Муська

        ПОСТОЯННО. ОТ ЧИСТОГО.

        Когда мы слышим, что — надо бы вот так,
и думаем: Так это же очень сложно,
вроде, даже невозможно. — То нам
приходят образцы исполнения для подражания
из неожиданных мест.
Так случилось со мной и моей собачкой.

        МУСЬКА

        Муська… Муська была собакой.  Шоколадная такса.
Ой, до чего красивая!  Мощные передние лапы обличали смесь пород.  Ну, очень чудненькая суперактивная собачка – эта Муська.
Когда Муська выгуливала меня без поводка, умилял её характерный кивок головой;  она оглянется: «Всё в порядке, Мама идёт», – и так удовлетворительно кивнёт мордочкой на ходу.
        Муська к Маме относилась с особой нежностью.  Необыкновенно удивительным был поцелуй.  Когда Муська давала свои лапки в мои руки, и я наклонялась с любовью к её носу, она вся замирала, стоя, трепетно ожидала прикосновения губами, принимала это с какой-то благодарной понятливостью.  Всегда.  Я не видела, чтоб люди умели так принимать ласку.  Разве что дети.
        Грызла Муська, конечно же, всё подряд, особенно в щенячестве:  углы, обои, табуретки, обувь гостей, одеяла и даже плоский пол умудрялась выгрызть.  За это Хозяйка почему то её не наказывала.  И есть у нас табуретки с ровно прогрызенными посередине всеми четырьмя ножками.
        А вот за другое… ей попадало!  Это когда запахнет, и опасно наступить.  Я откуда-то знала, что нельзя наказывать собак в детстве.  Но Хозяйка думала иначе и выражала воспитательский гнев ремнём.  О-о-ой…  Со временем стало ясно, что зря.  Муська боялась, но всё равно делала то, за что накажут, и пряталась.  Думаю, что так же и с детьми: до полутора лет не надо их наказывать ни ладошкой, ни криком – ничем!  Это по моему опыту.  Потому что я себя помню – мои чувства и отношение к событиям – в полтора годика.  Ребёнок уже способен понять, когда Родитель, утишив свой гнев, на ребёночьем языке объяснит, как лучше поступать и за что сейчас накажут, и… только по попе и только не рукой, а ви… или ре…  О-о-ой!

        Возвращаемся к нашей шерстяной девочке.  Муська любила играть не одна.  Она брала спец-собачью игрушку зубами и рукояткой для человека тыкала в Хозяйкины или Мамины руки.  Если реакции ноль, она эту рукоятку нацепляла на Хозяйкину ногу и сама себя развлекала мотанием головой с игрушкой в зубах и рычанием.
Своей собачьей красотой, непосредственностью и почти всегдашним позитивом Муся вдохновляла меня.

        Юбью шваево щеночка.      
        ИгъУн, он даёт мне апу.
        А папу юбью я о-о-очень,
        Шийнее юбью я папу!

        Примерно так читал мои стихи любимый чтец – Машенька, четыре годика.
…Я знаю, как Муська боится.  Её страх я неумышленно сфотографировала на кухонном столе – круглые глаза!
        Я была свидетелем, как Муська поёт.  Она вдохновенно начала подвывать во время моей репетиции…  а потом быстро застеснялась.
        Ещё было занятно ей что-то объяснять.  Она слушала внимательно, наклоняя голову так и так, про погулять с Мамой, и пыталась вычислить, насколько же скоро это будет.
        Вы когда-нибудь видели, чтоб собаки лаяли шёпотом или беззвучно?  Когда я собиралась есть, а в Муськиной миске было пусто, она тоже садилась рядом – не на стул! – и, серьёзно глядя в глаза, изображала лай;  угрожающе и эмоционально давила на совесть, мол, сама ешь, и собаке дай.  Немое кино.
        Про Муськин спринт:  побежит на улице быстро-быстро,  будто очень надо, потом остановится, как вкопанная – тормозной путь ноль – и уже не знает, растерянная, что дальше вычудить.  А эти полёты над сугробами, с зависанием!  Зрелище.

        Только в случае с Муриком  Муська становилась совершенно обыкновенной собакой.  Это могло разочаровать, если б не так веселило.   Мурик был кот старый, правда, ему никто бы столько не дал. Элегантный, аккуратный такой котик с белой монишкой на груди.  Ни слепоты, ни обрюзглости:  летние войны выживания в деревне держали его в форме. А зимой ему приходилось уживаться с таким агрессором,  как Муська.  И – держать оборону на стуле, когда той вдруг захочется полаять.  Резкие выбросы лапы, как язык хамелеона, шипение, кручение на стуле, громкий лай – сцена типа «давайте развлечёмся».  А Муська в этой сцене выглядела простой пустолайкой.  Однако, к слову:  когда Мурик двигался к еде, медленно и ненапряжённо,  Муська на него не кидалась и шутя – это святое.

        Мама очень полюбила Муську, простив ей все неприятности из-за повышенной грызучести.  Похоже, что Мама училась прощать как раз у Муськи.  Людей подобного образца она не встречала.  И Мама часто, трепя большие любимые шёлковые уши, рычала: «Мая Муська! Ммуська маййяаа!»   А также нередко обращалась к ней уважительно, как к леди: Мусия.  Мама, как и в этом рассказе, называла себя в третьем лице: «Муся, слушайся Маму», «Муся, Маму не кусай».
        Когда Муся приходила с прогулки с Хозяйкой, а дверь в Мамину комнату не была привалена тяжёлым стулом, она врывалась, как бандитка, молнией к Маме на диван – к лицу, к лицу!  Короче, успевайте закопаться.
        Муська скучала по Маме, когда той долго не было дома, и дверь комнаты была тоскливо заперта на швабру – она искала Маму…  в общем, по ней было заметно.  И она всячески, всячески-всячески, выражала свою радость, когда Мама приходила домой!  Или Хозяйка. Или – смирённый добрый – гость Вася.  Васю Муська чуяла, пока он ещё ехал в лифте, и начинала ждать его очень активно, скуля и царапая дверь…
        Много ещё можно бы описать картин:  Муська в Сосновке, Муська в машине, Муська с соседским кобелем Юзей…  Но нельзя упустить совершенно необыкновенный случай, когда я увидела – и услышала и почувствовала – как Муська плакала, причём не по поводу своего горя, а сострадая человеку, мне,  когда я, будучи расстроена одним событием, навзрыд молилась ночью…

        Ешъи б юди быи,  как шабаки,             
        Штоб не помнить жъо, пъащать гъехи,
        Атнашенья ашчвеи б, как маки,
        Штаи бы  как пешни и штихи!
                Ешъи б юди быи,  как шабаки,
                Штобы вмеште ш нами в гое вы-ыть
                И ш въагом жа наш кидачча в дъаки!
                Мы б тагда магъи щашъи-ивей быть.

        ...Для Муси более богатыми на события времена наступили, когда Хозяйка и Мама встретили каждая свою Судьбу!  И вскоре – а Мусе тогда исполнился год – обе они сыграли свадьбы, разницей в два дня.

        На нашем венчании мне больше всего запомнились, а точнее пронзили меня насквозь, слова-наказ священника. Они вошли в меня до разделения души и духа, составов и мозгов:  «Любите друг друга от чистого сердца».  От чистого!? От чистого сердца… Я почувствовала, что это пророческое слово, что-то суперважное для меня.  Чуть-чуть приоткрылась суть…
        Но я поняла, что нужно додумать, поймать, познать практически. И… уже на следующий день об этом очень сильно-сильно пришлось размышлять:  началась новая жизнь.

        И новые, более мощные, испытания!  Через пять дней после свадьбы мы попали в аварию. Пострадала немало моя нога. …Лёжа в больнице на вытяжке, я думала, что пройдёт столько-то времени, я вернусь домой.  А там!..  А там меня встретит с радостью, с искренней активной неподдельной радостью, моя Шоколадная Муська!!
        Маййяаа  Ммуська!

        …Всё затянулось. На операцию меня пришлось транспортировать в свой город. Там опять на вытяжку…  Зато дочка с прекрасным зятем моим смогли меня навещать.  А душа мечтала – увидеть Муську!  Даже хотелось предложить:  привезли бы её к больнице, а меня бы выкатили на каталке – хотя бы на этот носик посмотреть, эти ушки потрогать…  Да, ладно.  Да, уж недолго.  А в общем-то,  хватало других впечатлений и размышлений!
        Как-то на выходном дочка позвонила.  Мирной присказкой было, что занимается уборкой, а потом… что   Муськи уже нет.  Её свезли у-сы-пить.  Вместе с Муриком.  Для занятой молодой семьи они стали в тягость:  лишние волнения, постоянные поломойки, «ароматы»…  Я понимающе поддакивала, еле сдерживая слёзы.  Хотя мы обе еле сдерживали…  Потом я содрогалась в рыданиях несколько дней.

        И тут начались очень жёсткие экзамены и наблюдения. Оказалось, плачу я, в основном, по двум причинам.
        Первая:  «Как могли так!  Не посоветовались, не дали попрощаться.  Они же знали, что я  люблю Муську.  Можно было что-то другое придумать…  Не сообщили перед тем, как, чтоб хотя бы… Непочтение к матери…»
        Налицо – обида-а! Я поняла: придётся справляться. Не могу же я с этой горечью вернуться домой и лицемерить – сразу пара тяжких грехов…  И тут мне вспомнился Муськин характер.  Она бы простила. Она умела прощать совсем и насовсем.  …Помогло!
        Второй стимул для печали:  «Меня больше никто не встретит с такой непосредственной настоящей радостью…  С откровенным приятием без задних мыслей.  Просто из людей никто не имеет ко мне таких чистых чувств».
        Чистых?!  Стоп. Значит, Муська любила меня от… от чистого сердца!  В котором нет осуждения, лукавых подозрений, мнительности, злопамятства…  Вот оно! Я потянула за ниточку.  И вытянула  откровение,  как любить от чистого сердца.  Это – Муськино – сердце помнило тебя, а  ПРО ТЕБЯ  НИЧЕГО  ПЛОХОГО  НЕ  ПОМНИЛО!
        Я подумала:  «Спасибо, дорогая!»

        Муська прожила чуть больше года.  Она была просто собакой.  Самой собой, какой могла.  И исполнила свою миссию.  Она показала мне, что значит – ЛЮБИТЬ ОТ ЧИСТОГО СЕРДЦА.

СЛОВО ПИСАНИЯ

"... постоянно любите друг друга
от чистого сердца"
(Первое послание Петра 1:22)