Зарисовка. Монтёры в рясах

Однажды мою библиотеку пополнил занятный документ, выданный потомственному почётному гражданину города Риги Н. Г. Юргенсону. Из документа следует, что, «проживая в Соловецком монастыре с 3 июня 1912 года по 1 сентября 1913 года, он, Юргенсон, находился при устройстве электрической станции в качестве помощника монтёра с 3 июня по 3 октября, а остальное время на принадлежащем сему монастырю пароходе «Вера» в качестве старшего механика…»
Свой первый пароход монастырь приобрёл у купца Брандта за тринадцать тысяч рублей ещё в 1861 году. Второй по специальному заказу  был построен в Шотландии, при освящении которого архимандрит в своей речи назвал его  «подвижным храмом божиим, малой церковью христовою». Потому-то на грот-мачте пароходов был укреплён православный крест. В течение всего сезона на каждом монастырском пароходе находился специальный иеромонах, который вёл службу.
«Пароходами, - читаем мы в «Епархиальных ведомостях», - управляли специальные монахи, приобретая практикой и сдачею в Архангельском порту экзаменов (на) звание шкиперов и машинистов. Опытные шкиперы, - пишут далее «Епархиальные ведомости», - по барометру легко угадывают наступающую перемену и не пускаются в море в дурную погоду».
«Электростанция», «пароход», «барометр»… Монастырь – и вдруг двигатель прогресса?.. Понять этот парадокс несложно, если вспомнить, что к описываемому времени монастырь потерял своё значение военной крепости и культурного центра на Севере. Именно в это время в 1899 году, например, с Соловков на Мурман, по требованию монастырского начальства, была переведена Биологическая станция  Императорского Петроградского общества естествоиспытателей, основанная в 1881 году профессором Н. Вагнером. Как пишет журнал «Естествознание и география» в 1915 году монахи инициировали это, пожаловавшись на «безнравственность работавших» на станции. По свидетельству современников выражалась эта «безнравственность» в том, что женщины-сотрудницы станции сушили своё бельё на верёвках, натянутых у здания станции, через залив от монастыря (это с километр).
Монастырь к этому времени стал крупным капиталистическим предприятием. При наличии дешёвой рабочей силы: «В монастыре обыкновенно числится, - пишет в 1899 году «Путеводитель по Северу России», - до 200 человек братии и до 1000 человек послушников и работников-богомольцев, так называемых «годовиков», т. е. остающихся в монастыре на зиму». Да ещё на время навигации нанимается рабочих до 200 человек. Монастырь на начало ХХ века имел довольно много производств: хлебопекарню, портные, сапожные, прядильные, столярную, котельную, кузнецкую, литейную, механическую и прочие мастерские; мукомольный, лесопильный, кирпичный, кожевенный и другие заводы; сухой док, долгое время бывший единственным на Севере. Для того, видимо, чтобы выдержать конкуренцию, чтобы поднять производительность на своих многочисленных предприятиях, и построили дальновидные монахи электростанцию, оснащённую самым передовым по тому времени оборудованием. «Станция работала на одной паровой машине в 50 л. с. и водяной турбине системы Френсиса в 60 л. с.  с двумя динамо-машинами мощностью в 62 киловатта». Когда речь идёт о барыше, приходится уживаться и с электричеством. И бородатые да волосатые монахи в клобуках и замасленных рясах включают рубильники, следят за вольтметрами и амперметрами, считают «лошадиные силы» и «киловатты».
А чтобы не смущать широкое церковное общественное мнение, в «Епархиальных ведомостях» того времени нет ни слова об электростанции на Соловках. Посещавшие монастырь многочисленные высокопоставленные духовные и светские лица в отчётах о них на страницах  этой газеты осматривали, какие угодно производства, но только не электростанцию.

На снимке: внутренний вид электростанции Соловецкого монастыря.
Фото из архива автора.

Газета «Правда Севера». 18 декабря 1971.