Здравствуй, оружие!

 Или почему наши дети приходят в школу с оружием и убивают.

Отец Серёжи Васильева, о ком пойдёт речь ниже,  был работником спецслужб. Если вспомнить, то спецслужбы создавались с целью борьбы с невидимым врагом, подрывающим идеологию правящей власти.
Времена изменились, НКВД теперь стали называться  КГБ.   Чтобы сегодня  попасть на работу в спецслужбы, уже  не обязательно соответствовать издревле требоваемому морально-нравственному облику,  достаточно  лишь казаться таковым, да  и  работа стала нравственно ещё более уязвимой. Нынешний враг вообще не очевиден, и чтобы удержаться от издержек профессии – вседозволенности, требуется  постоянное саморазвитие, чем, конечно же, занимаются  единицы. А как только человек перестаёт развиваться интеллектуально: думать, размышлять, да хотя бы просто читать газеты, художественную литературу, он постепенно начинает скатываться до самодурства. А именно, начинает  считать своё мнение единственно верным, и как следствие – требовать  беспрекословного ему подчинения и физически подавлять в случае сопротивления. Вот так  начинаются профессиональные перегибы, и хорошие идеи сводятся самодурами - выслужаками  на нет.   
                Глава 1.
Итак, Геннадий Петрович,  отец Серёжи был работником спец. служб и  считал себя для молодёжи - истинной в последней инстанции. Никаким размышлениям он не предавался,  и лишь одержимо, зачастую неправильно трактуя, выполнял приказы. Мать Серёжи  работала в органах российской полиции. Её жёсткий характер ещё более ужесточился в горниле профессиональных испытаний.Со временем, привычки, которым родители  придерживались на работе, были перенесены ими  и в повседневную жизнь, а именно в отношения с собственными детьми.
   
Старший сын, семьи Васильевых (детей в семье было двое) -  шестилетний Серёжа  прибежал с улицы с разбитыми коленками и плача подбежал к матери. Она вместе с отцом сидела за столом, и они обедали.
-Мама, - Серёжа прижался к коленкам матери. – Меня Васька ударил и толкнул. Я упал, он взял меня за руку и протащил по асфальту. Посмотри, -  и мальчик показал на свои кровоточащие коленки.
Наполненные слезами глаза ребёнка, с надеждой смотрели на мать. Они ждали от неё не столько заступничества, сколько понимания, участия,  но вместо этого Серёжа услышал.
-Ты уже большой!  Со своими обидчиками разбирайся сам и потом, ты, наверное, сам виноват, раз Вася  так обошёлся с тобой, - тон, с которым она это сказала был категоричен.
-Ничего я не делал. Он первый меня толкнул, - мальчик пытался оправдаться, надеясь, что мама,  разобравшись, наконец-то пожалеет его. Но, похоже, маму совсем не трогали слёзы и разбитые коленки её сына. 
-Только не надо врать, - чуть ли не в один голос заговорили одновременно и отец и мать.
 – Не имей привычку выгораживать себя. Будь мужиком, - отец был  суров и непреклонен.  – Ты лучше возьми вину на себя, чем беспочвенно обвинять другого.
-Но я не виноват, - Серёжа по- настоящему расплакался.
-Так! - мама взяла разговор в свои руки. – Марш, в свою комнату, - и она резко развернув сына и шлёпнув его по попе, отправила в свою комнату. – Мы не собираемся заступаться за тебя. Иди и подумай о своём поведение, - бросила она в спину, уходящему со слезами мальчику.
 
Серёжа  плача пошёл в свою комнату. Он в который раз столкнулся с равнодушием, даже больше - с бессердечием   родителей. Сегодня мир повернулся к нему спиной, и он маленький мальчик растерялся и испугался. Он прибежал к самым близким  ему людям – родителям, по праву ожидая от них  поддержки, чтобы ощутить себя защищённым, любимым, но этого не произошло. Так было много раз! Но Серёжа, всякий раз прощая родителей,  надеялся, что сегодня будет по–другому. А именно так, что после этого ему  станет спокойней, он поймёт, что его любят и уйдёт навсегда страх, но было как всегда. Серёжа плакал и всё никак не мог успокоиться. Он залез под кровать и, забившись в самый угол, свернувшись калачиком, затих.   Через некоторое время в комнату вошла  мама.

-Серёжа! - она открыла дверь в комнату ребёнка. – Сейчас же выходи кушать, - голос, с которым она это произнесла, был нейтральным – никаким:  и не добрым, и не злым,  но, не увидев в комнате никого, она уже раздражённо сказала. – Так, я знаю, что ты здесь. Я не собираюсь тебя искать. Сейчас же выходи, иначе будет хуже.
Наплакавшись, Серёжа уснул и потому  не слышал слов матери. Его разбудил  её грубый голос, который прибивал его к полу.
-Вот ты где негодник! Совсем ничего не соображаешь, там же пыльно. Вылезай немедленно! 
Серёжа открыл глаза. Он увидел наклонённую голову мамы и её злые, колючие глаза.  Серёже опять стало страшно, и он готов был вновь расплакаться. 
-Чего смотришь? Долго мне тебя ждать, вылезай немедленно.
Испуганный мальчик вылез из-под кровати. Он стоял напротив матери, опустив голову.  Она же  всё никак не могла успокоиться.
-Посмотри на себя, - разглядывая, она бесцеремонно  крутила Серёжу. – Я не буду стирать твою одежду. Завтра в садик пойдёшь такой грязный.  Марш в ванну, помой свои коленки и не реви. Что за ребёнок, одно наказание, - в сердцах сказала она и, развернувшись, вышла из комнаты.
Серёжа, вытирая рукавом слёзы, пошёл за ней.  Дальше было ещё хуже. Пока он мыл коленки, мама принесла  йод.
-Сядь на стул, - скомандовала она.
Дрожа от страха Серёжа сел, сердце у него бешено колотилось, он с ужасом осознал, что сейчас мама будет прижигать ранки йодом. Он знал, что это такое, ему не раз прижигали ранки и никогда не дули на них в это время. Серёжа  всякий раз неистово кричал от боли, а в ответ на него кричала мама, заставляя замолчать и насмехаясь над его трусостью.  Сегодня последнее, что помнил  Серёжа – это, поднесённую к ранке  руку мамы с кусочком ваты, смоченной в йоде. Всё вдруг поплыло. Очнулся он в своей комнате, лежащим на кровате.
- Ну, ты удивил меня, - донёсся до него раздражённый голос отца.  – Слюнтяй, потерял сознание! Испугался йода! Позор, что за сын у нас растёт,  - промолвил отец, выходя из комнаты вслед матери.

Серёжа лежал на кровате и думал.
Почему меня не любят родители?  Ведь других детей любят, он это видел собственными глазами!   В садике вечерами, когда начинали приходить родители за своими детьми, Серёжа, обычно спрятавшись за дерево, с завистью  смотрел  как чужие мамы и папы с радостью спешат на встречу к своим деткам. Он видел, как они  обнимали, целовали своих детей.  Почему мои -  папа и   мама, никогда не обнимают меня, не целуют? Серёжа давно отметил разницу в поведении чужих и своих родителей, но не мог понять, почему так происходит. Он всё надеялся, что всё изменится. …
                Глава 2.
Однажды воспитательница их группы, заметила Серёжу, прятавшегося за деревом.
-Васильев, ты чего там высматриваешь, подойди ко мне немедленно,  - сурово сказала она.
Понуро опустив голову,  Серёжа подошёл к воспитательнице, которая сидела на качели и потихонечку раскачивалась.
-Васильев  как тебе не стыдно?   Ты что маньяк какой-то? – воспитательница всё больше распалялась.
Её подруга, воспитательница другой группы, хихикнула.
-Да, брось ты Ирка. Оно тебе надо, может он действительно не в своём уме. Вырастит, отомстит.
-Я ему отомщу! – глаза Иры зло сверкнули, и казалось, что она готова   вцепиться когтями в Серёжу, словно он действительно взрослый маньяк, напавший на неё.  – Вот я скажу твоему отцу, что ты вытворяешь! Иди в песочницу и играй как все нормальные дети, - зло сказала она и презрительно отвернулась от Серёжи.
 
Он, расстроившись, готовый расплакаться пошёл в песочницу. Но ему уже было не до игры. Мальчик  со страхом стал ожидать отца, который узнав от воспитательницы, что он “творит”, обязательно накажет его. Отец не бил, но изматывал окончательно. Обычно, усевшись на стул, он ставил напротив себя сына и начинал допрос. Отец требовал объяснения от Серёжи того или иного поступка. Но характерным было в допросе то, что любой ответ сына его не устраивал.
-Нет, ты мне объясни, зачем ты это сделал? Ты что тупой, ты не понимал, что тебя накажут?
На оправдания мальчика, всё начиналось сначала.
-Что, и ты думаешь, я тебе поверю? Ты что меня за дурака держишь! Встань ровно и объясни, зачем ты это сделал, - в таком ключе диалог продолжался не менее получаса.
 Уходил от отца Сергей всегда измотанный, униженный.  И ему даже было невдомёк, что отец преднамеренно беседовал с ним подобным образом. Это его психологическая атака имела конкретную цель: подавить, сломать человека, чтобы сделать себе покорным.   Серёжа  уходил в свою комнату  и,  свернувшись калачиком, ложился на кровать, и тихонько плакал, дрожа от страха, чтобы его не услышали, и всё не повторилось вновь. …
                Глава 3.
 В детском саду с Серёжей никто не играл. Мальчик с мрачной душой пугал детей, своим странным поведением. Он говорил невпопад, придумывая какие-то странные игры, что он король, а все другие его подчинённые.  Он казался чудаковатым, но это было не так. Серёжа просто хотел любви, внимания. Не получая её  от родителей, он пытался получить любовь иным способом, но как это сделать, он пока ещё не знал и не умел.
Первое сентября Серёжа ждал с особой радостью. Но не потому, что ему исполнилось семь лет, и он должен будет начать учиться. Вовсе нет!  Серёжа с радостью ждал, расставания с детским  садом, с этой ненавистной воспитательницей Ирой. ...

В половине восьмого утра к ним пришла бабушка – Аделаида Семёновна. Она жила неподалёку, в одном квартале вместе с ними, но в их доме она была редким гостем. Аделаида Семёновна была убеждена, что она и так много сделала для их семьи – родив и воспитав отца Серёжи, потому не собиралась   помогать им и впредь. 
-Когда вы уже прекратите меня напрягать, - первое, что произнесла она, переступая порог их квартиры.
-Здравствуй мама, - отец вышел ей навстречу. – Ничего страшного с тобой не произойдёт, если ты отведёшь ребёнка в школу. Нам с Леной некогда.   Лена – так звали маму Серёжи.
-Здравствуйте Аделаида Семёновна, - Серёжа вместе с мамой вышли к бабушке из зала, где мама исправляла погрешности в его  одежде.
-Поздоровайся с бабушкой, чего стоишь как истукан, - раздражённо сказала  она, дёрнув Серёжу за руку.
-Не кричи на ребёнка, - сурово сказала бабушка,а потом добавила,  - единственно, что ты умеешь делать!  Здравствуй, родной, - бабушка ласково провела ладонью по  голове мальчика.
Серёжа промолчал, волнения и страх переполняли его сердце и разум,  он боялся сказать, что-то не так, чтобы не вызвать гнев матери.
-Аделаида Семёновна, Славу надо отвести  в садик. Мне некогда, сейчас еду в суд, на девять назначено слушание, - мама подвела детей к бабушке, и ничего не сказав, не поцеловав  их  на прощание, исчезла в своей комнате, чтобы заняться собой.
-Ну, что дорогие мои, - бабушка улыбнулась детям, - пошлите. Серёженька, возьми цветы, - и бабушка протянула  ему букет гладиолусов. – Отдашь их учительнице.

Школа от их дома была недалеко. Если идти пешком, то меньше, чем одна остановка.   День выдался на редкость солнечным и оттого приветливым. В школе уже громко играла музыка и по мере приближения к ней она становилась всё отчётливей. Радостные улыбки разряженных родителей,  белые фартучки и рубашки школьников, букеты цветов  - всё это наполняло и воздух, и всю атмосферу вокруг -  ароматом  радости и счастья.  По дороге отвели в садик братишку Серёжи – Славку. Он был на три года его младше. Слава был тихим и  неприметным мальчиком. В семье властной матери иначе не выжить.
 
Первая учительница Серёжи  - пожилая  и седовласая, относилась к той когорте учителей, которые устали уже работать, да и надоела она им порядком, но уволиться  они тоже не могли, так как нужно было помогать собственным  детям.  Учительницу звали Мария Петровна, она, молча, принимала букеты от первоклашек и расставляла их парами.
-Сейчас прозвенит звонок, и все тихонько пойдёте за мной. Идите так, как я вас расставила, и держитесь за руки, - строго наставляла она.
Серёжа оглянулся и поймал добрый улыбающийся взгляд бабушки. “ Как жалко, что бабушка редкий гость в нашем  доме”, - подумал он,  переступая  порог школы – навстречу новому  отрезку своей жизни. Что ждёт его там? 

Как оказалось  ничего хорошего. Мария Петровна строгая, неулыбчивая, требовала  полнейшей дисциплины на уроке и за любое непослушание, одаривала учеников суровым взглядом, так напоминающий Серёже, взгляд его матери, что ему всякий раз становилось страшно.   Он сидел на уроке в сильном напряжение,  боясь лишний раз шевельнуться.  Зато, им всегда была довольна Мария Петровна и не забывала, всякий раз хвалить его на родительских собраниях.
                Глава 4.
 Существует как минимум  два способа “облегчающих” жизнь родителям. Первый - это предоставить ребёнку сделать самостоятельный выбор между домом и улицей, но при этом всячески стремиться, чтобы дома он  чувствовал себя хорошо, чтобы ему было в нём  комфортно, уютно, интересно. И другой способ  - используя силу и власть на “правах” родителя, изолировать ребёнка от улицы, путём элементарных запретов. Отец Серёжи выбрал второй путь. Он был менее хлопотным для родителей, как казалось ему. Как только Серёжа пошёл в первый класс, его пребывание  на улице  существенно ограничилось. Отец лично контролировал его приход  со школы. 
Домашние задания  же, в начальных классах,  проверяла мама.  Делала она это очень простым способом, а именно,  просто рвала тетрадь, заставляя Серёжу переписывать её содержимое  до тех пор, пока буквы и цифры не были написаны так, как того хотелось ей. Со второго классас того самого, с которого начинают ставить оценки, Серёжа учился на одни пятёрки. И никто не знал настоящую их цену! На самом деле Серёжа вовсе не тяготел к знаниям,  да и  родители от него их и не требовали. Оценки! Их интересовали лишь оценки!
 “Ботаником” он так  и не стал, ибо необходимо отличать, любовь к знаниям, что характерно истинным “ботаникам”,  и простое стремление  учиться ради оценок. Последнее, обычно бывает  навеяно чужой волей, и таит в себе массу неприятностей за невыполнение. Первые два класса, школьники обедали в столовой, одновременно всем классом. Начиная с третьего класса, Серёже выдавались деньги на буфет, но воспользоваться он ими не всегда мог. Пятиклашки и ребята постарше знали о карманных деньгах младшеклассников, потому  зачастую отбирали  у них. Серёжа не был исключением. Но если другие дети могли пожаловаться и за них не раз заступались, то к Серёже это было не применимо. С ранних лет  жизни,  его родители  открыто дали понять своим детям, что на их помощь и понимание они не могут рассчитывать. И Серёжа учился выживать самостоятельно, но обедать в школе он перестал.  Отсутствие любви со стороны родителей   в жизни мальчика, отягощало её, делало почти невыносимой. Как вода жизненно необходима всему живому, так  и любовь жизненно необходима ребёнку в его формировании. Не знание жизни, отсутствие необходимых навыков для существования, делают ещё не полностью сформировавшуюся  психику  ребёнка, крайне уязвимой для  порой враждебного, агрессивного окружающего мира. В случаи нехватки:  защиты, любви, понимания со стороны взрослого у ребёнка  могут появиться всевозможные страхи, влекущие  за собой тяжёлые последствия, вплоть до психического заболевания.
 В девять лет, Серёжа посмотрел с классом фильм “Вий”. Если на других детей, он не произвёл никакой реакции, то на его израненную, ничем и никем не защищённую психику этот фильм оказал, самое что ни  есть разрушающее воздействие. Серёжа стал бояться: оставаться один дома,  спать без света. Ему повсюду мерещились  страшилки из фильма. Позже у него вдруг появился страх умереть. Он подолгу не мог заснуть, и думал о смерти. Как ни странно, но ребёнок, который толком  то  ещё не видел смерти, понял её суть – ты умрёшь, и тебя не будет никогда, никогда. Часами Серёжа лежал в постели и отчётливо на физическом уровне ощущал, это никогда!  Ему было реально страшно. Разумеется, попроситься  к родителям в постель, прижаться к матери, он не мог  – у него даже не возникала подобная мысль. У него и не получилось бы это сделать. Родители, на ночь закрывали дверь в свою спальню на ключ, оставляя своих детей, по сути одних.   И когда - ночью! Позже Серёжа от страха стал будить  братишку и разговаривать с ним - ни о чём, так просто, пока сон не сваливал их обоих. 
Выросший без любви Сергей рано стал задумываться о несправедливости  законов, царящих в обществе. Он отчётливо чувствовал фальшь в человеческих отношениях, в произносимых словах, в проявлениях чувств. Всему этому его научил отец, сам того не ожидая.  Серёже часто приходилось слышать, как отец с матерью  за столом обсуждали свои рабочие дела….
-Сегодня брали один наркопритон, - начал отец, разламывая кусок хлеба и приступая к еде. – Совсем сосунки! Чего не хватало? К наркотикам потянулись! Мы во время войны, в их возрасте от голода пухли. Нам жрать было нечего. Крошке хлеба радовались. Сегодняшним пацанам, чего не хватает. Родители живы, еда есть. Чего ещё надо? – отец повернулся к сыну, словно ему был адресован этот вопрос.
Сергей отвёл взгляд и  продолжал есть.
-На лечение отправили, - отец был на взводе.  – Я бы всех их к стенке и расстрелял, потому что лечение - бесполезная затея и нечего на них деньги тратить. Сюсюкаемся и вот результат! Узнаю, что колешься, убью собственноручно, - теперь отец точно обращался к сыну. – Ты меня слышишь? - отца не удовлетворило молчание Сергея, и он требовал ответа.
-Слышу, - ответил тот, не поднимая головы и продолжая есть,  ему тогда было тринадцать лет.

                Глава 5.

Страстью отца была охота. Частенько он брал с собой и мать. Отец  купил себе мелкокалиберный карабин Browning 22-го калибра, который не имеет отдачи, легкий и компактный и финскую винтовку фирмы Tikka.  Винтовка - со снайперским прицелом, из нее можно было попасть в цель на расстоянии до полутора километров. Профессиональные охотники - западные, разумеется, - используют его для промысловой охоты и охоты на мелкого пушного зверя, когда важно сохранить шкурку, то есть попасть зверьку строго в глаз. 
Как работнику спецназа у него было разрешение на покупку  и хранение оружия дома.  Все эти стволы стоили немалых денег, почти в стоимость хорошей машины. Специально на  покупку оружия отец взял кредит, и они экономили почти на всём.
-Мясо покупать не будем. Я буду добывать его на охоте, - решительно  заявил отец.
Впервые же выходные, отец  вместе с матерью, уехал на охоту, практически на три дня, оставив детей одних дома.  Сергей забирал братишку из школы, кормил.  Уже тогда Серёжа в отношениях с братиком, полностью копировал поведение своих родителей. Когда однажды  братишка вернулся с улицы весь в слезах и попросил у него защиты, тот  презрительно отказал ему.
-Ещё чего, разбирайся сам. Я не собираюсь защищать тебя, к тому же наверняка ты сам виноват и получил по заслугам.
Обиженный братик  ушёл в общую с ним комнату, и так же как когда-то Серёжа, спрятался под кровать, ожидая, что Серёжа одумается и придёт. Но за ним никто не пришёл, никто не успокоил, не протянул руку помощи.
  Родители приехали с охоты весьма довольные. Отец вывалил  на стол убитых зверюшек. Дети стояли рядом. Три зайца и четыре утки были подбиты “мастерски”. Зайцев отец подстрелил из винтовки  прямо в глаза.
-Видали, каков стрелок ваш отец!  - гордо демонстрировал он убитых животных.
-Ты что, хочешь сохранить их шкурки, оттого стрелял по глазам? - спросил Серёжа.
-Да на …..,  они мне сдались, - отец произнёс нецензурное слово,  - конечно нет. Я стрелял  так, демонстрируя свою силу, свою власть, ясно вам сосунки!  У кого сила, тот прав! Запомни те это! 
Серёжа с восхищением смотрел на отца. Он выросший без любви, затравленный и запуганный, неожиданно почувствовал некую тягу к злу.  Он на физическом уровне ощутил сладость победы!  Ему нисколечко не было жаль подстреленной дичи. Он полчаса рассматривал места попадания пуль и мысленно представлял себя на месте охотника.
С это момента Серёже  вдруг стало нравиться, когда обижают слабого. Точнее даже не нравиться, просто он не видел здесь  нарушения  справедливости, ибо признавал  власть за сильным. Какую позицию, скажете вы, он мог ещё выбрать?  И будете правы! Его отец, требующий хорошей учёбы от него, сам не брал в руки ни одной книги,  мало того, он презирал, как он выражался “ ботаников и прочих книжных червей”. Он заставлял Серёжу учиться, на правах сильного отрывая его от других сторон жизни, лишь, чтобы облегчить свою собственную жизнь. По телевизору отец  с упоением смотрел жестокие  боевики. Кайфовал от метко подстреленной дичи, которую бывало даже не забирал за ненадобностью и всегда признавался в этом домочадцам, подчёркивая, что он просто любит стрелять и попадать в цель!  И, неглупому  Серёже понравилась такая жизнь. Неплохо живёт! Может позволить себе всё!  Теперь Серёжа уже не нуждался в любви, тем более в родительской. Неосознанное  его желание противостоять родительскому гнёту, вырваться из постоянного прессинга с их стороны, контроля, подавления, и самое главное его нелюбовь к ним - выразилась  в нём злобой  на других.  “Что слабому,  мешает стать таким же сильным и постоять за себя”, - рассуждал он.  Он же, к примеру   занялся самбо.  Его мировоззрение пока чётко не сформировалось, он не решался занять конкретную  позицию  в поведении, потому предпочёл укрыться как клещ, который месяцами, а то и годами выжидает своего часа.  Так и Серёжа, ждал некой точки накопления  своей злобы, когда она из количества перейдёт в “качество”, а именно в – смелость. Конечно, это хорошее слово вынужденно выступать в двойственной ипостаси - обозначать смелость, с которой боец бежит в атаку, защищая товарищей, Родину, и смелость, с которой человек  исступлённо, зачастую неоправданно до смерти, не думая даже о последствиях для себя, избивает своего обидчика.
  И такой момент настал.
                Глава 6.

В школе Серёжа был  ни какой, хотя учился на отлично. Одноклассники никогда не обращались к нему  по учёбе за помощью,  они не звали его с собой  в кино, на тусовки. На улице Сергей тоже не появлялся. С тринадцати лет увлекался самбо. С одноклассником Никитой он сблизился на занятиях самбо. Они дружили уже два года. Их дружба сводилась к возвращению вместе домой, поход на тренировки. Никита изредка заходил к нему домой, в основном, когда отца не было дома. Нельзя сказать, что с Никитой Сергей был откровенен, но иногда, его словно прорывало.
-Ненавижу школу и эту проклятую учёбу! – как-то в сердцах сказал Сергей, когда они возвращались с тренировок.
-А я думал тебе нравиться учиться. У тебя сплошные пятёрки!  - недоумённо воскликнул Никита.
-Да, это просто так, пусть будут! Я хочу быть бандитом, но не простым, а так, чтобы всем на зависть. Чтобы не знали, как меня вычислить. Я хочу быть первым и чтобы меня боялись! Все боялись! Понимаешь, все! – как-то уж яростно произнёс он это слово все.
-Зачем тебе? Преследования, разбой.
- Ты не поймёшь,- махнул рукой он  и свернул в свой переулок.
“Странный какой-то”, - подумал Никита, удивлённо пожав плечами. “Разве можно хотеть быть бандитом “? – и он быстрым шагом поспешил домой.
Шло время, Сергей продолжал получать пятёрки. Правда биологичка, портила общую картину. Учительница средних лет, забыла, что сама в далёкой юности стала преподавать биологию по неудачному стечению обстоятельств в её жизни. Она  сама усиленно изучала биологию в школе лишь в связи с тем, что хотела стать врачом,  но  ей не хватило интеллекта или  удачливости, а потому “сгодилась” лишь в школе. Но с годами,  видя пренебрежение  большинства учеников биологией, в пользу таких предметов как математика, физика и даже история, её самолюбие стало  воспламеняться, и разгорелось до чрезмерной  придирчивости и принципиальности. Теперь она   не ставила пятёрку, только потому что, ученик шёл на медаль, а требовала истинных знаний. Конечно же, назревал конфликт. К биологичке подходил классная руководительница, выпрашивая пятёрки для своих подопечных, но учительница была непреклонна.
Сергей с Никитой возвращались вместе с тренировки. 
-Ты чего такой понурый? - спросил Никита, видя расстроенное лицо приятеля.
-Отец обещал на охоту взять, но из-за биологички, похоже не получится.
-Да, эта дура, мне тоже вчера трояк влепила, но моим всё равно как я учусь. Твоя жизнь говорят, и тебе виднее.
-Тебе хорошо. У моих не забалуешь. Если завтра не исправлю, охота накрылась. Ладно, пока, - Сергей пожал другу руку и свернул в свой переулок.
На охоту отец всё же взял Сергея.   Они поехали в Тверскую область - на кабана.  Стрелять Сергей к тому времени уже умел. Сам же отец его и научил. Они выезжали за город и палили  по бутылкам, но по живой мишени – впервые.  В одном егерском  хозяйстве работал друг отца, туда и поехали.
-Семёныч, здорово, принимай гостей, - отец, радушно улыбаясь, шёл на встречу  егерю.
-Здорово, здорово! – пожимая руку, произнёс Семёныч. – Я смотрю ты сегодня без жены.  Это сын?
-Он самый.
-Здравствуйте, - поздоровался Серёжа.
-А ты что ж не в школе? – не ответив на приветствие, в свою очередь спросил егерь.
-Что ты к пацану пристал. Куда учёба денется. Он у меня отличник. И потом ты же знаешь, у меня не забалуешь.
-Всё равно зря ты его привёз. Рано ему ещё учиться убивать.
-Рано или не рано мне решать. Давай, показывай, вводи так сказать в курс дела.
Тяжело вздохнув, Семёныч повёл их к вышке.  Её практически не было видно. Окружённая кронами деревьев, она незаметно выглядывала из-под веток. Поднялись на вышку. Их взору предстала большая зелёная поляна, окружённая смешанным лесом, в гуще, которого просматривались и ольха, и ясень. Для стрельбы обзор был просто прекрасен, лучше и пожелать нельзя. На поляне несколько кормушек - они  стояли в полукруге, так что стреляй в кого хочешь, все животные в момент принятия пищи, как на ладоне.
-Кормушки старые кабаны к ним привыкли, регулярно появляются, так что ждите, должны скоро быть,  - почему-то грустно сказал   Семёныч и  слез с вышки.
Он не любил, когда приезжал  Геннадий. Чувствовал в нём некую злобу, даже какое-то презрение к четвероногим обитателям леса, а с таким настроением в лесу делать нечего, был убеждён егерь. Лес и его обитателей нужно любить и уважать, и к охоте относиться с осторожностью, с почтением, чтобы ненароком не навредить, не напакостничать в чужом доме, где ты всего лишь гость. Так считал егерь и боролся с теми, кто приезжал на охоту, чтобы выплеснуть свою злобу, ненависть, отыграться за свои  нерешённые проблемы на братьях меньших.  Геннадий как раз был из таких, которые любят убивать.
” Раньше он был другим! Что жизнь с людьми делает”, - сокрушался Семёныч, всякий раз, когда подобные мысли посещали его.    
После ухода егеря - распаковали оружие. Сергею отец дал снайперскую винтовку, себе взял карабин, и они приготовились  ждать. Кабан очень осторожное животное, потому старались не шевелиться. Ждать пришлось недолго. Через минут сорок появились кабаны.
-Не торопись стрелять, - прошептал отец.  - Самый крупный идёт позади. 
Так оно и вышло. Это была семейка, и отец весом не меньше ста килограмм, шёл последним. Кабаны приближались  все ближе и ближе к месту кормёжки. Сергей затаил дыхание, он почему – то не волновался, а был собран как некогда. Он чётко понимал, что выстрел должен быть надёжным, то есть метким, чтобы не разочаровать отца. Он в оптический прицел хорошо видел свою жертву и метился, как учил отец в голову. Адреналин со сладким вкусом власти, шибанул в голову Сергея,  и он  отчётливо почувствовал возможность вершить чужую судьбу. Грудь сразу как-то расширилась, руки налились особой силой  и в этот момент напыщенности он выстрелил.  Секундой позже раздался выстрел отца.  Сегодняшний день увенчался хорошим трофеем - молодым кабаном. Раненый он ушёл недалеко. Найдя его лежащим в кустах  на последнем издыхании, отец сказал: “ Контрольный выстрел делай всегда”!
И Сергей вновь выстрелил прямо кабану в глаз. Чувства: страха, жалости, вины, совсем  не беспокоили Серёжу, лишь удовлетворение и гордость, что справился, не струсил.    Отец, тоже  остался им доволен, и ему было невдомёк, что сегодня он породил нового сына, имя, которому   – преступник!    
С этого дня отец не раз брал его с собой на охоту. Глаз Сергея становился точнее, рука – твёрже.
Сегодня была среда. Осень только- только вступала в свои  права, и погода ещё металась между теплом и промозглой сыростью. Сергей пришел  в школу около полудня.  На нём была лёгкая курточка, зато плечи отягощал весьма непривычные груз, а именно   два  "ствола", взятые у отца, - мелкокалиберная винтовка и охотничий  карабин. Оружие весьма непростое, но уже хорошо известное ему.   В руках у него был 11-зарядный полуавтоматический  карабин. А на плече висела винтовка. Сергей шёл уверенным, твёрдым шагом. Войдя в школу, он первым делом подошёл  к охраннику и потребовал под дулом оружия проводить его в кабинет, где в данный момент был его класс. Охранник вынужден был подчиниться, но уходя, успел нажать кнопку чрезвычайной ситуации. Звонок сразу же поступил в отделение полиции и в школу тут же выехал наряд полицейских. А между тем Сергей вместе с охранником ворвался в класс. Шёл урок географии.
-Всем не двигаться! Кто встанет, убью! - крикнул Сергей, пропуская впереди себя охранника и входя вместе с ним в класс.
Его палец был на курке, и он остался стоять ближе к двери, держа под прицелом и одноклассников, и учителя. Визг и плач девчонок раздался из всех концов класса.
-Замолчите, если не хотите умереть! - яростно бросил Сергей.
И тут отойдя от первого оцепенения, заговорил учитель географии Анатолий Петрович.
-Серёжа, что ты творишь, отпусти товарищей, - обратился он к мальчику.
Ничего не ответив учителю,  Сергей раздражённо  в упор расстрелял Анатолия Петровича. Ещё больше заголосили девчонки. Сергей между тем подошёл к учителю и, чтобы быть уверенным, что тот мёртв, хладнокровно сделал контрольный выстрел,  как учил отец. Тут уже к классу подоспела полиция и один их полицейских, ворвался в класс, но тоже был сражён наповал очередью из карабина. Так решительно пятнадцатилетний Сергей убивал, словно занимался привычным для него делом! Больше в класс никто не входил. Незамедлительно был доставлен в школу отец Сергея. Как спецназовец он знал как вести переговоры.
-Серёжа, сынок, - до Сергея донёсся спокойный  доброжелательный голос отца.
Он был рядом и стоял в коридоре за дверью.
-Отпусти одноклассников, они ни в чём не виноваты. Послушай меня сынок! – голос отца дрожал.
Но и рука Серёжи дрогнула на слово сынок. Как долго ему пришлось ждать, чтобы услышать такое необходимое для него слово! Сергей  забыл, зачем пришёл сюда, ему хотелось слушать и слушать, столь добрый и понимающий голос отца…..       
Поскриптум.
Любое неадекватное поведение мы называем психическим срывом, не удосуживаясь вникнуть в смысл, происходящего. А ведь не всё так просто! Психические срывы бывают разные. Люди с крепкой психикой в момент срыва - начнут бить посуду. Человек  с расшатанной, больной психикой, вызванной страданиями  - прибегнет к суициду!  Лишь люди с больной психикой, но  привыкшие к собственным проявлениям жестокости в момент срыва пойдут убивать других! Повторюсь, ибо это весьма важный момент – привыкшие к собственным проявлениям жестокости!  Убить человека – это особое проявление ярости и к нему  нужно прийти, так сказать ”созреть” и этот путь не одного дня!  Давайте помнить об этом - и не будем  своим бессердечием,  жестокостью травмировать  психику своих детей, не будем  собственным примером побуждать  их творить зло!  Тогда наши дети не будут хвататься за винтовки и кричать: ” Да здравствует оружие”!