Сон Сонечки

     На работу рано вбежала Сонечка, очень красивая девушка, очень.
- Привет! Ты одна? Как хорошо, говорят ты умеешь разгадывать сны?
До начала пятнадцать минут. Обычно Сонечка опаздывала минут на пять-десять, но из-за красоты и легкого нрава ей все всё прощали. А тут на удивление рано.
- Я? Нет. Никогда.
- Не может быть!
Она тряхнула кудряшками. Каштановые волосы от природы вились, и она их умело укладывала в локоны. Обычно, кучерявые терпеть не могут завитков на голове и делают всё возможное, чтобы уничтожить следы волнистости. Сонечка, наоборот подчеркивала это аккуратной укладкой. Её красивые округленные большие карие глаза смотрели так жалостливо.
- Ладно. Рассказывай. Там разберемся.
- Ты же знаешь, я в жизни никогда не меняю мужчин…
Что верно, то верно. Несмотря на её блистающую красоту она  десять лет, нет даже одиннадцать лет вместе с Сашей. Они дружили с института. А ей сейчас двадцать восемь. Новенькие с соседних отделов всегда приходили к нам в отдел, якобы проконсультироваться с Сонечкой, как со «старым» специалистом, но она никогда никому не разрешала даже её проводить. И, если ей приносили шоколадки, но тут же разворачивала её и делила со всем отделом на глазах дарителя, угощая и его самого. Но самое удивительное было в том, что к её красоте у неё был прекрасный ум. Обычно новенькие уходили ошарашенные от её советов. Они такого поворота дела никак не ожидали. А нам нравилось смотреть на их реакцию. Как только за неудачным ухажером закрывалась дверь, мы начинали умирать со смеху.
- Сама знаешь сны такие сумбурные. Так вот. Вроде, какое-то празднество. День рождение какой-то маленькой девочки. Там все говорят поздравление. Кто-то из знаменитостей поёт.  А мне всё время хочется пить. И мои стаканы почему-то разбросаны по всему ресторанному залу. Я хожу туда сюда, вдоль и поперек за своими стаканами. Нахожу стакан, выпиваю. Видно, это надоедает маме девочки. Она начинает орать на меня: «Прекрати сейчас же! Разве не видишь ты нам мешаешь! А ну-ка покинь зал! Выметайся отсюда!».
В это время заходит Вика и тихо садится возле нас. Сонечка ей улыбнулась и продолжает:
- Я вылетаю от позора на улицу. А там моя одноклассница, Зарька, встречается: «Ты тут какими судьбами? А я вот тут живу. Мы и никуда и не переезжали. Вон видишь на шестом этаже мои окна? Заходи!». Я ей: «Извини, как-нибудь в другой раз». Зарька: «Ну тогда, пусть тебя проводит Николай – мой одноклассник».
- Сроду с ним не учились. У нас никогда не было такого. Но я: «Хорошо! Не страшно будет».
- А чего страшного-то – солнце вовсю светит. Николай говорит: «Садись сзади на мопед». Но почему-то я впереди, и он пока едет, меня везде лапает. Мне нет, чтобы спрыгнуть, я еду и  терплю, мало того, мне  это нравится.
При этих словах Вика немного поерзала на стуле, но промолчала.
- Тут какой-то сложный перекресток. Он останавливается и уходит посмотреть, что там впереди. И тут до меня доходит, что надо бежать. И быстро спрыгиваю с мопеда и убегаю. Мне на встречу попадается незнакомый парень, намного меня моложе. И высокий. Короче моя голова как раз напротив, как бы мягче сказать… Напротив его талии. Ну вы понимаете, про что я.
Вика открывает рот, чтобы прервать своими пошлыми комментариями, но я ей показываю кулак. Она захлопывает рот.
- Я его не могу обойти. Куда я иду, туда он за мной. «Идем, говорит за мной!». Я ему, нам вместе будет не удобно. Ты такой большой!» Он мне: «Ты же не знаешь. Попробуй, а потом отталкивай!». И я, как идиотка, иду за ним. Он приводит меня в какой-то маленький дом. Там маленькая комната. В ней четыре кровати. По две на каждую сторону. Мало того, эта комната не закрывается – она проходная. И в доме еще его сестренка и его бабушка. Он меня начинает укладывать в кровать и раздевать. Бабушка и сестра ходят туда-сюда: то входят, то выходят. Я вырываюсь, и говорю: «Я так не могу! Они же все видят!». Он: «Не обращай внимание! Они на нас не смотрят». «Нет, давай, повесим хотя-бы шторку!» Он мне: «Тут мало места для гардины». Я: «Зачем гардину? Давай просто вобьём гвозди в стену, и протянем веревку. На неё нацепим любую ткань».  И тут вбегает бабулька: «Нет, милая. Просто так вбивать гвоздь нельзя. Надо попросить разрешение у Боженьки. Ты залезай, и воткни в стену сначала иголку. Потом гвоздь». Я лезу на стену по кровати. Втыкаю иглу острием в известку, Затем беру гвоздь. Молотком ударяю один раз и передаю гвоздь бабушке. Та берет гвоздь, что-то шепчет. Потом подносит ко лбу и роняет на кровать. На кровати лежит что-то рыхло связанное и гвоздь входит вертикально в это. Бабулька кричит: «Боженька нам разрешил! Вбивайте!». И тут зазвенел будильник.  Я проснулась. Теперь скажите: к чему бы это?
Вика тут же:
- Менять тебе мужика надо!
Вика у нас девушка, хоть и некрасивая, но с шармом. У неё они долго не задерживаются.
- Ты сколько со своим Сашей? А, что он? Живет с тобой просто так. Не женится на тебе. К тому же и некрасивый. Бросай его к чертовой матери.  За тобой же табун мужиков каждый день увивается.
- Честно, привыкла я к нему. Да и жалко его.
- Ты предлагала ему расписаться?
- Нет. Он должен сам решить. Я не хочу, чтобы на мне женились по принуждению.
- С твоей красотой можно какого-нибудь заокеанского короля женить, а ты прилипла к своему Сашке. Он и подарки то тебе делает только на твой день рождения и восьмого марта. А вот мои мальчики чуть-ли не каждый день! Вот смотри, какой новый браслет мне купил Антон.
Она потрясла на руке дешевым браслетом. Я у неё спросила:
- Кто это - Антон? Вчера еще был Валера.
- Ой, да я с ним поругалась. И вышла развлечься в кафе. Там с Антоном и познакомились. В круглосуточном супермаркете он мне и купил это украшение.
Я повернулась к Сонечке.
- Честно, я не сильна в снах. Кто знает, что он нам предсказывает. Но не верь Вике, Саша может и странный, но он надежный. Если не встретишь другого, может этот твой. А замужество… Вон, и после тридцати лет официального брака разбегаются. Я знаю, ты не уверенна в будущем, поэтому и ищешь ответа в своем сне. Забудь сон. Что-будет, то будет.
Сонечка вздохнула. Грустными и до ужаса красивыми глазами посмотрела на меня. И прошептала:
- Спасибо.
По коридору усиливался шум от опоздавших. Начинался трудовой день.