Железное кольцо главы 11-15

Глава 11

Теперь уже я заглядывала через плечо Дэна. Еще раз проведя ладонью по обложке, он осторожно открыл книгу, и мы увидели потемневшие от времени пергаментные страницы, покрытые чуть выцветшими рукописными строчками. Руны были ровными, одна к одной, и красиво выписанными.
— Можешь прочитать?
— Могу, — как-то не очень уверенно отозвался Дэн. — Это староирнатский. На нем не говорят уже лет сто. Вообще-то очень похож на сонайский, но отличия есть. Хотя понять можно.
— И что это?
— Девичий дневник.
Еще раз внимательно глянув на исписанную страницу, я поняла, что, скорее всего, так оно и есть. Очень уж девичьим был почерк: изящным, слегка вычурным, с явно необязательными, но милыми завитушками. Дэн неторопливо водил пальцем по строчкам, чуть шевеля губами. Я затихла, пристроившись подбородком у него на плече, и старалась пока не мешать.
— Даже как-то неловко, — смущенно улыбнулся Дэн, переворачивая очередную страницу. — Она пишет тут про лошадь, подаренную ей отцом, откровенничает про прекрасные глаза какого-то юного оруженосца… а я будто подсматриваю за ней.
— Начни с конца, — посоветовала я. — Важное должно быть там.
Дэн послушно пролистал дневник. Он оказался исписан почти целиком, чистыми остались лишь несколько последних страниц. В конце почерк стал совсем другим. Исчезли кокетливые завитки, строчки стали неровными, наползали друг на друга, изобилуя кляксами. Кое-что было и вовсе замазано чернилами.
— Они называют меня сумасшедшей, — неожиданно зачитал Дэн вслух. — Говорят, я все придумываю. Но это не мой сын, не мой! Он не может быть моим, я точно знаю, что родила дочь! А они врут мне, все врут. Но я узнаю правду, и он не получит…
— Не получит что? — потрясенно спросила я, когда Дэн умолк на середине фразы.
— Не сказано. Это как раз последние строчки.
Я отодвинулась от Дэна, потирая виски. Видимо, нужно было выяснить, чей это дневник. Вообще я и так догадывалась, но догадку следовало проверить. Хорошо хоть к нынешним моим делам эта история, похоже, отношения действительно не имела. Хотя как знать. Дэн, кажется, упоминал некое драконье железо, причем как нечто явно весьма ценное. А кольцо у меня, между прочим, именно железное…
— Вот, смотри!
Еще немного пошуршав страницами, Дэн ткнул пальцем в один абзац, отделенный от остального текста очень старательно прорисованными розами. Уж наверняка описывающий какое-то крайне важное для хозяйки дневника событие.
— Она пишет, что Дарф сделал ей предложение. Гляди-ка, какой романтик — украсил беседку розами, привел туда девушку с завязанными глазами, встал на одно колено… неудивительно, что она согласилась.
— Запомни себе на будущее проверенный рецепт, — посоветовала я.
— А дальше про ее страхи, что отец этого не одобрит, потому, что жених не имеет титула и не очень знаменит воинскими подвигами.
Я только плечами пожала. Что тут скажешь, парень зашел с правильной стороны. Пока все остальные пытались что-то доказать суровому папаше, он взял приступом сердце дочери. Чтобы та все доказала своему родителю самостоятельно, надежными женскими средствами: нежными уговорами и слезами.
Важнее, впрочем, тут было другое. Подобное совпадение уже вполне подтверждало мою первую догадку: дневник принадлежал именно дочери последнего Вальеса. И если ко мне являлся именно ее призрак… однозначно, в этой истории следовало разобраться.
— Скажи, а есть тут что-то вроде… — я запнулась, не зная, как бы правильно это обозвать, ничего не придумала и выпалила первое, что пришло на ум: — что-то вроде фамильной летописи? Сборника биографий.
— Должно быть, в библиотеке. Пойдем, глянем!
И, прихватив меня, рванул к дверям с таким энтузиазмом, что ладонь свою я выдернула уже только на пороге. И, спокойно встретив недоуменный взгляд Дэна, взмахнула руками, демонстрируя свой внешний вид: халат поверх ночной рубашки и волосы, небрежно стянутые резинкой в конский хвост.
— Ничего, что я не одета?
— Ой…
Распахнув шкаф, я оглядела его содержимое. Зрелище не очень-то вдохновило. С одной стороны, в таком домашнем платье дома не стыдно будет на прием какой-нибудь пойти. С другой стороны — а уж как неудобно… Про корсет и бесчисленные нижние юбки даже и думать не хотелось.
Махнув рукой на приличия — не голая, и ладно, я сбросила халат, натянула платье прямо поверх ночнушки, подошла к Дэну и повернулась спиной. Сначала услышала смущенное покашливание, потом, слава богу, парень догадался, чего я от него хочу, и принялся за шнуровку.
Минут через пять зеркало бесстрастно отразило растрепанную девицу в слишком длинном платье, из лифа которого неэлегантно торчали кружева ночнушки. Но я ведь не на бал собираюсь, правильно? На слуг плевать, спорить могу — и не такое они видали, а в библиотеке меня и вовсе некому будет разглядывать.
К счастью, по пути нам вообще никто не повстречался. Сильно подозреваю, что все обитатели замка как раз сейчас обедали. И только мы, как два истинных мученика за правду, остались голодными. Но ничего, успеется. В крайнем случае, дорожка на местный рынок уже протоптана.
— Это где-то тут, — сообщил Дэн, с порога решительно направляясь к одному из шкафов, по пути прихватив стремянку.
Взобрался на нее, задумчиво провел указательным пальцам по корешкам книг, стоящих на верхней полке, спустился на ступеньку ниже и, наконец, вытянул из плотного ряда один большой и явно тяжелый фолиант.
— Вот, — удовлетворенно сообщил он. — В этом томе должно быть.
Мы устроились на диване в углу, разложили книгу на столе и Дэн принялся ее листать, что-то тихо бормоча себе под нос. Наконец, нашел нужную и медленно, с явным трудом разбирая старинный рукописный текст, начал читать вслух:
— Так, звали ее Лерея, родилась, обучалась… вот, вышла замуж. Надо же, а молодая-то была уже не молода, тридцать стукнуло. Интересно, как она до таких лет девицей дожила? Небось страшна была, как смертный грех, если даже на папино богатство никто не позарился.
Я удивленно хмыкнула. Или призрак ко мне являлся не тот, или была совсем другая причина. Или посмертный облик отражает больше духовное, чем физическое? Интересный, кстати, вопрос. Как-то не встречала ничего подобного. Правда, я и вообще до того момента призраков не встречала, и не верила в них. И уж подавно не изучала того, какими они теоретически бывают.
— Хотя, может великую любовь ждала? И дождалась-таки.
— Может быть, — задумчиво кивнула я. — Что там дальше?
— О, ты гляди! — невесть чему обрадовался Дэн. — Тут написано, что девица страдала лунатизмом. Ходила по замку ночами. Из-за этого ее считали одержимой и сторонились.
Вот и еще одна возможная причина. Это мы знаем, что снохождение по сути — просто нарушение сна, а тут ведь махровое средневековье, сплошные темнота и невежество. И неизвестно, что с религией, кстати. Надо будет на всякий случай поинтересоваться, а то мало ли. У нас вот в средние века с этим делом было сурово: шаг влево, шаг вправо — и здравствуй, очистительный костер.
Правда, вслед за этой мыслью пришла и следующая: коль скоро я за столько времени не столкнулась с местной религией, великого внимания ей тут точно не уделяют. А значит, можно особо не опасаться и отложить этот вопрос до полного решения всех более насущных.
— В общем, так она и погибла, — печально продолжил Дэн. — Забралась во сне на площадку астрономической башни, сорвалась оттуда и разбилась.
Я встала, прогулялась к окну и посмотрела в него. Из этого крыла замка астрономическую башню было видно хорошо. Высотой она была метров в двадцать, не меньше. Даже если предположить, что два века назад внизу были клумбы, а не вымощенная булыжником площадь, как сейчас, шансов выжить у бедняжки не было.
Только вот по виду являвшегося ко мне призрака было не сказать, что причиной смерти там было падение на камни с большой высоты. Единственное темное пятно на рубашке весьма красноречиво свидетельствовало об ином способе расставания с жизнью. Вряд ли случайном или добровольном. Неужели все-таки не тот призрак?
— Тут еще сказано, — продолжил Дэн так тихо, что я едва смогла расслышать, — что ее душевное здоровье окончательно расстроилось после рождения сына. Что она отказывалась от ребенка, утверждая, будто его подменили, а на самом деле у нее родилась дочь. Эту самую дочь она постоянно искала, так и оказалась на башне.
Я вернулась на диван. Замечательно, кое-что уже выяснилось. Хозяйка найденного дневника в самом деле Лерея Вальес. Наверняка она же и являлась ко мне в призрачном облике. Неспроста в тайнике обнаружился тщетно разыскивавшийся перстень, который, по всему судя, она как раз и грозилась не отдать в последних строчках своих записей. Кто другой мог спрятать его вместе с ее дневником? Но на трагическую жертву сомнамбулизма Лерея не очень-то походила.
А может, это был призрак доверенной служанки, подруги или какой-нибудь родственницы-приживалки? Верность до гроба и после него… поэтично, но как-то не особенно вероятно. С чего бы жертве убийства радеть за чужую трагическую судьбу, когда у нее и своя есть?
Значит, все-таки Лерея. Что, если она не была безумна? Вдруг ребенка и в самом деле подменили? А ее убили, когда докопалась до правды. Или чтобы не докопалась. Ну в самом деле, зачем жена, если ее приданое уже надежно прибрано к рукам, да и наследник имеется?
Возможно, вспыхнула ссора. Она сказала что-нибудь, или пригрозила сделать, он схватил кинжал и убил ее. А потом, чтобы скрыть следы преступления, отнес на башню и сбросил вниз. Криминалистика тут вряд ли особенно хорошо поставлена даже сейчас, а уж два века назад и подавно всем все было очевидно. Зачем искать что-то другое, когда человек падает с такой высоты? Причина смерти очевидна без всяких экспертиз. А коль скоро все знали, что герцогиня — лунатичка, вопросов о том, как и зачем она на башне оказалась, тоже не возникло. Идеальное убийство, однако…
Губы невольно сложились в кривую улыбку: что-то много я последнее время строю детективных теорий. Прямо не жизнь, а ускоренные курсы шерлоков холмсов. А Дэн тогда, выходит, мой доктор Ватсон.
— И чего от тебя хотел призрак? — подозрительно косясь на меня, поинтересовался Дэн.
— Тайник показала, — проворчала я.
— И все?
— Все.
— В смысле, она ничего не просила?
Я только головой покачала. Нет, призрачная женщина ни о чем меня не просила. Всего лишь показала место и упомянула тайник. Явно желая, чтобы я его нашла. Но зачем? Решила вернуть реликвию семье?
В самом деле, что, если ребенка никто не подменял? А пятно на рубашке, к которому я так прицепилась, осталось от какого-нибудь сока. Вдруг Лерея действительно просто ходила во сне и упала с башни совершенно случайно? И вот теперь ее призрак желает исправить совершенную при жизни ошибку, вернув потомкам фамильную драгоценность. Для этого и прибег к моей помощи.
Только вот почему именно к моей? Ее потомки живут в этом замке веками, чего бы не пойти прямиком к ним? Но нет, вместо этого покойница объявилась, до полусмерти напугав совершенно постороннего человека. Так может, были у нее причины избегать местных обитателей?
В голове у меня, приплясывая на кочках сомнений, крутился мелкий, но шустрый смерчик путаных мыслей. Драконы, кровный договор и кольцо, опять кольцо, которое явно должно что-то значить, коль скоро без него велено было не приходить… но что? Озаренная внезапной идеей, я вытащила перстень из шкатулки, наспех протерла о подол и сунула в руку порядком удивленному Дэну.
— Примерь-ка.
— Зачем? — окончательно оторопел парень, захлопав глазами.
— Ну примерь, тебе трудно, что ли?
— Нет.
Пожав плечами, Дэн покрутил перстень, рассматривая герб, потом зачем-то еще разок вытер его о штаны и надел на средний палец левой руки. Я затаила дыхание, не зная, чего ожидать, но ничего произошло. Просто перстень оказался Дэну великоват, болтался на пальце, постоянно поворачиваясь печаткой внутрь.
— Налюбовалась?
— Пожалуй, — разочарованно протянула я.
— Забери, потом верне…
Фраза оборвалась на полуслове, превратившись сначала в шипение, а потом в поток сдавленной ругани. Сорванный с пальца перстень, молнией блеснув в луче солнца, прорвавшемся сквозь оставленную мной щель в шторах, улетел куда-то в сторону дверей. А Дэн сложился пополам, прижимая левую руку к животу.
— Что с тобой?! — испугалась я.
Сердце сорвалось в бешеный галоп, стало холодно, очертания предметов поплыли перед глазами, сливаясь в одну тень во внезапно сгустившихся сумерках. Словно через толстое ватное одеяло донесся голос Дэна, зовущий меня по имени. А потом темноту расколола молния, и я вернулась в реальность. Желудок сжался и подскочил чуть не до самого подбородка, но поделиться с внешним миром ему оказалось нечем, так что прыжком этим дело, к счастью, и ограничилось.
— Эй, ты как?!
— Господи… — прошептала я непослушными губами. — Вот это вонь…
— Нюхательная соль, — неожиданно ухмыльнулся Дэн, тряхнув флакончиком как детской погремушкой. — Непременный атрибут благородной дамы.
— У тебя-то он тогда откуда?
— Тут, на столе стоял. Видимо кем-то забытый.
Ох, раз к нам обоим вернулась способность шутить и улыбаться, то все, значит, хорошо. В смысле, никто не помер и не собирается. И если Дэн так надо мной подшутил, то мало ему сейчас не покажется.
— Так что с тобой случилось? — решительно пошла в атаку я.
Вместо ответа Дэн сунул мне под нос свою руку. На пальце, там, где было надето кольцо, осталась красная полоса ожога. Будто кольцо в один миг раскалилось. Само собой. Я нервно сглотнула, отказавшись от следующей запланированной примерки. Что-то мне подсказывало, что и мое колечко сотворит нечто подобное. Выходит, то, что я могу спокойно его носить — еще как важно…
— Прости, что напугал.
— Это ты прости, — пробормотала я. — Мне стоило сначала подумать…
— Откуда тебе было знать? — отмахнулся Дэн. — Сам не подумал, что это может быть артефакт рода. Кстати, заодно можем и проверить историю Лереи. Принесем перстенек, да и попросим герцога повторить наш эффектный опыт.
— Ничего это не докажет, — фыркнула я. — Вдруг это его мама папе удачно изменила? Или бабушка дедушке? Все-таки двести лет прошло, мало ли.
— А… опять не подумал. Тогда не будем.
Я вздохнула. Чего делать не следует, более-менее ясно. Но встает другой вопрос: что же тогда делать-то? Чего хотел добиться призрак, указывая мне на тайник? Разве что можно подождать его повторного появления и попытаться уточнить…
За окном глухо взревели трубы. Звук этот заставил Дэна подскочить на месте и нервно оглядеться. Я тоже забеспокоилась, не понимая, что происходит. Неужели какая-то тревога?
— На замок напали?
Вопрос вырвался против воли. Не собиралась его озвучивать, но слишком уж растерялась. Дэн поморщился, поднимаясь с дивана и забирая со столика книгу.
— Хуже, — вздохнул он. — Мать приехала.

Глава 12

Пока Дэн лазал наверх, чтобы убрать книгу, я прогулялась около дверей, отыскала перстень и положила его обратно в шкатулку. Незачем пока кому-то знать, что он нашелся. Вот явится призрак еще раз, и посмотрим, что дальше делать. А если не явится… ну, жили же тут как-то двести лет без этого артефакта, правильно? И еще поживут.
— Тебе бы переодеться, — почему-то печально заметил Дэн из-за плеча.
Я невольно поморщилась. Разумеется, переодеться стоило, хотя бы из самоуважения. Но с другой стороны именно по нему эта необходимость и била меня больнее всего. То, что я буду наряжаться, стараться выглядеть хорошо, это… как придавать себе товарный вид. И меня будут оценивать, словно кобылу на базаре. Какая же гадость!
Отчасти мне было и неловко за эти мысли. Почему вообще я заранее, заочно так плохо думаю о матери Ара? Может быть, она вполне нормальная, даже хорошая по сути женщина, просто с тяжелым характером. Жизнь у нее была, надо думать, не сахар. Поэтому разве не может быть так, что под колючей твердой оболочкой скрывается от жестокой реальности нежное любящее сердце? По дороге в свою комнату я успела над этой мыслью посмеяться. Все люди добрые, да. Только некоторые об этом не подозревают.
Знакомая уже служанка постарше ждала меня, разложив на кровати новое черное платье, ворох юбок и поверх всего этого счастья, кто бы сомневался, корсет. На лице ее застыло выражение сдержанного недовольства.
Захлопнув дверь перед носом Дэна, я постаралась приветливо улыбнуться. Что поделаешь, нелестное мнение об особе, одетой как попало, да еще и разгуливающей по замку в обществе мужчины, уже сложилось, поздно пить боржоми. Остается только сделать вид, что оно ничуть меня не задевает. Кстати, а в самом деле, задевает ли? В моей привычной системе координат я не сделала ничего постыдного. А в том, что здесь бытуют иные представления о приличиях, моей вины нет.
За каких-то полчаса меня упаковали в платье, покрутили перед зеркалом и, видимо, остались довольны результатом. Лично мне мой вид не очень-то понравился. Слегка блестящая черная ткань оттеняла нездоровую бледность лица и подчеркивала синяки под глазами. Правда, насколько я припоминаю, в давние времена именно бледность считалась приличной для высокородной леди, здоровый румянец оставляли представительницам низших сословий. Но шут его знает, как с этим здесь. Может, они все-таки поумнее наших предков в части отношения к здоровью? Хотя вряд ли.
Хорошо хоть косу заплести догадалась, волосы не перепутались и их не пришлось раздирать. Неожиданно тяжелая корона, заплетенная на затылке, оттянула голову назад, заставив поднять подбородок. Еще бы немного косметики, и удастся предстать перед герцогиней во всеоружии, даже похожей на настоящую леди.
— Нравится?
Я улыбнулась и кивнула. Получив в ответ немного недоверчивую, но все-таки приятную улыбку. Как все-таки хорошо хоть немного понимать, что говорят окружающие!
— Как вас зовут?
Служанка оценила мои старания, улыбнувшись уже значительно теплее. Легко пробежалась пальцами по моему правому рукаву, снимая приставший волосок, еще раз осмотрела, как сидит платье, и ответила:
— Беона.
— Спасибо, Беона, — выдала я очередную улыбку. Кажется, начало общению положить удалось.

* * *
По лестнице пришлось спускаться, отчаянно цепляясь за перила и ощупывая ногой ступеньку перед каждым шагом. В прошлый раз я, не мудрствуя лукаво, задрала подол, чтобы видеть, куда ступаю, но сейчас внизу столпилось столько слуг, что о подобной вольности страшно было даже подумать. Пришлось передвигаться со всей осторожностью. Догадываясь, как глупо при этом выгляжу, но одергивая себя напоминанием о том, что полет кубарем будет выглядеть еще хуже.
Слуга в парадной ливрее терпеливо ждал меня внизу. Очевидно, его обязанностью было сопроводить гостью в столовую, представить остальным участникам парадного ужина, и еще, может быть, усадить за стол. Спустившись, я последовала за ним, потупив глаза. Не потому, что хотела выглядеть скромной. Просто страшно было просмотреть какую-нибудь складку на ковре, расстеленном по торжественному поводу, и все-таки рухнуть.
Высокие створки распахнулись, пропуская нас в огромный двусветный зал с большим столом посередине. Не просто большим, грандиозным, если уж честно. Рассчитанным, похоже, человек на сто, не меньше. Но сейчас накрыт был только его дальний от дверей край. Там уже сидели герцог, Лоран, непривычно прямой и торжественный Дэн и еще две незнакомых мне дамы.
Та, что расположилась рядом с герцогом во главе стола, была, надо полагать, его женой. Или еще одной сестрой, назначенной исполнять обязанности хозяйки дома. В любом случае, эта бесцветная блондинка в платье шоколадного цвета была слишком молода, чтобы оказаться матерью Арладана. А вот вторая…
Честное слово, за сиянием драгоценностей в волосах, в ушах и на шее лицо ее было даже трудно рассмотреть. Темно-лиловая ткань платья переливалась в лучах послеполуденного солнца, и силуэт женщины казался от этого изменчивым, настолько, что я не могла понять и того, полная она или худая. Темные волосы, заметно тронутые сединой, были уложены в сложную высокую прическу, открывая до сих пор ровную, красивую шею. А еще взгляд невольно останавливался на ярко-алых губах.
Круэлла Девиль. Ей богу не знаю, почему, но именно этот персонаж немедленно всплыл у меня в памяти. Разве только потому, что образ был таким же ярким и слегка пугающим.
Чувствуя себя сто вторым далматинцем, предназначенным на меховое манто, я дошла до места рядом с Лоран, изобразила в ответ на приветственные кивки остальных некое подобие реверанса, дождалась, когда мне подвинут стул, и села. Напротив меня оказался Дэн. Герцогиня, к счастью, сидела напротив Лоран, нас разделяла огромная ваза с фруктами. Дама, сидевшая рядом с герцогом, позвонила в серебряный колокольчик, и слуги начали подавать ужин.
На званых обедах бывать мне прежде как-то не доводилось, но некоторое представление о нормах этикета я имела. И все-таки обилие приборов, тарелок и бокалов заставило меня растеряться. Оглядев разложенное и расставленное передо мной богатство, я решила, что если не буду знать, как правильно есть блюдо, просто не стану к нему притрагиваться. Мне можно и, в конце концов, даже нужно проявлять подобную разборчивость.
— Нас не представили друг другу, — неожиданно заговорила герцогиня, когда слуги уже расставляли тарелки с закусками. — Я леди Сальвина Илэн, герцогиня Давонская.
— Дарья Ермакова, — спокойно ответила я, вежливо кивнув.
За моей спиной послышался вздох, едва не перешедший во всхлип. Похоже, леди Круэлла… ох, Сальвина сейчас смотрела именно туда. На слугу, сопроводившего меня к столу. И была недовольна тем, что он нарушил церемонию, не исполнив часть своих обязанностей. Чуть подвинувшись в сторону, я глянула в просвет между яблоком и гроздью винограда, и едва не юркнула под стол — столько гнева пополам с презрением было сейчас во взгляде герцогини. А бедняга, может быть, даже и не понял, в чем состоял его промах. Да, повезло мне со свекровью…
Некоторое время все молча ели, тишину нарушал только шорох шагов вышколенных слуг, то и дело менявших тарелки и наполнявших бокалы, да редкий стук приборов. Тонко нарезанное мясо, похожее на хамон, мне понравилось, а вот закуска, которую я сперва приняла за оливки с каким-то молодым сыром, заставила невольно скривиться. Поднеся салфетку к самому лицу, я осторожно сплюнула в нее слишком острую и пряную гадость, и поспешно отхлебнула белого вина.
— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, Дарья?
Чуть не скривившись вновь, я нашла в себе силы улыбнуться герцогине и безмятежно ответить:
— В основном да, благодарю за заботу.
Дэн сидел, опустив глаза. Он так ни к чему и не притронулся, безучастно глядя на сменяющие одна другую тарелки. Не будь я такая голодная, наверное сидела бы так же. Но организм настойчиво требовал своего, даже явно язвительный выпад герцогини, давший понять, что мой маневр не остался незамеченным, не испортил аппетита.
— Вы хорошо устроились, миледи? — обратилась ко мне Лоран, пытаясь, кажется, чуть разрядить напряженную атмосферу.
— Да, спасибо. Я очень благодарна за приют и заботу, — повторила я, не придумав ничего лучше.
— Ну что вы! Это наш долг.
Непринужденной беседы снова не получилось, но тут подали жаркое. От небольших глиняных горшочков поднимался аромат, заставивший меня позабыть обо всем на свете. Мясо, картошка и грибы — убийственное для меня сочетание, заставляющее терять голову, терпение и всякую диетическую решимость. Да, и плевать на правила этикета тоже.
Вооружившись ложкой, я зачерпнула восхитительно густой то ли бульон, то ли скорее соус, еще раз вдохнула его дурманящий запах. Если уж выпала возможность насладиться любимым блюдом, грех ее упускать. Особенно если больше ничего особо приятного от обеда ждать не приходится.
— Рада видеть, что у тебя хороший аппетит. Ешь больше свежих овощей и обязательно возьми сыр, молочное особенно полезно в твоем положении.
Я чуть картошкой не подавилась, услышав эту рекомендацию. С чего бы, интересно, такая забота? И еще, чем вызван переход на «ты»? Начинали общение мы, помнится, со сдержанной взаимной любезности, на брудершафт не пили… что изменилось? Какую игру ведет сиятельная в прямом и переносном смысле леди?
— Спасибо. Я не очень сведуща в местных сырах. Посоветуете?
В эту игру могут играть двое, совершенно точно. И я тоже кое на что способна. Уж во всяком случае, не стану смущенно молчать, опуская глаза. Меня учили уважать старших, но не слепо преклоняться перед ними.
— Попробуй козий.
Рука слуги, немедленно возникшего за моей спиной, подала тарелку с толстыми круглыми ломтиками. Что-то подобное, кажется, продается и дома, но это если и не вкуснее, то хотя бы натуральное.
Подцепив вилкой один ломтик, я жестом попросила убрать блюдо. И застыла над своей тарелкой, охваченная тревогой и подозрениями. Случайно ли мне подали этот сыр? Только ли в продолжение светской беседы, призванной создать иллюзию нормальных отношений? Или он предназначен специально для меня? Отравлен?
— И как тебе?
— Я… — в горле пересохло, голос сорвался. Поспешно глотнув воды, я договорила: — Я сначала доем жаркое, пожалуй.
А ведь блюда, между прочим, подают каждому в отдельности. Только закуски выставляют для всех общие и напитки разливают из кувшинов. Что, если отравили мое жаркое? Да, сделать так было бы вернее, мало ли откажусь от сыра…
Аппетит пропал начисто. Как я ни старалась убедить себя в том, что пока моя смерть никому не нужна, страх неизменно брал верх. Ничего не понимая в происходящем, сложно было быть в чем-то уверенной.
— Вы хорошо доехали, миледи? — вновь попыталась разрядить обстановку Лоран.
— Да, спасибо.
Герцог, Дэн и блондинка упорно молчали, с самого начала этого диалога изображая увлеченность едой. Но было заметно, что они больше копались в своих тарелках, чем действительно ели. Отчасти возможно, причина была в том, что все из вежливости общались на понятом мне языке, и это было непросто.
— Милорд герцог здоров?
— Вполне, — неожиданно тепло улыбнулась герцогиня. — Даже выезжал на охоту несколько дней назад.
— Хорошие новости, — впервые подал голос хозяин. — Это означает, надеюсь, что он сможет лично присутствовать на Совете?
— Я тоже весьма на это надеюсь, — вновь заледеневшим тоном отозвалась герцогиня.
Вот так да. Эта короткая беседа заставила меня крепко призадуматься. Она вроде бы беспокоилась о муже, значит, питала к нему какие-то нежные чувства. Но при этом словно не хотела его появления на Совете. Похоже, эта дама умеет разделять отношения и политику: любовь к мужу не отменяет ее нежелания давать ему свободу в принятии решений.
Герцог, смутившись, вернулся к своему жаркому. Зато заговорила блондинка. Голос у нее оказался неприятно высоким, с заметными истеричными нотками. Она быстро произнесла несколько фраз на сонайском, слишком быстро и потому неразборчиво, но несколько знакомых слов мне уловить удалось. Кажется, речь шла о каком-то договоре, о покупке чего-то. Герцогиня ответила быстро и резко, попросту велев женщине замолчать.
— Прости, — через мгновение повернувшись ко мне, она уже улыбалась, но в глазах плескалась тревога. — Это было невежливо.
— Пустяки, — в свою очередь улыбнулась я, надеясь, что удалось сохранить безмятежное выражение лица.
Выходит, герцогиня не знает, насколько я способна понимать местный язык. И опасается, что при мне прозвучит нечто, для моих ушей не предназначенное. Тогда вдвойне интересно выяснить, о каком это договоре заикнулась сейчас блондинка. И почему вообще именно сейчас, за обедом.
— Ты не возражаешь против послеобеденной прогулки?
— О нет, с удовольствием.
Я подарила герцогине еще одну улыбку, почти искреннюю. Пожалуй, не рискнула бы первой пригласить ее куда-то, где можно будет побеседовать с глазу на глаз, но, видно, она и сама этого хотела. Значит, очень скоро удастся хоть отчасти выяснить отношения.

* * *
— Оно тебе подходит. Такое же скромное и серое.
Тон герцогини был совершенно ровным, но я все равно ощутила ее раздражение. Ветви яблонь покачивались над нашими головами, сонно шурша на ветру и засыпая сад листвой.
— Скромность украшает девушек, — осторожно отозвалась я.
— Девушек!
Вот теперь в голосе женщины звучал злой сарказм. Я невольно подобралась, предчувствуя неприятное обсуждение моих добродетелей, несомненно сомнительных с точки зрения местной морали.
— Отвратительная традиция! — неожиданно продолжила герцогиня, решительно шагая вперед и вынуждая следовать за ней. — Как можно ставить женщин вроде тебя едва ли не выше законных жен? Нивэн, подумать только! Красивое слово, на деле обозначающее лишь…
— Шлюху?
Я собиралась промолчать. Честно. Заранее стиснула зубы, готовясь проглотить любые оскорбления. Но грубое слово вырвалось против моей воли. Настолько оно напрашивалось в концовку этой тирады. Настолько там подразумевалось. Словно собеседница, резко замолчав на пике эмоций, требовала от меня договорить за нее. И я, не выдержав, поддалась.
— Грубо. Но точно, — согласилась герцогиня, останавливаясь и поворачиваясь ко мне лицом.
— Я из другого мира, — сдерживая вскипевший в груди гнев, процедила я, тоже застывая на месте и скрещивая руки на груди. — У нас подобное не считается предосудительным.
— О, я знаю. Подобное и многое другое. Вы словно не видите, что так жить нельзя.
— А как можно? — чуть давая волю своим эмоциям, с вызовом поинтересовалась я. — Делать все то же самое, только тайком?
Удар достиг цели — герцогиня заметно побледнела. Рука ее дернулась, спорить могу, в этот момент она мечтала залепить мне пощечину. Но движение оборвалось в самом начале. Я продолжала стоять неподвижно, глядя своей почти свекрови прямо в глаза. И невольно размышляла о причинах такой реакции. Неужто угадала? Но только вот что именно?
— Нужно придерживаться строгих принципов.
— О, у меня весьма строгие принципы, — нарочито спокойно ответила я, разводя руками.
— Оно и видно. Какой у тебя срок? — без перехода спросила герцогиня.
— Одиннадцатая неделя.
— Мало…
— Сколько есть.
— Хочешь вернуться домой?
— А вы можете это устроить? — вопросом на вопрос ответила я.
— Могу.
— Хочу.

Глава 13

Если уж начистоту, то сейчас желание вернуться домой уже не было таким абсолютным, как в первые два дня здесь. Во-первых, я осознала, что просто сбежать и все забыть мне не позволят. Во-вторых… любопытство, конечно, сгубило немало кошек, но в истории с призраком все равно хотелось разобраться. И вообще, этот мир как-то исподволь, незаметно, перестал быть таким уж чужим.
— Присядем? — предложила герцогиня, жестом указывая на беседку неподалеку.
Ива сонно шелестела листьями над нашими головами. На горы неторопливо опускался вечер, закат алыми факелами зажигал снежные шапки на далеких вершинах. Здесь было красиво, очень красиво. И, главное, спокойно. Никаких телефонных звонков, пожирающего время компьютера, спешки, толкучки, давки. Правда, здесь я никому не могла по-настоящему доверять. Но кому я доверяла дома?
— И как вы собираетесь меня вернуть?
— Сюда же ты попала, — повела плечом герцогиня, глядя в сторону. — Вот и вернешься той же дорогой.
— Меня там пытались убить.
— Да. Калана пыталась. Но не думаю, что это повторится.
— Мне бы вашу уверенность.
— Что заставляет тебя сомневаться?
— Отсутствие информации, разумеется, — спокойно ответила я. — Не зная, кто и чего от меня хочет, я не могу знать, чего и от кого мне ожидать.
— Все хотят получить кольцо, — со смешком отозвалась герцогиня, крутя в пальцах упавший прямо ей на колени желтый лист.
— Вопрос в том, каким способом.
— Ну, убивать тебя бессмысленно, сама уже могла бы догадаться.
— Когда речь идет о моей жизни и смерти, я предпочитаю знать, а не догадываться.
— Справедливо.
Повисла пауза. Я смотрела на садовника, возившегося вдалеке с живой изгородью. И пыталась понять, чем вызвано желание герцогини помочь мне вернуться домой. Уж точно не заботой о моем благополучии, разве что о своем. Выходит, мое здесь присутствие каким-то образом ей мешало. Понять бы, каким.
— Кольцо принадлежит тебе. Если кто-то его заберет, ничего не изменится. Пока ты жива, пока жив…
Герцогиня неожиданно осеклась на середине фразы. Удивленно переведя на нее взгляд, я увидела странную гримасу: закушенную губу, глубокую складку между бровей, только одинокой слезинки на щеке недоставало. Ох, как ей не нравилось то, что приходилось сейчас говорить… Не потому, что так уж хотелось это скрыть — сдается, она понимала, что не рассказывает ничего особенно нового для меня. Нет, скорее эти факты были ей неприятны сами по себе.
— Я догадываюсь, что кольцо на самом деле принадлежит сыну Ара.
Герцогиня отвернулась, оставляя мне только гадать о выражении своего лица. Но если бы оно ее не выдавало, стала бы она отворачиваться? Думаю, нет. Она уже достаточно прямо и открыто выказала мне свою неприязнь. Значит, скрывает не ее.
— Почему вы его ненавидите?
— Кого? — вздрогнув, спросила герцогиня.
— Ара. Он ваш сын, но вы ненавидите его настолько, что достается даже мне. Даже нашему с ним ребенку, который еще и не родился. Почему?
Я спрашивала наугад, хотя и была уже почти уверена в правильности этой мысли. Кое в чем Калана мне не солгала. Многого не договорила, это факт, выдала лишь удобную ей часть правды. Но все-таки, кажется, правды.
— Я не… почему ты вообще так решила?
Если хорошо подумать, то продолжительность и все обстоятельства нашего знакомства не давали мне никаких оснований для подобных выводов. Кроме, разве что, той гримасы. Но как раз сейчас в голову мне пришло то, что, наверное, должно было бы прийти туда давно. Никто здесь не знал, что за отношения были у меня с Арладаном. А значит, всегда можно было сделать вид, что моим источником ценных сведений был он. Например, сейчас.
— Это не я так решила.
Даже лгать не пришлось. Эту фразу можно понимать как угодно. Кто-то просто рассказал мне, поделился своей точкой зрения. Неважно, кто. Пускай моя собеседница решает сама. Ручаюсь, ей и в голову не придет, что я разговаривала с Каланой. Уж конечно, подумает она на Ара. И хорошо.
— Это ложь.
Герцогиня резко выпрямилась, отбрасывая истерзанный листок, и повернулась ко мне. На лице ее застыло ледяное спокойствие. Маска королевы. В других обстоятельствах я бы восхитилась такому умению сохранять хорошую мину при плохой игре. Но сейчас мне стало страшно. Кажется, я зашла слишком далеко.
— Я не стану врать, что любила его. Возможно, я была плохой матерью. Но ненависть — это уж слишком.
— Все субъективно, — стараясь казаться спокойной, обронила я. — Давайте вернемся к тому, с чего начали. К моему возвращению домой.
— Хоть прямо сейчас.
— Нет, — растянула я губы в фальшивой улыбке. — Начнем иначе. Всем нужно кольцо. Кольцо у меня. Так зачем, скажите на милость, отправлять меня в дальние дали с ним вместе?
Герцогиня тихо хмыкнула, потом невидящим взглядом уставилась вперед, на заросли чего-то, отдаленно похожего на боярышник. Я беззастенчиво разглядывала ее идеальный профиль. Видимо, Дэн пошел в отца. А вот Ар — наоборот.
— Это решило бы многие наши проблемы, раз и навсегда. Если бы тебя не было, их не было бы вовсе.
— Это я тоже уже поняла, — кивнула я. — Только не понимаю, как именно их можно этим решить. И во что это обойдется мне.
— Ты вернешь свою прежнюю жизнь.
За этой внешне правильной фразой мне почудился грандиозных размеров подвох. Или не почудился. Нет, определенно он там был, да еще какой! Желанием от меня избавиться разило прямо-таки за версту.
Если предположить, что меня действительно передумали убивать, значит, просто хотят убрать отсюда подальше. Зачем? Вестимо затем, чтобы делать что-то от моего имени за моей спиной. И чтобы я не могла ни повлиять, ни даже возразить. Так же, как муженек этой мадам — сидит себе спокойно дома, охотится и развлекается, пока женушка занята политикой.
— А если я этого не хочу?
— Сама же сказала, что хочешь.
Ого, мне удалось озадачить собеседницу. Маленькая, но победа.
— Я сказала, что хочу вернуться домой. А про прежнюю жизнь ничего не говорила.
— Это игра словами, — раздраженно парировала герцогиня.
— Ничего подобного. Вернуться домой — естественное желание, — спокойно ответила я. — Там, знаете ли, блага цивилизации, медицина в первую очередь, актуально в моем положении. Друзья и знакомые, опять же, волнуются. Но это сейчас. А если заглянуть в будущее? Моей прежней жизни уже нет, и никто не сможет мне ее вернуть.
— Ты можешь…
— И вы туда же? — перебила я, не скрывая раздражения. — Как прямо у всех все просто, а… Соверши убийство и дальше жизни радуйся! Чего же тогда сами так не сделали в свое время? Не было бы Ара, и нынешней пробле…
Я даже не поняла, когда и как герцогиня вскочила на ноги. Осознала уже только хлестнувший по ушам звук удара и вспыхнувшую болью щеку. И, глядя в белое от гнева лицо свекрови, едва сдержала улыбку. Вот как все интересно… Если это спектакль, то весьма талантливый. Если нет, то передо мной очень противоречивая личность.
— Столько эмоций… — протянула я, подавляя искушение прижать к пылающей щеке ладонь. — Почему вам нельзя, а мне можно?
— Потому, что ты…
И снова она не договорила последнее слово. Только в этот раз я не собиралась заканчивать фразу за нее. Хватит, не люблю смаковать оскорбления в свой адрес, да и зачем бы?
— Может быть я и такая, хотя учтите, что сама я так вовсе не считаю. Но это не мешает и мне иметь некоторые моральные принципы.
— А где были твои моральные принципы, когда ты ложилась под кого попало?!
— Этот «кто попало», между прочим, ваш сын, — холодно отчеканила я.
И обе мы замолчали. Лично я сказала все, и не собиралась продолжать, потому, что беседа окончательно скатилась в банальную бабскую склоку, а мне хотелось вовсе не этого. Нет, разумеется я намеренно выводила герцогиню из себя. Но по факту она так и не сообщила мне ничего ценного, хоть и подарила немало пищи для размышлений.
— Значит, возвращаться ты не собираешься, — первой нарушила тишину герцогиня.
— Нет, — спокойно ответила я. — Хочу вернуться, не скрою, но не стану. Моя судьба и судьба моего ребенка не будут решаться за моей спиной.
— Вот как…
Эта короткая, произнесенная с оттенком откровенной угрозы фраза для меня словно сдернула покрывало, обнажая правду. Вернуть свою жизнь… какая, право, простая и изящная задумка! Отправить меня обратно, дождаться рождения ребенка и забрать его. И кольцо заодно. И с этим я ничего уже не смогу сделать. Что будет с ним дальше, здесь? Да мало ли, что может случиться с маленьким ребенком…
— Вот так, — отрезала я.
Подобрала юбку и решительно направилась обратно в замок. От общества герцогини начало отчетливо подташнивать. Лицемеры однозначно самые гнусные и страшные из негодяев. Одно радовало — отчасти я уже поняла, с кем имею дело. А предупрежденный, как известно, вооружен.

* * *
Дэн ни о чем не стал спрашивать. Только посмотрел как-то странно тоскливо и скрылся в своей комнате. Будто знал, что и почему мне было предложено, сам рассказать правду боялся, и боялся, что я не догадаюсь и соглашусь. На миг мне даже захотелось его успокоить, сказать, что сбегать отсюда не намерена. Но на всякий случай я это желание подавила. Мало ли, может на то и был расчет герцогини — с его помощью выяснить, что я себе думаю.
Переодевшись ко сну, спровадив Беону и оставшись в комнате в одиночестве, я задумчиво сгрызла яблоко, прилегла на кровать и принялась разглядывать перстень Вальесов. С виду вещица была вполне обычной, но прикосновения к ней оставляли странное чувство. Она будто притягивала меня, не позволяя выпустить себя из рук, заставляя вновь и вновь водить кончиками пальцев по выгравированным линиям герба.
Ночник я все-таки зажгла. Сперва хотела полежать в темноте, но нервы не выдержали. Начала думать о желании герцогини спровадить меня восвояси. В первый раз, помнится, Дэн моего согласия не спрашивал: схватил в охапку и уволок с собой. И что, спрашивается, помешает этот фокус повторить?
Разве что тот факт, что я, поняв, что все это сделано не ради моего счастья и спокойствия, едва оказавшись дома, подамся в бега. И со мной вместе пропадут кольцо и наследник, оставив двух леди в сложном положении. Наверняка им придется тогда воевать, и это не закончится ничем хорошим.
Возможно, выдавать себя они не станут. А возможно, отправят меня на родину не в одиночестве. Няньку приставят, точнее, тюремщика. Причем такого, от которого мне, обычной девушке без какой-либо специальной подготовки будет никак не сбежать. Словом, и так плохо, и этак не хорошо.
Не удержавшись, я заскулила в подушку. Вот за что мне все это, а? Уж конечно, за невероятную мою глупость, за что же еще… Как вообще можно было столько времени убеждать себя в том, что все — только сон? Это ведь еще постараться пришлось, выдумывать соответствующие объяснения для вещей совершенно очевидных.
Вот если бы понять, зачем я это делала. Ведь в самом же деле, вела себя как та самая, которой меня считает герцогиня. Спала с мужиком, даже имени его не спрашивая. Будучи при этом в здравом уме, хотя вот это как раз спорно, и трезвой памяти — а вот это уже факт. Или тоже не факт?
Почему тогда, когда я уже понимала, что занималась самообманом, что мужчина в моей постели был вполне себе реальным, не могла даже оттолкнуть его и устроить подобающий скандал? И даже не так — почему все происходившее между нами с начала и до конца казалось мне естественным, более того — необходимым?
Гадать было… даже как-то глупо. Я не сумасшедшая, во всяком случае, на это хочется надеяться. Значит, на меня каким-то образом повлияли. Каким? Магическим, разумеется. Все время забываю о том, что здесь магия — вещь привычная и обыденная. Чего удивляться, что ею воспользовались? И правда, надо ли знакомиться, ухаживать, добиваться, если можно щелкнуть пальцами и получить девушку готовенькой?
На душе от этих мыслей стало невыносимо гадко. Я испытывала к Ару чувства. Сложные, противоречивые, непонятные мне самой, но испытывала. Страдала из-за того, что его больше нет. А он всего лишь пользовался мной.
Я долго лежала с закрытыми глазами и думала обо всем этом. Неужели и правда просто пользовался? Но почему именно мной? Я не мисс Вселенная все же, обычная девушка. Никакими исключительными талантами не обладаю. И, тем не менее, он выбрал меня. Гиллад сказал тогда чертовски правильную вещь — просто любовницу можно было найти поближе и получше. Значит, у всего этого была какая-то цель.
В комнате было душновато, захотелось пить. Не открывая глаз, я села на кровати и принялась ногами нащупывать тапочки, чтобы дойти до стола, где стоял графин с водой. Тапочки находиться никак не желали, и я все-таки разлепила непослушные веки. Но ничего не увидела. Вокруг был кромешный мрак.
Я испуганно юркнула обратно в кровать, натянула одеяло до самого носа и огляделась. Ночник, конечно же, мог и сам погаснуть, представления не имею, как работают эти магические штуковины. Может, заряд кончился. Но почему стало настолько темно? Должен был быть виден ну хотя бы контур окна, тем более, я совершенно точно не задернула шторы.
— Даша…
Я до боли вжалась в спинку кровати. Тихий, вкрадчивый голос, прошептавший мое имя, пробирал до костей. Звучал он, казалось, отовсюду сразу. По коже пробежали мурашки, кончики пальцев закололо.
— Камень… драконий камень…
От внезапно нахлынувшего холода одеяло не спасло. Я задрожала, тщетно пытаясь закутаться поплотнее, чтобы сохранить хоть каплю тепла. Голос продолжал звучать, слова будто складывались из жутковатых скрипов и шорохов.
— Даша… найди…
— Что, что найти? — непослушными губами пробормотала я, тщетно пытаясь хоть что-то разглядеть в окружающей меня чернильной темноте.
— Найди драконий камень.
Эта последняя фраза прозвучала неожиданно четко и внятно. И я могла поклясться, что голос принадлежал Ару. Даже на миг показалось, что его силуэт промелькнул где-то в паре шагов. Холод сделался невыносимым, я уже дрожала всем телом, обхватив себя за плечи, но сумела выдохнуть еще один вопрос:
— Где?
Ответа не последовало. Только от кольца по всему телу начало растекаться тепло. А потом я словно рухнула с огромной высоты и… проснулась. Съежившаяся под одеялом, дрожащая от совершенно реального холода. Ночник в самом деле погас, а посреди комнаты, там же, где и в прошлый раз, застыла, выжидающе скрестив руки на груди, знакомая призрачная фигура.

Глава 14

— Здравствуйте, — неожиданно ощутив раздражение, едва ли не злость, процедила я, глядя на призрака. — Что на этот раз?
Процедила и прикусила язык. В прошлый раз голос призрака я слышала у себя в голове. Скорее всего, это было нечто вроде телепатии, мне передали саму мысль, потому она и оказалась на том языке, на котором я думаю. Значит, говорить с этой дамой вслух совершенно бесполезно, она меня не поймет. Разве что…
— Ты Лерея? — спросила я на сонайском.
— Лерея… было мое имя… да…
Теперь слова ответа доносились из уст призрака, не в моем сознании. Отчаянно пожалев, что рядом нет Дэна, я сгребла в кучку все свои невеликие пока познания, и составила следующий вопрос:
— Зачем тайник?
Вообще я хотела спросить, зачем она мне его показала. Но словарного запаса для этого не хватило. И разумеется, в строгом соответствии с законом подлости, поняли меня не так, как мне того хотелось.
— Это было не его. Не должен был получить.
— Это? — уточнила я, отыскав под подушкой перстень и показав призраку.
— Да. Эльан Вальес. Принадлежит дочери.
— Твоей дочери?
— Да.
— Но у тебя был только сын.
— Нет!
В лишенном до этого всяких интонаций голосе призрака вдруг отчетливо прозвучали боль и отчаяние. Мне стало ее жаль. Ей не верили при жизни, называли сумасшедшей. И сейчас, после смерти, я сделала то же самое. А она пришла ко мне за последней помощью.
— Ребенка…
Я очень хотела спросить, подменили ли ее ребенка, но обнаружила, что не знаю нужного слова, и осеклась. К счастью, Лерея не исчезла и вроде бы не рассердилась на мою глупость и непонятливость. Наоборот, попыталась продолжить разговор.
— Дарф эт ра бикор эрала мил да лооне энид.
У меня голова закружилась от этого ответа. Но кое-что я все-таки поняла. Дарфом, собственно, звали ее мужа, «энид» означало «сын», а слово «лооне» я уже слышала, от торговца, довезшего нас с Дэном в Иронай. Произнес он его, когда неподалеку от города какая-то наглая шавка, выскочившая из придорожных кустов, своим лаем напугала лошадь. И получил за это весомую оплеуху и сердитый выговор от супруги. Видимо, слово было грубым и оскорбительным.
Увы, никаких конкретных выводов сделать не удалось. То ли Лерея просто нелестно отозвалась о своем муже, то ли хотела рассказать что-то о ребенке, каком-то сыне. Возможно, том самом, которого она не признавала своим.
Пришлось отрицательно покачать головой, показывая, что я ничего не поняла. Лицо призрака болезненно скривилось. Мотнув головой, Лерея совершенно как живой человек потерла виски, потом закрыла лицо ладонями и застыла в неподвижности.
— Почему я нашла…
Не знала я ни слова «дневник», ни слова «перстень», такое вот упущение. Следовало этим поинтересоваться, раз уж я собиралась беседовать с призраком. Но вот как-то не подумала, прокол на мой счет.
— Твое.
Короткий и резкий ответ призрака опять поверг меня в задумчивость. Мое кольцо? Оно ее привлекло, вызвало, что-то для нее значит? Или это содержимое тайника должно принадлежать мне? Но почему? Из всех нынешних обитателей замка я, пожалуй, единственная, кто вообще никак не может быть связан с этой историей.
— Это? — спросила я, показывая руку с железным кольцом.
Призрак отрицательно мотнул головой. Я окончательно перестала что-либо понимать. Если дело не в железном кольце, тогда в чем? Может, я просто первая, кто оказался в этой комнате ночью? Но по виду спальни в подобное верилось с трудом, не выглядела она заброшенной, а потом наспех приведенной в порядок. И причем тогда слово «твое»?
— Это?
Перстень Вальесов тускло сверкнул на моей ладони в свете внезапно вновь загоревшегося ночника. Призрак отшатнулся подальше, в темноту, но не исчез. Только лицо его озарила спокойная улыбка.
— Это твое.
Я впала в прострацию. Ничего себе новости! Этот-то перстень с чего вдруг мой? С того, что это я его нашла? Мне его таким манером дарят? Передают с какой-то целью? Последнее, пожалуй, наиболее вероятно. призраки обычно являются не просто так.
— Это… твой подарок мне? — к счастью, нужное слово всплыло в памяти.
— Нет, — мотнув головой, отозвался призрак, отдаляясь еще на шаг. — Это твое.
— Почему? — обалдело спросила я.
— Твой род… найди нагаэр батэс.
Сказала и исчезла. Я со стоном повалилась на кровать, сжимая перстень в кулаке. Сговорились они все, что ли? И во сне, и наяву пристают с одним и тем же: пойди туда, не знаю куда, да принеси то, не знаю что! Вот что такое «драконий камень»? А этот «нагаэр батэс» вообще не разбери поймешь, что за зверь такой! И причем тут какой-то мой род?! Или Лерея что, хотела сказать…
— Мамочки… — выдохнула я, замирая под одеялом.
Она что, хотела сказать, что я принадлежу к ее роду?! В смысле, к Вальесам?! Час от часу не легче… Только что гадала, за каким лешим понадобилась Арладану, и почему призрак заявился именно ко мне, и нате вам, девушка. Радуйтесь, только не помрите от счастья ненароком…
Было ли это все таким уж бредом, вот в чем состоял вопрос. Кто я вообще такая? А кто его знает! Мама моя была сиротой, а про отца я вовсе никогда и ничего не слышала. Он был, совершенно определенно был, не ветром же, в конце концов, меня надуло. Но вот кем он был, откуда взялся в маминой жизни и куда из нее исчез, я не имела ни малейшего представления. Это даже не было между нами какой-то запретной темой. Мама никогда не сердилась на мои детские вопросы, просто раз за разом терпеливо, спокойно повторяла, что его нет.
Со временем мое любопытство угасло. Я просто приняла это как факт — нет, и не надо. Мы вполне замечательно справлялись вдвоем. А в жизни бывает всякое. Может, умер. Может, бросил. А может, вообще случайно все произошло. Или, может, был женат. Повзрослев, я даже не попыталась докопаться до правды, зачем? Много раз думала, что сказала бы отцу, если бы вдруг его нашла, и что хотела бы от него услышать. И поняла в итоге, что просто не хочу с ним разговаривать. Будь я ему нужна, он нашел бы меня сам, а раз не нашел, незачем и навязываться.
Отец мой остался для меня загадкой, и впервые я слегка жалела, что так ни разу и не попыталась ее разгадать. Правда, если совсем хорошо подумать, почему я сейчас зациклилась именно на нем? Мама-то была ничем не лучше. В том смысле, что о ее происхождении я знала почти столько же, сколько и об отце. То есть, собственно, ничего. Сирота, брошенная в роддоме, она могла оказаться кем угодно ровно с тем же успехом.
Просто я никогда не думала об этом. Зачем бы? И вот только что узнала новость прямо-таки феерическую. Это же надо — угодить в другой мир и с порога наткнуться на родственников. Причем на покойных. Нет, это только мне могло так повезти.
Разжав кулак, я посмотрела на перстень. После неудачной примерки Дэном вещица эта вызывала у меня страх пополам с любопытством. Перстенек с секретом, иначе и не скажешь. Не всякий сможет носить. Это вполне сходилось с рассказанной Дэном легендой. Неспроста драконы требовали от наследника не приходить без перстня. Но зачем тогда было прятать его? Пусть бы и попробовал надеть, сразу бы все и выяснилось…
Был, кстати, очень простой способ ответить разом на кучу вопросов. Сев в кровати, я покрутила перстень в пальцах. Он мой? Это легко выяснить. Просто взять и надеть на палец, чего уж проще? Страшно, конечно, но… но теряться в догадках еще страшнее.
В нерешительности я пребывала довольно долго. Сидела, ложилась, вставала, ходила по комнате, не выпуская перстень из рук. Попила воды, сходила в ванную умыться, долго смотрела на себя в зеркало. Нет, решительно ничего не изменилось, я была все той же совершенно обычной девушкой. Или нет?
Остановившись перед кроватью, я посмотрела в окно, на светлеющее вдали небо. Что я, в конце концов, теряю? В самом худшем случае обожгусь, это неприятно, но не смертельно же.
Отступать больше было некуда. Крепко зажмурившись, я быстрым движением надела перстень на средний палец и сжала кулаки, чтобы не поддаться панике и не сдернуть его моментально, пока чего не вышло.
Только ничего и не вышло. Открыв глаза, я посмотрела на свою правую руку. Перстень сидел на среднем пальце как влитой, как будто его для меня на заказ сделали. Даже не думал болтаться, как у Дэна, а ведь у него рука побольше моей…
Выдохнув, я покрутила вещицу. И снова ничего не произошло.  Перстень вел себя как и подобало самому обыкновенному ювелирному изделию, безжизненному куску обработанного металла. Я смотрела на него, прикусив нижнюю губу. В голове было до звона пусто. Он мой. Он, кажется, в самом деле мой. И что теперь? Мне пойти к драконам? Звучит как плохая шутка, если честно.
Но к чему-то ведь приснился мне этот сон про драконий камень. Кого о нем и спрашивать, если не драконов? Но Дэн ведь сказал, что они ушли и больше не возвращались. Как же я к ним попаду? Если бы можно было, небось, уже десять раз кто-нибудь сходил бы, за двести-то лет. Может, мне еще и не обрадуются.
Сняв перстень, я спрятала его в свою сумку. Вообще-то с удовольствием вернула бы в тайник, но едва ли справлюсь с этим делом в одиночку, а будить Дэна… Стоит ли вообще открывать ему такие подробности? Помощь мне понадобится, это факт. Хотя бы с переводом слов призрака. Но тот ли это помощник, которому можно довериться? Вдруг решит, что мамочка его хочет как лучше, и сдаст меня ей? Что-то мне подсказывало, что из этого точно не выйдет ничего хорошего. Правда, никого другого на примете все равно не было.

* * *
— Решила не спускаться к обеду?
Я кивнула, с аппетитом догрызая куриную ножку. После ночных блужданий и метаний я на удивление легко заснула и замечательно выспалась. Больше никто ко мне во сне со странными просьбами не являлся. А если и являлся, я этого не запомнила. Зато отлично отдохнула и чувствовала себя замечательно.
— Я тоже не хотел, — вздохнул Дэн. — но мама…
Я отвернулась, не удержавшись от сердитой гримасы. Небось, обсудили там без меня то, о чем заикнулась вчера за ужином блондинка. Кстати, так и не выяснила, кто же она такая, а зря. Может, и по поводу таинственного договора, который никак нельзя обсуждать при мне.
— Она столько тебя не видела.
Понятия не имею, сколько, если честно. Может быть, он за мной прямо от нее и по ее поручению отправился. Но сейчас можно было и дурочку поизображать, почему нет? Глядишь, усыплю этим бдительность собеседника и выужу что-нибудь интересное.
— Я уже не маленький, — неожиданно обиделся Дэн. — Не могу все время рядом с ней сидеть.
Помолчал, насупившись, потом все-таки прошел в комнату, закрыв за собой дверь, сел на диван у окна и без перехода продолжил:
— Она наговорила тебе гадостей.
Я чуть не подавилась последним кусочком. Фраза эта совершенно точно не была вопросом. Так, будничной констатацией факта. И как это все понимать? Как попытку втереться в доверие или просто… просто что? Сочувствие, понимание?
— Не обращай внимания, это неважно. Она привыкнет.
Человек такая тварь, он ко всему привыкает. Но мне упорно казалось, что дело тут не в привычке, а в том, что для нее я вообще лишняя. И даже если бы у герцогини не было со мной никаких проблем морально-нравственного толка, она все равно бы от меня избавилась. И будет стараться избавиться.
— Хочется надеяться, — осторожно ответила я.
— Как призрак? — снова резко сменил тему Дэн. — Приходил?
— Да, — кивнула я.
Все равно больше мне не к кому обратиться за ответами. К тому же, если правильно задать вопросы, можно и не раскрывать всей правды. Главное — не упоминать о моем месте в истории с перстнем, потому что в остальном это просто старая и никому уже не интересная легенда.
— Скажи, а что такое нагаэр батэс?
— Драконий камень, — уверенно ответил Дэн. — Во всяком случае, переводится так, но что это такое я понятия не имею. Это тебе призрак сказал?
Я кивнула, постаравшись побыстрее запить замешательство. Единодушие ну просто удивительное — все хотят, чтобы я эту штуку нашла. И никто не желает объяснять, где и как это сделать. И, главное, зачем.
— А фразу «Дарф эт ра бикор эрала мил да лооне энид» как ты переведешь?
— Дарф подменил… э… Эрала это, наверное, имя, — задумчиво протянул Дэн, потирая лоб. — Да, скорее всего, не знаю такого слова и ничего похожего, чтобы подходило по смыслу. Правда, и имени такого не встречал, но мало ли, у многих Вальесов имена были странные. А вот конец я не совсем понял. Ты точно правильно запомнила?
Я только головой покачала. Казалось, что правильно, но, может, я что-то не так расслышала. С непонятными словами так бывает — кажется одно, а на самом деле совсем другое.
— То ли она его обругала, то ли сказала, что Эралу эту… или этого, хотя, если это вообще имя, оно все-таки больше похоже на женское, подменили на сына какой-то… кхм…
— Понятно.
В том и в другом случае суть рассказа Лереи была вполне ясна. Она полагала, что муженек подменил ее дочь, которую она, видимо, назвала Эралой. Это вполне укладывалось в рамки расхожей истории, в которой по факту был мальчик, а по словам матери — девочка. И тут уже совершенно не принципиально, был ли Дарф Лианан нехорошим человеком, или резкого определения заслужила мать этого самого мальчика. На мой скромный взгляд, подобных отзывов заслужили оба.
— То есть, призрак сказал тебе, что Дарф кого-то подменил? — уточнил Дэн.
— Бинго. А еще она подтвердила, что ее звали Лереей. Многовато для совпадения.
— Да уж. И все-таки это не обязательно должно быть правдой.
— То есть, ты считаешь, что если у девушки при жизни были проблемы с головой, они и после смерти никуда не делись? — процедила я, не сдержавшись.
Ох, не надо было открывать рот. Теперь Дэн подозрительно уставился на меня, явно готовясь обрушиться с кучей вопросов. Например о том, из одного ли сочувствия я верю истории призрака, или у меня есть на то более веские причины.
— Считаю, — просто кивнул Дэн. — Ты не думай, пожалуйста, что достаточно умереть, и тебе все тайны Вселенной прямо тут и откроются. Призраки знают не больше, чем люди, из которых они получились.
— Откуда такие познания?
— Почитал кое-что на досуге. У герцога прекрасная библиотека, в том числе и по разным областям магии.
Я задумалась. Единственным, что подтверждало версию Лереи, был перстень на моем пальце. Ведь если ее история с подменой детей была бредом, каким образом я оказалась ее родней?
Воображение услужливо подсказало, как. Семейка эта с магией дружит и по мирам путешествует, факт. Собственно, они это и придумали. Что если дедушка или папа или даже сам здешний герцог где-то когда-то пошалил? От этой мысли мороз продрал по коже. И ведь так легко было проверить… или нет? Скажем, папа герцога развлекался там, а тут его заместитель тоже не терял времени даром. Тьфу, ну и гадость!
Только вот с чего вдруг Лерея была так убеждена, что кольцо это мое, а не герцога, не его папы и не дедушки и не какого-нибудь еще их родственника? Они, поди, чаще меня тут бывали. Однако, никого из них она осчастливить не пожелала, а на меня накинулась, не успела я в комнату заселиться.
— Может, ты и прав, — медленно проговорила я, делая вид, что выбираю в вазе самое красивое яблоко.
— Может быть и нет, — неожиданно пошел на попятный Дэн. — Этого мы не знаем. А способ проверки я тебе уже предлагал. Почему бы нет?
Потому что. Совершенно не собиралась я втягивать в эту историю еще кого-то, причем потенциально заинтересованного. Мной тут и без того все хотят воспользоваться. А если всплывет перстень… мало ли герцог захочет возобновить отношения с драконами и возьмется за розыск наследников. Станет, как в той самой сказке, на всех подряд примерять.
Я, конечно, навряд ли попаду в его список подозреваемых… или попаду? Все время забываю, что здесь существует магия, и герцог в ней разбирается. Вдруг он сделает из того факта, что перстень нашла именно я, какие-то не укладывающиеся в рамки привычной мне логики выводы? В смысле, поймет, что каким-то образом я с Вальесами все-таки связана, раз артефакт их рода сам так и прыгнул мне в руки. И заставит-таки примерить публично. Что же будет тогда? Меня еще и как довод в новом раунде переговоров с драконами станут использовать? Нет уж, без того проблем хватает. Лучше пока сосредоточиться на драконьем камне. И на приближающемся Совете.

Глава 15

Как ни странно, в Иронае герцогиня не задержалась. Стоя у окна, под прикрытием шторы, я проводила взглядом ее карету, сопровождаемую конной стражей, и показала на прощание язык. Удивительно, но факт — этот ребяческий жест доставил мне массу удовольствия.
Знать бы еще, что теперь делать. Дожидаться этого Совета разве что, хоть какой-то ясности моего положения. Неизвестность пугала, порождая желание поджать хвост и сделать ноги. Но куда и зачем? Вернуться домой я могла, конечно, но только на условиях отправляющей меня туда стороны. А здесь податься было некуда. К драконам, разве что. О которых я ничего не знала, начиная с того, где они обитают. Да уж, задачка. Тот еще бином Ньютона.
Побарабанив пальцами по подоконнику, я решила попробовать собрать все имеющиеся противоречивые и откровенно бредовые сведения в одну кучку. Сперва Арладан приснился мне и подсунул книгу. Тот сон вполне укладывался в рамки игры моей собственной фантазии. Но это если без учета всего остального.
Книга во сне была знакомая. Стихи в ней — тоже. Но с чего вдруг именно эти строчки? Она — что полымя, она — что уголь-жар… это он на меня пытался намекнуть? В смысле, самомнение мое зашкалило вдруг, заставив вообразить себя исключительной, избранной и бог весть кем еще, или кто-то другой утверждал, что так оно и есть?
Что в первую очередь ассоциируется с драконами? Пламя, огонь. Драконы — они вообще-то традиционно представляются существами огнедышащими. Идем дальше. Вальесы были в странных отношениях с этими самыми драконами. Явно в особых, не столько деловых, сколько каких-то иных, более близких. Ведь если бы их связывала только взаимовыгодная торговля, драконам было бы все равно, кому продавать свое железо. Ну Вальес, ну Лианан… какая разница? У денег, или что там они получали взамен, вообще нет имени. Но нет, ни с кем, кроме Вальесов они общаться не желали.
Что их связывало, вопрос, конечно, тот еще. Договор, клятва, родство? Выяснить бы, но как? Заодно и про драконий этот камень спросить не помешает. Может, заодно и расскажут, почему он тут всем так нужен.
— О чем задумалась?
— Упражняюсь в назывании предметов, — не оборачиваясь, отозвалась я. — Очень хороший способ запоминания новых слов.
Дэн помялся у меня за спиной, посопел в задумчивости и предложил:
— Может, прогуляемся тогда? Заодно буду подсказывать, чего ты еще не знаешь.
— Давай, — согласилась я.
Мы спустились в сад и неторопливо пошли по дорожке. Я покорно повторяла названия деревьев, цветов и всего остального, что попадалось нам по пути. Это было в самом деле интересно, но не совсем то, что было мне сейчас нужно. Но менять тему беседы… все равно бы пришлось.
— Дэн, а что за договор упомянула тогда за ужином та… блондинка?
— Блондинка? — озадаченно уточнил парень. — Ох, вас так друг другу и не представили. Это была леди Норита Лианан, жена герцога. А договор с диросцами — вечная тема и вечное больное место Ирната.
— Почему?
— Для шахт нужно дерево. Его везут из Дироса, — с готовностью ответил Дэн. — А взамен туда отправляют металлы и драгоценности.
— И в чем тут может быть проблема? — искренне удивилась я.
— Диросцы хотят оружие. И формально у герцога нет причин им отказывать. Но он опасается, что достаточно вооружившись, они на Ирнат и нападут. Более того, подозревает, что они уже почти к этому готовы.
— Логично, — кивнула я. — А причем тут герцогиня Давонская?
— При том, что Дирос кроме Ирната граничит еще и с Волидой, с которой граничит и Давон тоже. Волида милое, знаешь ли, местечко, населенное полудикими горцами, которых хлебом не корми — дай сцепиться с кем-нибудь. Завоевывать их бессмысленно, да никому и не надо, но герцог Давонский испокон веков наводит там что-то вроде порядка, потому никуда они не суются, ограничиваясь межклановыми сварами. Но если контроль ослабить, да еще и намекнуть кому следует, что в диросских лесах много дичи, а в городах — золота, Диросу сразу станет не до завоевания Ирната.
— А почему именно сейчас? — спросила я, хотя и сама догадывалась о причинах.
— Потому, что в Сонае нет правителя, — фыкрнул Дэн. — А без него пока лорды соберутся, пока всласть перессорятся, пока хоть о чем-то договорятся, диросцы успеют тут окопаться так, что никакой армией уже не вышибешь. Момент самый подходящий.
Да уж, так я и думала. Кот издох — мышам раздолье. Мысль заставила поежиться. А еще мне не понравился тот факт, что герцог Ирнатский, оказывается, очень сильно зависит от герцога Давонского… точнее, думаю, все же от герцогини. А значит, неизбежно будет плясать под ее дудку. Поэтому здесь и сейчас я совсем не в безопасности.
Правда, навряд ли герцогиня предпримет какие-то решительные шаги до Совета. Там, сильно подозреваю, потребуется применить кольцо и меня. Доказать, что наследник безвременно почившего правителя действительно на подходе. Эта мысль несколько меня успокоила.

* * *
— Ничего себе! — присвистнул Дэн, когда я почти без ошибок и запинок прочитала довольно длинное предложение из какой-то исторической хроники. — У тебя точно способности к языкам.
— Я переводчик, — улыбнулась я.
А еще мне заняться больше нечем. Без иронии, в самом прямом смысле. Оказывается, передвижение по городу и всякие бытовые мелочи занимают просто невероятное количество времени. И если полностью исключить их из своей жизни, заодно с работой ради хлеба насущного, можно успеть многое другое. Очень многое. Поняла теперь, как раньше аристократам удавалось быть такими образованными. При желании, конечно.
— Завтра вечером, кстати, мы отправляемся в столицу. На Совет Лордов.
Я кивнула. Эту новость мне еще утром за завтраком сообщила Лоран. Собственно, приходила она, чтобы удостовериться, что для меня подготовили все необходимые вещи. Мы здорово поспорили из-за корсетов, втискиваться в которые я больше не собиралась. В конечном итоге удалось сойтись на решении сшить несколько платьев с поясом под грудью, к которым корсет уже не столь обязателен.
А еще я думала. Очень много, постоянно. И ход собственных мыслей мне не очень-то нравился, но поделать с ними я ничего не могла. Что если из меня не выйдет хорошей матери? Все, что я делаю — следую смутно припоминаемым медицинским рекомендациям. Просто потому, что так вроде бы правильно.
Все это получилось как в математике, от противного. Принимая решение, я думала только о том, что убить маленькое, но уже человеческое существо не смогу. Но ведь все это не только вопрос человеческой жизни и смерти, но еще и вопрос любви. Смогу ли я любить своего ребенка, если даже не знаю, хочу ли его вообще? Прямо сейчас моим главным чувством была совсем не любовь, а растерянность.
Перед глазами маячил идеальный образ матери: погруженной в себя, в общение с будущим малышом, разговаривающей с ним, поющей ему песни. Уже любящей и мечтающей о встрече. Но за собой я ничего подобного не замечала и близко, один только страх. Может, это и нормально, находясь во враждебной тебе обстановке, бояться стать беспомощной, но кроме этого нормального явления должно же было быть и еще что-то! А ничего не было! Я защищала этого ребенка так же, как стала бы защищать вообще любого ребенка, если бы пришлось. Разве это правильно для матери?
— Волнуешься? — по-своему истолковав мое молчание, спросил Дэн.
Я снова лишь кивнула в ответ. Еще и Совет этот на мою голову… Наверняка там меня будут рассматривать, как кобылу на базаре, да еще и требовать чего-нибудь попытаются.
— Не волнуйся. Им придется тебя поддержать.
Не удержавшись, я фыркнула. Не то, чтобы прямо придется. Некоторые, полагаю, сделают это с радостным энтузиазмом. Но вот почему они это сделают — вопрос совершенно отдельный. И ответ на него мне неизвестен. То есть, известен, конечно, но в самых общих чертах.
Для чего вообще кому-то может понадобиться объявлять наследником ребенка? Вестимо, чтобы самолично дорваться до реальной власти. Ведь понятно же, что младенец может исполнять только символическую роль, а управлять страной должен взрослый. Вот мне и хотелось знать, кто конкретно взрослый будет делать это от имени моего сына.
Герцог? Возможно, он попытается. Но с учетом рассказанной Дэном истории про Дирос становится очевидно, что он если и не марионетка, то человек, все равно не свободный в своих решениях и поступках. Лишь дополнительная ширма для герцогини, наверняка желающей вернуть себе если не корону, то хотя бы власть.
Все сводится к одному. Я продемонстрировала гордость и строптивость, леди Сальвина сделала вид, что впечатлилась и отступила. Ну правда, почему бы и не отступить, дав мне немного порадоваться своей победой в сражении, если общий исход войны все равно выйдет в ее пользу?
— Как думаешь, — стараясь, чтобы голос звучал как можно ровней, спросила я, — кто станет регентом, или как там у вас называется эта должность?
— Астиэд. Запомни слово, пригодится. Означает, правда, то же, что и «регент». И обычно его выбирают из числа лордов.
— Каким образом?
— Не знаю, — развел руками Дэн. — Этого никто еще не делал. В смысле, в законе записано, что регент выбирается, но обычно… обычно его имя называет в своем завещании предыдущий правитель. А Ар…
— Поняла, — фыркнула я, захлапывая книгу и поднимаясь из-за стола. — Пойду спать. А то завтра, сдается, с утра начнутся сборы, беготня…
— Спокойной ночи.
Уходя, я улыбнулась в ответ.

* * *
Спокойные ночи из несбыточной мечты в последнее время неожиданно превратились в явление самое привычное. Никаких подозрительных сновидений, никаких больше призраков. Даже немного скучно. И очень, очень досадно.
Вертясь в кровати с боку на бок, я все больше злилась. На Лерею и особенно на Арладана. Засыпали меня загадками, приоткрыли самый краешек тайны и пропали оба, будто их и не было. Неужели нельзя было просто рассказать правду, объяснить толком, что от меня требуется? Но нет же, вместо этого все как сговорились ограничиваться недомолвками. Найди им, видите ли, драконий камень. Сейчас, уже прямо бегу, теряя тапочки. Ох нет, простите, не бегу. Я же не знаю, куда бежать-то. Может, туда вообще лететь надо, а я, экая досада, не умею.
И почему вообще я должна куда-то бежать и что-то искать? Ладно Лерея, но Арладан-то мог проявить предусмотрительность! Хотя бы завещание написал, что ли. Или мне толком объяснил, что да как, и кому можно верить. Ведь не может же быть, чтобы совсем никому нельзя было!
— Может…
Рывком сев в постели, я подтянула одеяло повыше и оглядела комнату. Точно, стоило возмутиться исчезновению снов, как извольте радоваться — очередной пожаловал. Явился, не запылился. А я даже не заметила, как уснула.
— Это не сон, — продолжил знакомый до боли голос.
— Еще лучше, — выпалила я вслух, а мысленно составила самое изощренно непристойное ругательство, на какое оказалась способна. Читает мои мысли? Вот и пускай насладится.
— Хочешь ответов?
— Не поверишь — домой хочу.
От узкой полосы лунного света, проникающего между не до конца сдвинутыми шторами, отделилось подобие человеческой фигуры. Проплыло по комнате и устроилось на краю стола. Там сгустилось, разрослось, уплотнилось…
— А сном ты симпатичней, чем призраком, — выпалила я.
— Я не призрак, — даже как-то обиделся Ар.
Пользуясь случаем, я принялась рассматривать его лицо. Он действительно был похож на мать. Настолько, что на какой-то миг мне это стало даже неприятно. Не в последнюю очередь из-за промелькнувшей мысли о том, что подобное фамильное сходство редко бывает только лишь внешним. А как человек леди Сальвина у меня никакой симпатии не вызывала. Да и сам Арладан, к слову, не сделал пока ничего такого, что позволило бы ее заслужить.
— А похож.
— Ты видела призраков?
Обида сменилась искренним удивлением.
— Да, заглядывала тут одна на огонек. Просила найти кое-что.
— Что именно?
— Ты вроде спрашивал, хочу ли я ответов, — не выдержав, огрызнулась я. — А сам только вопросами заваливаешь.
— Ты скоро встретишься с тем, кто даст тебе ответы.
— Хотелось бы.
— Слушай и не перебивай, — сердито продолжил призрак Ара, утверждающий, что он не призрак. — Когда на Совете герцога Давонского объявят регентом, придумай что-нибудь и выберись из зала. Как выйдешь, иди к парадной лестнице. Там тебя встретит человек по имени Гедан. Отправишься с ним и скоро все узнаешь.
— А если не отправлюсь? — демонстративно спокойно поинтересовалась я.
— То есть? — опешил Ар.
— То есть, я тебе не верю. И не стану, пока не объяснишь, для чего я тебе понадобилась. Или нет, спрошу иначе: почему ты решил использовать именно меня? Потому что я из рода Вальесов?
— А если я просто… — начал было призрак или кто он там, но я его бесцеремонно перебила:
— Вот про любовь только сказок не надо. Знать не знаю, что ты со мной сделал, чтобы заставить… хотя и к черту, это вообще не важно! Просто скажи, почему я.
Повисла тяжелая пауза. Судя по всему, заготовленный Аром ответ заключался как раз в романтическом сочинении на тему: увидел однажды и не смог забыть, каждый день вспоминал, пока не нашел. Но я нахально смешала все карты, отказавшись его выслушать, млея от счастья. Да еще и выкинула на стол собственный козырь из рукава, упомянув Вальесов.
— Откуда ты знаешь про Вальесов?
— Логику включи, твое величество! — прошипела я, чувствуя, как невольно закипаю от возмущения. — Я в их бывшем замке. Меня тут навещал призрак. И еще знаешь, что у меня теперь есть?
Вскочив с кровати, я решительно прошагала к шкафу, заставив призрачную фигуру совершенно по-человечески отшатнуться с моей дороги, вытащила сумку и извлекла на свет лунный перстень.
— Гляди-ка, мне идет, правда? Не слишком массивный для моих пальчиков?
— Даша…
— Знаю, что Даша! — рыкнула я. — Насчет фамилии теперь, правда, уже не уверена. Ну, что скажешь в свое оправдание?
По полупрозрачному лицу Ара промелькнула странная тень. А в следующий миг комната погрузилась в темноту. Словно за окном луну выключили. Я невольно попятилась, прижавшись спиной к стене.
— Просто уходи с Геданом и все узнаешь.
Раздался грохот и звон. Осколки оконного стекла посыпались на пол вперемешку с обломками рамы. Я невольно пискнула, прикрываясь руками. Ворвавшийся в комнату ветер хлестнул по лицу так, что из глаз потекли слезы. Сквозь их пелену я увидела, как сгусток темноты возник там, где только что стояла призрачная фигура Ара, закружился смерчем, а потом исчез. Оставив после себя невыносимо густой и тяжелый запах разогретого свечного воска.
Дверь распахнулась, ударившись о стену в паре сантиметров от моего плеча. Всхлипнув, я обхватила себя руками и сползла на пол. Каждый вздох давался с трудом, слезы уже градом катились по щекам.
— Даша! — сквозь звон в ушах расслышала я голос Дэна. — Даша, что случилось?!
— Не знаю… — одними губами пробормотала я, уплывая в темноту забытья.