Совершенно секретно

Я студент военно-медицинского института. В сопровождении куратора по практике, Галины Александровны, я попадаю в ветхий домик в сельской местности. Дверь двустворчатая, деревянная, не окрашенная, дерево посерело от старости.
Эта секретный военный объект, адрес мне не известен. Мы проходим внутрь. Всё внутри, как и входная дверь, очень старое, грязное. Особенно грязный пол, по которому все ходят в уличной обуви - это, в основном, мощные кирзовые сапоги. На улице, видать, слякоть. Большинство людей внутри в военной форме. Расположение помещений стандартное для государственных учреждений. То есть длинный коридор и каждые три-пять метров в стенах, по обе стороны, двери, и так по всему коридору.
Мы проходим во вторую дверь от входа, справа. Темно. Навалены в кучу вещи, тряпки. Толком не понятно, везде какое-то тряпьё кучами. Старый холодильник, как те, в которых мороженое продают. Он, видимо, не работает: открыт и в нём тоже несколько тёмных тряпок лежат. Галина Александровна что-то рассказывает. Я слышу её голос, но не прислушиваюсь к словам, я увлечена холодильником и женщиной в белом халате. Женщина поднимает несколько тряпок в холодильнике. Она как будто что-то раскрывает,… или кого-то, понимаю я, заметив движение. В помещении вдруг загораются флуоресцентные лампы. Всё становится ещё более тёмным, светится лишь то, что она раскрыла. «Это червь» - констатирует она, и мне становится не по себе, подступает тошнота. Это громадина, в сравнении с тем, что в моей жизни традиционно называется червём. Диаметром это чудовище около шести сантиметров, а длиной, как минимум, полметра. Женщина в белом халате берёт его на руки. Он двигается, но не очень активно. Она, похоже, в нём души не чает, настолько бережно её обращение, и улыбка не сходит с лица.
…
За эти несколько недель я уже много чего узнала об этих тварях. Да, они очень полезны для человечества, являются источником огромного количества полезных веществ. Живут они в этих тряпках, им так нравится. Когда подрастёт первое поколение (не знаю, до каких размеров, но то, что я видела в первый раз, далеко не предел), его планируют использовать в качестве пищи. Ну, будут экспериментировать, чтобы вывести вид употребления веществ с максимальным усвоением их человеческим организмом. Но ещё я узнала, что эти твари разумны и, после долгого общения с человеком, могут читать его мысли и исполнять его намерения, касательно их. Они очень чувствительны.
В помещение меня привёл сержант. Я здесь уже многих знаю. Сержант рассказал мне о нескольких особях, которые планируется лишить жизни уже в ближайшее время. Он предложил их украсть. Я почему-то сразу согласилась, хотя ни один из червей мне за это время так и не приглянулся.  Как они были в тряпках, так мы и положили их, каждый по одному, в свои сумки. У меня был большой бумажный пакет вместо сумки. «Дело пахло керосином», нужно было «двигать ласты». Я решила, не заходить за своей верхней одеждой, приглядела себе бушлат в прихожей на вешалке. Он едва на мне сходился, но меня это не остановило. Едва мы с сержантом вышли в коридор, он исчез. Такова была договорённость, нас не должны были видеть вместе.
Громко загудела сирена, и голос робота приказывал всем оставаться на своих местах. Нас, студентов-практикантов, собрали в кабинете. Грозная тётка в звании прапорщика должна была нас допросить. Как я поняла, никто из моих одногруппников не знал, что происходит, с чем связан допрос. Тётка была расположена ко мне больше, нежели к остальным. Моя неприязнь к червям играла мне на руку. Я не могла разобрать, что именно она спрашивает у ребят, вопросы задавались индивидуально. После ответа, один за другим уходили. Обстановка накалялась. Мой пакет стоял на полу, между моих ног. Червь замер, движения полностью отсутствовали. Нас осталось четверо или пятеро. Хорошо помню Марину Кузовлеву, нашу защитницу животных. Грозная тётка обращалась к нам обеим: «А вы знаете, для чего нужны эти черви? И что они, по разуму, схожи с человеком, вы знали?». Марина протараторила: «Себя резать и есть я бы не стала!». Тут же подлетели солдаты и стали шмонать её сумки. Тётка повернулась ко мне и, с искренней, насколько могла, улыбкой, спросила, знаю ли я что-то о пропавших червях. Я помотала головой в знак отрицания. От испытываемого страха, ноги, касаясь пакета, горели пламенем. Меня отпустили, не спросив больше ничего.
Я вышла с военной базы. Вокруг было много грязи. Я шла вдоль проезжей части, благо, в высоких кирзовых сапогах. Это была дорога в гору. А именно это была дорога из Суклеи в начало Карагаша.
Червя я поселила в подвале, где темно и сыро, как они любят.
Через некоторое время, ко мне в гости наведался сержант. Мы спустились в подвал, посмотреть на моих подопечных - червячок стал делиться в безопасной среде. Червь, которого я принесла, удивительным образом напоминал внешне человека. Он был таким же белым, но полностью изменил размер и форму. Это был «Мыслитель» - мужчина лет сорока сидел, подперев рукой подбородок. На нас он не отвлекался. Зато подвал теперь населяло маленькое семейство червей, они были стандартной формы. Черви копошились по полу, устланному тряпьём.
Мы с сержантом вышли, обалдевшие от увиденного. Какая-то радость ощущалась внутри меня, гордость даже.
Сержант с грустью рассказал, что не сберёг своего червя, он умер через несколько недель.
…