3. 15

15.
Лучше принять свою судьбу с достоинством, я бы даже сказал, с юмором.
(C) Джерри-а-Конель.
Майкл Муркок. Серебряная рука



Там же.
Чуть позже.

…Спустя четверть часа, влюбленные уже сидят, обнявшись, на тахте. Все это время, Аврелий и его Прекрасная Спутница, присев за столом на кухне, тихонько переговариваются.

- Давай уйдем! – Он настроен оптимистично. – Ребятам явно не до нас. Оставим все как есть. Они справятся. В крайнем случае, завтра и послезавтра проверим. Возьмем их телефоны и…

- Да ты что! – его Спутница переходит на возмущенный шепот. – Она же такого натворила! Ты уж мне поверь, девчонка депрессовая насквозь! Она же ему потом жизни нормальной не даст! Как что-то не заладится, начнет грозить: «Сейчас повешусь!»  Ее лечить надо.

- А у нас получится? – с любопытством спрашивает Он. И уточняет:
- Я, в принципе, понял, что ты имеешь виду. Под лечением.

- А как иначе? – Она удивленно смотрит на него.

- Пожалуй… - Он пожимает плечами. – Действительно, никак.

- Ты только посмотри! – Она указывает по сторонам. - Кругом хлам! Неустроенность! Никаких признаков домашнего очага! Посмотри на сковородку, она еле-еле отмыта от пригорелой яичницы! Она и готовить совсем не умеет. Да парень сбежит от нее через неделю! 

- Н-да… - проведя краткую инспекцию состояния кухни, которое всегда великолепно характеризует хозяйку дома и ее способности по домоводству, Он остается весьма недоволен. – Кругом, извиняюсь, бардак-с! И, кстати, в холодильнике шаром покати. И кофе, блин… Нету.

- О чем речь! – Она с жаром подтверждает его выводы. – Нужно принимать меры.

- Ну, начнем с того, что у ребят тупо нет денег, - Он улыбается. – Стоит решить этот вопрос. Аккуратно, без иждивенчества, - добавляет Он со значением.

- Я продумаю это, - Она с самым серьезным видом кивает, довольная, что их мысли о первоначальных проблемах создаваемой пары вполне сходятся. – Но этого мало. За Стерха я не волнуюсь. Парень готов вкалывать сутки напролет. «Подкинуть» ему «варианты» дело техники. А вот наша юная Сновидица…

- Она вроде бы студентка, - с сомнением в голосе произносит Он. – Правда, книг на столе я что-то у нее не видел. Впрочем, сейчас каникулы, так что это нормально.

- Ничего не нормально, - Она с недовольным видом качает головой. – По моим сведениям, сессия у нее толком не сдана, так что она на грани «вылета».

- «Депресняк» не способствует нормальной учебе, - вздыхает ее Спутник. – Будем надеяться, что возвращение Стерха поможет решить проблему.

- Милый, - Она ласково смотрит Ему в глаза, - ты сам-то веришь в то, что приезд парня, которого она ждала целый год, заставит ее подумать о какой-то там учебе?

- Ну, извини! – Он снова пожимает плечами. – Пожалуй, Ты снова права. Это действительно может все только усугубить. Но мы попробуем заставить Стерха проконтролировать ее «учебный процесс». 

- Если только он не поддастся на ее «женские штучки», - усмехается Она. – Это только Ты у нас «железный» и ничего не замечающий. Сейчас, через год после сам знаешь чего. А Стерх всю дорогу обходился без женской ласки. Растает в момент.

- Что же все так мрачно? – вопрошает Он в пустоту. И обращается к своей Спутнице: - Есть предложения?

Она с усмешкой барабанит пальцами по поясному ремню. Его «фирменным» жестом.

- И кто это будет делать? – Он с тоской вздыхает.

- Ну, вовсе не обязательно это делать тебе, - Она лукаво усмехается. – Чай есть у тебя, на ком «отрабатывать замах»!

- Я в экзекуторы и не набивался, - Он вежливо улыбается, глядя Ей в глаза. – А вопрос ведь действительно важный.

- Ну, прости! – Она берет его руку и целует пальцы. – Не обижайся.

- Я не обижен, - произносит Он с серьезным выражением лица. – Согласен, что это должны делать или Ты, или Стерх.

- Я готова, - Она согласно кивает головой, - но лучше пусть это сделает Стерх. Тем более что одним сеансом мы, увы, не обойдемся.

- Разыграем комедию? – Он улыбается.

- Именно! – Она снова целует Его пальцы. – Собственно, это я и предполагала, когда разрабатывала План.

- Забавно! – Он улыбается. – Кстати, а с чего ты вообще взялась за эту разработку? Почему Ты решила устроить всю эту Историю, с их воссоединением? Просто интересно.

- Понимаешь… - Она слегка смутилась и улыбнулась, как бы приглашая извинить ее нелогичность. – Всему виною По.

- Кто? – Он удивлен.
- Эдгар Аллан По. – Она полностью называет имя американского поэта и поясняет недоумение своего спутника. – Вот эти строки из «Аннабель Ли».
И негромко, с выражением, декламирует:

And neither the angels in Heaven above
Nor the demons down under the sea,
Can ever dissever my soul from the soul
Of the beautiful Annabel Lee…

- Красиво! – Он любит хорошую поэзию, особенно прочитанную Ее голосом.  - И все же…

- Мне стало обидно за renommee «Ангельской Братии», – смущенно объясняет Она. – Помнишь, чуть выше, По сетует на то, что Ангелы завидовали их Любви, и поэтому отняли у него Возлюбленную? Эту самую Аннабель Ли? 

- Прекрасно помню! – отвечает Он, и наизусть читает:

The angels, not half so happy in Heaven,
Went envying her and me: -
Yes!-that was the reason (as all men know,
In this kingdom by the sea)
That the wind came out of the cloud chilling
And killing my Annabel Lee.

- Ну вот, - Она улыбается. – Ты, конечно, можешь смеяться, но хотя в той истории никто из Ангелов неповинен, мне, почему-то, захотелось исправить расклад с влюбленными. Хотя бы в этом конкретном случае. 

- Романтичная ты моя! – Он с улыбкой целует Ее руку, и, лукаво прищурившись, добавляет:
- Ну что же, давай уточним мизансцены Спектакля, мой Любимый Режиссер!..   



…Через несколько минут Аврелий и его Спутница возвращаются в зал, где влюбленная пара по-прежнему сидит, взявшись за руки. Ксения и Стерх поднимают на них счастливые глаза. Две пары счастливых глаз.

- Ребята! – Стерх произносит эти слова самым счастливым голосом, - Спасибо Вам! Вы… просто не представляете…

- Очень даже хорошо представляем! – Она смотрит мимо Стерха на Ксению, прямо ей в глаза, и задает коварный вопрос:
- А скажи мне девица-красавица, что же ты в петлю полезла?

- Я… - Ксения не сразу и вспомнила произошедшее, а вспомнив, тут же сникла. – Я не знала, что мне делать. Я… испугалась.

- Интересно, чего? – Она смотрит на девушку слегка насмешливо.

- Не «чего», а «кого», - тихо отвечает Ксения. – Я испугалась Вас.

- Кстати, Ксения, нам можно говорить «ты», - Он обозначает возможность «сокращения дистанции», - мы ненамного старше вас.

- Хорошо, - соглашается Ксения, и продолжает. – Я испугалась тебя. Прости, я перепутала. Думала, ты это…

- Думала, я это кто? – Спутница Аврелия с интересом, и по-прежнему несколько насмешливо, наблюдает за тем, как Ксения пытается ей, но вначале самой себе, объяснить свое поведение.

- Я… подумала, что ты «снайперша». Из Прибалтики. И приехала за мной.
Когда ты сказала, что рассматривала меня в оптический прицел.

Аврелий крайне неодобрительно качает головой, глядя на свою подругу. Та, чуть виновато пожимает плечами, дескать: «Прости, так получилось!».

- Ты могла позвонить в полицию, - Он скептически смотрит на поникшую девушку.

- Поймите, она вела себя так, будто у нее есть «крыша», - обращаясь уже к Аврелию, неуверенно произнесла Ксения, понемногу начиная понимать, что несет откровенную чушь. – Как будто ее «прикрывают» и она ничего не боится.

- Киллеры никогда не афишируют свое присутствие, - заметил Стерх. – Особенно снайперы. Тебе стоило об этом задуматься.

- Вот-вот! – поддержала его насмешливым тоном собеседница Ксении. – А еще тебе следовало задуматься о другом.

- О чем же? – Ксения понимала, что слова Блондинки справедливы, но очень хотела оправдаться, хотя бы в своих собственных глазах. И у нее ничего не получалось. По всему выходило, что она вела себя как полная дура, шизофреничка и параноид в одном флаконе. И правота собеседницы ее раздражала.

- О том, кто ищет тебя. Стерх уже несколько месяцев был в Питере и пытался тебя разыскать, - Аврелий обозначил еще одну грань ее неадекватности.

- Я не знала, что он ищет меня, - мрачно ответила Ксения. - Я думала, что его убили, а теперь пришли за мной.

- И решила, так сказать, «ускорить процесс»? – Блондинка хищно прищурилась.

- Я подумала... - девушка внезапно посмотрела ей прямо в лицо, с каким-то вызовом. – Я подумала, что ты меня преследуешь, и хочешь убить. И решила, что не доставлю тебе такого удовольствия. Уйду к Стерху, а ты можешь делать с моим трупом все, что угодно.

- То есть, ты хотела напоследок напакостить, и напакостить именно мне? – Блондинка странно улыбнулась, и продолжила. – А то, что ты своими мыслями «списала в расход» Стерха, того, кого любишь, это не пакость?

- Я думала, что ты его уже убила, - как-то ожесточенно произнесла Ксения, понимая, что с каждым словом все больше и больше обнажает свой бред для самой себя, но, все еще не желая, даже самой себе, в этом признаваться. – Ты или твои «коллеги». Друзья «боевиков». Если умереть не от руки бандитов, а от самоубийства, это пакость, то да, я ее сделала!

- Пакость? Значит, для тебя смерть это просто пакость?! Ах ты дрянь такая! – Она распахивает дверцу платяного шкафа и вынимает из скобы под зеркалом висящий ремень. – Сейчас ты узнаешь, как пакости делать!

- Постой! – Он удерживает Ее за руку, уже сжимающую тяжелую кожаную полосу. – Остановись! Это же не наш метод!

- Не наш?! - Она непреклонна. – Нет! Я ее лично выпорю. Собственноручно шкуру спущу!

- За что? – Он как бы вынужденно становится на сторону предполагаемой жертвы грядущего телесного наказания.

- Она отказалась его искать! – Прекрасная Обвинительница была изрядно разгневана. – Она за целый год палец о палец не ударила для того, чтобы найти того, кто ей предназначен! Только ныла и хлюпала носом. Да и то в Сети! Ни разу не прикинула, где он может быть, и какие проблемы у него могли возникнуть.

- Так это действительно ты, Синеглазка с того Форума, где я писала?! – Ксения поражена. – И ты действительно хотела мне помочь?

- Да!!! – Она действительно, в ярости, сверкнула синими глазами. Сверкнула столь грозно, что Ксения вздрогнула от страха. 

- Прости, - серьезно ответила Ксения. - Я думала, что ты меня просто тупо троллишь! Издеваешься над моими проблемами. Да и чем бы ты могла мне помочь? Я ведь давно уже не верю людям…

- А себе? – горько произносит Она, взяв ремень в левую руку, и эффектным жестом правой руки, обращаясь к юной собеседнице.  – По-твоему, ты сама уже ничего не стоишь?

- Что я могла сделать одна? – Ксения произнесла это искренне, но таким тоном, что очень хотелось ее разубедить… А лучше высечь. И отнюдь не в мраморе. За все глупости, что она успела сделать.   

- Да хоть что-то! – Обвиняющая молодая женщина была так прекрасна в гневе, что заслуживала портрета для обозначения на холсте столь изысканного выражения лица. – Ты же не делала ничего! Совсем ничего!

- А вот ты, на моем месте, это самое «хоть что-то» смогла бы сделать?! – не выдержала и сорвалась на крик Ксения.

- Смогла бы, - Он произнес эти слова намеренно тихо. Но именно эти слова все услышали.

- Откуда ты это знаешь? – теперь Ксения пакостно насмешлива. – Или ты, стесняюсь спросить, женщина? Или даже «из этих», «лазурных»?

Он едва успевает перехватить Ее руку, Только еще дополнительных воспитательных оплеух, сверх исходного комплекта, нам и не хватало!

- Не вздумай! – спокойно говорит он Ей. - Ты же видишь, что Ксения не в себе!

- Это я уже не в себе от ее выходок! – его vis-a-vis искренне негодует.  – Она посмела оскорбить тебя! Того, кто только что резал на ней веревку и не дал ей умереть!

- Благодарность далеко не всегда является свойством человеческих существ, пора бы это знать! – Он пожимает плечами, произнося сию напыщенно-нравоучительную фразу. – Кроме того, Ты и Стерх сделали для ее спасения не меньше моего. А Ты, кстати, и мно-о-ого больше!

Как ни странно, Она успокаивается. И, вместо того, чтобы снова попытаться ударить несносную девчонку, демонстративно «раздергивает» в стороны сложенный вдвое ремень, так, чтобы половинки кожаной полосы звонко хлопнули друг о друга. Ксения вздрагивает, с опаской глядя на оскорбленную Женщину, которая этим движением обозначает свое весьма обоснованное желание «прописать» ей «горячих по мягкому месту». Он мягко отводит руку своей Прекрасной Защитницы. Этот жест означает: «Позже!» Она вежливо, и даже покорно, склоняет голову. Дескать: «Слушаю и повинуюсь! Позже, так позже…»

Стерх удивлен. Только что ему казалось, будто в этой странной паре Женщина главная. Но у его мистических друзей все, похоже, много сложнее…

- Любезная Ксения! – Аврелий иронически напыщен. – Я отнюдь не из этих, как ты изящно выразились, «лазурных». Не думаешь же ты всерьез, что моя Жена согласилась бы терпеть рядом с собой столь стремное существо?

- Я прошу прощения за эпитет, - Ксения «играет назад», - Но Вы не можете знать свою Жену  настолько, что…

- Не «могу», а знаю, - спокойно прерывает ее речь Аврелий. - Во всех смыслах. И на твоем месте, любой взрослый человек, прежде всего, послушал бы старших, а уж потом «выступал». К сожалению, ты еще Дитя. Пожалуй, я не стану возражать против твоего телесного наказания. По моему скромному мнению, ремень пойдет тебе только на пользу.

- Простите, ребята, - как можно мягче произнес Стерх, - но Вам не кажется, часом, что это, собственно, наше с Ксенией дело? Это мы с ней обещались друг другу в ее Дримленде. И нам с ней решать, виновата она хоть в чем-то, или нет. В том числе и решать, стоит ли вообще ее пороть.   

- Ты ошибаешься! – Она сурово произносит эти слова. –  Ты просто не в курсе. Я потратила на нее кучу времени! Целых полгода! Предлагала помощь. Ободряла, советовала. Просто предлагала приехать в Питер, взять ее за руку и провести по инстанциям. Бесполезно! Она ныла и ныла! И ничего не делала! Только ждала! А потом и вовсе решила «уйти, хлопнув дверью»! Не подумав о том, что будет с тем, кто ей предназначен! Обрекая тебя на тоску и смерть!

- Она ждала! – со значением произнес бывший десантник. – И дождалась.  Я здесь, с ней. Мы с Ксенией уже обо всем договорились. Завтра мы подадим документы в ЗАГС, и через месяц поженимся. Считайте, что Вы приглашены на свадьбу!

- Предлагаю устроить суд, - с самым серьезным видом предложила Обвинительница. – Пусть судьей будет Стерх. Раз у них все настолько серьезно, пусть решает, что с ней делать. И вообще, пусть определится, нужна ли ему такая девушка, которая легко и просто готова совершить самоубийство, просто для того, чтобы напакостить той, кто ей что-то не то написала в Сети!

- Прокурором, разумеется, ты видишь себя любимую! – Аврелий слегка иронизирует.

- Именно, - Она вполне серьезна, - ну, а защитником этой дрянной особы можешь быть ты. Похоже, ты готов ее оправдывать, несмотря на все оскорбления!

- Я не злопамятен, - Он пожимает плечами, - а стремление к справедливости вовсе не худшее мое свойство. Кстати, а что насчет предполагаемого наказания?

Вместо ответа, Обвинительница еще раз щелкнула ремнем. Как говорится, без вариантов.

Внезапно, Ксения поднялась с тахты и сделала два шага по направлению к Аврелию. Остановилась и тихо произнесла.

- Я виновата. Я прошу у тебя прощения, за то, что оскорбила.

- Принято, - спокойно ответил Он. – Лично я готов тебя простить. Но пойми, Ксения, я в этой истории человек не слишком важный, можно сказать нейтральный, почти что посторонний. А вот Стерх… Подумай, просто подумай, Ксения, что если бы мы не успели? Промедлили хотя бы минуту? Каково было бы ему видеть тебя, плавно покачивающейся, рядом с люстрой? Сколько бы он прожил после такого зрелища? Да и нам, после всего, что было сделано, это было бы то еще веселье. Стерх ведь рассказал тебе, что с ним случилось? 

- Нет, - Ксения отрицательно покачала головой, - он только спрашивал обо мне. А я…. Я так обрадовалась тому, что он все же пришел, что еще ни о чем его не расспрашивала.

- Ну, так я тебе расскажу, - Аврелий посмотрел на подошедшую девушку весьма серьезно. - Коротко, раз уж ты сама не удосужилась расспросить своего долгожданного. Подробности он тебе сообщит позже. Если в двух словах, то Стерха, прямо из госпиталя, забрали в психушку. Хотели сделать из него растение при помощи электрошока. И вытащила его оттуда отнюдь не ты, и даже не я. А та самая твоя сетевая Собеседница, которая всю дорогу уговаривала тебя поучаствовать в его спасении, а сейчас предлагает тебя судить за попытку суицида.

- Судить и выпороть, - вставила свое слово молодая женщина, снова переложив ремень в левую руку. – Крепко выпороть, - добавила Она со значением. 

- А после нашего приезда сюда, - продолжил тихим голосом Аврелий, -  Она же, не далее как сегодня, вернула ему память. О тебе любимой. Стерх ведь, после опытов над ним, не помнил даже твоей фамилии. Только имя. Интересно, что любить тебя от этого он не перестал. Надеюсь, ты оценишь этот факт.

- Оценю, - Ксения повернулась к Стерху. - Это все правда?

- Да, - Стерх кивнул, - Все так. Без них я бы еще долго тебя искал. А если бы Она (Стерх указал глазами на Женщину с ремнем в руке) не спасла меня из психушки, мы с тобой и вовсе никогда бы не встретились.

- Между прочим, именно Она вынула тебя из петли, - безжалостно продолжил вслед за ним Аврелий. – Так что ты могла бы отнестись к той, кто всю дорогу спасает вас обоих, как-то поуважительнее, что ли…

Ксения повернулась к своей Обвинительнице.

- Синеглазка… - она с трудом подбирала слова. - Я могу тебя так называть?

- Называй, - согласилась ее собеседница.

- Ты действительно считаешь, что меня нужно наказать именно так? Именно выпороть ремнем? – Ксения произнесла это вполне серьезно.

- Странный вопрос! – усмехнулась та, кого Ксения назвала «Синеглазкой». И добавила, самым ироническим тоном:
- Если ты ждешь обязательного ответа, то да!

- А ты? - Ксения обратилась к Аврелию. - Ты тоже так считаешь?

- Другого варианта я не вижу, - Он пожал плечами. – Ты должна быть наказана.

- Тогда… - Ксения на секунду замолчала, потом решительно произнесла. – Я согласна.

Все с удивлением уставились на нее.

- Я согласна. – Ксения повторила эти слова, кивнув головой в знак дополнительного согласия. – Согласна быть наказанной. Только пусть меня порет не Синеглазка, а Стерх. На правах мужа.

- Добро, - соглашается Аврелий, и вопросительно смотрит на Стерха.

- Если Ксения согласна… - парень произносит это весьма неуверенным тоном, - и просит меня…

- Да, я прошу именно тебя, - странно спокойным голосом обращается к нему Ксения, глядя прямо в лицо.

- Я согласен, - произносит Стерх, и отводит глаза.

- Спасибо, - серьезным тоном произносит Ксения и поворачивается к своей Обвинительнице, чтобы и ее о чем-то попросить, но та ее опережает. 

- Тогда я, - Синеглазка насмешливо смотрит Ксении прямо в глаза, - придержу нашу красавицу. А Ты (она обратилась к Аврелию), как «нейтральный» человек, и, как Ты изящно выразился, даже несколько посторонний, будешь считать удары и руководить наказанием.

- Охотно, - Он кивает головой, не уточняя, что, в принципе, этот самый порядок грядущего наказания решительной девушки они с Синеглазкой распланировали заранее.

Ксения подходит к Синеглазке и берет ее за руку.

- Ты ведь не сердишься, - она смотрит Ей в глаза, - только делаешь вид. Считаешь, что так будет правильно.

- Именно! – Синеглазка кивает головой. – Именно правильно! И никак иначе!

- Я же не спорю, - Ксения чуть склоняет голову и снова смотрит Ей в глаза. – Вы во всем правы, и Вы все вместе меня накажете. Но, пожалуйста, не сердись! Если ты так хочешь, держи меня. Но я уже все решила. Я никуда не убегу. Даю тебе слово.

- Девочка моя, - тоном изысканно-ласковой садистки произносит ее старшая собеседница, - Тебя ведь еще ни разу в жизни не пороли?

- Ни разу, - спокойно подтверждает Ксения.

- Тогда не храбрись на пустом месте, - искренне советует ее vis-a-vis.

- Я знаю, что мне будет больно, - бесстрашие девушки уже выглядит странно. – Но ведь ты мне поможешь выдержать?

- Помогу! – с изысканной улыбкой отвечает Синеглазка. И добавляет. – С удовольствием!

Ксения со странной полуулыбкой чуть наклоняет голову, то ли в знак согласия, то ли в знак сомнения. Именно насчет «удовольствия».

- Послушайте… - Стерх встает и хочет что-то сказать, но не знает, к кому именно из его мистических друзей следует обратиться.

- Не спорь, так нужно, - тихо, но внушительным тоном произносит Аврелий, прервав его «пантомиму протеста». Он уже принял на себя роль руководителя происходящего действа,  и не намерен ни на йоту отклоняться от согласованного Плана.

- Но ей будет… больно… - Стерх удивлен их странной жестокостью. – Зачем поступать именно так?

- Им виднее, как поступить, они женщины, - серьезно поясняет его сосед, имея в виду не только Ксению, согласившуюся на эту боль, но и свою Спутницу, настоявшую на телесном наказании. - Нам с тобой многого не понять. Лучше сделай так, как сказано, и не задавай лишних вопросов.

Между тем, Ксения и та, кого она называла «Синеглазкой», по-прежнему держась за руки, подошли к «домашнему эшафоту». К той самой тахте, на которой чуть меньше часа назад Ксения рыдала и билась в истерике.

- Подай ему ремень, - властным голосом Старшая обозначила то, что следует сделать. И добавила:
- И попроси его о наказании. Сама!

Ксения, с чуть напряженным лицом, взяла из рук Синеглазки кожаный ремень, и с легким поклоном подала его Стерху.

- Накажи меня, Стерх, - тихо, но твердо произнесла она. - Пожалуйста…

- За что? – тихо спросил Стерх, принимая из рук своей Возлюбленной тяжелую кожаную полосу.

- Какой хороший вопрос! – усмехнулась Синеглазка, и обратилась к девушке: - Раз уж ты отказалась от Суда, будь любезна сама перечислить свои прегрешения.

- Я виновата перед тобой, - произнесла Ксения, и на секунду задумалась. Потом продолжила:
- В том, что отчаялась и попыталась… Нет, не умереть. «Уйти». К тебе, «туда». Я думала, ты… никогда больше не придешь.

- И это все? – Синеглазка покачала головой. – И больше тебе не в чем покаяться?

- Есть, - сказала Ксения, - но это главное, а остальное не важно. Если Стерх меня накажет, вы ведь тоже сможете меня простить?

- Сможем, - Он кивает головой.

- Тогда… - Ксения беспомощно оглядывается на Синеглазку. – Мне… лечь?

- Ложись, - Она указывает на тахту.

Ксения, опершись на край старого ложа, укладывается вниз лицом, сдвигает ноги, и подкладывает руки под голову.

- Нет, так не пойдет! – Синеглазка подходит к ней, и одним движением задирает лежащей девушке подол клетчатого платья, открывая белые трусики. Потом, нагнувшись, приспускает их в изножье, открыв для наказания белые ягодицы, явно еще ни разу не пробовавшие, ни ремня, ни розог.

- Подойди! – приказывает Аврелий Стерху, замершему чуть в стороне, и старательно отводящему взгляд от заголенного зада Ксении. И вежливо поясняет: - Будь любезен смотреть, куда бьешь. И учти, тебе уж точно нечего стесняться. Это я могу отвернуться.

- Нет! – в один голос произнесли Синеглазка и Ксения.

- Будь любезен контролировать, - Синеглазка смотрит осуждающе, явно недовольная Его желанием уклониться от контроля за Стерхом, который уже подошел, и неловко переминается с ноги на ногу.

Ксения ничего не говорит, но, повернув в Его сторону чуть смущенное лицо, кивает в знак согласия.

- Хорошо, - Он подходит ближе и задает логичный вопрос. – А сколько ударов Ксении полагается? Мы ведь так и не определили.

- Пусть Синеглазка решает, - тихо произносит Ксения, снизу глядя на свою спасительницу.

- Надеешься, что буду «добренькой»? – ехидно произносит ее vis-a-vis. – Смотри не пожалей! Насчет пощады и не надейся. Жалеть тебя я не стану. 

- Не обманывай, – тихо произносит Ксения, не отрывая от Нее пристального взгляда, - Ты справедливая. И добрая. И никому не позволишь меня обидеть.

- Для начала, я помогу тебя крепко выпороть, - Блондинка, которую уже успели «записать» и в «прибалтийские снайперши», и в «убийцы десантников» (Боже, какая чушь может «обретаться» в голове у молодой девушки!), становится на колени в изголовье тахты, на  которой покорно лежит заголенная жертва. Потом  насмешливо глядит ей в лицо и добавляет: – А после ты сама решишь, добрая я, или нет.

С этими словами, Синеглазая молодая женщина пальцами левой руки прикрыла ладони девушки, которые та подложила под голову. И вдруг, чуть смущенно отвела взгляд куда-то в сторону. К счастью, ни Стерх, ни Аврелий, занятые своими многозначительными переглядываниями, в ходе которых первый пытался выяснить, что ему делать дальше, а второй столь же безмолвно пытался это объяснить, не заметили ее смущения… 

Ксения доверчиво положила голову на Ее пальцы, прижавшись к ним щекой, и закрыла глаза. Но перед этим коротко коснулась этих пальцев губами…

Ох уж эти модные стрижки! Волосы так и лезут в глаза этой хрупкой тоненькой девочке. Господи, она же действительно выглядит как подросток! Весь такой нахохлившийся и обиженный на весь Мир… Тот Мир, в котором он чужой, и где его никто не понимает.

Синеглазка правой рукой, поправила волосы лежащей девушки, нежно проведя по ее лицу кончиками пальцев. И опустила ладонь на ее левое плечо.
Открыв глаза, девушка чуть-чуть, так, чтобы это было видно исключительно ее Обвинительнице, улыбнулась, повернула голову, и украдкой коснулась губами и правой ее руки, то ли благословляя ее строгость, то ли желая повторения этой безмолвной ласки… И, по легкому ослаблению давления женской ладони, девушка поняла, что сердце ее суровой (или просто кажущейся суровой?) спасительницы дрогнуло.
- Итак? – Аврелий иронично-вопросительно посмотрел на свою подругу. Та на секунду потупила взор, потом решительно произнесла:
- Пятьдесят ударов.

- Не слишком ли мало? – Он почти серьезен. – Я бы назначил сотню. Тем более что Стерх нервничает, и я не знаю, сможет ли он наказывать Ксению как следует.

- Не в количестве дело, - покачала головой Синеглазка, и Он с ней был вынужден молчаливо согласиться. – Стерх боится по-настоящему наказывать свою возлюбленную. Но, если Ксения вежливо попросит о строгом наказании…

- Я прошу, - Ксения чуть оглянулась на своего робкого экзекутора, - Стерх! Они правы. Бей крепче. Пожалуйста.

- Хорошо, - Стерх произнес это хриплым голосом, странно глядя на предстоящее «поле деятельности» и нервно сжимая ремень.

- Без жалости, Стерх! – согласилась со своей подопечной Синеглазка.

- Да, да… - рассеянно кивнул молодой парень, нервно облизнул губы и взмахнул ремнем.

Сложенная вдвое кожаная полоса со странным хлестким звуком впечаталась в мягко колыхнувшиеся ягодицы девушки. Ксения сжала ноги и напряглась всем телом. Синеглазка мягким движением провела по ее плечу ладонью, давая молчаливую команду расслабиться.

- Один! – Аврелий засчитал достаточно сильный удар, и тихо произнес, обращаясь к Стерху. – Не части. Давай ей отдышаться. Держи паузу.

Стерх кивнул и посмотрел на него, ожидая команды. Аврелий дождался, когда Ксения чуть расслабит тело, и чуть кивнул. И снова ремень обрушился на чуть-чуть закрасневшийся девичий зад…



…Услышав от Нее совсем не то, количество ударов, которое они согласовали изначально, Аврелий удивился, но всерьез спорить не стал. Решил, что они действительно слегка «погорячились», распространив на юную пару, впервые пробующую специфическое блюдо под английским названием «belting», «нормы», которые они выработали для себя за год совместной жизни и разнообразного, в том числе и «тематического», общения, не вполне привычного для стандартных молодых пар. Аврелий подумал, что Она права. Что действительно будет лучше, если Ксения сама попросит Стерха о строгости, пусть и по инициативе Его Жены, чем ее будут долго и бестолково стегать, без малейшего эффекта.  К тому же, рассуждал Он, Стерх, впервые взявший в руки ремень, может просто не выдержать напряжения. Того специфического напряжения, которое накладывает, непонятная обычным (читай «нормальным») людям необходимость наносить красивой женщине сильные удары, невзирая на ее громкие крики и вполне искренние слезы. Аврелий по себе прекрасно знал все трудности таких «исполнений» в отношении любимой Женщины. Влюбленного парня вполне могло «пробить на жалость», и он даже мог бросить излишне строгое наказание на «полдороге». Что, естественно, никак не вписывалось в тот План, который Они сейчас так тщательно исполняли. План, разработанный Ею, категорически одобренный Им, как Мужем и соисполнителем, предмет Ее гордости…

Так что пятьдесят ударов для них было в самый раз. Может быть, даже немножко «слишком».

Впрочем, Стерх держался молодцом. Четко исполнял молчаливые команды. Наносил удары сильно, не жалея той девушки, которая уже громко стонала на грани крика. Своей любимой девушки…

Аврелий понял, что Стерх сейчас получает удовольствие, испытывает легкое чувство эйфории, от Власти над распростертым женским телом. Еще не зная всей специфики строгого наказания Женщины, которую любишь…

Что ж, парню можно было и позавидовать, и посочувствовать…

Но не хотелось ни того, ни другого. Хотелось поскорее закончить «исполнение» в отношении бедняжки и передать ее на попечение Жены. Уж Она знает, что с ней делать... 



...Счет.
- Двадцать три!
Взмах.
Стон снизу
Пауза.

- Двадцать четыре!
Взмах ремня.
Девушка снова стонет.
Пауза. Чуть длиннее.

- Двадцать пять!
А вот сейчас…
Быстро соображать, делать ли перерыв, чтобы Ксения пришла в себя…

Нет!
Никакого перерыва!

Кивок Стерху.
Тот снова взмахивает, опуская кожаный ремень на исхлестанные, покрасневшие ягодицы, высекая из Ксении громкий стон.

- Двадцать шесть!

Синеглазка одобрительно кивает. Действительно, если дать этой юной паре чуть-чуть расслабиться, не факт, что кто-то из них не раскиснет.

Следует продолжать.
Снова взмах ремня, и стон наказываемой девушки.

- Двадцать семь! 
На коже ягодиц Ксении красного уже больше, чем белого. Скоро наступит момент, который им обоим, в смысле, и Ксении, и Стерху будет особенно тягостен. Ее переполнит нестерпимая боль, а его сострадание к несчастной ревущей девочке. И стыд за минувшую эйфорию…

Все это уже было… Было…
С Ним, год назад…

Тяжело.
Контраст удовольствия и стыда.
Неприятный, весьма неприятный контраст…

Ничего, ребята сильные. Выдержат…
И ОНИ тоже выдержат.
Хотя жалко ребятишек, ой, как жалко…

Не расслабляться!
Счет... 



...Та, которую Ксения назвала Синеглазкой, не зря смутилась, провозгласив количество ударов для девушки, столь трогательно обозначившей свое доверие к ней. Не то, чтобы Она слишком уж расчувствовалась по этому поводу, но эти поцелуи… Она не знала, что думать по этому поводу. Не пыталась же, в самом деле, Ксения ее разжалобить! Но слово «сто», готовое сорваться с ее уст, так и не прозвучало.

С другой стороны, вспомнив себя во время первых наказаний, которые примерно год назад начал над ней производить пресловутый «Аврелий», являющийся ее законным и горячо любимым Мужем, Синеглазка категорически решила «уполовинить» число ударов, предварительно согласованное с Ним при импровизационной «разработке» сценария нынешнего «действа».

Теперь Она не жалела об этом. Скорее жалела о том, что не назвала меньшее число. Оказывается, держать за изящные плечи наказываемую девушку, которая вырывается, стонет и плачет, весьма неприятно. Ладони, которыми Она прижимала несчастную девочку к тахте, поначалу чисто символически, потом все сильнее, чуть вспотели. Она периодически поглаживала плечи и спину Ксении, заставляя ее расслабиться. И все боялась, что ей самой захочется прекратить это жестокое испытание собственного терпения, кивнув Мужу особым кивком, о котором они, на всякий случай, договорились заранее.

Ксения вела себя весьма похвально. Лишь в конце четвертого десятка «подала голос». Но как подала…

Синеглазка просто испугалась, что сама сейчас не выдержит, и даст знак прекратить истязание. Отвела взгляд, чтобы не сорваться, взглянула на наказываемое место. В принципе, Ей самой, от рук любимого Мужа, доставалось и куда покрепче. Но то Ей, и далеко не сразу, не с самого первого наказания! Право, самой орать под розгами от Него было куда легче! Впрочем, провинность Ксении заслуживала строгости, поэтому Синеглазка сдержалась. И просто попыталась поглаживаниями и ОСОБЫМИ мысленными посылами смягчить страдания девушки.

Не вышло. Правда, ее Муж сообразил, как поступить, найдя условный компромисс, давая Стерху знак наносить очередной удар после удлиненной  паузы. Но все равно, барьер слез в душе Ксении был прорван, и дальше наказывать ее было много тяжелее…

Бедный Стерх… Девочку-то Она удержит, не вопрос. Ну, покричит, поплачет, не суть, потом успокоим. Но парень, от этих воплей, может сорваться…

И Она решилась.
Внутренний посыл.
Выход на ОСОБОЕ восприятие.
Контакт.

Все. Теперь на некоторое время их нервные системы, на каком-то незримом уровне становятся одним целым.
И тут же…

МАМА ДОРОГАЯ!
Хлестким ударом жгучая волна.
Никогда бы не подумала, что принимать все это непосредственно на нервы так больно…
Если бы не годичный опыт «болевой тренировки», сама бы заорала!

На лбу выступил пот, руки непроизвольно дернулись, еще сильнее прижимая наказываемую девушку к тахте.

Не прерывать контакт!
Ну что же, девочка, будем терпеть вместе...   



...Счет.

- Тридцать восемь!
Взмах ремня. Хлесткий звук кожи, впивающейся в обнаженные ягодицы…

Началось…

Ксения, не выдержала жестокой боли, и издала звук, мучительный для слуха любого нормального человека, смесь стона, крика и странного слезного всхлипа.

Жалко девочку…
Но останавливаться нельзя.

Стерх озадаченно смотрит на Него. Да, парень такого не ожидал. Сейчас-сейчас. Эйфория схлынет, и…

Кивок головы.
Парень снова взмахивает ремнем. 
Молодец. Пока держится.

Снова этот жуткий звук.

- Тридцать девять!
Стерх покраснел, но по кивку Аврелия, наносит очередной удар, не смягчая.
Вопль несчастной девушки заставляет даже Его поморщиться.

Н-да…
Сам бы он однозначно прервал наказание, дав девушке отдышаться и успокоиться. Вопросительный взгляд на Синеглазку. Та отводит глаза в сторону, дескать: «Решай САМ!». Но ей явно тоже не по себе.

Тянем паузу.

Его Жена молодчина. Легкими движениями и некоторыми ОСОБЫМИ приемами облегчает боль девушки.

Ничего, продержится.
Главное, чтобы Стерх не сломался…

- Сорок! - произносит Аврелий. Потом внушительным, ободряющим и, одновременно, приказывающим тоном, обращается к экзекутору. – Осталось всего десять! Держись!...



...Последние десять ударов были просто ужасными. Синеглазка, не стесняясь, работала, принимая на себя часть ощущений Ксении, буквально разделяя ее боль пополам. Та плакала навзрыд, громко всхлипывая при каждом жгучем прикосновении ремня. Плакала искренне, без притворства, несмотря на всю специфическую «анестезию», которую получала от той, женщины, что фактически назначила ей эти мучения. 

Синеглазка откуда-то знала, что не может останавливать наказание. Что Ксения должна прочувствовать все назначенные Ею удары. И что Стерх должен их нанести без жалости, не обращая внимания на страдания своей любимой.

Она понимала, что сейчас мучаются все четверо, каждый по-своему. И что только Она может удержать ситуацию под контролем.

Но у Нее получилось. Приняв на себя часть весьма неприятных ощущений, Она смягчила страдания Ксении, и девушка подняла на нее изумленные глаза.

Блин! Спалилась! Сейчас девчонка начнет благодарить. Или наоборот, разревется, если сочтет, что ее обидели, кто знает…

Нет! Молчит. Это хорошо…

ТЕРПИ, девочка! Осталось всего два удара…
Осталось всего два... 



...Счет.

- Сорок восемь!
Взмах ремня.
Снизу громкий стон со всхлипом. Как удар по нервам.

Стерх уже на грани. «Аврелий» посылает ему мысленный приказ. Это жестоко. Но нужно довести наказание до конца.
Иначе, все будет бессмысленно.

Снова взмах ремня.
Девушка на грани очередного вопля.

- Сорок девять!
Стерх подчиняется Его кивку, и стегает в последний раз, при этом, Ксения вскрикивает как-то особенно жалобно.

- Пятьдесят!
Все. Наказание окончено. Ребята молодцы. Выдержали.

Жаль, что хвалить их не придется. Придется успокаивать. Порознь.

- Довольно! – Он произнес эти слова, укоризненно посмотрев на синеглазую Женщину, как прессом прижавшую своими руками плечи рыдающей полуобнаженной девушки. Ну, неужели Она думает, что Он не заметит Ее ухищрений? Себя бы хоть пожалела! Так ведь нет. Все время норовит за кого-то вступиться…

Стерх, опустив ремень, как зачарованный смотрел на исполосованный красным зад своей возлюбленной. Потом, в какой-то оторопи помотал головой, бросил ремень на пол, и замер в растерянности, готовый упасть перед только что выпоротой им девушкой на колени, в надежде вымолить у нее прощение за собственную жестокость… 

А вот этого делать нельзя.
Совсем нельзя.

Аврелий берет его за локоть.
- Идем, - тихо говорит он парню.

Тот не сопротивляется, и позволяет вывести себя в коридор.

Аврелий притворяет дверь в зал, потом ведет парня на кухню. Молча достает из старого буфета четыре рюмки, ополаскивает их, и, вынув из кармана джинсов плоскую фляжку, разливает ее содержимое в приготовленную посуду.   

Две рюмки он оставляет на кухонном столе. Одну молча сует в руки Стерху. Крайнюю берет сам.

- Вздрогнули, - произносит он нейтральную фразу, в большинстве компаний означающую употребление без специального тоста.

Парень позволяет ему коснуться своей рюмкой края той, что у него в руках. Потом, почти на автомате, даже не поморщившись, проглатывает темный крепкий напиток.

- Хорошо, - Аврелий доволен, - теперь идем.

- Куда? – парень начинает отходить от шока.

- Отсюда и до съестного, - уточняет маршрут Аврелий. – В доме четыре голодных рта, а жрать, извини, нечего. Прогуляемся, не торопясь, до ближайшего магазина. Через час вернемся. Тогда и закончим процедуру.

- А как же она? – парень имеет в виду Ксению. Вернее то, что он хочет ее утешить, разумеется.

- А они побудут вдвоем, - спокойно объясняет парню его сосед по «общаге». И уточняет: - Не бойся! Она ее не обидит. Успокоит, и приведет ее в порядок. И объяснит Правила.

- Какие Правила? – парень не понимает. Ну, еще бы…

- Потом, - машет рукой Аврелий, и спешно выводит Стерха из кухни в коридор