Крылов И. А

Мужа моего гражданского, родители  назвали очень громким, обязывающим именем: Иван Андреевич. Они, конечно, не думали, что это повлияет впоследствии на всю жизнь моего бедного гражданского мужа. Но, видимо, Крылов, с того света наблюдал за своим тёзкой. Впрочем, никто моего мужа (для простоты изложения буду его так называть) в этой жизни и не называл по имени-отчеству. А попросту - Андреич. Даже у меня иногда срывалось с языка, только, когда я о нём думала  или рассказывала в третьем лице. А во время общения, - ни-ни, Ванечка, Ванюша, Ванятка или Иван.
Когда он со мной познакомился, он сразу сказал, мол, мальчик, да вы не думайте, это он сам себя так оценивал. На самом деле он был в хорошем мужском возрасте. Там, где он жил в юности, он всех девок перепробовал, просто у него не получилось. Он влюблялся во всех, Но, как он говорил мне, всех жалел. Только вот меня решил не жалеть. А потом много раз ругал меня, что со старухой связался, если б не я, которая ему дорогу перешла, так он давно бы с молоденькой медсестричкой замутил. Замутить-то у него получалось, а вот потом…  Зато он часто любил вспоминать, как медсестра руки перед едой научила его мыть, а я, хоть и старуха, ничему его не научила. Я, конечно, молча сносила обиды, а после того, как ребёнок наш родился, про себя дала мужу кличку «Падре», (для простоты изложения я его иногда буду Падре называть).
Андреич тогда работал в управлении связи, там всякие перестановки во время перестройки, и он оказался в отделе, который называется «Сельская связь». В действительности он очень трусил переходить в смежную лабораторию. Он не знал какую-то там связную аппаратуру и очень боялся, всё время, вчитываясь, в инструкции.
Там у них всякой всячины, - проводов,  штекеров, вилок, передатчиков, приёмников, лаборатории дополнительные в подчинении с разнообразными оснастками, антеннами и даже машины и автобусы. Стали, можно сказать, осваивать целинный край нашей необъятной области (в советское время гордились, что наша область больше по площади восточной и западной Германий вместе взятых) в смысле связи. Тут перестройка, дома почти голод, то зарплату задержат месяца на два-три, то обвал цен, то дефолт.
А мужу, вдруг, привалило. Поездки в длительные командировки по району, а, между прочим, в нашей области, очень красивые места есть! На самом деле, я ему просто завидовала.  Хорошо, что всё время я проводила с ребёнком,  только вот,  мама заболела серьёзно, да ещё приходилось подрабатывать, да заниматься домашним хозяйством. Одним словом, не разогнуться. А Падре, как белый человек жил тогда на всём готовом. Иногда соединялся по телефону, сообщал о том, что очень занят. Домой возвращался только для того, чтобы продлить фантастическую «Сельскую связь».
В остальном, как сыр в масле. Во-первых, их встречали там накрытыми скатертями самобранками и самогонками. Угощенье было  замечательное и натуральное: молоко, яйца, сливки, сметана, овощи с огорода, соленья, в общем, повезло мужикам. Во-вторых,  размещали их, в каких то, хороших местах, Падре об этом не рассказывал подробно.
Однажды, вернулись они из района, после Пасхи, прямо на пасхальной неделе. Муж серьёзный, даже суровый, не зная, подумаешь, что это он старше меня. Потом пополдничал. Начал обо всём толково очень, по-православному,  расспрашивать. Чем занималась, куда ходила, кто ко мне приходил. Что это, вдруг, и мать моя заболела, наверное, просто не хочет делами заниматься. Принял душ, сказал, чтобы я очистила его дорожную сумку от грязного белья, она ему на следующей неделе понадобится.  Поужинал и поехал свою маму навестить. Там и заночевал. Мама его, слаба сердечком была, её одну в ночь нельзя оставлять. К слову сказать, слава Богу, жива и доныне.
Через день приехал к вечеру, после того, как я ребёнка уложила. Погода стояла тёплая, но дождливая,  вещей в его сумке было много, я в коридоре немного развесила. Падре со скрытой злобой, говорит –
- Значит, на Пасхалии стирать задумала? схватил рукой, хотел порвать, да верёвка-то синететическая, не рвётся, а руку порезал. Не очень сильно, но отправился в травмпункт при Пироговке. Вернулся к ночи. Я могла бы ему сама рану обработать, но ведь я не та медсестра, которая молоденькая, ну, с которой он три года назад мутил. В общем, злой он был.
И говорит, мужики сказали, нужно бабу свою бить, что бы больше любила. И ударил, ни с того,  ни с сего, прямо в ухо, своим кирпичным кулаком.  Потом расплакался, пришлось его уговаривать,  мне и самой плакать хотелось, но не столько (хоть и больно очень было, - я как-то легко отлетела к стенке) из-за  боли  или обиды, его жалко стало. Ну, потом примирение, любовь, и всё такое. Он и говорит: 
- А ты знаешь, что символизирует кулич? И ставит  свой кулич, можно сказать, на барную стойку. Попробуй.  А я вижу, его кулич разрисован, как зебра. А рядом с куличом ещё два крашеных яйца. Одно в голубых тонах,  другое – в коричневых.
И тут я начала смеяться, ничего поделать с собой не могу, остановиться не могу, выбежала в кухню, а смех прошёл. Следом за мной Падре бежит. Я ему в лоб: «С кем вчерашнюю ночь коротал?».
- Пъсья кривь, кричит, почему-то он меня часто так обзывал, - я в трудах весь, замученный. У мамы сердечко больное, а ты,  …а, за своё! Он не любил, когда я смеялась, потому, что, над чем интересным и умным я могла бы смеяться? Ну, действительно, что ж тут умного, если Андреичу к Пасхе всё разукрасили во время прочтения лекции по  религиозной символике.
Ну, потом всё, конечно, прояснилось. У мамы он был. Это раньше ему, в деревне  всё разрисовали, пьяный был в стельку. С той поры мы  его больше и не видели, он насовсем в деревню переехал, ещё немного походил, правда, с украшениями к Пасхе. Там у него Люба появилась, которая так хорошо разбирается в культовом символизме, она раньше попадьей была, так это поп её научил православным обычаям, да помер не ко времени,  в пост, царствие ему небесное.
Вы скажете, а баснописец при чём, да нет, ни при чём, Андреича просто звали Крылов И.А.