Чудо

            Одним утром августа, последнего месяца лета, друзья детства, Джеймс и Виктор, попрощавшись с родным домом, вышли на яхте, ещё пахнувшей свежей краской, в открытый океан – в погоне за отдалённой мечтой. Многих манил горизонт грёзами своих расплывчатых линий и силуэтов - с давних пор.
            Судно выходило из гавани, словно младенец из чрева матери. Небо было белое, как чистый лист бумаги, девственной, не тронутой ещё чернильным пером. Казалось, оставалось лишь взять кисти с красками и нескончаемо писать, упиваясь каждым штрихом… Колокола глубоким, вечно уповающим на чудо плачем проводили корабль. Вскоре последние башенки растворились в дымке, которою обволок старинное селение горизонт, далёкий для всех и всегда. Волны сразу же начали осторожно принюхиваться и ласкаться к новому в море страннику, поглаживая непреклонные борта.
            Погода довольно быстро наладилась и больше не расстраивала своими капризами. И уже не было ни дождей, ни бурь – лишь солнце, скрываемое коварными облаками, и попутный ветер, толкавший судно, так что оставалось только грамотно натянуть паруса, чтоб нестись вперёд (хотя это тоже требует определённой подготовки и только на первый взгляд может показаться пустяком; легко запутаться в одной только терминологии мореплавателей, попав на судно)…
            Вереницей проплывали дни, недели, месяцы - никто и не сосчитает, сколько раз луна и солнце сменяли друг друга за время путешествия… Были и слёзы, и улыбки, и хмельной смех в волнах…
            Ничто не предвещало беды в этот день. С раннего утра, когда Джеймс
и Виктор покойно дремали в каютках, небо проснулось грязно-серым цветом, будто кто-то рисовал карандашом картину, а когда вдруг опомнился, сразу разочаровался в своём небрежном творении: незадачливый художник словно старался стереть всё руками, но все его горячие, даже гневные попытки оказались тщетны – лист был окончательно испорчен. В результате на небе осталось лишь тусклое размазанное малевание…
            К вечеру небо покрылось непроглядными тучами, и солнце медленно скрылось за ними, бросив на море свой последний невеселый взор. Берега не было видно – друзья ушли в глубокие воды, не подумав о возможном порыве природы. Да и до того ли было, когда перед ними лишь простирался заманчивый простор, пахнувший волей, безграничной свободой…
            Начиналась буря. Пока по бортам лишь били усиливавшиеся волны, пытаясь пробудить корабль ото сна. А вдали уже раскатисто вещал гром, идущий вслед за неожиданно вспыхивавшими молниями, бившими по воздуху, как молот судьи. Друзья не на шутку испугались. Но деваться было некуда - судёнышко лишь беспомощно виляло в волнах, пытаясь ежеминутной переменой расположения своих упругих парусов достигнуть соглашения с ветром, чтобы успеть уйти от надвигавшейся беды. Паруса податливо надували свои напыщенные пуза, набитые пустотой, но получали словно очередную подачку от могучей стихии…
            Буря быстро приближалась, несмотря на отчаянные попытки друзей избежать её… Вскоре яхту неистово качало, и приходилось крепко держаться за практичные металлические поручни, хотя они весьма хлипко выглядели со стороны…
            Между тем, друзья вдруг услышали какие-то стоны, Бог знает как донесшиеся до ушей среди такого рёва стихии. Приглядевшись, они, хоть и не сразу, заметили чью-то головку, мелькавшую и то и дело скрывавшуюся под гребнями воды. Вопли, звучавшие так жалко, постоянно обрывались. Это было так близко и в то же время так далеко… Вода жадно облизывала борта, и до друзей долетали брызги её пенистой слюны. Ничего нельзя было сделать - лишь бросить беспомощный взгляд на несчастного, гибнущего в необъятной пасти океана и прижаться к поручням, пытаясь спастись…
            Сердце Джеймса жалостливо сжалось, но что он мог противопоставить рассвирепевшему зверю, протяжно терзавшему свою добычу. Бедняга… Внезапно Виктор, поддавшись странному порыву, ничего не говоря, прыгнул в тёмную водяную пучину. Его друг был ошеломлён, и лишь его мокрые губы почти машинально проглотили неозвученную мысль: «Безумец!».
            Виктор всегда производил впечатление благоразумного человека, даже слишком робкого и неуверенного… а теперь… да как он мог… это же чистое самоубийство… зачем… ради чего… Окоченевшие руки Джеймса всё ещё механически цеплялись за металлический бортик, но в его взгляде почему-то утонула обыкновенная уверенность…
            Виктор, отчаянно загребая руками и стараясь сохранять верное направление, прорывался к утопающему, захлёбывавшемуся в буйной стихии.
            Волны откровенно бесились, то выбрасывая на поверхность злобно хохочущих завитых барашков, то тиская в своих объятьях людей, уже окончательно отчаявшихся и не знавших выхода, то давая им насмешливые оплеухи. Крошечные головки пропадали среди могучей стихии, и, казалось, проходила вечность, пока они показывались снова, чтобы вдохнуть спасительного воздуха. И каждый раз казалось, что они уже не вынырнут.
            Джеймс, немного оправившись и взяв себя в руки, встал за штурвал, обтянутый кожей, которая съёжилась, как на старческих руках, от постоянной сырости.
- Ещё не всё кончено, партия не сыграна. Посмотрим, кто - кого! – убеждал он себя, пытаясь натягивать какие-то канаты и вертя штурвал. Его внимание и воля были сосредоточены на сражении: придумать, как обуздать на своём судёнышке разыгравшуюся стихию и выйти из игры победителем, выжить любой ценой, несмотря ни на что…
            Ослабевший Виктор наконец добрался до утопающего, когда тот уже начал скрываться под водой, видимо, потеряв сознание. В последний момент Виктор подхватил бесчувственное тело: это была девушка.
            Как трудно удерживать на плаву человека, если и один едва не тонешь! Внезапно он почувствовал, что держаться на плаву стало легче. Разумеется, было тяжело, но теперь словно какая-то сила подталкивала его вверх…
            Джеймс боролся с напиравшими мрачными гребнями, разбивавшимися в мелкие острые осколки у его ног. Силой мускулистых рук он яростно поворачивал штурвал, резво управлялся с тросами, с трудом удерживаясь на скользкой палубе. Не будь кругом так много воды, на теле был бы виден выступивший пот. Впереди было трудно разглядеть хоть что-то, кроме угрюмо грозных творений художника-океана из
пены и воды. Между небом и землёй, волнами и водой точно размылась граница – все стало то ли сплошным небом, то ли сплошным океаном. Стихия играла, не замечая человеческих усилий оседлать фортуну в борьбе за жизнь.
            Судно после очередного подъёма на волне с громогласным стуком, словно прибитое кувалдой, наткнулось на камень, трудно различимый под накрывавшими его водяными валами. Мужчину перекинуло через штурвал, и он лишился чувств, ударившись о металлический поручень. Тот самый, за который он столь отчаянно держался несколько минут назад. Корабль сильно накренился. Мрачная вода постепенно заполняла отсеки, которые фактически пустовали, словно ждали эту самую воду. Что там оставалось? - постели для сна, какие-то безделушки, припасы еды… Вскоре высокая мачта стала клониться ещё больше и потянула вниз за собой яхту.
            Когда Джеймс очнулся и распахнул, наконец, глаза, – корабль с грохотом и скрежетом погружался в тёмную воду, прорисовывая в океане воронку вокруг себя. Впрочем, совсем незаметную среди воцарившейся стихии… Эта жадная глотка засасывала, дико ревя и разбрызгивая слюну, части корабля – одну за другой…
            С диким хохотом и хрипливыми воплями из глубины безудержно надвигался бурлящий мрак. В глазах бедного Джеймса отразился тихий ужас: всё было напрасно, теперь ничего нельзя изменить…
   
            Утром после бури жители одного из островов, видавшие немало штормов на своём веку, в тихой гавани нашли два тела. Вынесенные океаном на берег, они лежали в тени раскидистых пальм, и солнце ласкало их тёплыми лучами сквозь ветки. Вода отступила, оставив их двоих на песке, и у их ног барашки лишь тихонько наступали на берег и также бессильно скатывались обратно туда, откуда являлись.
            Худой мужчина со смугловатым лицом и лёгкими морщинками на лбу – это был Виктор, и крохотная девушка с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, которые закрывали милое личико неровными извилистыми линиями. Они остались живы, даже медицинская помощь им понадобилась совсем незначительная.
            Оказалось, что девушка выпала с большого океанского лайнера. Её пропажу заметили далеко не сразу, если вообще заметили… Она перегнулась через перила и засмотрелась в бурлящий мрак воды, выходившей из-под массивных двигателей. И тут хрупкие ручонки соскользнули…
            Лишь чудо спасло её от неминуемой гибели…