Квант чувства

Если бы я хотел чего-то легкого, я бы пошел в атлетику.
 
В последние несколько лет к своему изумлению я заметил, что моему мозгу, который никогда не дремал в своем костяном, приплюснутом с боков эллипсоиде, требовалось все более сложной информации. Упрощенные теории, элементарные гипотезы, которые можно растолковать «на пальцах», я отбрасывал без малейшего сожаления. Мне плевать на остальных, но я имею желание усложняться и эволюционировать. Яичницу, например, я не готовлю из яйца, который разбивался просто поперек, как и все идиотские обычные яйца, а вдоль сложными, изогнутыми линиями или же, в идеальном варианте, наискосок с кучей мелочи в руках и в тарелке. Моя дверь открывается четырьмя ключами, спрятанных в сейфе в подъезде, который, в свою очередь, также открывается четырьмя ключами. Я три года не смотрел телевизор тет-а-тет. Каждый себя уважающий великий конструктор смотрит его с помощью двойной системы зеркал, где в отличие от одинарной «левое» не замещается «правым». Вся моя холостяцкая квартира – сложная система, ключевой момент которой – энтропия (не путать с бардаком). Меня тошнило от супа, в котором ингредиентов было меньше тридцати пяти. У моего стола – семь ножек и две поверхности. Я читаю медицинскую анатомию и квантовую физику одновременно, любые другие книжки так же просты, как и диалектический материализм.

Но однажды, пребывая в своей необычной кровати в непростой позе во сне (который также является сложным состоянием мозга), я проснулся как будто от пощечины и понял, что моя жизнь протекает как-то примитивно. Я понял, что множество лет, отданные на усложнение собственной жизни, потрачены впустую. Все мои изобретения и конструкции на пути к совершенству дышали холодом и мертвечиной. Не хватало искорки, не хватало глубины и настоящей сложности. Сложности не в плане обстановки квартиры, и даже не для мозга (его я кое-как занимал теорией струн и механизмом реабсорбции первичной мочи  в проксимальном извитом канальце почки), а для моей души. Она буквально иссыхала от незамысловатости.

Более или менее стоящая, на мой взгляд, идея (до гениальной она не дотягивала из-за широкой доступности) пришла ровно через шесть часов двадцать две минуты после старта моей усиленной мозговой деятельности. Для возведения в квадрат всю сложность моей жизни, для превращения ее в подобие кошмара мне необходимо ЖЕНИТЬСЯ.
Я удовлетворенно фыркнул, чертыхнулся, присвистнул и прочитал про себя монолог Гамлета. Жениться. Я всегда знал, что мои мозговые винтики и колесики… стоп, зачем же упрощать? - электрохимические импульсы в нейронах коры больших полушарий ра-ботают как нельзя лучше.
Все, на неделю я зависну в соц. сетях. На всю эту неделю я прерываю всякие записи.
                ***

За прошедшую неделю я избороздил все сети в поисках самой стервозной, самой скандальной личности. Потерпел поражение. Правда, были экземпляры, но от них тошнило, другие пиарились. Все казались, а не были. И тут я пришел к выводу, что надо искать ПРОСТУЮ. Да-да, именно простую, ординарную, обычную, заурядную, обыкновенную, типичную, среднестатистическую. Она и превратит в ад такой сложный для ее простого ума мир. Я рассуждал так: девушка с большим интеллектом, букетом интересов и нестандартным мышлением легко найдет со мной общий язык, ее соблазнят мои идеи, она может даже увлечься ими настолько серьезно, что исчезнет моя исключительность и оригинальность. Нас будет двое. Но мне не нужны сообщники. Эйнштейн не был бы гением, если бы все вокруг были эйнштейнами. А простушка со стандартным, стереотипным мировоззрением, войдя в мою обитель…, нет, у самого порога столкнется с сейфом с четырьмя ключами. И понесееет! По ее «нормам» в «приличном» доме дверца холодильника не должна открываться вверх, а люстра в черном чехле через дырочку светить в зеркальце на стене, от которого свет летит к другим многочисленным зеркалам как в пирамиде.

«И носки, милый, – с сарказмом скажет она, упирая руки в бока, – не перетираются между жерновами из плотного пенополиуретана, а просто (просто!) стираются вручную с мылом и порошком.»
Я изведу себя, красноречиво убеждая ее в своей гениальности, но она в ответ лишь протрет телезеркала и вокруг тех чистых квадратиков, через которые я только и могу с кресла видеть телевизор. Или сломает и выкинет их к чертовой двоюродной бабушке по материнской линии. Все мои витиеватые, многоэтажные построения из слов и предложений столкнутся с ее простеньким салатом и яичницей, будь она неладна, из обычно разбитых яиц. Ни тебе двойных желтков, ни тебе тридцать пять ингредиентов, ни даже скорлупки ничтожной. Вот тогда начнутся ссоры, скандалы, избиения, угрызения совести, словом – настоящие сложности и в душе.

Вот выйду со сложным телом (от природы), непростым умом (благодаря наследственности и себе) и тяжестью в душе (спасибо, жОна!) победителем, тогда и объявлю себя сильнейшим человеком в мире.
И вот, спустя неделю поисков, я обнаружил ее. Она обитала если не на самом краюшке помойной ямы интернета, то где-то на окраине, простенькая серенькая личность без каких-либо выдающихся способностей. Она не обладала талантами как десятки девушек, крутившихся в самых вонючих закоулках сети. Не писала стихи, не пела, никакой гитары, танцев, спорта и отличной учебы, а о прыжках с парашютом и дайвинге и речи идти не может.

Мы переписывались несколько дней. Она, можно сказать, увлеклась мной. Как не увлечься, если я, как самый отъявленный подлец, пользовался запрещенной психологией общения и строил свои атаки с нескольких флангов. Я с ней говорил о Пикассо и мандаринах, о розенкрейцерах и зубных пастах, о нелинейной алгебре и унитазной щетке. Несколько раз она жаловалась, что не понимает, о чем идет речь, но, в конце концов, я все же сумел быть сложным в восприятии, а не трудным в общении.

Она действительно была простенькой, звали Катей, а ее фото были низкого качества, необработанные, но настоящие. Идеальный вариант, если не считать ее габаритов. Ху-денькая, невысокая, не красавица и не чудище, она, должен признать, безукоризненно подходила под мою комплектацию. Но были бы у нее три живота, пять подбородков и необъятные бедра с вытекающими из них сложностями и в интимной жизни!.. Что тут поделать, рыбка уже попалась в капкан, а пташка в мышеловку.

Моя мнимая откровенность и открытость, на которую попадаются почти все девчон-ки, привела к тому, что за те несколько дней общения она согласилась со мной встретиться.

И мы встретились. Я старался быть «честным» до конца. Моя тщательно разработан-ная теория по поимке простофиль приносила плоды. Ее ничем не примечательные карие глаза затуманивались, когда я доходил до особо чувственного отрезка своей жизни. Когда разговор дошел до аппендицита, она выразила испуг, хотя, я думаю, она не поверила по настоящему, что за одну операцию можно десять раз быть в чистилище у ворот рая. В тот день мы распрощались самым приятным образом. Она послала мне воздушный поцелуй и улыбнулась, смутно догадываясь о моих самых серьезных намерениях.
Все шло как нельзя лучше. Мы встречались, мы переписывались целыми днями. Я ей нравился, если выражаться ее словами, а я предвкушал удовольствие от тех сложностей, которые еще называются семейными отношениями. Она была чистой и невинной, как вода второй дистилляции, и принимала на веру все мои слова. Не сомневалась даже тогда, когда я утверждал, что Стив Хокинг наконец-то пришел к правильному выводу о том, что информация с горизонта событий черной дыры не исчезает бесследно, а излучается в окружающее пространство. Катя лишь улыбнулась, мол, какой ты у меня умный.

В последние дни я был как никогда ближе к алтарю, да и она, насколько глубоко я изучил ее простецкую психологию, была не против, но я просто взял и отложил свадьбу на месяц. Вы спросите, что меня на этот раз не устроило в Кате, а, если так, что в ней изменится за месяц? Не торопите. Мы общаемся несколько месяцев, и еще один не превратит меня в Ганнибала у ворот Рима.

В тот момент, когда госпожа ИДЕЯОТЛОЖИТЬСВАДЬБУ постучалась в мозг, я чи-тал анатомию и физику. Я пришел к выводу, что такое сложное явление, как сознание, должно рассматриваться не только с помощью биологии, но и квантовой, как вам будет угодно, физиологии. Дело в том, что мозг испускает кванты элементарных частиц, им-пульс и величина которых меняются в зависимости от испытываемых эмоций, переживаний и чувств. И тогда меня осенило. Необъяснимые феномены вдруг стали понятней. Например, я предположил, что так называемая любовь с первого взгляда возникает абсолютно без участия органов чувств. Глаза? Внешность порой может и не понравиться при встрече, при этом все влюбившиеся утверждают, что между ними промелькнуло что-то, непонятное, находящееся выше зрения. Обоняние с теорией феромонов тоже исключается, ибо влюбиться можно и в ветер, и через стекло и как угодно еще, а остальные органы чувств имеют к этому столько же отношения, сколько и штукатурка в подвале румынского театра ко Второй Мировой.

Физика любви, господа мои хорошие, основана на излучении вашим мозгом целой гаммы волн именно той милой частоты, которая так нежно обрабатывает объект вашей любви и отсылает обратно в смеси со своими собственными, из чего вы «догадываетесь», что и вас любят. Все намного глубже и сложнее, чем это кажется некоторым простакам в очках. А ведь иначе, одним лишь запахом, не объяснить способность собаки чувствовать человеческий страх. А мать, почувствовавшая смерть своего сына, и через полчаса это подтверждается? А мать, ждущая «погибшего» сына, который спустя годы возвращается? Вы никогда не чувствовали на себе чей-то взгляд и оборачивались? Вы  спросите насчет телекинеза или материальных мыслей? Пожалуйста! (Но забудьте про торсионные волны вообще, это бред и чушь). Известно, что любая двигающаяся элементарная частица, обладает энергией и массой. Нет ничего сверхъестественного в том, что некий факир может концентрировать мозговые частицы в пучок и двигать поплавок на воде.

Вот поэтому я не мог так легко, не проверив состояние элементарных частиц ее мозга, пойти под венец.

Весь месяц до предложения руки, сердца и всего остального я постановил истратить на создание уникального в своем роде уловителя частиц, а ей, конечно же, ничего не сказал. По моим тщательным расчётам для этого изобретения потребуется: велосипедный шлем, два метра проволоки, фотоаппарат, магнит, микропроцессор, изолента и пальчиковая батарейка.

Я начал. Питался одной только яичницей с сыром, сметаной, горчицей, рисом, зеле-нью, майонезом, перцем, баклажаном, кетчупом, капустой, бананом и макаронами и не-сколько дней к ряду забывал писать Кате, о чем она редко напоминала мне. Но часто одно лишь: «Ты был занят, наверное».

Я сделал это! Уловитель флюидов готов!

Изобретение, читающее эмоции, желания и чувства. Оно выглядело примерно так: шлем с фоточувствительным экраном (матрицей) фотоаппарата на лбу, от которого во-круг головы в два круга тянется провод (не хотел отрезать лишнее) к батарейке, от нее к ноутбуку. У меня в самом начале появились проблемы с просмотром пойманных частиц, направить их прямиком в свои зрительные бугры мозга не смог, поэтому в список нуж-ных вещей добавил ноутбук и табуретку для подставки. Специальная программа расшифровывает импульс, длину волны и частоту и трансформирует их в цветную диаграмму. Убрал из списка магнит, нужный для притяжения частиц – он почему-то создавал искажения. Оставалась последняя проблема: чувствительный экран ловил мои собственные волны. Справился: обложил шлем изнутри свинцовыми пластинами.

Великолепие и гениальность!

Испытал впервые на Гоше. Мой попугай не излучал ничего, кроме просьб покормить и убраться в клетке. Еще он испустил сильный импульс желания жениться и прекращения его двухгодичного одиночества. Я записал его мольбу на бумажке и пообещал исполнить.

Работает. Двадцать восемь дней потратил, но создал. Видеть хоть и не непосредственно мозгом, а с экрана ноута все испускаемые людьми и животными частицы, весь спектр чувств и ощущений, иначе – биополе, это круто. Поверьте мне, я был взволнован. Тут же полез в канализацию, нашел Катю и назначил свидание на завтра, в шесть вечера. Сообщил ей географические координаты немноголюдной части парка, попрощался и отправил веселый смайлик.

Я пришел на полчаса раньше. Был экипирован от головы до табуретки и сел в кустах подключать аппарат. Уже смеркалось и редкий человек заходил в этот уголок парка. Уловитель работал как нельзя лучше. Без магнитов он не притягивал частицы, а нужно было поворачивать лоб ровно к объекту, чтобы образовалась прямая линия: испытуемый – экран.

Я все настроил и ждал ее. Может быть, я сегодня же сделаю ей предложение. Правда, без  кольца и не в ресторане, но все же.

Мимо прошла собака. Она излучала смердящую вонь и голубые частицы голода. Программа выдала, что она ищет спрятанную кость, но эмоциональный фон песика демонстрировал безысходность по поводу потери памяти и, как следствие, кости.

Старик с озабоченным лицом, медленно прогуливающийся со скрещенными руками на спине на языке программы означал только одно – хронический запор.

Хотел проверить чувства птиц, но не смог попасть, то есть они не смогли четко по-пасть в мой лобный экран своими частицами. Получилось нечто такое: Атас, Кошка, Се-мечки, Еда, Самка, У-у-у, Сааамка, Атас, Тварь, Кошка, Сволочь, Кошка, Ата-ас, Ребята! Диаграмма голода, похоти и страха, короче.

Катя пришла вовремя. Некоторое время постояла у скамейки, осмотрелась, прошлась пару раз туда-сюда и села. Хорошо, думал я, что у нее нет моего улавливателя, а то наверняка неподвластный мне поток моих флюидов забарабанил бы по ее лбу. Поток, выражающий симпатию, интерес и не безразличие. Да, она мне чертовски нравится, думал я в тот момент, когда настраивал парус по ветру ее лептонов.

Готово. Мои ноги по-турецки скрещены, седалищные нервы прижаты к земле, руки на табурете с ноутом впереди, торс прям и тверд, а голова неподвижна.

На мониторе пошли скачки. Волнение. И правда, без улавливателя видно, как она волнуется. Катька сидела и нервно потирала телефон в руках. В ее слабо пульсирующем потоке встречались небольшие жилки тревоги и радости, причем последние уверенно росли и крепли.

Неужели думает обо мне?

Я был уверен, что монитор когда-нибудь покажет диаграмму счастья.

В следующие пять минут несколько раз желтые пики радости уступали темно-зеленым пикам волнения.

Все как я и ожидал. Как и в теории, простой мозг простой девушки не мог испускать сложнейшие смеси разнокалиберных эмоций. Для этого нужно…

В следующий момент произошло то, чего я себе никогда не прощу. Как ученый я должен был учесть это.

Между мной и Катей прошел все тот же старик. Руки на спине, спина с небольшой горбинкой и та же ленивая походка. Я ожидал затмения в момент перехвата телом старика потока моей Кати, но он прервался намного раньше. Старик не дошел двух метров до линии Я – Катя, как диаграмма на мониторе превратилась в кардиограмму покойника. Частиц Кати как не бывало. Я думал, что двинул головой, ведь экран реагирует на строго перпендикулярно падающий поток. Нет, все как прежде, но частиц нет. Старик переступил линию – диаграмма ожила. Это были все те же разноцветные пики волнения, тревоги и радости, но очень слабые, смешанные с эверестами больных ног, обид с недодачей пенсии и хронического запора. Меня это озадачило. Где две секунды назад витали ее флюиды? Куда они исчезли?

Чертов старик!

Я оставил Катю и направил экран на него. В этот момент все мы втроем образовали треугольник, но он источал все ту же смесь собственных и Катиных переживаний. Но еще шаг и монитор отражал лишь типичные стариковские диаграммы, заявляющие о дискомфорте и болевых ощущениях в толстой кишке.

Я думал целых четыре с половиной минуты. И догадался. Старик не был энергетиче-ским вампиром, вурдалаком, вором частиц или статической помехой. Он всего лишь со-здавал искривление пространства и времени. Вот именно! Ее элементарные частицы настолько легки и эфемерны, что меняли траекторию в биополе старика, и направлялись к экрану под другим совершенно углом. Классический случай общей теории относительности старины Альберта. Жаль, что с моими не совершенными приборами не могу зафиксировать замедление времени.

Это, конечно, к Кате не имело никакого отношения, но научный интерес все же представлял.

Я обратился к ней. Такая милая и хорошая. И диаграмма ее проста, как траектория луча в вакууме. Она мне точно сотворит кисло-горькую жизнь до самой остановки моего обмена веществ.

Пока я в кустах пародировал человека с расстроенным желудком, ее тёмно-зелёные пики волнения крепчали. Пора прекращать. Но только хотел сдать свои позиции и выйти, как мозг выдал идею. Я вытащил телефон и написал: «Привет, Катюшка! Долго ждешь? Извини, если что. Буду через пару минут. ;».

И, не двигая головой, впился глазами в монитор.

Она прочла смс, и тут случилось нечто невообразимое. Она улыбнулась и всего лишь прижала телефон к груди, но диаграмма сошла с ума. Вместо ровных высот желтого, зе-леного, розового и красного цветов, означающих радость, тревогу, ощущение холода и страха, диаграмма распалась на множество острых шипов всех цветов и оттенков. Тысячи осколков беспокойства, восторга, нежности, обиды и умиления.

Катя, все улыбаясь, начала писать ответ. Острейшие шпили широкой гаммы цветов начали сливаться, увеличиваясь в размерах. Они становились шире и глубже, пока не слились в Монблан белого цвета. Я не видал пока еще такого, да и программа выдавала неизвестную частоту.

У меня в кармане задрожал Паркинсон. Смс-ка:

«Привет, милый! Ничего, все нормально. Ты приходи, я буду ждать. ;;».

Ничего не понял. Она это писала каждый день, но за минуту до этого никаких белых бульдогов не было. Что в смс-ках такого?!

Мой телефон снова задрожал, как наш сосед с Паркинсоном.

«Я люблю тебя, родной».

Я в миг понял все!

Белый цвет – совокупность всего спектра радуги.

Белая диаграмма – масса всех чувств и эмоций.

Любовь.

Она ее испытывала с самого начала, но сконцентрировалась лишь когда с особой нежностью написала ответ.

Я прав, или где-то в самом начале закралась грубая ошибка.

На мониторе одна гора сменяла другой. Я внимательно смотрел на них и думал. Семь минут думал. Я мыслил так глубоко, как не думал с тех пор, когда гопники в подворотне спросили: ноутбук или черепно-лицевая травма? Тупицы!

И все стало ясно. Нашел! Я теперь четко знал, что делать.

Я закрыл ноутбук, снял шлем, все спрятал в рюкзак, даже табуретку прицепил к ремешку и потопал домой.

Она сидела и ждала. Она будет ждать еще долго, даже несмотря на сгущающийся красный страх перед темнотой, потом позвонит.

Что-нибудь совру.

Я пришел домой и выкинул номер. Забудется. Она никогда не поймет. Катя молода и легко восстановится от этой маленькой неудачи. Я, конечно, подлец…

Я ученый. И я отчетливо видел высоту и размах белых цунами, которые были намного глубже и величественнее входящих в них отдельных нитей чувств. Девушка, любящая меня такой огромной и чистой любовью, в семейной жизни простит мне все мои странности и причуды. О тех сложностях, о которых я мечтаю, с Катей я и мечтать не могу. Я буду любимым мужем, а она все семейные проблемы обрушит внутрь себя. «Терпеть» – будет ее гимном. Понять такого сложного меня она не сможет, но любить будет великой любовью.

Она слишком чиста и невинна, а я слишком ее… уважаю и ценю, чтобы позволить ей быть несчастной.

Впрочем, я отхожу от темы. Прошло полгода, но меня все не покидает оптимизм и глубокая уверенность в том, что когда-нибудь найду искомое и со всеми моими качествами и достоинствами я шагну в счастливую и сложную жизнь.

Черт побери, когда писал, был уверен…