!
– Мамочка дорогая, после казенных столовых всё буду!

  Застолье с разговорами затянулось до сумерек. Обговорили все текущие и предстоящие семейные дела. Георгий порадовал неопределённой надеждой на скорое возвращенье. Мать обхаживала сына, тиская и подкармливая его. Андрей давно сбежал к друзьям. Лето. И вернулся к объявленному домашнему торту. Попили чай. Вставать из-за стола стало трудно.
– Спасибо, дорогие мои! – Георгий поочерёдно расцеловал родителей. – Пошли домой.
– Завтра прошу на обед, – не унималась мать. – А то твоя красавица тоже в столовой питается, не дозовёшься на обед, – улыбаясь и радуясь, жаловалась мать.
– Ты смотри мне, – игриво погрозил Георгий. – Надо слушаться старших.

  Дома Андрей в своей комнате уже перебирал привезённые из Москвы модели автомобилей, приобщая их к имеющейся коллекции. Мария готовила постель на двоих в большой комнате, доставая из кладовки подушки и одеяла. Привезённые ей в подарок тбилисские летние платья и московское бельё было разложено на стульях. Не до примерок. В окно постучали. Свет квартиры осветил на улице мужчину в кепке.
– Ты кто? – удивлённо спросил он.
– А ты кто? – ещё более удивлённо спросил Георгий.
– Позови Марию.

  Мария уже услышала разговор у окна и подошла. Георгий вышел на улицу и закурил. «Вот чем плох первый этаж. Всякий прохожий может постучать в светящееся окно, где стелют постель», – без всякой злобы и вопросов для себя улыбнулся Георгий, докуривая сигарету. Вышла Мария.
– О, я тоже покурю с тобой. Хороший, тёплый вечер! Ты ничего не думай. Это мужчина из нашего дома. Работает в Президиуме. Мне иногда помогает с мужскими делами.
– В смысле? – вырвалось у Георгия автоматически. – Шутка, прости! Я и не думаю и всё понимаю. Передай ему спасибо. Я тебя люблю! – Он ожидал услышать в ответ: «И я тебя». Но Мария молча, принимала его объятия.
– Ну, скажи, что ты меня любишь!
– Ты же знаешь, что люблю. Не напрягай меня. О любви я не говорю ни с одним мужчиной. Не знаю и не умею говорить про это. Боюсь потерять, что есть. Я тебя уважаю! Как говорили раньше.

  Эту её эмоциональную холодность и сдержанность Георгий обнаружил вскоре после свадьбы. Деревенский уклад, нищета и убогость жизни, без отца с семи лет, которые он увидел в Ояше, оставили в её характере только инстинкт выживания и самосохранения. Несмотря на армейскую несвободу работы и узы замужества, она была самодостаточной и каждую минуту считала себя свободной и независимой. Наверно, судьбе было угодно соединить их узами брака, чтобы его ласки и любви хватило и обделённой этими качествами с детства Марии.
Хмель и юмор улетучились. Андрей прибежал сказать спокойной ночи и за поцелуями.
– Завтра пойду в институт. Есть задание, поработаю, сколько получится, и домой. Я тебя люблю. Давай ложиться спать.

  Впервые за всю совместную жизнь Георгий почувствовал, как напряжена и традиционна Мария в сексе. Он понял – это его вина. По существу у них не было ни одной ночи на двоих, с первой свадебной ночи в полку, в коридоре за шкафом, солдатская скрипучая койка, беременность, частые ночные полёты и боевые дежурства, госпиталь, опять дежурства через день. Жизнь на чемоданах, по временным комнатам, на подселении у родителей. И даже когда получили свою квартиру, началась работа, командировки и забота о покое сына, живущего в смежной комнате и с туалетом мимо них. Почти три года отсутствия…

  Господи – прошла вся их молодая жизнь! «За что ей, молодой и красивой, такая мука? И она никогда ни разу не высказала подозрений о моей верности, и за частые командировки, и вот теперь за длительное отсутствие». Вспомнились тбилисские ночные бдения с размышлениями о сексуальной верности жён. «Да мне, с моей жизнью, молиться на неё надо, что до сих пор не бросила», – гладил Георгий плечо жены, тихо хлюпающей носом, уткнувшись в стену.
– Ты прости, я отвыкла.

  Георгий развернул вялую Марию к себе и стал горячо и страстно целовать её всю, ползая, как котёнок, около её тела, доверчиво расслабленного и распластанного на диване. Он плакал и просил прощения...
– Прости, прости, прости. Я тебе верю. Я ни о чём плохом не думаю. И ни о чём никогда не буду спрашивать. Прости меня за всё! Прости меня!

  И снова Георгий, как ни старался уделить больше внимания жене и сыну, погрузился в выполнение задания, полученного в Москве. Он понимал, что от качества выполнения задания зависит их будущее…