Эпилог

Я часто вспоминаю наш последний день в Вешке. Сумбурный он был какой-то. После завтрака, мы уже готовые сидели на скамейке и ждали машину. Вопрос, откуда тетя Ариша узнала, что приедет машина никому и в голову не приходил. Раз сказала, что приедет, значит приедет. Куда она денется.
С Астафием, Спиридоном и Тихоном Тихонычем мы распрощались накануне, вечером. Я почему-то так и думала, что они вряд ли придут с нашими родителями знакомиться. А, вот Пушок, все время тут крутился, и странное дело, на нем сегодня не было ни одного репья.
На душе было какое-то опустошенное умиротворение, или попросту безразличие. Вот, только, мысли о Финеюшке донимали. Хоть и пообещала тетя Ариша, что все сама сделает, и чтобы я не беспокоилась, а все равно беспокойство то было. Видя мое ерзанье, тетя Ариша погрозила мне пальцем и укоризненно головой покачала. И ведь, надо же, помогло. Исчезло куда-то беспокойство.
А вот и машина. Ну, наконец-то. Мы ее еще издалека увидели. Да, это и немудрено было. Вон, какую пылищу она подняла. А потом был переполох. Все  друг с другом разговаривают. Причем, каждый только говорит, друг друга не слушают. Шум такой непрерывный. А как, раздражает все это. Неужели мы настолько к здешней тишине привыкли?
Мама, первым делом к моим волосам бросилась. А как же. Основная семейная гордость.
- Не может быть – говорит – да, таких волос в природе просто существовать не может.
А сама и потрогает их и принюхается. Не зря значит, тетя Ариша их утром гребнем своим расчесала. Потом, она к тете Арише перешла, ну там у нее разговоров то хватит. А я тем временем к диалогу дедули с бабулей прислушалась.
- Нет, ты мне скажи, как ты остаться мог – сердито выговаривала бабуля – А если бы со мной инфаркт, случился.
-Так это я еще и виноват? – неподдельно возмущался дедуля – бросили меня тут одного. Я за машиной бегу, кричу, стойте, стойте. Да куда там. Видать старенький я стал совсем, никому не нужный.
- Нет дедуль, ты не старенький, ты хороший – попыталась успокоить его сердобольная Сашка.
А я подумала, вот, пожалуйста, тебе еще двое, которые со своего пути не сбились.
Потом, вдруг, как-то угомонились все. успокоились. Как и в день приезда попробовали окрошки, только теперь ее не тетя Ариша, а я готовила, о чем с гордостью тетей Аришей и было озвучено. Потом опять обнимания  пожелания.
Тут меня тетя Ариша в сторонку отвела и притянула мне сверток. Развернула я его, а там мой лапоток, ну тот, который я сплела. Я недоуменно взглянула на тетю Аришу.
- Финеюшка там – пояснила она – твой лапоток он выбрал. Это хороший знак. Значит, приживется на новом месте. Ты как приедешь домой, на ночь лапоток себе под кровать положи. А наутро первым делом посмотри. На месте ли он. Если лапотка там не окажется, то все хорошо. Значит, Финеюшка остался хозяйничать. Ну а другой вариант мы рассматривать не станем. Потому, что все хорошо будет. Я знаю.
Потом были новые обнимания, целования. Потом еще. Но всему приходит конец, мы отъехали. Мы с дедулей в заднее стекло смотрели, как тетя Ариша стоит, одинокая такая и нам рукой машет. У меня от этого опять слезы на глаза наворачиваться стали. Отвернулась я. А тут дедуля меня в бок локтем тычет, смотри мол. Смотрю, а они все там, рядом с тетей Аришей, и Астафий, и Спиридон и Тихон Тихоныч.
Финеюшки только нет. Потому, что вот он со мной, в лапоточке. А, тут смотрю, и глазам не верю. Вон и мы вместе со всеми стоим, и я, и дедуля, и Белка с Сашкой. И тоже руками машем.
- Как же это, дедуль – тихо спросила я.
- Ничего, такое иногда бывает – ответил дедуля – это память о нас, которая, тут осталась. Потом вдруг исчезли все, и только тетя Ариша продолжала махать нам рукой. Долго-долго.

P.S.

Насчет Финеюшки еще хочу добавить. Я, как тетя Ариша сказала, так и сделала. Положила лапоток потихонечку, чтобы не видал никто, под свою кровать. Долго я в ту ночь уснуть не могла, все ворочалась с боку на бок. А. как уснула и не помню. Наутро проснулась, и первым делом, под кровать заглянула. Нет там никакого лапотка, как будто никогда и не было. Я потом, и всю комнату обыскала. Нет и все тут. Словно испарился.
Так вот и появился у нас в доме Хозяин. Только изменился Финеюшка  очень. Скрытный стал, до невозможности. Куда там до него Тихону Тихоновичу. Да и вроде как бы взрослее стал. И звать его теперь не Финеюшка, а Финей Прохорович. По-другому назовешь, обижается. Вот, только, думается мне, это он  на себя вид напускает, а так, каким был озорником, таким и остался. Да, и что с него возьмешь, Ребенок еще.