Где я?

- написано маркером на стене одного из домов в центре Петербурга. Вопрос на засыпку, вы валите, профессор.

В городе уже вступила в свои права весна. И снега уже совсем нет, и зелёненькая травка пробивается, и птички голосят на все лады, солнце светит, люди на улице в приподнятом настроении и слегка ошалевшие то ли от ранней весны, то ли от того, что женский день 8 марта уже завтра. А скорее всего - и от того, и от другого. И вот, по шумным и беспорядочным проспектам и по узким улицам проносятся охапки тюльпанов, мимозы, герберы и розы. И весенние ветры кружат над Питером, играя шуршащей упаковкой, в которую завернуты букеты.
А в приморском парке пенсионерки в пальто и юбках весело играют в футбол оранжевым мячом. Последнее, что напоминает о зиме - это лед на заливе и реках. Но ледоход уже не за горами.

Незаметно над всем этим сгустились синие сумерки. Уже установились те самые весенние вечера - лёгкие, прозрачные и гулкие. В Питере часто так бывает, что один день сменяется другим совершенно незаметно, и случается даже, что не все знают, какое сейчас время суток. Так, к примеру, в новогодние праздники, в сумерках, плавно перетекающих из утренних в вечерние, к вам может подойти на улице вполне приличный и адекватный на вид человек, и немного смущаясь, вежливо поинтересоваться, какое сейчас время суток— утро или вечер. Какая разница, какое сейчас время суток, Новый год на дворе или Восьмое марта, если в этом месте всё было точно так же и двадцать, и сорок лет назад. В Петербурге есть такие районы, уголки, места, где будто бы ничего не меняется. Точно таким же был камень домов и подворотен, набережные, и решетки каналов. Разве что вода другая, она непрерывно течёт, но мы на это обращаем внимание потому, что учили, каждый с разным успехом географию, где говорится, что не бывает рек без течения. Ведь вода всегда выглядит одинаково,и незаметно, что каждую секунду она другая. Такое впечатление, что вода здесь течёт так, как время в других местах. Словно заменяя собой время. Даже лучше, надёжнее, ведь течение времени мы не видим, а течение воды видим. В некоторых местах Петербурга, например,на канале Грибоедова или на имеющем странную репутацию Обводном канале, создаётся впечатление, что со временем и пространством здесь что-то не так, как в остальных местах, а вот что именно не так, нам понять не дано.

Восьмого марта у станции метро «Сенная площадь» толпится праздничный питерский народ, идёт бойкая торговля в ларьках, на тюльпанно-мимозных развалах, и гелиевые шарики в виде сердечек стремятся ввысь. Но стоит перейти дорогу и пройти чуть-чуть от метро в сторону канала Грибоедова, обнаруживаешь себя в сонной тишине на пустой улице. Вдоль стройного ряда пастельно-акварельных домов блестит канал в гранитной оправе, рябь воды так же неотвратимо, как время, уходит вдаль. Редкая машина тихо проедет мимо, или пробегут неутомимые евротуристы, на ходу разглядывающие карту и весело щебечущие на чужом языке. Где же все жители этих мест? Ветер закружил сам себя, листья, непонятно откуда взявшиеся бумагу и мусор. Навстречу вышел человек с рассеянно-самоуглубленным взглядом, обутый в домашние тапочки. Увидев нас, он весьма искренне поздравил нас восьмого марта с… Новым годом, пожелал счастья и поинтересовался, как пройти к метро «Сенная площадь». Так как мы шли именно оттуда, объяснить, как пройти к метро, было нетрудно. Человек в тапочках ушёл в заданном направлении.

А вот это — район Обводного канала, Лиговского проспекта. Свернём во дворы. Вот граффити на брандмауэре «Счастливое детство сильнее войны». Во многих домах есть арки, расположенные буквально в метре от угла дома, предназначение которых непонятно, ведь справа или слева через метр есть абсолютно свободное открытое пространство, и вдоль торца дома проложена асфальтовая дорожка. Вполне логично взять чуть левее или правее и пройти по асфальтированной тропинке, но здесь не как везде. Есть предположение, что здесь учтены пожелания тех, кто хотел бы проходить сквозь стены. На газоне прорастает первая зелёненькая травка, посреди большого пустого газона стоит стул, а на стуле книга, обёрнутая в газету. И ни души вокруг, несмотря на дневное время, разгар выходного дня. Тёмные, пока ещё голые деревья, выглядят нарисованными чёрной тушью на фоне гуашевого брандмауэра. Некоторые брандмауэры разрисованы, и деревья сливаются и со стеной, и с рисунком на ней, и непонятно, где реальное, а где — нарисованное.

Но все же сильно отличаются пёстрый, суетливый и многолюдный Невский и похожий на сон канал Грибоедова; вокзальный, сумасшедший, пробочный Лиговский в начале и он же в конце, где во дворах царит тишина, приглушённость оттенков и звуков, полусон. Всё вокруг будто нарисовано акварельными красками. Даже спящие на ходу жители, которые во сне заходят в магазин, не просыпаясь, покупают продукты и идут домой.

Март 2014г.