язык будущего

ЗИП-ДЖОЛЗИК – ВОЗМОЖНО, ЯЗЫК БУДУЩЕГО



Зип-Джолзерами можно назвать всех тех, кто ознакомился с основами зип-Джолзика и готов к освоению языка. Нельзя не выразить сожаление по поводу провала идеи Заменгофа: прошло столько времени, а эсперантисты – это по-прежнему, кучка людей. В наше время всё продолжают создаваться новые искусственные языки, но ни один из них не становится языком-победителем. Авторы, должно быть, преисполнены разочарования и недоумевают по поводу того, что ни один язык всё ещё не стал международным. Можно назвать лишь несколько языков, в том числе англоязык, но они не более чем популярны. Поэтому мы будем говорить именно о популярных языках, но ни в коем случае ни международных.


Что есть международный язык? – Это, собственно, то, что между народами. Причём это могут быть народы одной страны. Сколь угодная популярность языка не может возвести его в ранг международности, и поэтому надо на всякий случай напомнить, что АНГЛОЯЗЫК – ЭТО НЕ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЯЗЫК. Международный язык подразумевает смещение двух национальных. К примеру, если будут выходить газеты, журналы и телеканалы на зип-Джолзике, причём сразу в двух странах СНГ, - то тогда можно будет с полной уверенностью сказать, что зип-Джолзик – это международный язык.


Заменгоф был фанатом своего дела. Как и другие. Но он допустил одну глобальную ошибку, которую не заметил. Его язык не звучит. Этот язык не цепляет, а человек устроен именно таким образом, что его должно что-то зацепить. К этой цели я шёл 12 лет. В результате получались языки с вполне традиционной образной системой. Если, к примеру, взять яджаский, то там угадывается что-то восточное, вырисовывается моностиль. Кажется, что это язык какой-то нации. А международный должен быть нейтрален. Таким образом со временем появился зип-Джолзик. Здесь, возможно, будет прорыв. Долгий путь, проделанный создателями языков, аналогичен тому же, как и в любой области знаний цель достигается не сразу.


К сожалению, мне не удалось проанализировать другие попытки создания м.я. Возможно, что кто-то в 19-м или 18-м веке был близок к цели.


Заменгоф не только создал язык, но и принялся напряжённо размышлять о том, как бы его распространить. Он решил собрать 10000000 подписей о согласии изучать эсперанто, при условии, что это число будет набрано. Мне кажется, что это неправильно. Каждый подписавшийся как-бы говорит: «я готов насиловать свой мозг при условии, что и другие будут делать то же». В свою очередь, я не предлагаю никаких демаршей для победы зип-Джолзика. Зип-Джолзик должен жить своей жизнью, если он выживет, он будет продолжать жить. Ведь живут же, хотя и ограниченно, языки Толкиена, да и тот же Эсперанто, заняв свою маленькую нишу. Если закрыть в одной клетке несколько крыс, выживет та, что сильнее. Христианство выжило за счёт голой идеи, так же выживет и лучший язык. Правда, на это может уйти много времени… Англоязык навязывается всему миру, но как видим, все усилия так и не сделали его международным. Чего стоило бы, к примеру, во всех школах и институтах изучать лишь его? И вести первый канал на англоязыке. Это не прошло. Сам же по себе этот язык не силён привлечь к себе абсолютную массу людей. Силой – пожалуйста, все заговорим, надо лишь издать соответствующий закон.


Никаких идей по распространению зип-Джолзика я не поддерживаю, тех, что могут ограничить чью-то свободу. Если кто-то будет выпускать учебники, проводить курсы – это прекрасно. Но не должно быть принуждения. Хозяин фирмы не должен обязывать своих сотрудников говорить на зип-Джолзике. Известно и много других методов навязать свою волю.


Со своей стороны, мне интересно, есть ли прямо сейчас хоть один новый зип-джолзер, кроме меня. Если есть, то он может отправить рецензию на эту статью, указать своё имя или псевдоним, рассказать о себе. На крайний случай это может быть анонимный адепт. Но тогда надо хотя бы присвоить себе шестизначный номер. В свою очередь, я буду составлять список зип-Джолзеров и публиковать его.


Необязательно прямо сейчас заучивать слова и грамматику и приступать к тренировке. Главное – решить, надо это тебе или нет. Можно начать изучение через 1-2 месяца. Каждый должен знать, чего он хотит.


Технологии в настоящий момент позволяют создать устройство, при котором вообще не понадобится знать какой-либо язык. Говорить за тебя будет коробка, и это произойдёт очень скоро. Раз так, значит, иностранцам ещё легче будет изучить зип-Джолзик. Учить вовсе не придётся, надо будет лишь говорить в коробку текст, выслушивать перевод и повторять.


Некоторые сразу оттолкнут идею зип-Джолзика, поскольку у него нет своей грамматики, которая как-бы полностью заимствована из русского языка, в упрощённом виде, с некоторой корректировкой. Но здесь надо рассуждать логически. Почему ни один национальный язык не может стать международным? В чём помеха? – Помеха в том, что отсутствует нейтральность. Каждый язык есть отражение национального характера, а мы все разные, и надо угодить всем. Ангичане флегматичны, испанцы импульсивны, немцы меланхоличны, итальянцы пропускают согласные, в русском развита редукция гласных. Любой национальный язык сделал бы всех людей принадлежащих одной нации. Задача в том, чтобы извлечь нацию из языка. В зип-Джолзике это достигнуто, создавать новую грамматику нет никакой необходимости. Нет больше нужды создавать лёгкий язык. Это, как я думаю, не нужно было и в 19-м веке. Иностранные языки трудны, но их изучают, потому что они кому-то интересны. Я, в свою очередь, долгое время интересовался различными иностранными языками, но ни один не стал изучать. Другие языки, созданные мной, не принесли ничего нового.


Зип-Джолзик, созданный последним, оказался самым необычным. Создавать оригинальную систему приставок и окончаний оказалось невозможным. Здесь нужна интуиция, а она работает лишь в рамках привычных образов. Если же тупо шифровать все приставки и окончания, то это лишь и окажется самым верным путём. Победила логика, а не интуиция. Простое решение оказалось лучше, чем сложные. Необходимо было лишь создать новый шифр, причём используя голую интуицию, никакой логики. Каждый вариант буквы брался ниоткуда. В таком виде, когда не надо создавать алгоритм шифра, качество наибольшее, потому что интуиция значительно мощнее, чем логика. Предельная простота не требуется, поскольку в России зип-Джолзик и так лёгкий, а за её пределами трудности никого не испугают. Когда язык нужен – он лёгкий, ненужное всегда трудно и неподъёмно.


Кроме того, зип-джолзик выполнен со многими аналогиями русского языка, и отбросить хотя бы что-то одно означает разрушить единство стиля языка. Русского в нём должно быть ровно столько, сколько может быть вообще, в ином случае нет смысла создавать шифр, который будет трансформировать русские слова. Сделать, к примеру, только одну форму множественного числа невозможно потому, что это ударит по внешнему звучанию. Количество грамматических форм не играет никакой роли, и не играло никогда, поскольку задача состоит в том, чтобы создать такой язык, после которого уже не надо будет изучать иностранные.


Следует отметить, что в Российских школах изучение языков происходит на таком уровне, что потом никто ничего не знает. Зип-джолзик надо изучать усиленно, к этому должны быть привлечены все слои населения, должен быть телеканал на зип-джолзике, специальные стенды с здж. Текстами, словарные обои, и т.д.


Проанализировав весь путь, пройденный создателями новых языков, можно заключить, что они не знали, что искать. Требовалось нечто, называемое «качеством». Одни думали, что качество – это простота, другие, отвергнув простоту, искали необычность, третьи – похожесть на все языки разом. Простота, необычность и похожесть перемешивались в разных пропорциях, в то время как надо было искать необычность. Оставить необходимо было лишь привычно-допустимое произношение. Нельзя, к примеру, было создавать звуки, встречающиеся лишь в некоторых языках. Англоязычный звук th резко ударял по популярности этого языка. В Японии вместо звуков «Ш» и «С» существует средний звук, шепелявое «ШС». Для международного языка это неприемлемо. К моменту создания зип-Джолзика я уже точно знал, что звуки «Ф», «Ц» и «Ж» каким-то образом портят язык. Это показывала практика.


Русский язык послужил матрицей, на основе которой базировался зип-Джолзик. В эсперанто имеется минимальное число слов, приставок и окончаний. У дикарей – тоже. Синонимы, в том числе и внутри слова, а также уход от корня делают речь менее монотонной. Если же в языке дикаря всего 500 слов и никакой гибкости форм, то такой язык многое теряет во внешнем звучании. Китайцы не хотят отказываться от своих иероглифов, поскольку видят в этом разнообразие. Это, конечно же, перебор, но мы видим, что в разнообразии есть нужда. В русском алфавите сначала были ненужные буквы, от которых пришлось отказаться лишь тогда, когда валом шло отвержение от многих излишеств. А, между тем, можно было изначально оставить в алфавите 32 буквы (без ё, этого звука не было).


В разнообразии – позитив, но зачастую – ВРЕД. Где-то в нашей жизни должно быть разнообразие, но зачатую многосложность превращена в бредовую идею сделать нашу жизнь труднее и хуже.


Международный язык необходимо было создать гораздо раньше, лет 200-300 назад. Все сторонники этой идеи должны были собраться вместе для обсуждения проекта, и какое-то время жить в соседних комнатах. Они могли бы дискутировать годами, но надо было добиться того, чтобы были выработаны общие параметры языка. Затем само создание языка должно было вестись тоже коллективно. И тогда вышел бы готовый продукт, который сам собой, без усилий, стал бы международным. Для этого даже не требуется вмешательства властей. Сами собой стали бы появляться газеты и вывески на языке, который популярен настолько, чтобы удовлетворить интересам читателей вывесок и газет. Затем и на высшем уровне бы задумались о том, чтобы сделать этот язык официальным, так как на нём все говорят. Отсюда выходит, что ни один язык не должен навязываться властями, обязывая народ к его изучению. И оно так и есть, не считая того, как навязывается англоязык.


Вместо навязывания следовало бы провести сначала конкурс языков. И выпустить книгу с обзором всех языков. Наверное, это была бы толстая книга. Затем необходимо было провести голосование, причём не в одной стране, а сразу в нескольких. Но, думаю, если бы сделано было проще – просто в каждой школе всех заставили изучать зип-джолзик – то это был бы не худший вариант. Больше не было бы никакой нужды изучать иностранный, и также латинский. Я не вижу никакого смысла использовать латынь в начале 21-го века, когда её вполне может заменить зип-джолзик.


Если проанализировать прошлое, то можно вспомнить, как когда-то греческий был международным. Просто соседи считались с мощной страной, и говорили только по-ихнему. Это был рассчёт. Как только Греция ослабла, интерес к языку иссяк. Тут была упущена большая возможность. Надо было изменить греческий таким образом, чтобы остались корни слов, но упростилась грамматика. Мы бы сейчас и говорили на этом самом языке.


Когда поднялась Латинская империя, международным стал латинский. Но в латыни сразу же отделился вульгарный стиль, на котором не говорило высшее общество. Народный язык был интересен, а официальный – скучен. Необходимо было выработать такой язык, который был бы не слишком народным и не слишком элитным. Этому мешало не отсутствие лингвистов, а нежелание верхов расставаться с высоким стилем. В настоящий момент создать такой язык невозможно, поскольку народная латынь не сохранилась в живом виде.


В новое время самым перспективным языком был испанский. Упростив грамматику и произношение, можно было сделать его международным. Но ничего не произошло. В 20-м веке лидировал англоязык. И он вполне вписывался в эпоху. Век был демонический, а в испанском языке много весёлого. Англоязык выражал идею холода, флегматизма, а значит, холодной войны. Он вполне вписался в обстановку, но с этой задачей справился бы и зип-Джолзик, звучащий нейтрально. В зип-Джолзике не усматривается весёлых тональностей, но есть какая-то отстранённость, что-то космическое. Это и есть то, что нужно в 21-м веке. Вместе с тем, некоторые увидят в зип-Джолзике что-то древнее. Важно, чтобы образы ускользали, и каждый видел своё. Именно это и требовалось от международного языка, который потому и трудно было создать, что образы чётко пропечатывались, а не ускользали. В данный момент, я думаю, цель достигнута. Международным может стать либо этот язык, либо подобный ему, в котором задействован тот же принцип. Важней оказался не смысл, а звук.


В заключение хотелось бы заметить, что при создании многих языков их авторы относились к этой идее несколько странно. Если выходило неуклюжее слово, они не задумывались сразу же над этой проблемой, и не пытались её устранять, а полагали, что «и так пойдёт». В русском языке есть тоже много неуклюжего и неудобного, но мы с этим смирились. И смирились мы лишь оттого, что его не надо учить, мы его усваиваем с детства. К примеру, в одном из языков слово «собака» звучит как «ваубос». Кому как, а мне не нравится. Интерлингва, где каждое второе слово итальянское – тоже наводит уныние. Иногда надо понимать простые вещи и следовать велению Разума. И тогда Цель будет достигнута.