Белый лев. Часть 11. Все хорошо, что хорошо... кон

Часть 11. Все хорошо, что хорошо... кончается?

***

Его встряхнули за плечо немного грубовато, но все же с попыткой изобразить бережность. Плотно сбитый охранник не решался трясти сильнее и повторял вялые попытки добудиться до эксцентричного гостя, теперь уже прибавив приглушенно-басовитое:
- Мистер Бостаф, проснитесь. Мы причаливаем через полчаса. Мистер Бостаф!
Эдгар вздрогнул всем телом и резко сел, схватив охранника за руку.
- Мистер Бостаф! - нервно дернулся мужчина, пытаясь улыбнуться. - Вы... тоже себя нехорошо чувствуете? На берегу уже все готово, чтобы обеспечить пострадавшим уход. Вы нуждаетесь в помощи?
Эдгар медленно выдохнул и разжал пальцы.
- Нет. Мне нужны только мои вещи и такси до студии. Я чудовищно устал.
- Да, конечно... Я передам. Но, думаю, лучше вызвать фургончик, чтобы не повредить работы? Многие решили, что так будет удобнее, сэр. Вам помочь подняться?
- Работы? - Взгляд Бостафа стал недоуменным. - Они целы?
На него поглядели почти со страхом, и без того натянутая улыбка стала совсем неестественной. Охранник кивнул.
- Да. Но почему-то многие из ваших коллег уверены, что это не так, сэр. Может быть, поделитесь, что это - какой-то ваш профессиональный заговор? - Он сухо рассмеялся.
- Скорее, массовые галлюцинации, - поморщился Бостаф и медленно поднялся на ноги. Спина и плечи затекли. - Я был уверен, что как минимум "Теорию заговора" залили краской, а "Восхождение" сожгли. Я бы хотел увидеться с мисс Элизабет Норрингтон.
- Она у себя в каюте, но, боюсь, не в самом лучшем состоянии: когда она увидела картины, у нее началась истерика. Вас проводить, сэр? Сегодня день странностей, так что лучше вам быть аккуратнее.
Эдгар покачал головой.
- Я не ранен, так что дойду сам. Спасибо, что разбудили.

***

Его никто не задерживал и даже не таращился: слишком много своих проблем, чтобы оглядываться по сторонам. На пути в жилые каюты Бостаф даже столкнулся с несколькими близкими знакомыми, и только двое из них не тряслись как припадочные, бормоча что-то под нос и поминутно озираясь.
Элизабет и правда была у себя, с апатичностью перекладывая вещи в чемодан. При виде Бостафа она вяло кивнула, продолжая складывать блузку.
Эдгар прикрыл за собой дверь.
- Как вы, Элизабет?
- Сносно, - слишком уж убито пробормотала женщина, зябко поежившись. - Связи нет. Когда мы будем ближе к берегу, я позвоню, чтобы мои друзья постарались добиться уничтожения корабля, а пока... Я выжата. Кажется, до последнего.
- Я слышал, картины целы, - после небольшой паузы сказал Бостаф. - Разве вы не рады?
- Я плакала так, что мне вкатили успокоительное, - подняла на него глаза Элизабет, устало и разбито улыбаясь. - Пока что я, кажется, не могу ни радоваться, ни расстраиваться.
Эдгар улыбнулся в ответ.
- Понимаю. Вообще-то я зашел пригласить вас на чашку кофе, когда корабль причалит. Это было не самое приятное приключение, и я пойму, если вы откажетесь. Но если захотите выговориться - я к вашим услугам.
- А еще кому-нибудь, если бы у него были особые способности, вы предложили бы встретиться? - нашла силы Элизабет на некоторое лукавство, быстро сменившееся, правда, все той же апатией. Поврежденную руку, закатанную в гипс, она старалась не тревожить, и из-за отвлечения на мужчину блузка, развернувшись, снова упала на кровать небрежным комом. - Или это персональный бонус?
- Если бы этот "кого-нибудь" тоже был прекрасной женщиной - вполне, - хмыкнул Эдгар. - Позволите помочь?
- Это было бы неплохо. - Подвинувшись, Элизабет продолжила возиться с блузкой, украдкой поглядывая на Эдгара. - Как вы сами? Конечно, картины спасены, но... То, что случилось, незаметно пройти не может, даже если все это было просто кошмарной иллюзией.
Эдгар подошел поближе, забрал у нее блузку и, аккуратно свернув, положил в сумку.
- Будет трудно спать по ночам - стану поминутно бегать и проверять, все ли картины целы. А еще этот инцидент наверняка привлечет сами знаете чье внимание, так что... - Он с отвращением скривился. - Надеюсь, они не станут проводить личных бесед со всеми очевидцами.
- А если и будут, то чего бояться вам лично? Не станут же кровь брать на пробу? Придумать правдоподобную ложь нетрудно, да и... - Элизабет слабо повела плечом, приваливаясь к стене и поглаживая руку. - Не знаю, что видели остальные, но даже наше "путешествие", - тихо хмыкнула она, - было в лучших традициях сюрреализма. Я не буду болтать лишнего, Стефани мертва, а бедняжка Леви на моих глазах так ударился головой, что, боюсь, нескоро вспомнит, как правильно держать кисть. Мальчик даже меня не узнал.
Она вздохнула тяжелее, забираясь на кровать с ногами.
- При самых худших исходах мы можем бросить все и начать жить заново. Я смогу заморочить следователей, вы - тоже сделать, как умеете, а после сжечь все мосты... Это тяжело, но проще, чем остаток жизни бегать и пугаться собственной тени.
- Верно. Но я уже староват для подобной беготни, - хмыкнул Бостф, быстро и методично складывая вещи. Главное, чтобы в куче не было нижнего белья, это было бы слишком... просто слишком. - так что будем надеяться, что все обойдется.
- Обойдется... - эхом отозвалась Элизабет, прикрыв глаза.
На счастье мужчины, или белье уже сложили, или хранили в небольшом рюкзаке, стоящем на полу, но ему досталось разобраться только с более прозаическими вещами: тремя свитерами, туфлями-лодочками, теплыми брюками, еще двумя аккуратными деловыми блузками и красивой темно-зеленой юбкой до колен. Создавалось впечатление, что Норрингтон едва ли не единственная из женщин-художников поехала в это путешествие именно работать, а не вертеться перед спонсорами и коллегами - среди уже сложенных вещей не было даже намека на нескромное декольте или длинный разрез.
Бостафу это определенно нравилось. Такой тип женщин гораздо сложнее заинтересовать, и даже если отношения не зайдут дальше разговоров по душам и пары чашек кофе в неделю, всегда можно остаться друзьями и извлечь выгоду из этого знакомства. Тем более что Норрингтон, в отличие от большинства людей, Эдгару нравилась.
- Лучше не засыпайте, - закончив с вещами, сказал художник. - Охранник сказал, что мы скоро причаливаем.
- Вас встретят? И... вы ведь не скоро уезжаете домой? - с робостью уточнила женщина, набрасывая на колени угол покрывала: в каюте становилось прохладнее, но дуло больше по ногам. - Может быть, завтра и правда обсудить все на свежую голову? Отоспаться сегодня, прийти в себя... Хотя я уже не уверена, - покачала она головой, приоткрыв покрасневшие глаза и глядя в пол, - что получится не просыпаться каждые полчаса от малейшего шума в трубах или за стеной. Не думала... - она сглотнула, дернув уголками губ, - что когда-нибудь столкнусь с чем-то подобным.
Эдгар присел на край постели и с задумчивым видом уставился в пол.
- Когда мои способности только проявились, я попал в группу людей вроде нас с вами. Что-то среднее между скаутским лагерем и бандитской шайкой. Мы учились использовать свои способности и отрабатывали их друг на друге, так что можно сказать, что со мной такое уже бывало.
- Окунались в грезы без наркотиков и алкоголя? - Уставший взгляд коснулся мужчины. - Оказывались во власти другого человека, который сделать мог все, что в голову придет? И... неужели не страшно?
- В этом суть обучения - научиться выживать, - еле заметно улыбнулся Бостаф, все также глядя в пространство. - Те, кто не справлялся - не выживали, зато остальные становились сильнее. Жаль, что им это не помогло.
- Не всегда индивидуализм лучше коллективной работы, - пробормотала Элизабет, снова отводя глаза. - Но мне сложно судить, я никогда не была амбициозна и не попадалась на глаза... никому. В том числе и Фьючер Тех. На провинциального художника никто и не посмотрит, а на публику я выбралась только два года назад.
Эдгар перевел на нее взгляд.
- Весьма эффектно, надо сказать. Если хотите подождать, отсидеться, оклематься - не стоит. Слава уходит быстро, а на путешествии на корабле-призраке можно сделать быструю карьеру. Хватит на счастливую старость.
- Я пишу картины, - тяжело взглянули на него в ответ, - а не выступаю как зверь в цирке. Я не умею так... вертеться. Изображать из себя непонятно что. Извините, Эдгар, - опустила женщина голову, прижимая ладонь ко лбу, - это прозвучало не очень хорошо.
Художник хмыкнул.
- Все нормально. Как ни странно, я тоже не умею и не хочу такого. Лучше было бы, чтобы искусство могло существовать само по себе. Без денег и сопутствующих элементов вроде эпатажа, приемов, вечеринок и тому подобного. Без толп людей, путающих художника и его творчество.
- Назойливые поклонницы? - все же улыбнулась Элизабет, закутывая теперь уже плечи. На палубе зашумели сильнее, но женщина не спешила собираться и выходить наверх. - Чего же удивляться? Каждому возрасту свое: девочкам - загадочный мужчина, молодежи и старикам - искусство, а тем, кто сообразительнее и опытнее - ваши деньги. Цинизм всей жизни - в одном полотне, я бы сказала.
- О да. Но просто творить было бы куда проще, - Эдгар поднялся на ноги и протянул Элизабет руку. - Пойдемте, не будем заставлять доблестную охрану выискивать нас по всему кораблю. Я помогу вам донести вещи. И надо будет зайти и за моей сумкой.

***

Они расстались на берегу. Элизабет поцеловала мужчину в щеку, договорившись встретиться в небольшом ресторанчике в центре, и убежала следить за погрузкой картин. Машина, вызванная для Бостафа, прибыла с незначительной задержкой, предоставив художнику сомнительную честь понаблюдать за суматохой и побеседовать с полицией.
Допрос и предложение работы с психологом. Просьба интервью для вездесущих журналистов. Люди в черных костюмах, поднявшиеся на борт почти незаметно для всех вокруг...
Мимо него прошли Розенфельд с незнакомым мужчиной. Взгляд молодого художника оказался не выразительнее кукольного.
Пронесли закрытое простыней тело Стефани. Официальная причина смерти - остановка сердца.
Как ни цинично, но жизнь возвращалась в свое русло.