Два прощения

        Меня унизил близкий человек.  Сильно унизил, мерзко, противно!  Топтался по мне как хотел, морально.  Тем более было тошно, что человек этот… в общем, ближайшая родня.  И было даже не столько обидно, сколько страшно за этого человека: какую судьбу он себе готовит?  Какое здание он построит на таком фундаменте?!  Страшно.  Я не хочу это видеть…
        Вместе жить и – глаза не глядят,  и говорить – никак. Родной человек, вскормленный тобой, выразил к тебе полное презрение… Тяжело.

        Проходят дни, недели…  Обида – проблема духовная.  Вот и ищу я помощи у Бога, в церкви.  И услышала рассказ священника, который ездил в тюрьму служить.  «Видим, говорит, идёт женщина на КПП с передачкой,  в обеих руках сумки.  Только не «в», а «на». Как-то странно, на вытянутых вперёд руках,  несла она полные тяжёлые авоськи.  Оказалось, кисти рук её обрублены.  Мы у неё спросили.  Так это сын, кому несла она продовольствие, отрубил ей руки – потому и сел.  Наказал её за то, что не дала на выпивку!»     Священник ещё рассуждал, мол, не то страшно, что сейчас он в тюрьме сидит, а то, что ждёт его дальше, если не покается:   ведь он с матерью так поступил!

        Поведение этой мамы – не из сценария к фильму – вот она, рядом где-то живёт такая женщина…  Конечно, сюжет поразил.  А из меня самой рвался встречный, не менее сильный.
        И я поведала рассказчикам другой пример, который много дней стучался в сердце,  в предмет моей борьбы и размышлений.  Эту историю я услышала от… не просто от очевидца.  Тогда и познала впервые, что значит – зашевелились волосы на голове!
        Женщина с прекрасными и мудрыми глазами приезжала к нам в институт.  Педагог и жена педагога,  воспитанника Макаренко.  Она выступала перед нами, будущими учителями, и говорила очень важные вещи.  Но мне запомнилось на всю жизнь… –  их четырёхлетнего сына зарезали!   И убил его тот, в кого они вкладывали время и душу, бывший беспризорник, воспитанник  приюта, где они с мужем самоотверженно работали.
        И – они простили его!  Они продолжали его воспитывать…

        Вот такие два случая… пришли ко мне на помощь. И были мне в назидание, убеждая:   «А тебе куда проще. Прости и ты»!