Corona Boreаlis Часть 2 Глава 13

    С  вокзала  Серов  поехал  домой,  поборов  в  себе  желание  увидеть  Верку  как  можно  скорее. Он  не  хотел  являться  в  медсанчасть  небритым и , не  приняв  душ  после  поезда.  Обратная  дорога  оказалась  не  такой  комфортной. На  этот  раз  в  купе  оказались  попутчики -  два  монгола,  и  сколько он  ни  старался, избежать  знакомства  и  застолья  не  удалось. Оба  монгола  ехали  в  Эрдэнэт  в  командировку,  но  не  на  комбинат,  а в мэрию, устанавливать  новое  программное  обеспечение  компьютеров. Тот, что  постарше, вспоминал  рассказы  своего  отца,  как  советские  зэки строили  железную  дорогу  в  Монголии  после  войны,   и предлагал  выпить  за  дружбу. Второй ,  помоложе, сентиментально  переживал  какую-то  личную  драму  с любимой  девушкой,  и  после  выпитой  водки  неожиданно  запел,  как  он  сказал  - любимую  свою  песню : «Друг  всегда  уступить  готов  место  в  шлюпке  и  круг»… Он  признался, что  любит  русские  песни  и  слушает  их  по  радио. Непонятным  оставалось,  откуда  такое понимание  морской  тематики,  когда  у  Монголии  нет  выхода  к  морю.
    Он  вошел  в  пустую  квартиру, Сашка  уже  ушла  в  школу,  так  что  его  приветствовал  только большой  тряпичный  клоун,  висевший  на  стене  в  прихожей,  привезенный  из  петербургской  квартиры.
- Как  дела, господин  шут? -  спросил  он  у  неодушевленного  предмета, поддавшись  какой-то  наигранной  веселости.  И  тут  же  устыдился  ,возникшей  на  секунду и  позаимствованной    у какого-то  литературного  героя, такой   манере   поведения.

- Как  дела?
- Хорошо.
 Наклонился  к  Верке  и  поцеловал    в  щеку. – Ну,  и  как  вы  тут  жили  с  мамой  без  меня?
- А  к  нам  приходила  тетя  Ира,  принесла  новые  мультики.
-  Смотри,  что  я  тебе  привез, -  он  достал  из  кармана  сувенирную  куклу  -  девочку  в  дэле. – Нравится?
- Да. Похожа  на  цветок.
- Вот  и  назови  ее  Цэцэг. Цэцэг  по-монгольски -  цветок.
- Ты  приехал  на  поезде?
-  Да. Помнишь   песенку: «А,  когда  поезд  уходил,  огни  мерцали. Огни  мерцали,  когда  поезд  уходил…»
- А  поезд  тюх,  тюх, тюх,  огни  мерцали. Огни  мерцали,  когда  поезд  уходил. – охотно подпела Верка, как  бывало  раньше.
    Он  стал  рассказывать   о  своем  пребывании  в  Уланбатаре,  больше  обращаясь  к  Наташе, но  Верка  тоже  внимательно  слушала ,  и по  ее  напряженному  лицу  он  видел,  что она  ждет  от  него  ответа  на  главный  для  нее  вопрос – будет  ли  сегодня  перевязка?  Продолжая  рассказывать,  он  откинул  одеяло  с  и  увидел ,  что  больная нога  чуть  заметно,  но  все  же  похудела  по сравнению со  здоровой. «Это  естественно, столько  времени  нога  без  движения, легкая  атрофия  от  бездействия  должна  была  наступить…».
      
       В  перевязочной  он  увидел,  что  его  надеждам  на  улучшение  процесса, не  суждено  было  сбыться. Деформация  колена  за  счет  отека  стала  даже  больше. Раны  со  скудным  отделяемым,  явного  гноя  нет.  Но главным было то, что  по  задней  поверхности  сустава  с  внутренней  стороны  стал  оперделяться  инфильтрат,  резко  болезненный  при  надавливании. Он  указал  на  него   Наташе.  Во  время  перевязки  Вера истошно  кричала  от  боли, и  когда  он, выходил  из  перевязочной,  столкнулся  в  коридоре  с  Копаевым;  тот попытался  утешить  его, сказав,  что в  детстве  у  него самого тоже  был  гнойный  артрит  коленного  сустава ,  так   он  до  сих  пор  помнит,  как    орал,  когда  ему  в раны  загоняли   тампоны  с  мазью  Вишневского…
    В  кабинете  он  включил  компьютер и  ввел  в  поиск  -  «Киста  Беккера».
- Ты  думаешь, у нее  нагноившаяся  киста? – спросила  Наташа,  встав  за  его  спиной  и  прочитав  текст   в  поисковой  строке. – Кстати, когда  звонила  Ридовна  из  Америки,  она  говорила,  что  надо  исключить  кисту  Беккера.
- Очень  может  быть. Чаще  всего  воспаляется  слизистая  сумка  под  внутренней  головкой  икроножной  мышцы.  А  у  Верки,  как  раз  инфильтрат  с  внутренней  стороны.  Ведь  где-то  должен  быть  гной… Иначе  откуда  такая  температура? Такая  локальная  болезненность?  Но  это  значит - опять  вскрывать… Я  с  ума  сойду.
- Успокойся. Может, пункция?
- Да, там  пропунктируешь,  пожалуй. Вслепую  тыкать  иглой… Там  же  сосудистый  пучок  проходит,  а  киста  не  контурируется  четко. Запросто  можно  в  артерию  впороться. Подколенная  ямка  -  сложнейшее  анатомическое  образование,  как  тебе  известно. Нет,  лучше  разрез  сделать,  а  потом  тупо,  пальцем  расковырять.
-  Подождем  до  завтра,  посмотрим,  какая  температура  будет. Согласен ? – Наташа всхлипнула. -   Маленькая…  Вчера  меня  спрашивает: «Мама,  а  я  буду  счастливой?»
- Перестань. Сейчас  кто-нибудь  войдет,  а  ты  в  слезах..
- Она  нас  очень  любит. Даже  не  понимаю -  за  что?
- Слушай, ты  и  меня  хочешь  довести?  Как  ты  в  палату  зайдешь,  такая  зареванная?
- Сейчас…  Сейчас… Все,  все… Тебе  на  кажется,  что  она  изменилась  внешне? Какая-то  повзрослевшая  стала,  вытянулась? Ей  сейчас  десять  лет  дать  можно.
- По-моему, ты  придумываешь. Ничего  такого  я  не  заметил. Похудела  только.
- Ну,  я  пошла  к  ней. Взгляни,  тушь  не  потекла?
-  Все  нормально.
    Он  поднялся  из-за  стола  и ,подойдя  к  ней, обнял  и бережно  прижал  к  себе… ткнулся  несколько  раз  сверху  губами  в  ее  волосы.
- Приходи  к  нам.
- Вот  только  составлю  отчет  о  командировке…
    Но  он  не  стал  писать  отчета. Когда  Наташа  ушла,  Серов  достал  с  книжной  полки  том  анатомического  атласа  Синельникова  и  принялся  изучать строение  подколенной  ямки  человека.
   Ближе  к вечеру  к  ним  домой  попросилась  странная  делегация  из  сестры-хозяйки  и  старшей  сестры. Они  принесли  с  собой  какие-то  ароматизированные  свечи, и  Лариса  Николаевна  с  самым  серьезным  видом  принялась  обходить  комнаты, бормоча  какие-то  заклинания. «От  дурного  глазу, - объяснила  она . – Вы  не  понимаете,  У  нас  есть  люди,  которые  могут  наслать  порчу. Не  догадываетесь  ,  кто? Я  уже  и  к  ламе  ходила…».