Вороньи хитрости

                ВОРОНЬИ  ХИТРОСТИ.

                На берегу.

                Как-то  не доезжая до деревни Пилигримова по дороге, проходящей почти по берегу реки Пышма, ещё издали заметил как со стороны реки к дороге подлетела ворона, поднялась над ней высоко вверх и затем вертикально спикировала вниз. Недолго покопавшись на обочине, она вновь поднялась вверх и опять спикировала. Всё это повторилось ещё раз. Меня поведение вороны очень заинтересовало, я достал бинокль, спрятался в придорожные кусты и стал наблюдать. Ворона долго возилась на щебёночной обочине, благо движение на дороге в это время отсутствовало. Она что-то долбила своим крепким клювом, потом проглатывала и снова долбила. Наконец работа была, видимо, закончена, ворона взлетела и направилась к реке.
                Надо было удовлетворить любопытство и я пошёл к этому месту. На щебне лежало несколько раскрытых и полуразбитых раковин перловицы, одна совсем свежая. Понятно! Здесь воронья столовая. Но как она ухитряется раскрыть твёрдую раковину, тем более разбить её? Это даже ножом трудно сделать. Догадка конечно была, но всего лишь догадка. Я вернулся к машине. Но не успел отъехать, как снова увидел подлетающую ворону, держащую что-то в клюве. На этот раз удалось разглядеть весь процесс вороньей работы. Первый раз раковина, сброшенная с высоты упала на пучок конского щавеля и не разбилась. Вторая попытка оказалась удачнее: раковина ударилась о щебень, послышался треск, а ворона уже тут как тут. Подцепила клювом разбитую створку и, помогая лапой, разломала её. Мягкое  тело моллюска разрывала на части и быстро проглатывала. Закончив трапезу, вновь полетела в сторону реки.                Другой аналогичный случай произошел у Дёминского моста. Я заметил на песчаной косе двух ворон. Одна купалась в мелкой воде, а вторая зашла по брюшко в воду и медленно шла вдоль берега. Но вот она остановилась, прицелилась, окунула голову в воду и вытащила раковину перловицы. Вышла на берег, встряхнулась, как собака и взлетела над высоким правым берегом. Повторилась подобная ситуация, что и в первом случае. Ворона поднялась высоко, бросила раковину и спикировала за ней вслед. Вторая ворона это увидела полетела туда же. Слышу – началась шумная драка. Поднялся наверх – драка в полном разгаре и от деревни приближались ещё две вороны, но увидели меня, закаркали и помчались прочь. За ними улетели и две драчуньи. На месте драки лежал железобетонный пасынок от столба, неизвестным образом здесь оказавшийся, а рядом с ним лежало немало раскрытых раковин перловиц.
                Вот ведь – подумал я – какие сообразительные вороны. Не смогли справиться собственным клювом, так догадались разбивать раковины, бросая их на камень или бетон.


                Во дворе.

                Молодой пёс Витёк дремал на солнышке около своей будки. Ему сегодня крупно повезло. Сначала старая хозяйка налила полную миску вчерашнего супа с хлебом и куриными косточками, потом дед бросил большущий мозговой мосол. Вскоре внук притащил хороший кусок мяса на косточке, погладил Витька и помчался со двора по своим ребячьим делам. Суп, хотя и с большим трудом, пёс выхлебал полностью, с костью долго возился, добывая вкусный мозг, а на мясо уже не хватило не сил, не места в желудке.  Сытый и довольный  он сладко заснул, а мясо лежало перед его вытянутыми лапами. Над двором пролетела ворона. От её зоркого глаза такая пища никак не могла укрыться. Ворона круто изменила курс, уселась на сук полузасохшего тополя, нависшего над двором и два раза негромко каркнула. Откуда ни возьмись появилась другая ворона и села на соседний сук. Подруги о чём-то тихо между собой переговорили и первая мягко спланировала во двор поближе к будке.
                Но как бы бесшумно она не опустилась на землю, лёгкий ветерок от её крыльев достиг собаки. Витёк приоткрыл один глаз, но не шевельнулся. Ворона боком-боком мелкими шажками приближалась к добыче. Пёс хоть и был молодой, но выдержки хватило дождаться, когда ворона подкралась вплотную к куску и только тогда бросился на неё. Ворона, едва не оставив хвост в собачьей пасти, взлетела на высокий забор. Витёк злобно лаял и прыгал на забор. В это время вторая ворона слетела прямо к мясу и  подняла его за косточку. Она попыталась взлететь, но косточка выскальзывала из клюва. Витёк успел это заметить и погнался за ней. Ворона пролетела через весь двор и уселась на крышу сарая. Пёс тявкнул на неё несколько раз и затрусил к будке. Но мясной косточки там уже не было. Первая ворона сидела с ним на тополе. Подлетела вторая и они вместе подались за огороды.
                Витёк закрутился на месте, жалобно скуля, а потом поднял морду и протяжно завыл.


                У реки.

               
                Я сидел под раскидистым кустом ивы на берегу Тугулымки и потаскивал на червячка небольших окунишек. Было раннее утро, солнце ещё не взошло, но было совсем светло. На противоположном берегу в черёмушнике заливался соловей, над речкой поднимался белёсый туман, за спиной с ветки на ветку перепархивали две пеночки, собирая мелких зелёных гусениц, на зеркальной воде то и дело появлялись круги – играла рыба. В общем полная идиллия. Мимо проплыла ондатра с пучком осоки во рту и даже не обратила на меня внимания.
                В стороне раздалось хлопанье крыльев и на берег опустилась ворона с большущей коркой хлеба в клюве. От неё я был закрыт ивовыми ветвями и ворона меня не заметила. Она прижала корку лапой к земле и принялась долбить её своим крепким клювом. Но ничего не получилось: корка была суха, как камень и не удавалось отбить даже маленький кусочек. Ворона несколько раз переворачивала корку и продолжала долбить, а результат оставался прежним. Пролетавшая мимо другая ворона резко развернулась и спикировала к ней. Вскоре к ним присоединилось ещё две серых товарки. Они шумно толкались, каркали и вырывали друг у друга кусок, пытаясь оторвать хоть крошку, но ничего не получалось. Наконец им надоела бестолковая возня и три вороны улетели в разные стороны. Оставшаяся птица недолго посидела, склонив голову на бок, как бы обдумывая что-то, затем схватила корку и тяжело зашагала к берегу. Зайдя по колено, опустила хлеб в воду и стала ждать. Как уж она определила готовность пищи, не знаю, но вдруг схватила намокший кусок и выволокла его на берег. При этом корка развалилась на несколько частей. Ворона быстро проглотила все кусочки и полетела по своим вороньим делам
                Вот так ворона! Ай да голова! – подумал я – Такая уж своего не проворонит!


                На дороге.

                Ворона уже минут пятнадцать возилась у мусорного контейнера с консервной банкой. Сначала она пыталась просунуть под крышку клюв, затем пробовала отогнуть крышку. Ничего не получалось. Тогда она поставила банку на ребро и принялась катать её по земле, постоянно осматривая то одну сторону, то другую: не вывалилось ли чего из щели под крышкой. Но все хлопоты оказались напрасными. Наконец ей это надоело и она  взлетела на контейнер. Порылась недолго в отходах, ничего съедобного не нашла, посидела нахохлившись на бортике и снова слетела к банке. Взяла банку в клюв, взлетела с ней над дорогой и с высоты бросила на асфальт. Банка, конечно же, от удара смялась, крышка слегка отошла и ворона смогла достать из неё несколько аппетитных кусочков.
                Видимо этого оказалось мало, чтобы насытиться и ворона вновь вернулась в контейнер. Быстро расшвыряв во все стороны обрывки бумаги и полиэтилена, она нашла ещё одну консервную банку из-под рыбных консервов. Долго не раздумывая, взлетела с ней и опять бросила с высоты. Но только она начала трапезу,  как подбежала дворовая собака и прогнала её. Ворона взлетела на нижнюю ветку тополя и долго злобно каркала. Но ничего не поделаешь: сила на стороне собаки и пришлось ей убираться восвояси.

                В. Светашов.