Суицид гномика Пука

Решили как-то Пук с Манькой, Петрович с Петровной, и Ильич с Ильиничной субботним вечерком основательно бухнуть. А тут у Пука, как на грех, подоконник на кухне обвалился. И решил Пук, пока есть время,  ту злосчастную хреновину из ДСП на место прилепить.   

Взял он гвозди, молоток, клей «Суперцемент», залил в верхнюю горловину триста грамм, и давай трудиться. Через час подоконник сидел, где ему и полагается: под окошком. Как влитой. А поскольку на радостях еще две сотни грамм оказались в Пука влитые, решил наш гномик провести испытания подоконника. И для этого взобрался на него ногами. А не заметил, как в процессе ремонта по подоконнику «Суперцемент» разлил. Встал Пук на подоконник да и приклеился. И сдвинуться не может. Ему бы из тапок вышагнуть – и он свободен. Но самогонка проклятая разум ему застит.

От досады Пук аж трезветь начал. Смотрит с высоты своего девятого этажа, а к подъезду собутыльники приближаются, бухлом и закусками затаренные. А он тут, на подоконнике, застрял. Открывает Пук окошко. Руками им машет и кричит:

– Эй! Помогите! Я прилип!!!

Видят друзья: Пук на краю окна стоит и надрывается. А слов разобрать не могут. А Манька остановилась. Пакеты с чипсами на землю поставила и говорит страшные слова:

– Так, я все поняла! Я, короче, на психолога хотела учиться, в техникум пельменной промышленности поступала… Это он, короче, решил счеты с жизнью свести!!!

Остальные тоже остолбенели. Промеж собой переговариваются:

– Бедный Пук! Жизнь-то нынче какая: рубль дешевеет, в Украине события…

А Манька берет руководство на себя.

– Значит так, слушаем меня! – говорит. – Мы должны воспрепятствовать суициду!!!

– А как мы это сделаем? – спрашивает Ильинична.

– Очень просто, – отвечает Манька. – Бабы остаются здесь и отвлекают внимание, а мужики в это время незаметно пробираются в квартиру, подкрадываются с субъекту сзади и снимают его с подоконника.

– Это ты здорово придумала, – говорит Петровна. – А как мы его отвлекать будем?

– Не как, а чем, – поясняет Манька. – Мужики на что ведутся?

– На водку, – говорит Петрович.

– Это ты на водку ведешься, – говорит Манька. – А нормальные мужики – они стриптиз любят. Вот стриптизом и будем отвлекать.

А Пук все с подоконником борется. А сам в это время наблюдает, как внизу, у подъезда, происходит нечто непонятное. Петрович с Ильичом кустарники ломают, ветками прикрываются, и короткими перебежками несутся к подъезду. В это время Манька подол пальто задирает и ему, Пуку, задницу показывает.

– Ты чего творишь, графиня Овцына? – кричит ей Пук. – Совсем офонарела, что ли???

Тут Петровна с Ильиничной тоже польты задирают и канкан отплясывают.

– Тьфу! Допились бабы-дуры! – кривится Пук.

Тут слышит Пук, как дверь квартиры начинает открываться. При помощи отвертки.

– Мама, грабители! – блажит Пук.

Тут на кухню Петрович с Ильичом забегают.

– Мы не грабители! – говорят. – Мы твои спасители!

Как дернут Пука – так вместе с подоконником от стены его и оторвали. А сам подоконник к ногам приклеенный остался. Так и стоял наш гномик Пук на подоконнике, но уже посреди кухни. Короче, с того дня у Пука новое погоняло появилось – Сноубордист.

А Манька спьяну свои патлы вымыла, стала их над газовой плитой сушить, и сожгла на хрен. Патлы свои. И стали ее называть Волосожар.

Вот так все началось с суицида, а закончилось специальной олимпиадой. О спорт, ты мир!