Глава 1 Маленький Илюша

Маленький Илюша плохо помнил маму. Она была ласковая и теплая, всегда приятно пахла чем-то сладковатым и часто тихонько пела ему. Мамин голос успокаивал Илюшу, и он представлял себе всё, о чем она пела, как удивительную историю. А потом мама умерла, в доме было много народа, кто-то плакал и завывал. Мама лежала с закрытыми глазами и молчала, а Илюша всё смотрел на неё. Он чувствовал, что с мамой что-то случилось, но не понимал что именно, почему она не поет ему и не берет его на руки, как всегда. Бабульки гладили Илюшу по голове, давая ему то печенье, то конфетку. А потом маму закрыли крышкой и унесли из дома. Илюша всё думал, что ей там неудобно в этой деревянной кровати с крышкой, и ещё чувствовал, что она уже больше не придет. Отец после похорон запил, дома было мрачно и голодно. Илюша был маленький, ему ничего не объясняли, просто жалели, а он всё чувствовал и всё знал: и что мамы больше не будет рядом, и что отцу очень плохо, и что ему самому тоже плохо. Позже дома вдруг появилась Матвевна, отец так её называл. Она стала с ними жить, вкусно готовила, убирала дом и вечерами вышивала. Илюшу она не обижала, но и не ласкала, просто смотрела, чтоб сыт и одет был. Отец часто пил, и домой его приносили. Матвевна никогда сильно не ругалась, только бухтела на него и тяжело вздыхала. По воскресеньям она водила Илюшу в храм, и на службе строго ему говорила: «Молись за мать, чтоб ей там хорошо было, и за отца, чтоб пить перестал». После службы дома всегда были вкусные пироги. Когда Илюше исполнилось шесть лет, Матвевна подарила ему вышитую рубаху и сказала: «В ней будешь в храм ходить на Причастие».  Он очень ждал, когда же пойдет в этой новой рубахе в храм, но вечером принесли отца, и всё изменилось. Матвевна вдруг завыла, упав на колени, и рыдала, и причитала. В этот раз Илюша уже понял, что папа умер, что он лежит в гробу, и что он не просто уходит куда-то, как мама, а что его закопали в землю. И в храме была служба по папе, где Илюша держал свечку, как и все. Совсем немного времени прошло, Матвевна собрала детские вещи, напекла пирогов в последний раз (как оказалось) и отвезла его из дома в приходскую школу при монастыре. Пустой коридор с деревянной скамейкой и белым плиточным полом навевал на Илюшу чувство одиночества и покинутости. Матвевна села перед ним на корточки, поправила ворот его рубашки, посмотрела в глаза и сказала:
- Илюша, прости меня, если чем обидела, один ты остался. Жить теперь тут будешь, в школу пойдешь, учись прилежно. Дом твой я продала в уплату твоей учебы и проживания, идти некуда, потому не могу тебя с собой взять.  Помни, на службе молись за мать и отца, чтоб им хорошо там было.
Потом она обняла Илюшу, поцеловала в лоб и ушла. И больше он Матвевну никогда не видел. С этого дня жизнь потянулась печально, медленно, тяжело, одиноко. В приходской школе было много мальчишек, кто жил рядом в деревнях, приходил к урокам, а многие оказались сиротами, как и Илюша, и жили при монастыре. Илюша любил спать, в снах он видел дом, отца с Матвевной, слышал голос мамы, и ему казалось, что живет он только во сне. Потому что в школе ему было плохо, ребята задирали друг друга, дрались, делили вещи и отбирали еду. Илюша ни с кем не разговаривал и не давал сдачи, он часто уходил куда-нибудь и плакал или спал. Ребята стали звать его немым и вскоре просто перестали замечать. Но с первого дня за ним приглядывал старый монах отец Серафим. Он был невысокого роста с седой бородой и добрыми смеющимися глазами. Всегда давал Илюше просфорку, гладил его по голове и что-то рассказывал. Илюша слушал внимательно и отвлекался от своих переживаний, представляя то, что рассказывал батюшка. И это было похоже на мамины песни, также становилось спокойно и хорошо. А рассказывал отец Серафим о Боге, как Он людей любит, сколько чудес творит для них, как заботится о каждой душе. И Илюша представлял, что мама и отец сейчас с Богом, и Он к ним добр, как отец Серафим добр к нему. Однажды батюшка спросил его:
- А ведь ты умеешь говорить, я знаю. Сколько тебе лет?
И Илюша ответил:
- Скоро семь.
- Вот и славно, - погладил его батюшка.
С этого дня отец Серафим не только рассказывал, но и спрашивал Илюшу про родителей, про дом, про мысли и чувства, про ребят, про уроки. В храме стал ему послушания давать: то за свечами смотреть, то икону на аналое протирать, потихоньку начал учить его читать и рассказывать про службу. Илюша перестал дичиться, уже не прятался по углам, чтобы плакать, чаще приходил в храм сам. Как-то раз отец Серафим сказал:
- Илья, помолись усердно Богу за меня, я еду по делам из монастыря и скоро вернусь.
Мальчик кивнул и попросил благословения.
- Я буду скучать без вас, - грустно сказал он.
- Ну, вот еще, - ответил монах. – Некогда скучать, учись и молись, не до скуки будет.
Поехал отец Серафим в деревню, откуда Матвевна привезла Илюшу. Там поспрашивал людей о мальчике и его семье, в приходских записях нашел информацию о крестинах Ильи. Оказалось, что остался у сироты только крестный. Наведя справки, отец Серафим узнал, что Андрей, так звали крестного Ильи, уже много лет живет в другой деревне, ближе к городу. С семьей мальчика он не общался и ничего не знал, хотя и приходился отцу Ильи младшим братом. Так сложилось, что вскоре после крестин, братья сильно разругались и с тех пор не виделись. К нему-то монах и отправился. Разузнал у деревенских про Андрея, что за человек. Оказалось, люди о нем хорошо говорят, и добрый, и работящий. Попросился отец Серафим к нему на ночлег, да и спросил после ужина про семью брата. Не хотел Андрей сначала говорить, но потом понял, что неспроста монах к нему пришел, так он и узнал все про Илюшу. Помрачнел Андрей от известий, задумался.
- Что делать, отче? – спросил он, наконец.
- Тут и думать нечего, надо спасать мальчика, ему семья нужна.
- Отче, да как же я смогу? Сына воспитать – это вам не море переплыть, а тут еще и… не совсем родной.
- Непростое решение, знаю, но помни, что ты крестный его, а значит отец, да и роднее тебя у него никого нет.
- Он, поди, и не знает обо мне, и уж точно, не помнит, младенец тогда был совсем.
- Опора ему нужна, слаб он еще, сломаться может, пропасть. Он же ни с кем не говорит, думали даже немой. Разочаровался в людях и в жизни, а ведь совсем еще мал.
Долго еще отец Серафим беседовал с Андреем, и всё больше убеждался, что он именно тот, кто нужен Илье. Но заставить человека нельзя, свободную волю каждой души принимает даже Бог. А потому монах наутро попрощался с Андреем и обещал ничего не рассказывать Илье, в душе надеясь, что он сам это сделает.